***
Нападение на Азкабан было спланировано от и до. Все мельчайшие подробности были проработаны и затерты все огрехи. Волдеморт предусмотрел все, даже то, что им придется отступать в случае атаки большого количества Авроров и людей Дамблдора. План сработал, бой длился недолго, и если бы не предательство своих же, Поттер остался бы невредимым. Его хотели убить, и они за это ответят! Предатели – они всегда предадут, кому бы ни служили, это в их гнилой душонке, в теле. Это смывается только кровью, полным истреблением Рода. Себя Гоель не причислял к предателям только из-за того, что никогда не давал никому клятв в верности. А Лорду он ничего не должен, Том – кровник, и отмщение ему – святое, это обязанность каждого сильного уважающего себя человека. Гоель сражался с тремя Аврорами, когда всей своей сущностью, всей своей магией ощутил опасность сзади, оттуда, где находились лишь трое, и все они были Пожирателями. Малфой, Снейп и Гойл решили, что могут устранить его, и они сами себе подписали приговор. А Снейп еще к тому же продлил свои мучения на несколько дней. Он успел уйти от удара в центр спины, туда, где его сердце было бы пробито, но луч полоснул его по боку. Гоель не подал виду, что понял, в чем дело, лишь его взгляд стал походить на взгляд Волдеморта, скрытый золотой маской от всех. Они считают себя Пожирателями? Так они будут жрать. Вечно! В могиле! Землю! А смерть над ними посмеется.***
Гарри очнулся от громких разговоров. Медленно открыв глаза, он понял, что находится за пологом своей кровати, у него ничего не болит (он даже провел рукой по тому месту, где была его рана, но ничего, кроме ровной поверхности кожи, не ощутил), а еще он понял, что по-прежнему находится в мантии Пожирателя, только маски нигде не было видно. Благо, под мантией обычная одежда, поэтому он быстро избавился от компрометирующего его одеяния и высунул голову наружу. Парни как раз покидали спальню. Все, кроме Рона Уизли, тихо сидящего на полу, обхватившего руками волосы, словно хотел вырвать их с корнем от отчаяния и боли. Поттер смотрел на человека, который когда-то был его другом и не чувствовал к нему ничего, кроме отвращения. Этот человек предал его когда-то, втоптал в грязь, убил его веру в благородство и честность, а сейчас сидит, сокрушается, потеряв любимую девушку, и не может даже никого обвинить. Хотя… - Это ты виноват! – закричал рыжий, направляя на Поттера палочку, словно искал выхода своей боли. А кто подойдет лучше, чем Поттер? – Ты виноват, что ее похитили! - Ты что несешь, Уизли? – равнодушно спросил Гарри, поворачиваясь к обезумевшему парню спиной, но все равно находясь в напряжении, ощущая все действия предателя своей магией. Этот может ударить и в спину. - А может это ты… - Заткни свой грязный рот! – Гарри резко обернулся и схватил Рона за грудки, почти вытрясая из него всю душу. – Я не знаю, о чем ты говоришь, а если бы даже догадывался, мне было бы наплевать на тебя, тварь, и на твои переживания. Я даже посмеюсь, если ты сдохнешь, и станцую на твоей могиле канкан на радостях. - Гермиону похитили потому что она - твоя подруга! - Не смей произносить ее имени при мне, тем более в сочетании со словом «подруга», урод! Она мне никто, и я буду смеяться, когда окажется, что ее убил Волдеморт, в возвращение которого вы все не верите. И я очень надеюсь, что ты будешь держаться от меня подальше, пока меня не вывернуло наизнанку от вони, которая исходит из твоего рта, - Гарри отшвырнул рыжего недоумка от себя и обтер руки о брюки, словно коснулся чего-то омерзительного. Хотя, для него так и было. Рон Уизли был отвратительным грязным куском дерьма, который он уже даже не мог ненавидеть, чувствуя к тупице лишь брезгливость. - Он не вернулся, - прошептал Уизли, словно пытался убедить в этом самого себя, не слыша, кажется, больше не единого слова. - Мне плевать на то, что ты говоришь и что думаешь о моих словах. Я знаю правду, Лорд знает правду, и даже Дамблдор знает правду. Надеюсь, Грейнджер уже мертва. Как бы я хотел поприсутствовать при ее убийстве! – Гарри говорил вещи, которые, если бы дошли до определенных личностей, могли ему навредить не меньше, чем, если бы он во всеуслышание заявил, что Дамблдор – старый подлый убийца. Поэтому он подошел к валяющемуся на полу Уизли и, снова схватив и наведя волшебную палочку на его висок, произнес заклинание, которое не давало тому даже рта раскрыть, чтобы рассказать об этом. Как тайна, запечатанная в самом сердце. О нем ему рассказал Сириус, когда в очередной раз проклял его, когда Поттер, отхаркивая кровью, тихо рыдал, не в силах сопротивляться и просто подняться с грязного пола. - Скотина! - Вы меня таким сделали! Теперь получайте то, что заслужили, - выплюнул Гарри и вышел из спальни. Он только сейчас вспомнил о смерти Грейнджер, только сейчас почувствовал удовлетворение от совершенного вчерашней ночью. Мертва! Та, кто была ему сестрой, та, которую он любил когда-то, та, которую он убил, глядя в расширившиеся от ужаса глаза. Осталось немного подождать, еще несколько человек, и он сможет сбросить все это с себя. Он надеялся, что успеет совершить свою месть до того, как свихнется окончательно. Только вот с каждым прожитым днем он все больше понимал, что этому не бывать. Сумасшедший псих, жаждущий смерти предателей. Мальчик, который оказался не на своем месте, не любимый родными людьми, не обласканный в детстве. Вот кто он! Кто может получится из него? Светлый герой? Вряд ли.***
Поттер появился в Большом Зале как раз в тот момент, когда в него входил Директор вместе со Снейпом. Альбус был как никогда серьезен, а Северус что-то тихо шептал ему на ухо. Остальные преподаватели также были серьезны, и даже Амбридж не улыбалась этой своей слащавой ухмылочкой, словно была не в себе. Дамблдор встал перед учительским столом и, сложив руки у себя на животе, словно не знал, куда еще их деть, тихо заговорил, стараясь придать голосу более уверенный тон. Да только каждый учитель, каждый студент чувствовал в его голосе отчаяние и безнадежность. Гарри смотрел на этого человека и не знал, что чувствовал, не понимал, как Альбус мог так притворяться. Да и притворялся ли он вообще? - Ребята. Не буду говорить «Доброе утро» из-за того, что добрым оно вряд ли является, - старик сжал руки в замок, от чего костяшки пальцев побелели настолько, что было видно даже со стола Гриффиндора. – Хм. Сегодня около пяти часов утра профессором Флитвиком была обнаружена наша староста, мисс Гермиона Грейнджер, – студенты начали шептаться. Кто-то даже захихикал, предполагая, что нашли ее в какой-нибудь компрометирующей ситуации. А что? Уизли вон – тоже не было. – Мисс Гермиона Грейнджер… - Дамблдор сильно сжал руки в кулаки, - оказалась мертва. Вчера вечером она была похищена магами, одетыми в черные одежды с белыми масками прямо на глазах у мистера Рона Уизли. А сегодня… В зале поднялся невообразимый шум, словно всех прорвало. Девочки закричали, парни в шоке смотрели на директора, словно тот сказал очередную шутку, которую сейчас опровергнет, стоит только подождать. - В связи с этим происшествием хочу объявить минуту молчания. Похороны состоятся завтра. По настоянию четы Грейнджер, похоронена Гермиона будет в магловской части Лондона. Шум не прекращался, кто-то плакал, кто-то грустил, но большинству студентов… было все равно. Как всегда! Поттер бы рассмеялся в голос, но не желал привлекать к себе излишнего внимания. Жалкая кучка детей, которые не видели дальше своего носа, утверждая, что они в безопасности, пока не верят. Гарри даже стал чувствовать на себе взгляды, в которых проскальзывало удивление и надежда на то, что если Лорд и правда вернулся, то он, их Герой, спасет всех. Поздно! Хотелось разразиться сумасшедшим смехом, подражая Волдеморту. Они убили его сами в прошлом году, и повезло всем здесь сидящим только потому, что Лорда он ненавидел точно так же, как и всех остальных в этой стране. - Попрошу минуту молчания! – громко проговорил директор, и словно по волшебству (а может, так и было) все замолчали, слушая лишь громкий стук песчинок в песочных часах, появившихся у изголовья директорского кресла. А Поттер смотрел на преподавателей и так и хотел ехидно спросить всех: «Кто же убийца?». Правда ему вряд ли бы кто-то ответил.***
В заброшенном кабинете, на третьем этаже школы Хогвартс, в том месте, куда уже много лет не заходил ни один домовой эльф, сидели двое. Они были озабоченными, но в глазах их застыл испуг и обреченность, словно от осознания своей ошибки в прошлом и в невозможности хоть как-то ее исправить. - Думаешь, Тот-Кого-Нельзя-Называть и правда вернулся? – тихий шепот раздался в пустом помещении, ударяясь о стены, эхом разносясь вокруг. - Я не знаю. Только боюсь, если это так, то нас всех ждет не очень светлое будущее, особенно если учесть, что… - Почему мы это делали? – отчаянно прошептал один из двух человек. – Я только дома осознал, что был словно не в себе, словно весь здравый смысл во мне как будто стерся, выводя наружу одну лишь ярость и ненависть. - У меня было так же. И теперь, я боюсь, уже ничего не исправить. Ты видел сегодня ЕГО лицо? - Поттера? – кивок в ответ. – Видел и понял, что он испытывал брезгливость ко всем, а еще… - Радость? - Да. И, учитывая все, я даже могу его понять. Как он все это выдержал и не сломался? - А я сломался, - за их спинами раздался холодный голос, заставивший обоих собеседников подскочить и впиться глазами в лицо того, о ком они только что говорили. Он был бледен, но не единой эмоции на его лице нельзя было сейчас определить, хотя еще совсем недавно хоть что-то да проскальзывало на нем. Пусть это была даже ненависть. - Гарри, - прошептал один из двоих. - Не смей! - он шипел не хуже самого Лорда сейчас, заставив собеседников прижаться спинами к парте. – Не смей называть меня по имени. Никто из живущих в этом замке этого больше не достоин. - Ты слышал наш разговор? - Слышал последние слова, и мне не нужно сочувствовать, сочувствуйте себе. - Ты не понимаешь… - Я все понимаю! Вы предали меня, и я теперь никому ничего не должен. Кроме некоторых… - он замолчал ненадолго. - Если полезете не в свое дело, Уизли, пожалеете! – он посмотрел на близнецов тем взглядом, от которого даже Волдеморт замолкал, и вышел из пустующего класса, отчего-то чувствуя в душе что-то вроде горького сожаления, что именно эти двое парней когда-то причинили ему боль. – Живите, - тихо шепнул он, - живите, потому что осознали.***
Люциус Малфой всегда гордился своей выдержкой и спокойствием. А еще он дорожил своим местом правой руки у Темного Лорда. А тут появляется какой-то молокосос и перечеркивает все планы Малфоя на привилегию. Да, он ненавидел своего Повелителя, никогда не хотел, чтобы тот возвращался, но раз уж так случилось, то он надеялся хотя бы на такую малость, как быть в курсе всего, что творится в голове их сумасшедшего Господина. Этот Гоель появился из ниоткуда, не падает на колени у ног их Лорда, имеет право на то, чтобы сидеть, когда остальные не могут себе позволить даже облокотиться о стену, боясь подвергнуться проклятию боли. А тот раз, когда этот мальчишка засмеялся, заставив Люциуса злорадно усмехнуться в ожидании возмездия от Лорда? Но этого не произошло. Малфой часто представлял себе, как он будет пытать этого типа, когда придет время, жаль, что Повелитель не дает даже возможности своим Пожирателям высказаться в отношении Гоеля. В прошлый раз, когда Нотт заикнулся об этом человеке, он еле ушел на своих ногах. Больше никто и не пытался полюбопытствовать. А жаль! Пришлось действовать по-другому. Северус был ничуть не менее заинтересован в гибели этого незнакомца, а Гойл просто оказался рядом. Они все продумали, знали, что никто не посмеет их обвинить, но никто из них даже представить не мог, что этот человек сможет увернуться. Никто бы не смог! А этот Гоель оказался до невозможности не то везучим, не то любимчиком Магии. Почти как чертов Гарри Поттер. И если бы… Отбросив все мысли, Малфой аппарировал в маггловский ресторан, где они с Северусом договорились встретиться сразу же, как только были отосланы Лордом в Малфой-менор для подготовки. Люциусу-то и надо было, что включить Лорда в список допущенных гостей. А теперь, можно отправляться на встречу, пришло время серьезно поговорить.***
Северус оказался слишком скрытным, чтобы все рассказать. Зря Малфой надеялся на их прошлую дружбу. Еще не известно, что сам Снейп пытался выведать, когда пытался проникнуть в его разум. Хорошо, что Люциус озаботился этим заранее и повесил на шею кулон-артефакт в тот день, когда Лорд возродился. Люциус впустую потратил время, ничего не узнал об этом Гоеле, не смог выведать нужной информации. Единственное, что им удалось обсудить более подробно, это возможность устранения этого Гоеля в ближайшее время. Люциус в этот раз надеялся на удачу. Малфой медленно шел по Темной аллее, надеясь заскочить в лавку Боргина, когда путь ему преградил тот, о ком он думал в последнее время слишком уж часто. - Куда-то торопишься, Люциус? – спросил Гоель, почему-то не скрывая своего лица, от чего Малфой впивался в него взглядом, при этом ощущая потребность исчезнуть. Как он мог забыть об их первой встрече? Он же тогда не смог даже сопротивляться желанию этого незнакомца вызвать Лорда, хотя прекрасно знал, что за этим может последовать Смерть. И сейчас, Люциус, смотря в изумрудные, как оказалось, глаза Гоеля, понял, что за его жизнь никто сейчас не даст и ржавого кната. - Что вам нужно? - Самая малость, Лорд Малфой, - Гоель усмехнулся, шепча ему слова, незаметно направляя палочку в район груди Лорда. – Я всего лишь хочу отомстить. Я, знаете ли, не люблю, когда меня пытаются убить. Секо! Люциус, не успев даже ничего предпринять, замер на месте, прижимая ладонь к груди, а потом медленно опустился у ног своего убийцы. Из центра его груди, оставляя на месте ранения разрастающееся алое пятно, медленно вытекала кровь. - Мне очень жаль, - проговорил Гоель безразлично, а потом исчез в темноте.