Как песок сквозь пальцы

Утром Ясмина на пороге спальни уже дожидался Хатим. Они вместе пошли в купальню. Омежка очень старательно подражал Ясмину во всем. В купальне с Ясмином все дружно поздоровались с заискивающими улыбками на лицах. Хатим громко взвизгнул, когда Ясмин плеснул на него прохладной водой. В ответ омежка облил того ковшом воды, намочив ему волосы. Поплескавшись в свое удовольствие, они пошли на завтрак. В гостиной уже сидели Хафиз с Басином. Они с тревогой ожидали решения Ясмина. В ответ тот только пожал плечами. Если они хотят, то кто он такой, чтобы их задерживать? Это ведь их судьба и их решение! Он попросил только об одном – непременно сообщить о том, как у них сложатся дела. Если все будет плохо, то он вполне сможет прислать кого-нибудь и забрать их обратно. Омеги робко улыбнулись, было похоже, что с их плеч упал груз переживаний. Из спален вышли остальные омеги. Услышав новость, что Басин и Хафиз уже покидают их, причем по собственному желанию, они одновременно расстроились и обрадовались. Дин привел детей. У Басина был пятилетний мальчик, а у Хафиза трехлетний ребенок и новорожденный младенец. Детей переодели в новую одежду. И как же вовремя пришел Гасан с новыми платьями. Омеги сразу засобирались в дорогу и начали складывать свои узелки. Ясмин их остановил, сказав, что у каждого есть свой сундук, а чем их наполнить, они сейчас придумают. Он послал к Алану с запиской, что надо бы наполнить сундуки приданным для двух омег. Пока омеги завтракали, от беты принесли запечатанные коробки с картинками и ночниками. В сундуки уложили мешочки с расческами и кукол. Гасан принес новые абая и расшитые шейлы. И пусть они были расшиты не золотом, а простыми шелковыми цветами, но все равно смотрелись очень нарядно! Вскоре за Хафизом и Басином пришли супруги эмиров. И тогда жада велел устроить прощание, как «для своих». Опять появился коридор из провожающих, и новеньким под ноги лили воду с пожеланиями счастья и удачи на новом месте. А у самых дверей их дожидались Ясмин и жада. Они обняли встревоженных омежек, расцеловав их на прощание. После этого Ясмин передал их дрожащие ладошки новым «старшим». Ближе к обеду пришли за омегами Амина. Из гарема уходило еще семеро человек. Ясмин вопросительно посмотрел на Хани, а тот только пожал плечами. Ясмин улыбнулся другу в ответ. Если это их решение, то зачем чувствовать себя виноватым? В любом случае, на новом месте им будет лучше, чем было у прежнего эмира. За них надо радоваться! Сам Ясмин был готов прыгать от счастья. Когда все закончится, у него снова будет пустая комната под кабинет! Ура! Жада пришел к ним обедать, заявив, что от запаха тыквы его уже подташнивает, а от благовоний болит голова. Сегодня был рыночный день, и жада, как всегда, был в курсе последних новостей. Интересно, как он умудрялся все узнавать, даже не высовывая носа из дворца? Он рассказал, что туристы пришли в восторг, когда увидели по периметру города более ста пятидесяти шаттлов эмиров, их палатки и шатры. А Большой шатер Совета Преданности, возле входа в который были воткнуты бунчуки* различных цветов и форм, вообще произвел фурор! Туристы были счастливы от такого обилия экзотики, чего нельзя было сказать об эмирах! Те пришли в ужас от бесцеремонности туристов, которые везде лезли со своими камерами. Хорошо, что местные жители отрядили мальчишек, чтобы те присматривали за туристами. Они их за полы одежды вытаскивали отовсюду! Жада пожевал немного, а потом хитренько поглядывая на Ясмина рассказал, что эмир ад Сид умчался к себе домой, как только его супруг с гостем поднялись на борт корабля. Эмир заявил членам Совета, что у него появились дела поважнее какого-то там заседания, и он улетает к себе. Похоже, альфа унюхал-таки свою пару и помчался домой, чтобы быстрее спрятать ото всех свое сокровище! За Хафиза можно было только порадоваться! Все омеги, которые тихо, как мышата, ели в присутствии жада и едва дышали, чтобы не пропустить ни слова из рассказа старого омеги, стали улыбаться и перемигиваться друг с другом. После обеда жада утащил всех омежек в хаммам «чистить перышки». У дверей хаммама Ясмина перехватил Рафик, он, схватив его за локоть, бесцеремонно потащил того к дверям. Ясмин даже растерялся от такой дерзости, но милый Рафик быстро надел на него абая и, замотав волосы шейлой, вытолкал за дверь гарема. Ясмин, как рыбка, только и мог, что возмущенно открывать и закрывать рот, пытаясь сообразить что происходит. Внезапно со спины на него налетел ураган с терпким запахом зеленого чая. Он подхватил его на руки и потащил куда-то вглубь технических пристроек. Они оказались в маленькой комнатке, в которой работники хранили щетки и веники. В одном углу стояла корзина с вениками, в другом – сундук с треснутой крышкой, вперемешку валялись кувшины с отбитыми носиками, тазы и ветошь. Салах едва успел закрыть за собой хлипкую дверку, как Ясмин вцепился в его рубашку, таща на себя, как будто боясь потерять в толпе. Они стали целоваться взахлеб, прикрыв глаза, зарываясь пальцами друг другу в волосы. Напряжение и стресс последних дней перетекали в желание затрахаться до потери сознания. Ясмин так и не понял, как он оказался голым, когда только-только успел просунуть руки в штаны Салаха и схватиться за горячий и твердый, как камень, член мужа. Салах застонал и вцепился в вязанку веников. Ясмин улыбнулся и опустился на колени. Он облизал член мужа несколько раз, а потом сразу заглотил его по самые гланды. Он крепко держал Салаха за бедра, чувствуя, как те напрягаются, когда тот толкался в рот. Салах, не стесняясь, стонал во весь голос, вздрагивая и повторяя его имя. Но Ясмину было все равно, что дверь тонкая и без защелки, и что во дворе всегда полно народу. Все было неважно. Единственное, что имело значение в эту минуту, это член Салаха, который пульсировал у него во рту. Салах пытался отдышаться, любуясь, как Ясмин слизывает последние капли, а потом потянул омегу вверх к себе и впился поцелуем в его рот. Ясмин на мгновенье потерялся в эйфории от потрясающих ощущений – язык альфы страстно облизывал его рот, а руки властно мяли зад. От общего запаха кружилась голова. Салах, помогая омеге стянуть с себя рубаху, был усажен на сундук. Ясмин сразу принялся облизывать идеальный торс мужа. Кожа Салаха была влажной от пота и солоноватой на вкус, от него пахло чаем, пылью, а еще лошадьми. Этот запах ужасно заводил. Альфа опять был возбужден едва ли не до потери сознания, а у Ясмина так стояло, что было больно. Он так хотел мужа, что едва мог дышать. Салах, как слепой, нашел его губы, и потянул на себя. Усадив к себе на колени, он провел пальцами по уже мокрой дырочке омеги и довольно что-то выдохнул в шею. Когда Ясмин сам насадился до конца, он почувствовал, как губы альфы щекочут ему шею. А потом Салах задал резкий темп. Ясмин, откинувшись в сильных руках альфы, только шептал и стонал какие-то непристойности, весь отдаваясь этой гонке. Когда Салах кончил, он вцепился губами в метку и присосался, как вампир. По венам Ясмина, будто кислота побежала от смеси чужого и своего наслаждения. Он только вскрикнул, не в силах больше сдерживаться. А коварный альфа лишь рассмеялся. Ясмина немного потряхивало, и тело было, как ватное, от истомы. Салах, поглаживая по спине, аккуратно попытался стянуть с себя омегу, чтобы не допустить сцепки. Ясмин недовольно заворчал, не желая шевелиться, но в этот момент крышка сундука под его коленями окончательно треснула. Салах, уперся спиной в стену, чтобы не провалиться внутрь сундука, довольно засмеялся, как ребенок от удачной шутки. От этого омега будто очнулся. Он услышал голос Рафика за тонкой дверью. Бета кого-то отгонял от двери. Ясмин соскользнул с колен мужа и бросился поднимать платье, которое так и валялось у самой двери. Рядом с ним валялась рубашка Салаха, Ясмин кинул ее альфе в ответ на смешок. – Я с тобой с ума сойду! – сердился Ясмин. – А я схожу с ума без тебя! – Салах схватил омегу, который пытался вывернуть платье, и поцеловал его в недовольно скривившиеся губы. – Я так по тебе скучаю! Ясмин замер. Было так тепло от таких слов. Платье выскользнуло из ослабевших рук, когда губы альфы нежно накрыли его рот, робко и застенчиво, будто не они сломали за минуту до этого несчастный сундук, толкаясь в унисон собственным стонам. Ясмин схватил мужа за крепкую шею и понял, что опять возбужден, но, как назло, в дверь тихо постучал Рафик. – Господин Ясмин, – было слышно, как бета мнется за дверью, – простите, но вас уже ищут в гареме. Там к вам пришли гости. Я сказал, что вы в хаммаме, но это было уже давно, так что, не могли бы вы поторопиться? Неудобно, что гости ждут… Ясмин тихонько хихикнул и стал одеваться. Салах напоследок поцеловал голый локоть прежде, чем на него натянули рукав, руками огладил бедра супруга прежде, чем по ним скользнул подол платья. Он тяжело вздохнул, любуясь, как Ясмин одергивает платье и пытается разобраться с абая, которая оказалась свернутой в узелок. – Как там дела в Совете, что говорят благородные эмиры? – спросил Ясмин, желая отвлечь мужа. – Теперь даже не знаю, что тебе сказать. Еще вчера эмиры были расположены к Халибу, они даже собирались оставить его визирем на какое-то время. Он вполне мог бы научиться владеть левой рукой, но сегодня утром эмиров как подменили. Я не знаю, что произошло ночью, но с утра почти все набросились на него, как стая волков. Они обвинили его во всех грехах! В том, что казна пуста, что рудники разрушены, что община ослаблена. – О гареме говорили? – поинтересовался омега. – О гареме говорить не принято, – снисходительно улыбнулся Салах. – Гарем – это личное дело каждого эмира. За свое отношение к омегам альфа несет ответственность только перед своей совестью и Аллахом. – Как удобно! – Ясмин зло улыбнулся и посмотрел на мужа. Он хотел было сказать альфе все, что он думает, но растерянный взгляд золотых глаз сказал больше слов. Ясмин вздохнул. Его муж только внешне выглядит, как взрослый мужчина, а по сути он еще совсем ребенок! Ему, как и всем молодым, хочется секса и развлечений. Поэтому стоит ли его грузить несправедливостью мира? Он все равно скоро уедет на свою учебу. И что он запомнит, улетая? Ссору с супругом? И кому от этого станет легче? – Вот я сейчас не понял. Ты, что, сердишься на меня? – удивился Салах. – Нет, что ты! – Ясмин, наконец, застегнул абая и забрал из рук мужа шейлу. – Ты ни в чем не виноват. Ты сделал все, что мог, чтобы помочь беднягам, но, видимо, омеге не у кого искать защиты и не от кого ждать помощи, кроме, как от Аллаха! Салах задумался. Его сейчас похвалили или отругали? Ясмин разобрался с одеждой и открыл дверь. На лице Рафика засияла улыбка. Он с облегчением выдохнул. Похоже, он не ожидал, что его так быстро послушаются. Ясмин кивнул ему головой, и они пошли в сторону гарема с таким видом, будто омега появился не из пыльной кладовки, а с важного мероприятия. Охрана в дверях отвела глаза, делая вид, что не заметили омегу, который зачем-то выходил из гарема. Салах жалобно застонал за спиной. Ясмин не выдержал и обернулся в дверях. Альфеныш был похож на щенка, которому досталась очень-очень маленькая косточка, и от этого он только раззадорился, но так и остался голодным. Ясмин не удержался и призывно облизнулся. Увидев, как Салах сделал пару шагов ко входу, он с коварной улыбкой закрыл перед его носом дверь. С той стороны что-то большое прижалось к двери и жалобно застонало. Ясмин победно улыбнулся и побежал в хаммам. Если его ждут омеги, то лучше смыть запах мужа! В хаммаме уже сидел жада. Он принес Ясмину свежее платье. Он понимающе улыбнулся, видя, как омегу быстро ополаскивают водой с цветочной отдушкой улыбчивые банщицы. – Сделай серьезное лицо, – жада протянул Ясмину свежее платье. – У тебя сейчас такой довольный вид, что все всё поймут, и начнутся ненужные вопросы. Пришли еще трое омег. Они хотят «пригласить в гости» твоих оставшихся не беременных омег. Надо будет сообщить Айюбу, что вопрос с вновь прибывшими омегами мы почти решили. У Амина тоже сегодня договорились по поводу двадцати трех человек. Остались еще четверо, но еще не вечер, я думаю, что за сегодняшний день мы пристроим и остальных. Тогда останутся семеро беременных у тебя и пятеро у Амина. Похоже, старый эмир в последнее время «стрелял все больше холостыми», – жада ехидно улыбнулся. – У его сына тоже никак не получалось родить наследника. Видимо, поэтому слова Салаха, что дело не в омегах, а в самом альфе, просто резанули по свежей ране. – Я слышал, что эмиры за ночь изменили свое мнение о Халибе, – хмыкнул Ясмин. – Еще вчера они его жалели, а сегодня с утра готовы порвать на куски. – Да! – воскликнул Айдан. – Хочет альфа или нет, но он все равно узнает, о чем переживает его супруг! А заботливый муж всегда найдет возможность порадовать своего омегу! – жада улыбнулся своим мыслям. – Альфы будут еще неделю решать, что делать с эмиратом. Если бы им пришлось еще решать, что делать с несчастными омегами, то все продолжилось бы еще неизвестно сколько дней. Пока они бы вспомнили, что говорят законы, потом что записано в сурах Корана, потом решали бы, а нужно ли это все им самим! И так до бесконечности! А мы все смогли решить за три дня! Просто и ясно! В любом случае, будет у эмира новый наложник или нет, решает в конечном итоге его супруг. Ясмин и жада вышли из хаммама с таким видом, как будто именно там омеги и провели последние полчаса. В гостиной Ясмина дожидались три пары омег, которые уже успели договориться между собой и теперь поблескивали глазками в ожидании одобрения их решения. Ясмин с улыбкой вошел в гостиную и обнял бросившегося к нему Хатима. Вначале были церемонные расшаркивания и разговоры ни о чем. С важным видом супруги эмиров говорили о погоде, здоровье и вчерашнем празднике. И только после этого омеги приступили к самому главному. Ясмин только кивал головой и соглашался с тем, что он вполне может отпустить милых омежек «в гости» в другой эмират. А то, что омеги уедут с биби и приданым, так это так и должно быть! Ведь нельзя надолго разлучать биби и папочек? Никто не знает, как надолго папочки задержатся в «гостях»? После десерта и угощений довольные омеги-супруги удалились. Они сделали, что хотели. После того, как гости ушли, омежки бросились в объятия своих друзей по гарему. Они плакали, расставаясь. За те годы, что провели в аду, они успели сдружиться. Раньше они могли рассчитывать только друг на друга. А теперь они разъезжаются в разные эмираты. После этого и Ясмину досталась порция слез и благодарностей. Омеги уверяли, что никогда не забудут заботу и внимание, которыми были окружены в этом доме, и всегда будут молиться за Салаха, чья твердая рука и доброе сердце прервали их мучения. Ясмин, как все беременные, расчувствовался и расплакался, поддавшись всеобщему слезливому настроению. За что ему и досталось от Рафика! Верный бета отругал всех, кто слезами портит радость! А после этого усадил всех кушать полезную кашу с фруктами, медом и орешками! Ясмин опомнился, когда смел половину положенной порции! Он с негодованием отодвинул от себя тарелку и потребовал мяса! Рафик только фыркнул в ответ. Ясмин решительно отодвинул от себя тарелку и заявил, что он ложится спать голодным, и что это будет целиком и полностью на совести Рафика! На самом деле Ясмин ушел в спальню написать записку Гасану, что ему завтра понадобятся еще три новых шейлы и абая. И вообще, после пылкой встречи с мужем хотелось поваляться в кроватке. В дверь поскреблись. Рафик, просунув в щелочку двери голову, выдавил, что ужин господина Ясмина дожидается в гостиной. Ясмин довольно потянулся. Все-таки жизнь прекрасна! Алан сидел в гостиной в окружении мешков и мешочков. Сердитый и недовольный. – Что надулся, хомячок? – довольный Ясмин выплыл из спальни. – Риса, что ли, объелся? Смотри, как бы не разорвало. – Мои сундуки в твоей спальне, а меня туда Рафик не пускает! – озвучил претензии друг. – Правильно делает. Как он бы смог объяснить альфе, что в спальне его супруга делает посторонний мужчина? – Ясмин уселся возле стола, глотая голодные слюни. – Давай лучше поедим. – У меня сегодня торговый день! Работы выше крыши! – сердился Алан. – Что, все так плохо? – удивился Ясмин. – У тебя никогда от работы аппетит не пропадал. – Ну, вообще-то, наоборот, – Алан улыбнулся и стащил с тарелки омеги самый красивый кусочек мяса. – Сегодня торговцы смогли раскрутить туристов на небывалую сумму. Те, похоже, насмотрелись на эмиров и грозных альф, бряцающих оружием, и в итоге, скупили различной сувенирной дребедени, как никогда! Мне даже не хватило золота, чтобы рассчитаться за кредиты. Сундуки же вне зоны доступа! – пожаловался Алан, макая мясо в сладкий соус. – Айюб, наверное, доволен суммой налогов, которые пополнили казну? – Ясмин выхватил из-под носа Алана последний кусочек мяса и отдал его Хатиму, который тихо сидел рядом. – О каком пополнении ты говоришь? – удивился Алан. – Бедному эмиру впору за штаны держаться, чтобы не свалились. Ты не представляешь, в какую кругленькую сумму каждый день обходится гостеприимство! Эти гости прожорливей саранчи! Они каждый день съедают маленькое стадо на ужин! А еще фрукты омегам! А сколько хлеба и каши! Кормят не только эмиров, но и их охрану и слуг! – Ну, ну! Все не так уж и плохо! – в комнату влетел жада, взмахом руки отправив наложников по кроватям. Мышонок за руку утащил Вилена. Ясмин погладил Хатима по голове, прежде чем отправить омежку спать. – Гости разъедутся, а память о том, как щедр и гостеприимен мой сын, останется в памяти и сердцах! А денег, слава Аллаху, хватает! Хозяйство крепкое, община дружная! Гости не так уж и часто бывают, чтобы начинать на них экономить! Доброе имя важнее денег! – Айдан, разрешите вопрос, – Алан смотрел, прищурившись. После того, как жада кивнул головой, продолжил. – А почему Айюб не взял с эмирата ад Шер никакой контрибуции? Он ведь имел на это право? – Зачем? – Айдан улыбнулся. – Ты же знаешь людей, Алан. Поднимешь с земли медный грош, а люди растрезвонят, что это был бриллиант с кулак величиной! А так все знают, что мой сын вывез из ад Шер только биби и омег, которых раздал другим эмирам! Да и не было там ничего, ради чего стоило бы марать свое имя! Время пройдет, но люди будут помнить, что Айюб ад-Дин наказал эмира ад Шер не ради корысти, а ради справедливости! – Кстати, об омегах, – Ясмин посмотрел на Алана, — у меня завтра еще трое уходят, пришли им тоже гостинцев в дорогу. – Все будет, – Алан махнул рукой. – Ну, а теперь, как бы мне до моих сундучков добраться? Ясмин послал Рафика за крепкими ребятами, которые быстренько выволокли из спальни сундуки Алана. Следом отправили гонца к Гасану. Пока Алан раскладывал свое сокровище и делал записи в бухгалтерской книге, жада рассказывал, что всех не беременных омег удалось пристроить. Поэтому, как только закончится Совет, они проведут последних два дня выбора, и потом смогут вздохнуть свободно. Алан краем уха прислушивался к разговору. Жада рассказал, что, когда в городе стало известно, как ужасно Халиб обращался с омегами, у него началась в жизни черная полоса. Слуги оставили его первыми, а кроме этого несколько альф ушли к другим эмирам в поисках лучшей доли. Счет его отца заморозил Совет, а у него на счету вряд ли было много денег. Так что он улетел после заката в эмират, возможно где-то есть припрятанные сокровища, но Малый Совет закрыл на это глаза. Халибу придется оставить планету, хочет он этого или нет, но на Сабахе для него места нет! – А что будет с самим эмиратом? – поинтересовался Ясмин. – Гарантий дать не могу, – пожал плечами жада, – но есть эмиры, у которых по два наследника, но они все учатся на Земле. Может кого-нибудь и вернут на Сабах, но скорее всего назначат опытного визиря, который будет разгребать там все, пока наследники не вернутся с учебы. А потом или эмиры мирно договорятся между собой, или проведут несколько ритуальных схваток, чтобы выявить достойного. Пока стоит выяснить, а есть ли в самом эмирате нужный потенциал, чтобы за него сражаться? Может овчинка выделки не стоит? Жада еще раз обольстительно улыбнулся и напомнил, что завтра тяжелый день. После этого упорхнул из гостиной Ясмина, мурлыча под нос песенку, как самый беззаботный из омежек. Ясмин дождался, когда Алан закончит расчеты и отложит необходимое ему количество золота на завтра. После этого Рафик опять скомандовал крупным бетам, и они, пыхтя, затащили сундуки в спальню Ясмина. Алан выпил с Ясмином чашечку кофе, о чем-то крепко задумавшись, и так же молча раскланялся перед уходом. Ясмин снимал платье в спальне, вспоминая горячие руки Салаха, и со сладким вздохом заснул. Утром его под дверью уже дожидался Хатим. В гостиной Амина было шумно, а вот в хаммаме никого не было. Гасан появился, когда Ясмин и Хатим вернулись из купальни. Он принес новые платья и новые абая для всех гостей. На этот раз он появился в гостиной вместе со своей молодой женой. Стесняясь и краснея при виде такого количества омег, она помогла Гасану принести большие узлы с одеждой, но, как подозревал омега, Гасану просто хотелось похвастаться женой перед Ясмином и Ясмином перед женой. Поэтому омега с большим удовольствием отпустил несколько комплиментов и самому Гасану, и его работе. Бета раздулся от похвалы, бросая на жену многозначительные взгляды. Ясмин напомнил ему, что у него остается еще семеро омег, которым надо еще хотя бы по два платья. Гасан очень церемонно поклонился и уверил, что сделает все наилучшим образом. Выходил бета из гостиной, задрав нос так высоко, что Ясмин опасался, как бы тот не упал по дороге. После завтрака начались проводы. Омежки с трепетом дожидались, когда за ними придут, Ясмин, глядя на них, только посмеивался. Они ему напоминали детей в детском саду, которые ждут родителей у окна. За Муной пришли едва ли не последним, бедняжка уже был готов расплакаться от страха. Он сидел на подушке, прижимая к себе двух своих детей, с таким отчаяньем на лице, что Ясмин уже не знал, как его ободрить. Внутренний двор уже настолько залили водой, что местами даже собрались лужи. Там был постоянный водоворот людей. Приходили омеги забрать своих «гостей». Бегали слуги и старые, и новые. Дети от такого скопления народа и сильных эмоций порой начинали плакать. Все вокруг обнимались, обещали писать письма, плакали, прощаясь со старыми друзьями. Когда за последним омегой закрылась дверь, жада выглядел слегка помятым от многочисленных объятий и совершенно замученным, как будто все гости прошлись строем лично по нему. Он отправился в свою спальню, заявив, что до ужина его беспокоить не рекомендуется!