Как песок сквозь пальцы

Наконец наступил завершающий день выбора. Последние четыре омеги простились с Айданом и Амином. Хани с огромным облегчением посмотрел им вслед. Как только за ними закрылась дверь, на пороге гарема сразу же появился Салах. Он приобнял жада и посмотрел ему в глаза. — Я могу войти? — Да, дорогой! — жада мягко улыбнулся внуку. — Свободных омег больше нет, остались только все свои и гости. Салах был мрачнее тучи, когда появился на пороге гостиной своего супруга. Ясмин с тревогой встал ему навстречу. Омеги с детьми, увидев мрачного альфу замолчали и сжались в кучку в ожидании грозы. — Что случилось? — Ясмин быстро провел руками по лицу любимого, разглаживая суровые складки на лбу. — Увидишь Алана, дай ему по шее. Я бы сам ему наподдал, но боюсь, что могу прибить ненароком, — Салах поймал руки омеги и поцеловал прохладные ладони. — Он сказал отцу, что у меня семестр скоро закончится, а я в институте почти не появлялся, и меня могут к зачетам не допустить. Отец сказал, чтобы я завтра же отправлялся в дорогу. — Так торговый день только что прошел, следующий же нескоро? — удивился Ясмин и откинул голову, позволяя поцеловать шею. — И здесь тоже Алан отличился! — вздохнул Салах. — Он сообщил отцу, что шаттлы мало чем отличаются от грузовых кораблей. Мол, на шаттле можно выйти на орбиту и дать сигнал грузовой платформе, чтобы она подхватила по пути на Землю, как это делают грузовые корабли. Сабах находится на развилке всех транспортных путей, и грузовые платформы здесь появляются с частотой рейсовых автобусов. Любая платформа, на которой будет свободное место, легко подхватит шаттл и доставит на Землю. Так что, нет нужды дожидаться туристический корабль. — Не надо сердиться на Алана, — Ясмин мягко улыбнулся и легко поцеловал сжатые в ниточку губы. — Он заботится о тебе. У тебя первая сессия. Преподаватели еще не знают, какой ты прилежный студент и вполне могут не допустить к зачетам. Потом придется доказывать им, что ты не просто так пропускал занятия. Первое впечатление это всегда важно, так что, не надо сердиться. — Я хотел побыть с тобой подольше, — вздохнул Салах. — Отец отдал мне свой корабль с намеком, что уже пора купить себе собственный. А я так надеялся, что у меня будет время побыть с тобой подольше, — Салах сцепил руки за спиной омеги и, уткнувшись в макушку головы супруга, вдыхал запах волос. — Я еще не улетел, а уже скучаю! — Зачем скучать, когда я так рядом? — Ясмин со смешинкой в глазах смотрел на опечаленного тигренка. — Я хочу засыпать рядом с тобой и просыпаться. И смотреть, как ты спросонья жмуришься и потягиваешься. Каждое утро открывать глаза и видеть, как ты пускаешь слюни на подушку! — Я?! Слюни? — Ясмин удивился, а потом сделал вид, что ужасно рассержен. – Так! Похоже, ты проболтался, дорогой! Я слюни не пускаю! ИТАК, КТО ТАМ ТЕБЕ СЛЮНИ ПУСКАЛ И КУДА? — Упс! — Салах прикрыл рот ладошкой и сделал невинные глаза. Точь-в-точь, как это делал Амин, когда говорил какую-нибудь гадость! А потом альфа метнулся в свою спальню, на ходу отстегивая ятаган и отбрасывая его в сторону. Ясмин, подхватив юбки, бросился следом. За дверью его уже поджидали. Стоило их губам встретиться, как все сразу стало незначительным, и осталось лишь мучительное, испепеляющее желание. Салах вжал Ясмина в дверь, целовал и не мог оторваться. Только когда перед глазами полетели черные мушки, а во рту стало сладко, Салах оторвался и жадно посмотрел на зацелованного супруга. Ясмин перевел дыхание и вцепился в волосы мужу, увлекая его в еще один поцелуй. Он прижимался к нему так сильно, что они едва устояли на ногах, их члены терлись сквозь одежду, они стонали в рот друг другу, кусали губы, шепча со стоном «я дышать без тебя не мог, как я скучал, а я, я умирал без тебя, мой, мой…» Ясмин отдавался ему так, как можно отдаваться только любимым — со всем желанием, открыто, с наслаждением. Салах запутался в подоле платья, а омега вдруг захихикал. — Ты чего? — Салах удивленно замер. — Щекотно? — Нет, — Ясмин оттолкнул его руки и сам взялся за юбку. — Просто вспомнил, как мне жада в первый день объяснял, почему омеги ходят по гарему в широких платьях, – и, увидев вопрос в глазах Салаха, провокационно скользнул в сторону и задрал подол, демонстрируя голые ноги. — Вот для этого! Он взвизгнул и рванул с голыми ногами, уворачиваясь от рук мужа, к кровати. Салах, немного замешкавшись, все же догнал Ясмина и, прижав к себе, упал с ним на кровать. Платье вскоре полетело в сторону, следом за ним в полет отправилась рубашка. — А как же гости, отец, ну, там не знаю, вечерняя гулянка в честь окончания этих бесконечных заседаний и выборов? Тебя искать не будут? — Ясмин попытался притормозить мужа. Но тот уже добрался до вожделенных ног супруга и теперь ему было все равно. Он, наклонившись, коротко поцеловал омегу. Салах вошел в него осторожно, туго, он почти не дышал, прижавшись губами к метке и ощущая, как бьётся пульс на шее и замер, войдя до конца. Ладонь альфы легла на член омеги, он провел рукой вверх и вниз, Ясмин громко вскрикнул, и, стиснув руку мужа, подтолкнул Салаха в себя. — Не знаю! Какая разница, пусть ищут, если хотят. О-о, радость моя, мой Ясмин, ты… такой, такой… Альфа, окончательно срываясь с тормозов, проникая языком в отзывчивый рот и так же резко и ритмично начинает трахать его, резко и сильно. Ясмин, прижимаясь все теснее, обхватил бёдра альфы, приподнимаясь и насаживаясь все глубже и глубже. Салах дышал со всхлипами. Ясмин зажмурил глаза и, самозабвенно отдаваясь, двигался ему навстречу. Они оба уже взмокли. И только когда омега, распахнув глаза, начал биться, истекая спермой, Салах, довольно улыбаясь, вышел из него почти до конца, прижимая к себе влажное тело, а потом снова протиснулся в тугую, сжавшуюся дырочку. Взрывной оргазм заставил его закричать, содрогаясь внутри. Он рычал, как тигр над добычей, потому что не осталось больше ни слов, ни мыслей. Довольные друг другом, они лежали, едва дыша, мокрые от пота, и разнеженные как котята. В воздухе повис густой запах секса и семени в сочетании с терпкостью чая и свежестью жасмина. Альфа довольно принюхался, как хищник, пометивший, наконец, свою территорию. Ясмин, наблюдая, как самодовольно засветился муж, решил еще раз уточнить: — Так ты пойдешь на вашу альфью вечеринку? — Нет! — Салах мягко перекатился на бок и погладил супруга по еще плоскому животу. — Я лучше побуду с семьей! Отец прекрасно справится и без меня! Эмиры уже едят с его рук и в глаза благоговейно заглядывают: «Святой человек! Бескорыстный! Восстановил справедливость, наказал негодяя, облагодетельствовал всех!». В крайнем случае, с ним рядом будет Саид! Он-то здесь остается, а мне, бедному, завтра уезжать! Когда я еще увижу свою любовь? Мне выть хочется с досады. У меня супруг беременный, а я не увижу, как округляется его животик! Ясмин набрал побольше воздуха и выпятил живот. Салах со смехом поцеловал пупочек. В приоткрытую дверь просочился Рафик. Он принес таз с водой и полотенцами. За его спиной маячил Хатим с перепуганными глазами. — О-о-о! — выдохнул Ясмин. — Как ты думаешь, мы сильно кричали? — А что такое? — Салах вскочил, как только дверь закрылась, и через закрытую дверь рыкнул, чтобы принесли еды. — Ты стал таким стеснительным? — Я не о себе переживаю, — Ясмин позволил мужу обтереть себе спину, пока вытирал свой живот и грудь. — Там наши гости, они совершенно запуганы тем козлом, Халибом, а малышу, похоже, досталось больше других! — Так что же делать? — Салах недовольно надулся. — Мне теперь и в собственной спальне нельзя расслабиться? — Не переживай! — Ясмин отдал ему свое полотенце. Пока альфа фыркал над тазом, как кот, он быстро перестелил простынь. Рафик по его просьбе положил несколько простыней в прикроватный сундучок. Салах, как раз, довольно урча, лег звездочкой на кровать, как в дверь бережно постучали. Ясмин быстро натянул платье и кинул Салаху покрывало. Тот недоуменно посмотрел на омегу, но прикрыл голые ноги. — Ну, я тебя прошу! — Ясмин послал мужу воздушный поцелуй, прежде чем пустить внутрь Рафика с подносом. — Хатим, не надо переживать! — Ясмин стоял на пороге. — У меня все в порядке! Сходи к Мышонку и побудь пока с ним! Рафик, поднос поставь сюда! — Он показал на столик, на котором он работал, пока его кабинет был занят. Рафик хорошенько принюхался и так довольно улыбнулся, будто это у него сейчас был жаркий секс. Ясмину так захотелось дать ему затрещину, чтобы тот не совал свой нос, куда не надо! После того, как дверь за бетой закрылась, Ясмин со злостью выдохнул: — Наверняка побежит сейчас жада докладывать, чем мы здесь занимались! — Ясмин посмотрел в прорезь окна, как Рафик мчится по двору гарема. — Да он и так все знает! — «успокоил» его Салах. — И потом, что нам скрывать? У нас семья! Было бы странно, если б мы после разлуки занимались чем-то другим! Салах подхватил пирожок с мясом. В воздухе запахло кумином. — Как там Саид поживает? — Ясмин схватил руку Салаха и укусил мясную начинку у пирожка. — М-м, вкусно! Почему мне Рафик никогда не приносит такого вкусного? — Для тебя не слишком остро? — удивился альфа. — Нет! — Ясмин выкусил в пирожке начинку, оставив в руке альфы одно тесто. — Вкуснятина! Так, как там Саид? — Скучает! — Салах доел оставшийся в руке пирожок и с улыбкой смотрел, как Ясмин макает в острый соус персик и, жмурясь от удовольствия хрупает фрукт. — Завтра Шади привезет Олли и после этого Саид сможет поехать домой! Почему Хани так болезненно реагирует на все, что связанно с Олли? Саид никогда ничего плохого Олли не сделает! Почему он так плохо думает о Саиде? — Не суди его строго! Хани ребенок очень тяжело достался! — Ясмин улыбнулся вспоминая. — Он должен был умереть совсем крохой! Хани его на одном упрямстве вытаскивал! Врачи несколько раз его детскую карточку в архив сдавали, думали, что он уже умер! Хани привык, что у Олли нет другой защиты в этом мире кроме него. У него и друзей-то не было, только папочка! Он по утрам так ужасно кашлял! Это было страшно слышать! Всегда худенький, полупрозрачный, едва живой, только глазки-бусинки! Это сейчас он бегает и балуется, а раньше еле ходил и наклониться не мог, чтобы не начать задыхаться! Знаешь, какой шок был у Сашши, когда утром на Сабахе Олли вдруг не закашлялся? Его раньше от еды тошнило, а теперь он ест все подряд! Это просто чудо! Пойми Хани и не осуждай! — Прости, — Салах смутился. — Я не хотел обидеть, просто я помню Олли всегда веселым и балованным. Я рад, что ему здесь хорошо! Надеюсь, что и нашему ребенку будет здесь хорошо! Ясмин увидел, как у альфы загорелись золотом глаза, и только вздохнул. Так приятно быть любимым и желанным! Салах сдвинул столик и обнял омегу. Такой нежный, такой доверчивый и искренний! У него дыхание каждый раз замирало, когда он касался его кожи. Такое сокровище и только его! Альфа нежно потянул к себе омегу, усадив на свои колени. И зачем он только платье надел? Мешает ведь! Без него намного лучше, кожа к коже, чувствуя, как бьется жилка на шее. Так сладко услышать тихий стон в ответ на ласку, понимая, что он все делает правильно, и его супруг получает удовольствие. Это добавляет сил и азарта сделать еще вот так и так, чтобы вновь услышать в награду сбитое дыхание и ощутить судорожное царапанье коготками по взмокшей спине. Салах толкает себя вверх, навстречу омеге, в эту сладкую, скользкую тесноту, обнимает его влажную горячую спину, ладонями гладит шелковистые крылышки лопаток под мокрыми волосами, целует шею, губы. Сладость жасмина застревает на корне языка, с каждым вздохом добавляя эйфории. Альфа ловит шоколадный взгляд, всегда такой растерянный, такой удивлённый перед оргазмом, как будто каждый раз — первый, и животом чувствует живую, липкую влагу. Ясмин бьётся на нём, стискивая так, что кажется еще немного и они сольются в один организм, с одной душой и сердцем. От собственного оргазма альфа чуть не умер от восторга. Слишком хорошо, чтобы быть правдой! От избытка восторга он прикусывает собственную метку на склоненной шее и в ответ слышит томный вздох. МОЙ! Они едва добрались до кровати, когда альфу опять потянуло с неистовой силой. Салах, словно извиняясь за что-то, дарил нежность, ласкался, как котенок, вылизывая каждый сантиметр шелковой кожи супруга. Ясмин почти терял сознание от удовольствия, так медленно и сладко Салах брал его раз за разом, как волна, накатываясь и отступая. Медленно и неторопливо, будто все время мира принадлежало только им одним. Они так и уснули, не разнимая рук, сплетясь ногами. Утром Ясмин проснулся от того, что кожа по всему телу чесалась и тянула. Волосы сбились в воронье гнездо, а в животе урчало от голода. На мечети запели муэдзины. Салах, почувствовав, что Ясмин пытается выбраться, подгреб его под себя и прижал сверху ногой. Ясмин понял, что выбраться не получится и снова незаметно для себя уснул. Проснулся омега от того, что кто-то тихо ходил по комнате. Ясмин потянулся и осмотрелся. Салах стоял у шкафа и заправлял в белые брюки черную рубашку. Омега поймал себя на мысли, что уже отвык от привычной ранее одежды. Но она очень шла Салаху. Альфа, почувствовав взгляд, замер и обернулся. Ясмин улыбнулся от удовольствия. Его муж самый красивый! Омега встал и подошел ближе. Альфа уже умылся и побрился, он с улыбкой смотрел, как к нему подходит супруг. Ясмин, склонив голову, рассматривал мужа. Белые брюки очень красиво сидели на длинных ногах альфы, а в вырезе рубашки очень сексуально смотрелась загорелая рельефная грудь. Ясмин вздохнул. — Ты похож на своего жеребца! — заявил он после раздумий и, подойдя ближе, провел руками по бедрам альфы. — Длинные ноги, — положил руки на рубашку, — широкая грудь, — Салах прижал его к себе и с виноватой улыбкой смотрел сверху вниз. — И очень красивые глаза! А еще, — руки омеги скользнули вниз и сжали выпирающий бугорок в штанах. — Ты БОЛЬШОЙ! Ну, точно жеребец! — В смысле иго-го? — хмыкнул Салах. — А вот ты похож на гурию из райского сада, только лохматую гурию. — Альфа склонившись, понюхал шею и погладил омежью спинку. — И пахнешь ты соответственно! В моем раю будет пахнуть именно так! От тебя пахнет кедром! Очень вкусно! Жада говорил, что мой дед Асад пах кедром! — Салах присел перед Ясмином и поцеловал, мягко потеревшись щекой о живот супруга. — Шишечка моя кедровая, ну вот как вас таких сладких оставить? — Каникулы будут, вот и прилетишь обратно, — Ясмин погладил влажные волосы мужа. — Мне надо поторопиться, — Салах вздохнул и принялся одеваться дальше. — Долгие проводы, долгие слезы. Прилечу, отправлю сюда Юстаса. Ты мне потом расскажешь, как Вилен на него отреагирует. — О, а я и забыл! — Ясмин пошел одеваться и расчесываться. — А ты злопамятный! — Нет, — Салах улыбнулся. — Если бы это касалось только меня, я бы плюнул и забыл. Но он тогда задел тебя, поэтому я не прощу, пока не увижу, как он корчится. Не забудь предупредить в приемной, чтобы тебе передали от него сообщение. А то я знаю наших бумажных крючкотворов, будут мурыжить человека, пока он им золотом не позвенит! И вот скажи, откуда что берется? Вроде приходит к тебе на работу человек честный, потом смотришь, а он уже глазками по сторонам стреляет, ему уже одной зарплаты мало, хочется, чтобы кланялись и руку целовали! — Я иду купаться, — Ясмин улыбнулся и поправил платье. — Позавтракаем вместе? — Да, — Салах взял пиджак и направился к дверям спальни. — Отец провожает гостей, мы как раз позавтракаем, и отец освободится. После этого я улечу. Когда Ясмин вернулся из хаммама, Салах дожидался его в гостиной один. Рафик по привычке сидел у дверей, он-то и сказал, что отправил всех погулять в питомник. Посторонних во дворце больше нет. Омега и не понял, что он ел, он уговаривал себя не плакать. Глядя на Салаха в костюме и рубашке пытался представить, что тот отправляется на работу, и позже опять придет домой. И совсем нет повода для слез! Рафик подал шейлу и абая, прежде чем они вышли из гарема. Взявшись за руки, они дошли до дверей дворца. Корабль стоял в ангаре. Салах остановился у дверей и мягко притянул к себе супруга. — Я прилечу, как только смогу, — Салах поцеловал его в лоб, как ребенка. — Не грусти, твоя печаль разрывает мне сердце! — Вот еще! — Ясмин попытался нахмуриться. — Не могу дождаться, когда, наконец, у меня появится время поработать в спокойствии. А то ни минуты покоя с тобой нет! Салах улыбнулся в ответ. Ясмин понял, что до слез хочет поцеловать его. Но целоваться прилюдно было недопустимо и поэтому он только коснулся пальцами его улыбки. Альфа прижал их и так поцеловал, что у омеги дыхание сбилось, а по спине пробежала сладкая дрожь. Салах заметил реакцию супруга и довольно рассмеялся. Он резко развернулся и вышел на улицу. Ясмин стоял, глядя ему вслед, а когда муж скрылся в людской толпе со вздохом развернулся и сразу столкнулся с растерянным взглядом Хатима. Он поманил омежку к себе, и тот со вздохом прижался к его боку. — Ты, что, грустишь, что он уехал? — Хатим смотрел на него, задрав голову. — Да, — Ясмин поправил волосы омежки, которые выбрались из шейлы, и вздохнул. — Я его люблю, и мне грустно от того, что ему надо уехать по делам. Мне бы всегда хотелось быть рядом с ним. — Но он ведь альфа! — у Хатима на личике было такое удивление. — Ты ночью так стонал, я слышал! — Хатим выглядел встревоженным. — Он тебе сделал больно? И ты все равно хочешь быть с ним? — Он мне делал не больно, а очень-очень приятно и хорошо! — Ясмин нажал на кончик любопытного носа. — И вообще, подслушивать нехорошо! Альфы, стоявшие на страже у ворот, распахнули их, пропуская внутрь багги-омеговозку. Рядом ехали пять маленьких багги с охраной. Из-за поворота со стороны гарема появилась маленькая процессия омег. Это были жада, Хани и, конечно же, Амин. Из бокового прохода выскочил Саид. Ясмин прихватил Хатима за ладошку и побежал встречать Олли. — Пирожочек! — Олли спрыгнул со ступеньки багги и бросился к Саиду. — Привет! — Омежка нисколько не смущаясь, прыгнул с разбегу на руки к Саиду и повис на нем, как обезьянка на пальме, когда тот едва успел его подхватить. — Почему ты не приехал? Мы тебя ждали, ждали! — Прости, было много дел! — Саид улыбался, разглядывая смеющегося омежку. — Тебе понравилось в гостях? — Да, было так классно! — Олли слез с рук альфы и бросился в объятия к папе. — Папочка, спасибо, что отпустил! Было так весело! — Омежка отстранился и очень церемонно поклонился остальным. — Приветствую всех, спасибо, что встречаете! — Иди сюда быстрее, дай я тебя поцелую, шалунишка! — жада присел, раскинув руки. Олли бросился к Айдану в объятия. Из омеговозки выбрался Шади. У него в руках была маленькая мягкая корзиночка. Следом выгрузили велосипед. Саид нежно приобнял Шади. — А мне Шади вот что подарил! — Олли бережно забрал из рук Шади корзиночку, и потянув за руку, поцеловал омегу в щеку прямо через покрывало. — Спасибо! — Привет, Олененок! — Ясмин подошел к группе, не отпуская ладошку Хатима. — Ясмин, посмотри, что у меня есть! — Олли протянул корзинку вперед и увидел Хатима, который пытался спрятаться за спиной Ясмин. — Привет, ты кто? Меня зовут Оливер! — А его зовут Хатим, — Ясмин вытащил из-за спины смущенного омежку. — Он мой гость и теперь живет у меня в комнатах. — А у меня лисенок! Вот! — Олли протянул корзинку. В ней спал маленький лопоухий детеныш пустынной лисички — фенека. — Он еще совсем маленький, я кормлю его из бутылочки молоком! — шепотом добавил Олли. — Правда, миленький? Хатим, вытянув шею, заглянул в корзинку и молча кивнул головой. — Ух, ты! — Олли увидел большой живот Хатима. — А можно мне потрогать? Хатим смущенно прикрыл живот и с паникой посмотрел на Ясмин. Тот присел рядом. — Все в порядке, — он улыбнулся Хатиму. — Можно, Олли погладит твой животик, а в ответ он разрешит погладить тебе лисенка? Глаза Хатима забегали поверх закрывающей его лицо абая. Ясмин потянулся и открыл его лицо. — Я думаю, что тебе еще рано закрывать лицо, как взрослому омеге. Пока ты мой гость, я разрешаю ходить тебе с открытым лицом, — Ясмин посмотрел на растерянное личико омежки, судорожно сжатые губы, и с улыбкой добавил. — Пока ты живешь со мной, я несу за тебя ответственность и решаю, что тебе можно, а что нет. Так что, можно Олли погладить твой животик? Хатим растерянно посмотрел на Ясмина, на людей, которые молча стояли рядом, и убрал руки с живота. Теперь Олли смотрел на Ясмина с сомнением, но тот ободряюще ему улыбнулся, и Олли, вытянув руку, нежно погладил живот Хатима. А потом сразу вытянул вперед руку с корзинкой, прижав ее к своему животу. Теперь уже Ясмин ободряюще улыбнулся Хатиму, чтобы тот решился вытянуть дрожащую руку и погладить большое лисье ушко. Ушко недовольно дернулось, лисенок проснулся и зевнул маленькой розовой пастью. Он был совершенно беленький и очень маленький, как котенок. Хатим замер, а лисенок, обнюхав, лизнул маленькие пальчики, которые оказались у его мордочки. Оба омежки засмеялись, будто лисенок сделал что-то очень смешное. — А где твой альфа? — глаза Олли горели любопытством. Хатим вздрогнул всем телом и, отдернув руку, попытался спрятаться за Ясмина. Тот вздохнул и встал, прижимая к себе омежку. — Все в порядке, — Ясмин погладил Хатима по плечу. — У Хатима пока нет альфы, — пояснил он Олли, — это грустная история и, когда вы подружитесь, Хатим может быть тебе ее расскажет. А сейчас он живет в моем доме, как гость. — Прости, — Олли смутился. — Я не хотел тебя расстроить. А у меня есть велосипед, хочешь дам покататься? — Ему пока нельзя, — Ясмин улыбнулся, увидев, как заинтересованно загорелись глаза у Хатима. — Хатим, пожалуйста, я тебя прошу, потерпи еще два последних месяца, а потом будешь кататься на велосипеде и на лошадке, только потерпи немного! Глаза Хатима потухли, он молча кивнул головой. Ясмин, взявшись за подбородок, приподнял его личико и твердо посмотрел ему в глаза. — Всего два месяца осталось, а потом будешь кататься. Обещаю! Хочешь, у тебя будет такой же велосипед? Ты мне веришь? Глаза Хатима вновь загорелись, и он, вздохнув, прижался боком к Ясмину. — Все будет хорошо! — Ясмин погладил омежку по голове.