Как песок сквозь пальцы

Время текло незаметно. Ясмин писал монографию под присмотром Матышковского и Вилена. Они теребили его, заставляя не забывать о журнальных статьях и отвечать на письма. Кроме этого, Ясмин переписывался с омегами, которые были когда-то у него в гостях. Они хвастались новыми украшениями и нарядами и с восторгом рассказывали об альфах, в чьи гаремы они попали. Ясмин зачитывал эти письма оставшимся омегам, чтобы те не переживали о своем будущем. Только Хатим каждый раз вставал и уходил из гостиной, зажав очередной учебник под мышкой. К этому времени все пузанчики благополучно разродились и теперь целыми днями пропадали в питомнике, хвастаясь друг перед другом своими малышами. Ясмин преподнес каждому из них в подарок по витому золотому браслету. Он специально выяснил, что камни омегам могут дарить только альфы, а вот золотое украшение он вполне может дарить любому, чем он и воспользовался. Он заказал разные браслеты для своих гостей на память о важном для них событии. Теперь все омеги старались быстрее восстановить прежнюю форму. Особенно, после того, как к Ясмину пришло письмо от одного из супругов-омег, которые гостили здесь раньше. В нем спрашивалось о самочувствии одного из гостей Ясмина и пожелание пригласить в гости понравившегося омежку. Ясмин посоветовался с жада, потом поговорил с самим омегой, а после этого попросил помощи у Айюба. Альфа даже немного растерялся. Обычно взрослые омеги не выходили из гарема, только биби свободно перемещались между эмиратами. Если омеги и отправлялись в гости, то всем гаремом под контролем своего альфы, и, как правило, только к родственникам или ближайшим соседям. А как же быть в этом случае? Салах был на учебе и в ближайшее время не приедет. Да и не мог альфа-наследник сопровождать свободного омегу. Выход нашел, как всегда, жада. Он сказал, что будет сам сопровождать гостя Ясмина, поскольку тот в тягости и сам не может этого сделать. И, вообще их можно отправить вдвоем с несколькими охранниками на шаттле. Так все формальности будут соблюдены, а ему статус вдовца давал полную свободу действий. Айюбу ничего не оставалось, как только пожать плечами. Что касается вопросов гарема и соблюдения приличий, он полностью доверял своему мудрому оми. Если тот говорит, что так можно, то кто он такой, чтобы спорить?! Вскоре Айдан со своей шкатулкой, нарядами и личными слугами был готов сопровождать Захи, которому в срочном порядке обновили гардероб и собрали множество подарков для гарема, который позвал его в гости. Вместе с Захи отправлялись и его биби. И опять все омеги собрались во дворе провожать своего друга в новое неизведанное путешествие. Больше всех радовался путешествию жада, он никогда не летал на шаттле, и ему было очень любопытно поехать в гости не к родне, а к посторонним людям! Перед отлетом Захи и жада дали Ясмину обещание, что если им не понравится в гостях, то они немедленно вернутся домой. Но спустя две недели жада вернулся один. Он был переполнен впечатлениями, привез много новых историй и о том, какой там эмират, и какой нелепый бета-агроном, которого прислали из Федерации. Он ничего толком объяснить не мог рабочим, хорошо, что те уже были обучены в оазисе под руководством Умара! Жада рассказал, что Захи пригласили для встречи с принцем-наследником, который скоро должен прилететь на каникулы, и тот остался там, окрыленный приятной встречей и дружелюбием молодого гарема наследника. Захи унюхал запах альфы, которого пока не было в доме, и ему он очень понравился! Поэтому-то он и остался там в ожидании чуда. Жада сказал, что в любом случае будут ждать от него письма, и в хорошем настроении прилетел домой, под родной кров! Через некоторое время пришло еще одно письмо с приглашением для гостя Хани и Амина. И тогда гостя отправился провожать не только жада, но и любопытный Амин. Не успели они вернуться, как в приемной их уже дожидалось следующее приглашение! Амин довольно потирал лапки, а жада заявил, что он слишком стар для такого марафона, поэтому будет отдыхать перед следующим визитом хотя бы пару дней, чтобы успеть рассказать все новости. Все омеги после таких новостей начинали с удвоенной энергией заниматься танцами и музыкой, чтобы поразить всех своей фигурой и исполнением! А еще, через какое-то время в гарем Айюба пришел подарок из эмирата ад Сид. Это была большая деревянная коробка с чем-то очень тяжелым. К нему прилагалось письмо с просьбой, чтобы коробка была открыта только на территории гарема. Айюб, выбив пару досок, заглянул внутрь, и только после этого, улыбнувшись, разрешил занести ее внутрь. Когда коробку занесли внутрь, ее распаковали. Там оказалась мраморная статуя омеги, который купает ребенка. Это была статуя для внутреннего фонтанчика, который всегда неприметно журчал в углу. Вместе со статуей приехал техник-бета, который взялся подключить фонтанчик как положено. Когда все было готово, омеги и слуги собрались посмотреть на эту красоту. Красивый, слегка полноватый омега поливал, сидящего в чаше смеющегося младенца. Струя воды падала на ладошки малыша и растекалась мелкими брызгами. Одежда на омеге, будто мокрая, облепляла ладное, красивое тело с плавными изгибами. Когда омеги вгляделись в лицо статуи, то они ахнули, это был Хафиз! На его лице были написаны умиротворение и любовь! Он с нежностью смотрел на малыша, слегка улыбаясь. И столько в этой статуе было тепла и любви, что все, кто знал Хафиза раньше, разрыдались. Нельзя было представить большее доказательство любви, чем эта статуя! Ясмин постарался подсчитать с акушером предполагаемые сроки родов. Если верить расчетам, то Салах с Роном успеют вернуться до начала родов. Не то, чтобы Ясмин переживал за них, он просто хотел, чтобы Салах был рядом и можно было уткнуться лицом в его грудь и поверить, что все будет хорошо! Теперь в гареме были только три уточки, которые переваливались при ходьбе: Ясмин, Хани и Мышонок. Теперь, когда жада с омежками мотался по гостям, оставшиеся пузанчики перестали заниматься танцами. Ясмин приспособился писать полулежа, положив планшет с листом бумаги на живот, Мышонок, глядя на него, приспособился так же рисовать. Мышонок переживал по поводу родов, но ему все рассказывали о чудодейственном боксе родовспоможения, и он успокаивался. Теперь он с нежностью гладил свой круглый животик и тихонечко мурлыкал ему колыбельные. Только Хани все ходил кругами, злясь на весь мир. К нему приходили письма от бывших учеников. Новости были у кого-то радостные, у кого-то сдержанные, а некоторые просто были похожи на крик о помощи. Не все приживалось, что-то не всходило, что-то всходило и засыхало на корню к ужасу работников. Хани метался, как зверь в клетке, пытаясь понять, что происходит. Он успокаивался только тогда, когда в гареме появлялся Айюб. Он обнимал его, и все для Хани отходило на второй план, и он расслаблялся, улыбаясь. По утрам приходила акушерка, она осматривала омег и, проверив пульс и давление, как правило, уходила до следующего утра. Но в это утро Фатима сказала Ясмину, что у него опустился живот и ему следовало бы прийти в блок до начала схваток, чтобы провести подготавливающие физиопроцедуры. Но Ясмин, посмотрев на календарь и увидев, что до прилета Салаха оставалось два дня, отмахнулся от Фатимы, заявив, что все в порядке и не следует за него переживать, он уже рожал и в курсе всего, что может произойти. Тем более, что бокс всего в паре поворотов от гарема. Стоило Фатиме выйти из гостиной, как Ясмин почувствовал схватку, слабенькую, как нежное предупреждение, что врачей стоит слушаться. Но Ясмин погладил живот и стал объяснять сыну, что ему еще рановато командовать, отец приедет только через два дня, поэтому пусть сидит тихонечко и не слушает чужих тетенек, его папе виднее, когда рожать. Утро прошло тихо, Ясмин даже взялся читать правки романа от Вилена. Следующая схватка настигла в обед, когда все кушали. По всей видимости, Ясмин побледнел, потому что Хатим рванул к нему, заглядывая с тревогой в глаза. Но омега мужественно улыбнулся и объявил, что это все ложная тревога. Потом еще один раз прихватило перед ужином, и еще раз перед сном. А ночью Ясмин встал и тихонечко походил по спальне, пытаясь уговорить ребенка, что ему еще рано появляться на свет, и, вообще, оми надо слушаться. Наверное, уговоры подействовали, потому что омега спокойно проспал до утра. Утром Фатима осмотрела Ясмина и сказала, что тому пора прийти в бокс и не баловаться со своим здоровьем. Ведь совершенно непонятно, как его организм перенесет роды на Сабахе! Он все-таки не местный. Ребенок согласился с акушеркой и радостно пнул Ясмина по печени. На что Ясмин с УЛЫБКОЙ на лице заявил, что он сам знает, что для него лучше, и, вообще, его лучше не злить! Акушерка хотела возразить, но присмотревшись к омеге, согласно кивнула головой и вышла. Как выяснилось позже, она ушла на поиски жада. Жада примчался с кипой приглашений для оставшихся омежек, он, якобы, хотел посоветоваться с зятем, а сам, расположившись рядом, цепко наблюдал за Ясмином. Но ребенок, по всей видимости, послушался папу, и вел себя примерно. Ясмин отстранено прислушивался к щебету жада, а сам старался дышать ровно, чтобы не провоцировать ребенка к движению. Он гладил свой животик и мысленно уговаривал малыша подождать, отец будет дома только завтра! Жада остался пообедать с Ясмином, но ребенок решил использовать желудок папы вместо футбольного мяча, и поэтому кусок в горло не лез. Ясмин сидел и улыбался, ковыряясь ложкой в тарелке. После обеда он прошел прогуляться по коридорам питомника, уговаривая сына подождать всего сутки! Он столько времени был внутри, так к чему торопиться? Азиз бледнел и зеленел, а Рафик помчался за акушеркой. Когда они вышли в гарем, из переходов питомника, им навстречу неслись Фатима и жада. Пока Фатима считала пульс, жада просто положил руки на живот, прислушиваясь к движению внутри. Но ребенок заинтересованно замер, и схваток не было! Ясмин высокомерно посмотрел на всех и объявил их паникерами! А сам решил еще походить, пока ребенок устал воевать с папой и устроился поспать. Омега походил еще немного, но за ним по пятам следовали жада с Фатимой. Эти двое поджав губы, просто выжидали, когда начнутся схватки, чтобы схватить Ясмина за шиворот и утащить рожать! Как бы не так! Ребенок оказался в этот раз солидарен с папой и затаился. Так под конвоем они довели Ясмина до спальни, и он устроился отдохнуть полулежа. Жада и Фатима, удостоверившись, что их не обманывают, отправились посплетничать в гостиную, пока Ясмин отдыхает. Стоило только двери закрыться за ними, как схватки начались одна за одной! Ясмин дышал, стараясь уговорить себя и ребенка не паниковать и успокоиться! Но успокоиться не получалось, и омега решил встать и походить, может ребенок опять утихомирится. Он был согласен ходить хоть до завтра, лишь бы дождаться альфу! С кряхтением омега сполз с кровати, на шум в спальне сразу в щелочку просунулась любопытная голова Рафика и сразу исчезла. Не успел Ясмин встать, как на пороге появилась неразлучная, как две палочки «Twix», парочка, Фатима и Айдан. Они сразу подхватили омегу под белы рученьки и попытались вытащить из родной спальни! Ну уж нет! Ясмин стал вырываться, уверяя, что он никуда не пойдет! И, вообще, пока Салах не прилетит, никаких родов не будет! Это он им со всей серьезностью заявляет! Он отказывается рожать без мужа! А так как он прилетит только завтра, то всем выдохнуть и успокоиться! Немедленно! — Ясмин! Любовь моя, что происходит? На пороге стоял бледный Салах. Он успел подхватить омегу, когда у того отошли воды. — Я с тобой, мой хороший! Все будет хорошо! — Салах погладил Ясмина по спине. Именно так, как и хотел омега. Омега сразу расслабился, и схватки радостно подхватили его тело. — Ох! — скривившись, вздохнул Салах. — Папочка родненький! Что это такое? — Это схватка, мой дорогой! — улыбнулся Ясмин. — А вот еще одна… — согнулся омега. — Это уже не схватка, а потуги! Так, рожать придется здесь! — взялась командовать Фатима. — Когда начались схватки? — Вчера утром, — сознался Ясмин. Фатима злобно сверкнула глазами и выставила Салаха из спальни. Все вокруг забегали, но Ясмин лежал на кровати и улыбался, как дурачок. Салах рядом! Он почувствовал, что нужен и примчался раньше времени! Фатима что-то командовала работникам, те что-то приносили, что-то готовили, а Ясмин наслаждался близким присутствием пары, он наслаждался его запахом, который пробивался через решетчатое окно, он видел его силуэт, и этого было достаточно! Это было самым лучшим обезболиванием! Ясмина переодели и, уложив, заставили тужиться. Фатима командным голосом отдавала четкие приказы, а Ясмин поймал себя на мысли, что в первый раз рожать было как-то больнее! А сейчас и не очень-то больно, скорее, дискомфорт, как будто запор был несколько дней, и тут вдруг прихватило. Вот ведь запорчик длиною в девять месяцев! От подобной мысли Ясмин рассмеялся, чем вызвал перепуганный взгляд от Фатимы. Но тут как раз пошел ребенок, и обе акушерки опять взялись за дело! Вскоре родился ребенок, и жада перерезал пуповину. Альфочка был красненьким и кричал неожиданно басом. Он успокоился только, когда его, обмытого и запеленутого, положили папе на грудь. — Здравствуй, красавчик! — Ясмин погладил пальчиком нахмуренные бровки. — Вот ведь торопыжка, не мог денечек подождать! Переполошил столько народу! — У МЕНЯ СЫН РОДИЛСЯ! — закричал на улице Салах. — Пустите его! — попросил омега, и в следующее мгновенье их с ребенком обняли родные горячие руки. — Любимые мои! Самые, самые… мои… — Салах, похоже, растерял все слова. Он прижал пальцы Ясмина к своему лицу, оно было бледным и мокрым от пота, как будто Салах бегал. Альфа прижимал к себе омегу за плечи и смотрел на ребенка. И столько нежности было в этом взоре, что Ясмин расплакался. Салах только успел поцеловать Ясмина в висок, когда его вытолкали из комнаты. Ребенка у омеги сразу забрали и завернув в еще пару пеленок, понесли в блок на обследования, пообещав сразу же вернуть. Салах чуть не разорвался, он хотел еще посмотреть на сына и не хотел уходить от омеги. Но на улице уже ждал Айюб. Отец поздравил сына с рождением наследника, и они обнялись, хлопая друг друга по спине от избытка эмоций. Айюб хотел что-то сказать сыну, но его внезапно скрутило от острой боли в животе. — Ох, что это? — альфа растерянно заморгал. — Это схватки отец! — Салах уже, как опытный боец, стал давать советы, — дыши глубже, твоя пара рожает! — Хани! — Айюб бросился к себе. — Хани, любимый я здесь! Пока Фатима заканчивала с Ясмином, вторая акушерка понеслась в блок родовспоможения, куда Айюб на руках отнес Хани. Фатима, удостоверившись, что с Ясмином все в порядке, что он, переодетый и вымытый, лежит в чистой кровати, злобно показала Ясмину кулак и пообещала, что в следующий раз запрет его у себя за неделю до родов! Она еще ни за кем не бегала так, как за этим упрямцем! Рафик, нервно всхлипывающий в углу, горячо ее поддержал. После чего Фатима помчалась принимать роды у Хани. В спальню просочились Салах с Роном. Они забрались на кровать и улеглись поверх покрывала рядом с Ясмином. Пока Рон хвастался, как он закончил учебный год, как его хвалили в колледже, и как они уехали на день раньше назначенного срока, захватив только половину студентов, а за оставшимися корабль отправят через несколько дней, не раньше! И как он скучал по папе! И как он рад опять оказаться в пустыне, а Салах уже пообещал взять его с собой на охоту с ночевкой! — Папа, представляешь, мы будем ночевать под ночным небом! — размахивал руками Рональд. А Салах молча лежал рядом, уткнувшись носом в плечо омеги. Он не мог надышаться запахом жасмина, который кружил голову, как молодое вино! Он просто лежал рядом, сцепив пальцы с омегой и наслаждался покоем и тем, что любимый рядом. Ясмин, хоть и слушал очень внимательно сына, но сам время от времени сжимал руку мужа, и этого нежного пожатия было достаточно. Сейчас ощущение того, что альфа лежал рядом, было важнее всех слов на свете, интимнее любого секса! — Вот он, наш красавчик! — жада принес туго спеленатого малыша и положил на руки Ясмину. Рон сразу вытянулся посмотреть на братика. Малыш, как видно умаявшись, спал. Дин появился на пороге и тихонечко позвал Рона. Жада подсказал тому, что папа устал, и ему следует поспать. Рон чмокнул папу в щеку, и, еще раз посмотрев на малыша, не рискнул поцеловать его, уж больно тот был маленький! После этого Рон потихоньку сполз с родительской кровати и пошел за Дином, помахав рукой от двери. Ясмин передал малыша Салаху, устроив его на руках альфы. Салах прочитал шепотом обязательные при рождении сунны: в правое ухо новорождённого аль-азан, а в левое — аль-икамат. Жада предупреждал Ясмина, что это непременно должен сделать отец при рождении ребенка. Сам жада молился, стоя рядом с кроватью и закрыв глаза. Ясмин залюбовался мужем. Они так мило смотрелись вместе: крепенький младенец на больших руках альфы. Ясмин поймал себя на мысли, что когда впервые увидел эти красивые мужские руки, он даже и подумать не мог, что однажды положит на них ребенка. Их общего ребенка! Он опять расплакался. Салах потянулся и, удерживая ребенка на одной руке, прижал второй рукой к себе супруга. — Ну, что ты, мой хороший? Смотри — это наш малыш! Ты слышал, как он басом ревел? Ну, настоящий АЛЬФА! Голосок у него просто командирский! В дверях появился Рафик с большой корзиной, обшитой изнутри тканью. Следом за ним пришел Амин. Он поохал над младенцем, поцеловал Ясмина с Салахом и попытался взять из рук Салаха ребенка, чтобы положить в корзину. Но Ясмин ловко перехватил малыша и прижал к себе. — Ну же, Ясмин не упрямься! — Амин тянул руки к малышу. — Давай его сюда. Рафик отнесет его в питомник, там уже все готово для наследника Салаха — и колыбель, и пеленки! А тебе надо отдыхать и приходить в форму после родов! — НИ ЗА ЧТО! — отрезал Ясмин. — Мой котенок будет со мной! Ни о каком питомнике не может быть и речи! Это мой малыш, и он будет со мной! — Котенок? — улыбнулся Салах. — Почему котенок? Он же басом орал, как бенгальский тигр! — Он маленький еще, — улыбнулся Ясмин, поправив складочку на пеленке. — Маленьких тигрят называют котятами! Так что, не спорь, мой тигр, у нас КОТЕНОК! — отрезал Ясмин, и альфа довольно улыбнулся, глядя на сурового супруга. — Колыбель принесите сюда, ребенок будет со мной, и это не обсуждается! — Это против обычаев, — Амин возмущенно упер руки в бока. — Биби живут в питомнике! Ты должен покинуть спальню альфы! Вам сорок дней нельзя быть вместе! Так что, хочешь быть эти сорок дней с ребенком, ладно! Но только в своей комнате! — С места не двинусь! — Ясмин уселся и, поморщившись от резкого движения, еще больше разозлился. — Я в этой комнате спал чаще, чем Салах! Это моя спальня! У Салаха все равно кроме меня больше никого нет, и, если он решит спать отдельно, то пускай отправляется в казарму! — Вот еще! — теперь разозлился альфа. — Я столько дней не видел супруга и у меня, наконец, есть наследник, а меня отправляют в казарму? И не подумаю! Нельзя спать вместе — пусть! Буду спать у кровати на коврике, но в одной комнате с любимым омегой и сыном! И ты, оми, даже выкинь из головы мысль разлучить нас! Ложись, любимый! — Салах нежно уложил Ясмина, и положил ему под спинку подушку. — Не нервничай! И, вообще, тихо всем, разбудите моего наследника, не знаю, что со всеми вами сделаю! Ребенок, благополучно спавший на руках папочки, сладко причмокнул губами. Все в комнате замерли. Жада с улыбкой потянул разгневанного Амина к дверям. Ясмин положил ребенка между собой и мужем и только на минуточку закрыл глаза. Когда он проснулся, ни ребенка, ни альфы на кровати не было. Ясмин вскинулся бежать, но увидел красивую колыбель у кровати. В углу стояла деревянная лошадка-качалка. Рядом на столике лежали стопки пеленок, и небольшая корзиночка, в которой лежали присыпки, тюбики с кремами, баночки с влажными салфетками и прочие очень нужные мелочи. Ясмин пододвинулся к краю кровати и заглянул в колыбель, там спал ребенок, и он был уже запеленут по-другому. За окном было темно. Ясмин понял, что голоден. Стоило только об этом подумать, как открылась дверь, и появился Салах с маленьким подносиком с едой для омеги. Там были нежно любимые Рафиком каша и молоко. Он улыбнулся супругу и поставил поднос ему на колени. — Кушай, мой хороший! — Салах присел рядом и протянул Ясмин ложку. — Рафик сказал, что ты сегодня с утра ничего не ел и вчера почти не ужинал. Кушай, а то молоко пропадет. Или сразу возьмем кормилицу? — Нет, — Ясмин схватился за кашу. — Я пока сам покормлю, хотя бы первое время, пока молока будет хватать, а потом будем докармливать смесями, не хочу посторонних рядом! — Как хочешь, — улыбнулся Салах. — Хани только-только родил омежку, я еще не видел, но жада сказал, что красивый и глазки у него, как бусинки! Жада говорит, что Хани его так и назвал — «папина Бусинка». Завтра после утреннего намаза новость объявят во всех мечетях. А вечером город будет праздновать! На кухне уже начали готовиться, чтобы успеть к завтрашнему дню! Алан обещал какой-то необыкновенный фейерверк. А тебе надо бы поспать! В кровати завозился ребенок, Ясмин допил молоко и попросил чай, ужасно хотелось пить, а от молока уже подташнивало. Салах бережно достал малыша из кроватки и передал омеге, а сам вынес пустой поднос и передал Азизу с наказом принести чай. Ясмин расстегнул пижаму и первый раз приложил ребенка к груди. Молочные железы у омег были рудиментарными органами, плодом творения генной инженерии, и в отличие от женской груди, мало годились для полноценного вскармливания, но, тем не менее, они были. У омег тоже вырабатывалось и молозиво, и молоко, хоть и в небольшом количестве, но более жирное, чем у женщин, поэтому часто новорожденным хватало меньшего объема, чтобы насытиться, только надо было обязательно дополнительно поить ребеночка водичкой, чтобы не болел животик. И вот сейчас, когда младенец взял в рот сосок и стал сосать, причмокивая время от времени, омега почувствовал почти сексуальное возбуждение. Было очень приятно и одновременно волнительно. Маленький сосредоточенный комочек уже был самостоятельным, сам знал что хочет и чего не хочет. Вот уже сам кушает, присосавшись, как маленькая пиявочка. Ясмин ослабил пеленки и вытянул маленькую ручку с крошечными пальчиками. Такое чудо! Сидеть было неприятно, все внутри тянуло и гудело. Салах забрался к омеге за спину и притянул его к себе. Ясмин удобно откинулся на альфу, который придерживал ребенка перед грудью, снимая напряжение с уставших мышц. Именно в этот момент Ясмина посетила мысль, что они все же настоящая семья, и муж разделит с ним все горести и трудности, не бросит в одиночестве ради развлечений. Ясмин посмотрел на Салаха, который, приоткрыв рот, наблюдал за ребенком, и почувствовал себя бесконечно счастливым. Пиявочка, похоже, наелась и стала засыпать с соском во рту. Ясмин бережно переложил ребенка на бочок, чтобы тот срыгнул воздух. Малыш недовольно нахмурился, но, отрыгнув воздух, практически сразу заснул. Азиз принес чай, а Рафик, забрав из рук Ясмина ребенка, положил его в колыбель и попытался было что-то сказать про питомник, но Салах на него ТАК посмотрел, что тот сбился с мысли и замолчал. Салах помог омеге улечься на кровати, а сам, сбросив на пол подушку, хотел устроиться с другой стороны от колыбели. Но Ясмин перехватил его руку и притянул к себе. — Пожалуйста, поспи со мной на кровати! — Ясмин просяще улыбнулся. — Прошу, мне так необходимо твое тепло, ты ведь позаботишься обо мне? Салах улыбнулся и вернул подушку на свое место. Он улегся за спину супруга и прижался к нему всем телом, делясь своим теплом и любовью. Ясмин качнул рукой колыбель и замер в тепле рук мужа. Было так уютно и спокойно, что Ясмин сам не заметил, как заснул.