Как песок сквозь пальцы

Ясмин проснулся от того, что спиной ощутил горячее тело мужа, а его сильная рука крепко обхватила омегу за талию, прижимая сильнее. ‒ Милый мой, любимый, позволь я сделаю тебе массаж, ты так напряжен… Горячий шепот в шею не столько будил, сколько гипнотизировал, заставляя замереть в ожидании продолжения. Усталое сознание, становясь зыбким, теряло какую-либо значимость, зато более важным становилось совсем другое ‒ легкое прикосновения горячих рук, ловко снимающих с него одежду. Руки начали умело разминать натруженные мышцы, а горячие губы время от времени проводили дорожку поцелуев по расслабленному телу, вызывая мимолетную щекотку и желание большего. Ясмин наслаждался процессом так, что первые откровения, которые альфа прошептал ему на ухо, буквально вырвали омегу из полудрёмы. Салах, перемежая слова легкими поцелуями, рассказывал о том, как красив его супруг, как он рад, что тот есть в его жизни, и как он счастлив им обладать. Такой рассказ о себе в третьем лице вначале напрягал. Первые слова о красоте супруга резанули слух и больно ударили по нервам. Заныло сердце, и Ясмин непроизвольно сжался, на какое-то мгновение решив, что Салах его предал и взял себе еще одного супруга, и сейчас просто готовит его к неприятному сюрпризу. Но обернувшись, он увидел глаза альфы, полные нежности и обожания. Омега расслабился и замер, прислушиваясь к тихому, гипнотизирующему голосу. Словесная паутина, опутывающая сознание, возбуждала не меньше, чем умелые касания. Массаж постепенно превращался в изысканную ласку с нежными прикосновениями и легкими поцелуями, поглаживаниями и покусываниями, заставляя забыть проблемы и поддаться сладкому искушению. Дыхание у Ясмина сбилось, стало коротким и всхлипывающим, а тяжесть внизу живота заставляла молить о большем. Салах, услышав сбившееся дыхание и постанывания пары, стал жадно оглаживать руками внутреннюю поверхность бедра. Он уткнулся лицом в плечо Ясмина, скользнул губами к шее, целуя метку на стройной шее, и крепче стиснул объятия, прижимая к себе омегу. Ясмин застонал и стал барахтаться в желании перевернуться. Он хотел видеть лицо своего мужа в тот момент, когда он войдет в него. Наконец, это у него получилось, и он, обхватив мощную шею, притянул к себе голову Салаха, погружаясь в глаза с расширенными зрачками, как в мед. Время застыло, реальность таяла, как дым от курильниц. Все стало неважным, остались только руки, которые держали крепко и властно, только чувство наполненности и единения, и два сердца, которые бились в унисон. В целом мире не осталось ничего, кроме ощущений от трепетных прикосновений, необычайно ярких, отключивших напрочь рассудок и требующих движения, чтобы снять напряжение, которое, как статическое электричество, кололо кожу и будоражило кровь. Когда сознание вернулось, тело наполнилось истомой, слабость была не столько опустошающей, сколько блаженной. Хотелось пребывать в таком состоянии вечно. По связи Ясмин чувствовал сытое мурлыканье мужа. Он сел на кровати, и, склонившись к Салаху, благодарно поцеловал его в губы. За дверью кто-то царапался и постукивал, тщетно пытаясь привлечь к себе внимание. Это был Азиз, его послали достучаться до Салаха, потому что из гостиной Амина приходили уже дважды. Оми желал немедленно видеть сына! Ясмин, завернувшись в покрывало, подошел к двери и принял два влажных полотенца, которые уже остыли. Двигаться не хотелось, но у Азиза было такое несчастное лицо, и стало понятно без слов, что ему уже досталось от Амина за опоздание пары. Он быстро обтерся сам и стал обтирать мужа. Салах попытался поймать руки омеги, но в итоге получил мокрым полотенцем по ногам. ‒ Вставай! Амину не терпится рассказать тебе о своем РО-ОМАНЕ! ‒ Ясмин произнес слово «роман» томно и с придыханием, передразнивая Амина. ‒ О чем? ‒ Салах, нахмурившись резко сел. ‒ С кем роман? А что, …, а как же… ‒ Ш-ш глупый! ‒ Ясмин прижал палец к губам альфы. ‒ Не кто, а что! Роман ‒ это такой рассказ о любви! А ты о чем подумал, бесстыдник? Альфа выдохнул и, ощутимо расслабившись, улыбнулся. Ясмин одевался, попутно рассказывая о приезде Матышковского, который до сих пор рылся в архиве библиотеки. О Мышах, которые приехали по его протекции. О том, что книга пишется по мотивам жизни Амина. Что писатель на самом деле достаточно искусный, и роман получается весьма колоритным. Если Айюб разрешит, то издательство Фламмарион прислало согласие напечатать его и сделать анонс в литературных журналах. Салах задумчиво обтирался, хлопая глазами, пытаясь осмыслить ситуацию и понять, хорошо это или плохо. ‒ Не обтирай грудь и шею, ‒ попросил Ясмин, полностью одевшись, замер возле кровати. ‒ Я хочу, чтобы на тебе остался мой запах, а на мне твой! ‒ омега улыбнулся. ‒ Теперь, когда ты пахнешь мной, я думаю, сын тебя примет! Пойду принесу его из питомника! ‒ Я с тобой! ‒ Салах довольно улыбнулся и, вскочив с кровати, начал быстро одеваться. Прежде, чем выйти из спальни, Салах положил ладонь на затылок омеге, ероша влажные волосы и, притянув к себе, довольно обнюхал пару. Ему очень нравился их общий запах. Ясмин быстро поцеловал его в уголок улыбающегося рта и открыл дверь. На лице Азиза было такое облегчение, как будто ему только что объявили об отмене его казни! Но идти в питомник не было нужды. Им по дороге встретился улыбающийся Рон, который нес на руках Котенка. Они оба были одеты в одинаковую хлопковую одежду и выглядели очень довольными. Следом шел Дин, который выглядел несколько напряженным, но все равно улыбался. Увидев папу, Котенок загукал и заерзал на руках у Рона. Тот опустил малыша на землю. Котенок, немного покачиваясь, неуверенно сделал первые шаги, а потом осмелев, припустил к папе. ‒ А мы помирились и подружились! ‒ сообщил довольный Рон. Котенок очень внимательно посмотрел на его лицо и, подумав немного, тоже улыбнулся. Ясмин, подхватив ребенка на руки, сразу же прижался боком к альфе так, чтобы тот смог обнять сына второй рукой. Альфочка оказался практически зажат между двух взрослых. Он недоуменно посмотрел на папу, а потом на Салаха, скривился, собираясь расплакаться, но вдруг принюхался, ну, в точности, как щеночек! Его глазки удивленно распахнулись, и он практически уткнулся носом в грудь отца. Ясмин довольно улыбнулся. Задумка удалась! Все-таки маленькие дети живут больше инстинктами, чем разумом! Он бережно передал сына на руки альфе, и те вдвоем начали удивленно разглядывать друг друга. ‒ Какой он маленький! ‒ улыбаясь, сказал Салах. ‒ Гу! ‒ согласился с ним сын и потрогал губы отца. Колкая щетина вначале напугала его, заставив отдернуть ручку, а потом, наоборот, заинтересовала, и он взялся за лицо Салаха двумя ручками, повозив ладошками по щекам. Салах разрешил маленькому пальчику ткнуться ему в глаз, показал зубы, когда пальчики проникли ему в рот, повернул голову, когда альфочку заинтересовало ухо. Малыш подергал его за волосы, а в ответ Салах слегка подкинул его на руках. Глазки Котенка удивленно распахнулись. ‒ Гу, ‒ потребовал сын и похлопал отца по щеке. В ответ Салах опять слегка подкинул его вверх. ‒ Гу! ‒ одобрил Котенок, и его подкинули выше. ‒ Ну, сколько можно! ‒ раздался с порога капризный голос Амина. – Мы только вас ждем! Ясмин взял Рона за руку и пошел к недовольному свекру. Котенок смилостивился и поехал на отцовских руках. Он решил, что на них тоже вполне комфортно сидится! Все уже собрались в гостиной, Ясмин и Салах принесли извинения за опоздание. Салах усадил сына на свои ноги, а Котенок сразу по-хозяйски осмотрел поднос с едой. Схватив лепешку, он сразу потянул ее в рот, но она была большой и неудобной. Он благосклонно разрешил отцу оторвать от нее половину и принялся мусолить ее и рвать зубками. Азиз передал малышу бутылочку с молоком, и тот, удобно устроившись у отца на ногах, принялся за еду, с интересом прислушиваясь к разговору с таким видом, будто все понимает. Хани и Мышонок были без своих малышей. Амин, едва дождавшись, пока все закончат ужинать, сразу же начал рассказывать о СВОЕМ великолепном произведении. Салах, который слышал от Ясмина, что роман пишет приглашенный писатель, с удивлением посмотрел на супруга, получив от него в ответ улыбку и короткое пожатие плечами. Глядя на довольное лицо оми, Салах не решился задать интересовавший его вопрос, и начал расспрашивать, что об всём этом думают другие. Жада и отец сходились во мнении, что надо бы дождаться окончании работы, и только после этого судить о результате. Разговор плавно перетек на обсуждение дел в типографии, не забыли и о совместной работе Вилена с Юстасом. Айюб высказал свое недовольство поведением омеги. С одной стороны Вилен здесь на положении гостя, он не гаремный омега, а Юстиниан считается его официальным женихом. Юстиниан специально встречался с Умаром, как старшим из охранников, а позже и с Айюбом. Он привез с собой письмо от родителей Вилена, в котором подтверждалось, что Юстиниан является официальным женихом их беглого сына. Также альфа привез несколько совместных фотографий Вилена с родителями и Вилена с самим Юстинианом, и газеты с официальным объявлением о помолвке пары. Вначале Вилен рычал на Юстиниана и всячески задирал его. Будь он гаремным омегой, его бы уже давно наказали за неуважительное отношение к альфе! Хотя гаремным омегам даже в голову не пришло бы так себя вести! Но после того, как они начали работать вместе, их отношения изменились! Теперь эта парочка всякий раз, как считает, что их не видят, старалась прикоснуться друг к другу, а это недопустимо! И более того, теперь после «совещаний», которые они проводят закрывшись вдвоем (!), у обоих весьма довольный вид и явно зацелованные губы! Ясмин нахмурился, услышав подобное. Это было опасно для Вилена, его могли признать распутным омегой, а за это следовало очень суровое наказание. И причем, неважно, жених Юстас или нет! Такое поведение недопустимо! Ясмин пообещал сегодня же поговорить с Виленом и приставить к нему Рафика! При нем Вилен точно не сможет своевольничать. Милый Рафик умел вынести мозг своими нравоучениями! Ясмин сразу послал Азиза, чтобы тот немедленно разыскал Вилена и притащил домой, как бы тот ни сопротивлялся! И было бы лучше, чтобы в городе ничего не узнали о его поведении. Дурачок, он не понимает насколько серьезно его положение! Дальнейшие семейные разговоры Ясмин уже пропускал мимо ушей. Салах, чувствуя беспокойство омеги, постарался погладить его по ноге, успокаивая. Альфочка теперь на такое поведение отца смотрел вполне благосклонно, но тоже не захотел сидеть на месте. Шило в его попе требовало движения! Ясмин сказал, что погуляет с малышом, и вышел из-за стола. Рон увязался следом, он воспринимал братика скорее, как ходячую куклу, и с интересом наблюдал за ними. Ясмин взял малыша за одну ручку, а Рон за другую, и они втроем стали ходить по двору, тихо переговариваясь. Рон рассказывал о своих одноклассниках и учителях. У него, хоть и появилось несколько новых предметов, но в основном всех учителей Ясмин знал по рассказам сына. Когда во дворе появились запыхавшиеся Азиз и Вилен, Ясмин сразу передал ручку Котенка Азизу с наказом гулять как можно дольше, а сам, схватив Вилена, потащил его в комнату. Оказавшись наедине, Ясмин молча открыл сундук и стал закидывать туда вещи Вилена. ‒ Собирайся, на ближайшем грузовом корабле тебя отправят на Землю! ‒ Ясмин был сердит. ‒ Что случилось? ‒ Вилен, растерявшись, плюхнулся на кровать. ‒ Родители приезжают? ‒ Тебя только это пугает? ‒ Ясмин со злостью кидал вещи. ‒ Помнишь, я тебе говорил в самом начале, что ты должен вести себя достойно и соблюдать законы? Я тебе пообещал, что в случае чего отправлю тебя назад? ‒ Да что случилось? ‒ Вилен непонимающе хмурил брови. ‒ Что я такого сделал? ‒ Ты в самом деле считаешь, что вы самые хитрые? ‒ Ясмин замер от такой дерзости. ‒ Ты думаешь, что вас с Юстасом никто не видел? Как вы целуетесь, закрывшись в кабинете? Ты, что, считаешь, здесь дурачки живут? Я тебе верил, а ты меня подвел! Жених или нет, неважно, пока не было свадьбы, вы не имели права оставаться наедине! Юстаса, как неверного, просто выгонят из города, а вот ты мой гость! И мне придется отвечать за твой проступок! Это Я ВИНОВАТ, что не уследил за неразумным омегой! А оно мне надо? По-тихому выпну тебя с планеты, и вся недолга! Быстро собирайся, тебя отвезут в Шайтан-город и посадят на ближайший грузовой корабль! ‒ Да что такого? Ясмин, вы же современный человек, ну подумаешь, поцеловались пару раз? Свидетелей ведь нет! Никто не видел, как мы целуемся, и, вообще, на нас наговаривают! ‒ Это подрыв моральных устоев общины! ‒ Салах стоял в проеме двери, сложив руки на груди и подперев крепким плечом косяк. ‒ Ты заслуживаешь хадд аз-зина, наказания за прелюбодеяние. У нас есть четверо свидетелей, которые подтвердят, что вы закрывались в комнате вдвоем, и этого будет достаточно, чтобы наказать тебя плетьми, а Юстаса, как неверного, выслать из города пешком и без воды. И никто не имеет права помогать ему под угрозой наказания! Он не имеет опыта выживания в пустыне, и поэтому погибнет по дороге в космопорт! И это при условии, что он сможет правильно сориентироваться в песках! А если докажут, что он целовал свободного омегу без брака, то его могут и казнить на месте! ‒ Как казнить? ‒ Вилен побледнел, и у него затряслись руки. ‒ За что? За глупые поцелуйчики? И, вообще, он мой жених! ‒ Жених ‒ это еще не муж, ‒ Салах смотрел сурово, и Вилен понял, что это не шутка. Такой действительно казнит и даже сомневаться не будет! ‒ Но ведь пока никто не выдвигал обвинения? ‒ у боковой двери стоял жада, с интересом наблюдая за происходящим. ‒ Может, с утра свадьбу проведем, и все сразу станет в порядке? Супруги могут оставаться наедине и делать, что хотят, никто и слова не скажет! ‒ Не надо свадьбу! ‒ из глаз Вилена брызнули слезы. ‒ И наказывать Юстаса не надо, это только я виноват! Я один во всем виноват! Как здесь наказывают омег? ‒ Пятьдесят плетей! ‒ Салах, не мигая, смотрел исподлобья тяжелым взглядом, чтобы Вилен осознал сказанное. ‒ Это практически смертный приговор. Омега, который забылся настолько, что оставался наедине с посторонним альфой, априори считается прелюбодеем. НО, поскольку твой статус приравнен к биби, то наказание будет смягчено, а значит всего двадцать пять плетей! Мышонок, который стоял за спиной жада, тихо сполз по стенке в ужасе. Хатим удержал его от падения. Ясмин сам был не рад, что начал разборки во время ужина. Надо было по-тихому собрать пожитки Вилена и до утреннего намаза передать его в руки Алана. Тот смог бы, не привлекая внимания, вывезти его из города. Ясмин стоял посреди комнаты и кусал губы, не зная, как замять этот разговор. ‒ А может все же свадьбу? ‒ предложил жада. ‒ Нет! ‒ Вилен стоял, набычившись, совсем как в самом начале их знакомства. ‒ Лучше плети! Ничего, я крепкий! Выдержу! ‒ А может, все-таки я тебя вывезу по-тихому из города? ‒ почти шепотом предложил Ясмин. — А Юстаса потом так же тихо спровадим домой, да он и сам полетит следом… ‒ Нет! Я сказал, что останусь здесь до тех пор, пока вы не напишете книгу, и уеду только с вашей рукописью! ‒ Вилен упирался, как осел, не осознавая всей серьезности ситуации. ‒ Накажите меня, а Юстас не виноват, он вообще не мусульманин и не давал обещаний соблюдать законы шариата! Я один виноват, вот меня и наказывайте. ‒ Хорошо, ‒ Салах стоял, не меняя позы, ‒ поскольку ты гость моего супруга и официально против тебя не было выдвинуто обвинений, то наказание будет не на площади, а здесь, перед казармой. Охранники видели, как вы закрывались, пусть они увидят, как тебя накажут. Слухи будут остановлены в самом начале. Все узнают, что ты принял наказание, и твое доброе имя будет сохранено. Отец, как ты считаешь? ‒ Салах обернулся и посмотрел на отца, который внимательно слушал все, что говорит его сын и наследник. ‒ Я скажу, что ты прав, сын, ‒ Айюб хлопнул сына по плечу. ‒ Я рад слышать мудрые речи в столь юном возрасте. Я опасался, что ты пойдешь на поводу желания супруга и спустишь все на тормозах. Но ты проявил характер и знание законов. Это похвально. Наказание проведем завтра, после второго намаза. Сделаем все по-семейному, тихо, так чтобы не поднимать ненужных пересудов в общине. Все помнят Вилена, как достойного омегу, который много сделал для людей, пусть так и останется впредь! Наказание должно быть соразмерно преступлению!