Как песок сквозь пальцы

- Пожалуйста, стань моим мужем! Аббас вначале растерялся, но потом взял себя в руки и улыбнулся. И только тут до Хатима наконец, дошло, что именно он сказал! Хатим испугался своих слов. А ну, как Аббас захочет настоящую семью, а он Хатим совершенно к этому не готов? Он сделал два шага вперёд и с тревогой заглянул в глаза. - Прости, я не совсем правильно сказал. Мне нужен фиктивный брак. Так, чтобы мы поженились, но чтобы мы с тобой не это самое… - Тебе совсем не нравится мой запах? - удивился альфа. - Мне показалось, что он тебе приятен. - Я его не чувствую, прости, - Хатим увидел, как расстроился Аббас и решил объяснить. Он сделал ещё шажок и положил руки ему на грудь, сам не понимая зачем. - Я совсем не чувствую запахов альф. И запахи омег тоже почти не различаю. Я отчётливо слышу только запах Ясмина и запахи вещей и еды. Я знаю, как пахнет чай Ясмина, который он пьет по утрам и знаю, что так же пахнет его альфа. Но сам Салах для меня никак не пахнет. Это у меня уже давно. Я раньше слышал только запах одного человека - Халиба. Когда я родил девочку, она тоже для меня пахла тем человеком, а этот запах вызывает у меня только одно желание – бежать как можно дальше. - Фиктивный брак незаконен, - Аббас бережно накрыл руки Хатима сверху своими. - Ты мне предлагаешь нарушить закон? Я ведь альфа и должен соблюдать закон и наказывать нарушителей, - Аббас удержал руки омеги на своей груди, который попытался вырваться из бережного плена. - Подожди минуту, я подумаю… Хатим было испугался, когда руки Аббаса накрыли его сверху, но у альфы были другие руки, ласковые, теплые, и в них не чувствовалось угрозы. А когда Аббас сказал, что ему надо подумать, омежка замер, стараясь не дышать. Альфы, сновавшие по двору, отводили глаза и делали вид, что не заметили, как Аббас накрыл руки омеги и прижал его к себе. Эти двое стояли, почти прижавшись, и не отводили глаз друг от друга. Такая близость между альфой и омегой была незаконна, но младшие не вмешивались, зная, что Аббас никогда бы не нарушил закон без особой на то причины. И если он так поступает, значит, так надо! Только Усама, который вышел из своего маленького домика, увидев замершую пару, вначале прищурился, а потом улыбнулся. Он понял, о чем говорят эти двое. Он давно замечал, как друг смотрит на маленького омегу, он помнил, как Аббас дежурил по ночам, пока омежка не родил, а потом навещал девочку, как будто она была его собственным ребенком. - Зачем тебе все это надо? - Аббас внимательно смотрел на омегу, который замер, почти не дыша. - Зачем тебе брак, если ты не хочешь семью и боишься близости? - Для того что бы улететь на Землю, - Хатим начал говорить торопливо, чтобы успеть все объяснить альфе, почему это важно для него, - мне надо оформить документы. Я не знаю имени отца, да и Салах сказал, что сейчас это не имеет значения, поскольку он все равно далеко и не сможет подтвердить наше родство. Мне необходимо имя альфы, который согласится… согласится… - Хатим смутился и отвел глаза, - я сразу улечу и не буду тебе в тягость. Пойми, мне очень важно получить образование и стать кем-то. Стать человеком, а не игрушкой и подстилкой! Таким как Ясмин, как Хани! Я хочу, чтобы меня замечали, считались со мной! Чтобы я был настоящим! Ты понимаешь? Я много учился, и учителя говорят, что у меня все получится! Но мне нужно имя альфы, которое можно будет записать в документы. Только альфу могут записать Аббас ад Дин. А омег записывают как биби или по имени альфы, который отвечает за него! Но я не буду тебе в тягость! Ясмин обещал оплатить учебу, я улечу и не буду тебе мешать! Пожалуйста, помоги мне! Я в таком отчаянье, что просто не знаю, как быть! Без документов меня не выпустят с планеты! Прошу тебя! - Хатим хотел опуститься на колени, но Аббас удержал его. - Я согласен на любые твои условия, только отпусти меня учиться! Аббас смотрел, как лихорадочно горят глаза Хатима, как дрожит, срываясь, его голос. Ему хотелось обнять омежку, как ребенка, чтобы успокоить, поддержать его, но он понимал, что, как бы тот ни был доведен до отчаянья, он совершенно не готов к семейным отношениям. И любую попытку близости воспримет, как насилие. А боли и отчаянья в его жизни и так было с избытком. Альфа тяжело вздохнул и решил пойти на единственный возможный компромисс с собой и законом. - Выслушай меня внимательно, - Аббас старался говорить тихо и спокойно. - Я согласен тебе помочь, но…- Аббас увидел, как сначала успокоился ребенок, а потом сразу же вновь напрягся, - но с несколькими условиями с моей стороны. Во-первых, ты позволишь мне удочерить свою дочь, - Хатим прищурился, не веря своим ушам, но потом кивнул головой, соглашаясь. - Во-вторых, я предлагаю тебе временный брак на время твоей учебы, а после этого ты сам решишь, расторгнуть его или продолжить. - Альфа почти улыбнулся, когда увидел, как от удивления расширились глаза омежки и его губы тронула робкая улыбка. Аббас крепче сжал его руки и продолжил, - но раз фиктивный брак незаконен, то мы сохраним это в секрете от остальных. Я обещаю, что не прикоснусь к тебе против твоей воли, но для всех остальных мы должны выглядеть, как настоящие супруги. А это значит, что после свадьбы до отъезда ты будешь жить в моем доме, как супруг, и мне придется поставить тебе метку. Хатим вырвал все-таки свои руки и, отбежав на шаг, посмотрел на альфу тяжелым взглядом. Аббас вздохнул и продолжил: - Я обещал, что не прикоснусь к тебе против твоей воли, но мне надо оставить след на твоей коже, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, что ты мой супруг. - У нас не будет… - Хатим сжал губы подбирая слова, - … не будет? - требовательно уточнил еще раз, - ты просто меня пометишь и все? - Его глаза заметались по сторонам, ища выход из создавшейся ситуации. Было понятно без слов, что он не верит тому, что слышит. Хатим взвесил в уме все за и против и, тяжело вздохнув, ответил альфе, как палачу. - Хорошо, я согласен. Ты можешь делать со мной всё, что захочешь, только отпусти на учебу. Хатим стоял перед Аббасом, склонив голову и опустив плечи. Альфа понял, что любые слова сейчас будут бесполезны. Он вздохнул. - Хорошо, тогда надо поторопиться, - Аббас увидел, как сжался омежка, закусив губу. - Хатим, ты мне веришь? - он поднял лицо Хатима за подбородок, но омега так и не поднял глаз. - Я всего лишь делаю то, о чем ты меня попросил. Надо найти повелителя и взять у него разрешение на наш брак, но он откажет, если у тебя будет такое лицо, как будто тебя приговорили к смертной казни. У нас в эмирате был единственный случай, когда альфе разрешили взять омегу в супруги, это были Усама и Джаннан. Но Джаннан сам хотел брака. Это он уговорил повелителя согласиться на этот брак. Ты же знаешь, что все омеги принадлежат эмирам, а Джаннан был исключением из правил. Ты сможешь доказать эмиру, что стать моим супругом твое единственное желание? Мне и так придется придумывать объяснение нашему временному браку. Вот теперь Хатим поднял глаза и нахмурился, раздумывая. Аббас смотрел, как в его глазах скачут мысли и переживания. Но он его не торопил. Это было важно самому Хатиму, ему надо было научиться доверять, как совсем недавно училась этому маленькая девочка с такими же красивыми глазками. Альфа вздохнул, доверие приходит вслед за желанием верить. Если омега ему не поверит, то любые его слова будут бесполезны. - Так мне надо уговорить Айюба, чтобы он разрешил нам стать супругами? - решил уточнить Хатим. - Его особо уговаривать не придется. Но тебе надо будет объявить, и объяснить, что ты хочешь меня в мужья. И постарайся не лгать, эмир прекрасно поймет, что ты говоришь неправду и откажет тебе в браке. Подумай, какие слова ты найдешь, чтобы объяснить, почему для тебя так важен этот брак. И не вздумай сказать, что тебе просто нужны документы! Айюб не позволит, чтобы меня оскорбляли таким пренебрежением. Как будто тебе все равно, кто будет твоим мужем, лишь бы получить документ в руки. - Ох, прости меня! - Хатим только сейчас понял, как все это выглядит со стороны. - Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты никогда не делал мне ничего плохого, всегда помогал, я не думал о тебе как о любом… просто, просто я не знаю, что еще сделать! Не обижайся! Я не хотел тебя обидеть! - Верю, - Аббас улыбнулся. - Ну что, пойдем к эмиру? Не передумаешь в последний момент? - Нет! - твердо сказал Хатим, - я буду честен с тобой, как и ты со мной! Я буду с тобой до конца и не пожалею о содеянном! Ты добрый человек, и я тебя не подведу! - Тогда идем к эмиру сейчас. Салах торопится вернуться на Землю. А у нас пока хитба, пока я все приготовлю для свадьбы. Но главное, чтобы Айюб поверил тебе и разрешил этот брак. Аббас пошел первым, а Хатим припустил следом. Он даже немного растерялся. Обычно альфы следовали позади омег во дворце. Они были впереди, только если омеге грозила опасность. Правда, с Халибом он никуда не ходил, как правило, его заталкивали к нему в комнату, но наверное, он тоже всегда шёл первым… Хатим отогнал тяжелые мысли. Аббас не Халиб, и не надо их сравнивать! Он пошел первым не потому, что не уважает его, а потому что знает, где найти эмира и что делать! Надо больше ему доверять, он же обещал! Аббас, и правда, знал, куда идти и что делать. У эмира как раз закончилось заседание Дивана, и он собирался пойти к семье. Он нахмурился, когда увидел Аббаса и омегу, который, похоже, прятался за его спиной, но альфа встал перед повелителем на колени и покаянно попросил разрешение на брак. Тогда вперед вышел Хатим и долго и пространно объяснял, какой Аббас хороший человек, как он помогал ему и то, что Хатим ему очень верит. А еще Аббас заботился о дочери Хатима, даже когда сам Хатим не хотел признавать её. Омега старался быть убедительным и говорил только правду, помня слова Аббаса, что эмир узнает ложь и тогда откажет в просьбе. Хатим сам потом не мог вспомнить всего, что говорил, но он сводил все свои мысли к одному: он, Хатим, не сможет жить ни с кем, кроме Аббаса, потому что ему спокойно рядом с этим альфой, и он ему верит! Закончив свою сбивчивую речь, он встал на колени рядом с Аббасом, взяв его за руку. Айюб пожалел, что в этот момент рядом с ним не было ни жада, ни Хани, пробраться альфе через всю эту омежью круговерть было достаточно тяжело. И он решил уточнить на всякий случай: - Ты хочешь стать мужем воина из чувства благодарности? - спросил Айюб. - Для брака одной благодарности мало. В семье должна быть любовь, без нее всё не имеет значения. - Я люблю его, мой повелитель. Моей любви хватит на двоих, и даже на троих, потому что я хотел бы удочерить девочку. - Аббас, когда в семье любит только один, то добра в такой семье не будет, - Айюб пытался удержать друга от опрометчивого поступка. - Прошу, господин, дайте моей любви шанс. Он, как раненная птичка, боится людей и надеется на тепло. Позвольте мне отогреть его своей любовью, он ответит мне, я в этом уверен. Я прошу вашего разрешения на временный брак сроком на пять лет. Если он не сможет полюбить меня, то я отпущу его, чтобы он искал свою судьбу в других руках. - Ну, хорошо, я согласен, - Айюб недовольно поморщился, - хоть это все очень странно. Аббас, я волнуюсь за тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. - Повелитель, разрешите нам вступить в брак, и не будет на всей планете человека счастливее меня! - Хорошо, хорошо, - поджал губы Айюб, он всегда ожидал какой-то неприятности от этого странного воспитанника Ясмина. Он понимал с самого начала, что вряд ли удастся безболезненно сплавить этого омегу с рук сына, но ему было досадно, что друг умудрился втрескаться в такого неправильного омегу - всегда замкнутого и молчаливого, ни улыбки от него не дождешься, всегда скрытный, всегда прячется по углам, право слово, хуже Мышонка! - Только не надо забывать, что Хатим находится под опекой Ясмина, и надо спросить и его согласия тоже! - напомнил паре эмир и послал за Ясмином. - Если он согласится, то я сразу проведу хитбу. Хатим ободряюще улыбнулся Аббасу, он был уверен, что Ясмин не будет против его брака, это ведь его выбор! А Ясмин несколько раз повторял, что не будет искать мужа для него и дождется, пока он сам захочет замуж. Вот он и захотел! Сам! Ясмин пришел вместе с Салахом и любопытным жада. Айюб рассказал о просьбе Аббаса и Хатима, о своем согласии, и о том, что решение теперь за Ясмином. Ведь это его подопечный. Ясмин выглядел растерянным, а вот жада светился от счастья! Свадьба в доме - это замечательно! После трагичной «Финиковой войны» это именно то, что надо для поднятия настроения всем домочадцам! - Это прекрасно! - обрадовался Салах. – Видишь, Ясмин, пока ты думал, как оформить опекунство, чтобы сделать Хатиму документы, он взял и выскочил замуж! Это прекрасное решение! И правильное, у омеги будет заботливый муж, а не опекун! Хатим совершенно растерялся от подобных слов. Опекун! Ему такая мысль просто не приходила в голову! Напрасно он поторопился с замужеством! Он растерянно посмотрел на Аббаса и увидел, как у альфы заледенело лицо. Хатим понял, что тот «прочитал» его мысли на лице и теперь готовился к тому, что Хатим откажется от своих слов. Но это был бы бесчестный поступок с его стороны! Он до сих пор стоял на коленях рядом с Аббасом, теперь придвинулся к нему ближе и потянулся к уху альфы. Он постарался прошептать тихо, так что бы услышал только один Аббас: «Не бойся, я не предам тебя, слово сказано, и я не отступлю». Непонятно услышал альфа или прочел по губам, но его лицо расслабилось, и он улыбнулся тепло, так же, как он улыбался девочке, с которой играл в куклы. Айюб произнес короткую молитву и объявил хитбу. Свадьба должна была состояться через пару дней, за это время Аббас должен был подготовить жильё возле домика Усамы, где ему предстояло жить вместе с мужем и ребенком. После этого омеги подхватили Хатима под руки и со смехом потянули в гарем. Надо было приготовить жениха к свадьбе, провести ночь хны и хорошенько повеселиться! По дворцу разнеслась радостная весть, которая стала скоро известна в городе, будет свадьба! Аббаса все поздравляли и радовались за друга. А в городе до сих пор обсуждали свадьбу Усамы и Джанана, а тут опять воину позволили взять в супруги омегу! Такая новость! Такая радость и такое потрясение устоев! Теперь, что, любой воин может претендовать на омегу? И куда катится этот мир? В гости приехал Саид с гаремом. Олли не отлипал от Шади, вызывая ревность у Хани. Только Ясмин мог одергивать раздраженного друга, который рычал на всех. Умом Хани понимал, что сын вырос и скоро уйдет в другую семью, но сердце не хотело смиряться с подобным. Хотелось задержать возле себя ребенка. Ну почему он так быстро вырос? Хатим находился в ступоре от всех приготовлений. Дни до свадьбы слились в один бесконечный хоровод подарков, поздравлений, объятий и каких-то странных занятий. Его, то купали, то одевали, то красили, то обнимали. Хатим совсем потерялся и растерянно плыл по течению, он очнулся только в мечети, когда имам спросил о его согласии. Его сил только хватило что-то мяукнуть и качнуть головой в знак согласия. Сразу же на его руке застегнули браслет и закрыли лицо шейлой. Хатим посмотрел на Аббаса, он был не столько радостный, сколько сосредоточенный. Потом было праздничное застолье с танцами и поздравлениями. А Хатим все время крутил и рассматривал браслет на руке. По сравнению с браслетами других омег он был совершенно обычным. Просто тонкий браслетик с выгравированной на нём сурой из Корана, но Хатим, как завороженный, крутил его на руке и не сводил с него глаз. Он супруг? Как такое возможно? Все как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хотя за это придется расплачиваться в постели каждую ночь до самого отъезда… Когда уже совсем стемнело, Ясмин повел Хатима за руку ко входу в гарем. Он что-то говорил, но Хатим хоть и слушал, но так ничего и не понял. Он вздрогнул, когда Ясмин поцеловал его в щеку, прежде чем закрыть ему лицо. Жада постучал в дверь, за которой их дожидался Аббас. Он подхватил Хатима на руки и куда-то понес. Хатим вначале испугался и сжался, но потом вдруг подумал, что Аббас уже брал его на руки раньше. В оазисе, когда помогал спускаться с багги и когда у него начались роды именно Аббас донес его до врачей. Хатим прислушался к своим ощущениям. В этих руках не было ни агрессии, ни злобы. Альфа нес его бережно, как ребенка, которого надо защитить, и Хатим стал успокаиваться. Может в этот раз не будет так мучительно больно, как было всякий раз с Халибом? Аббас принес его почти к центральным воротам дворца. Там на маленькой площади, где всегда разворачивались омеговозки или собирались работники, когда им сообщали какие-либо новости, было несколько маленьких домиков, прилепленных к стене, отделяющий дворец от города. Их называли домом привратника. Когда-то давно в одном из них действительно жил привратник с семьей. Но привратника давно уже не было, а название так и осталось. Где-то здесь был домик, в котором Алан менял деньги торговцам в рыночные дни. В каком-то из них хранили оружие на случай нападения на дворец, какие-то домики использовали, как кладовые для вещей для мастерских и кухни. И вот у такого домика Аббас поставил на ноги Хатима и протянул ему небольшой ключик, который был, скорее, символом, чем реальным запором для двери. Омега с опаской открыл дверь и вошел внутрь. Весь домик состоял из одной неожиданно большой комнаты с зарешеченным окном. И хоть комната была погружена в темноту, когда Хатим вошел внутрь, страха уже не было. - Я провел сюда освещение, - послышался сзади голос Аббаса, он закрыл дверь и стоял за спиной Хатима, - просто я его не включал, чтобы с площади не было ничего видно. Я перевез сюда наши вещи и купил самое необходимое на первое время. Я надеюсь, тебе здесь понравится. Первое, что Хатим увидел в ночном свете звезд, который проникал в окно, была большая кровать. Она была широкая и низкая. Хатим пошел к ней без колебаний. Бояться было уже поздно, пришло время платить по счетам. Хатим был к этому морально готов. Он скинул с себя абая и шейлу, они упали возле кровати, следом Хатим стянул с себя платье, расстегнув только пару пуговиц у ворота. Платье было алым, но в ночи оно казалось черным, как абая. Хатим забрался на кровать и встал на четвереньки. Он слегка раздвинул ноги и прижался грудью к простыне. А потом просто закрыл глаза и замер в ожидании неизбежного. За спиной послышалось шевеление и шорох одежды, но неожиданно вместо альфы его накрыл халат. Он был теплый и пах чем-то родным и очень приятным. - Не провоцируй меня, - голос Аббаса звучал глухо. - Оденься, я же сказал, что не трону тебя против твоей воли. А покорность и желание это разные вещи. - Но ты сказал… - растерялся Хатим, вглядываясь в силуэт Аббаса на фоне окна. - Я сказал, что поставлю тебе метку. Спать будешь, укрывшись моим халатом, и к утру у тебя на теле будет мой запах… я надеюсь. Хатим вдел руки в рукава и запахнул халат на груди. Стало так легко и тепло на душе, что хотелось рассмеяться. Всё же в их союзе Аббас постарался забыть, что он альфа, но не забыл, что Хатим омега с непростой судьбой. Хатим слез с кровати и подошел к Аббасу. Полы халата волочились по полу. - Спасибо, - только и мог выдавить омега. - Прости, что подумал о тебе плохо. Почему ты так добр ко мне? Хатим попытался вглядеться в лицо альфы, но в слабом свете был виден силуэт Аббаса, его лицо было в тени, и только белки глаз слегка отсвечивали блеском, как у хищника. - Я заметил у тебя шрамы на спине, - голос альфы был глухой и слегка рокотал, - откуда они у тебя? - Это от плети, - Хатим пожал плечами и, развернувшись, спустил халат до пояса и откинул волосы, показывая изуродованную рубцами спину. - Первый раз за то, что я пытался бежать, когда был еще биби. Я украл жилетку у слуги и попытался выйти из дворца, но альфы на воротах меня остановили и, выпоров, вернули в питомник. А второй раз, за то что хотел скинуть ребенка. Меня отстегали кнутом и бросили в темницу, откуда меня и забрал Салах. Аббас с ужасом смотрел на страшные, плохо зарубцованные шрамы на тонкой спине. Бить кнутом омегу? Так жестоко! Нет, конечно, бывало и у них наказывали кнутом, но только альф. Да и после наказания всегда обрабатывали раны. Поэтому, если и оставались шрамики, то тонкими, еле заметными росчерками на коже, которые со временем совсем пропадали. И ему по молодости доставалось несколько раз. Но на спине Хатима были толстые уродливые рубцы, с зазубренными краями, как будто кожа была порвана до мышц, а потом с трудом рубцевалась без всякого лечения. Альфа, не веря своим глазам, провел пальцами по грубому рубцу, чтобы убедиться, что это всё на самом деле. Омега поежился от прикосновений, и Аббас, опомнившись, отдернул руку. После этого подхватил почти упавший халат и закутал в него бедняжку. Хотелось обнять, согреть в руках, защитить от всего зла и пообещать, что все будет хорошо, и он не позволит никому обидеть. Но было страшно испугать своим напором, своим желанием уберечь. Да и оставалось ещё одно дело, которое надо было решить. - Не бойся меня, - Аббас задержал руки, придерживая халат на груди Хатима. - Я не хочу причинять тебе боль, но к утру на тебе должна быть моя метка. Аббас слегка притянул к себе Хатима, и тот доверчиво прижался к нему спиной. От такой доверчивости защемило сердце, от запаха сладкой акации закружилась голова. Аббас чувствовал себя немного странно. С тех самых пор, как он услышал: «стань моим мужем», его преследовало чувство нереальности всего происходящего. Ну, не мог омега попросить о подобном! Но небольшое, ладное тело, нежно и покорно прижималось и просто одуряюще пахло. Аббас склонился почти к самому ушку и, стараясь не испугать, тихо произнес: - Где у тебя ТА метка? Я хотел бы перекрыть ее своей, - Хатим молча перекинул отросшие волосы с одного плеча на другое и склонил голову, давая максимальный доступ к шее. - Мне Айдан давал настойку, я прикладывал ее к метке и она почти совсем сошла, - пояснил Хатим, проведя пальцем по изгибу шеи и останавливаясь на маленьком шрамике. - Это всё, что осталось от неё. А запах, ну ТОТ САМЫЙ, пропал сразу после родов. - Я никогда раньше не ставил метку, - сознался Аббас. - У меня была жена, но мне и в голову не пришло пометить её, поэтому я немного волнуюсь, - омега в руках альфы тихонечко хихикнул. – Можно, я сначала поцелую тебя в шею? - жалобно попросил альфа. – Ну, чтобы настроиться. Мне страшно сделать тебе больно. - Не бойся, - хихикнул еще раз омега и поерзал в объятиях альфы. Аббас склонился к тонкой шее, вдыхая самый желанный запах пары. Он не сомневался в том, что они просто созданы друг для друга. И этот храбрый и сильный омежка рано или поздно услышит его запах и поймет, что ему можно довериться и душой и телом. Он поймет, что в его объятиях он найдет покой, что ему всегда будет в них уютно. Надо только подождать, когда недоверчивый ребенок согласится принять его. А пока Аббас подождет, он сможет удержаться, чтобы не разрушить тонкое, как стеклышко, начало доверия. Альфа жадно вдыхал запах тела, пьянея с каждой минутой. Хатим накрыл его руки своими и прижал к себе в ожидании того, что произойдет сейчас. Он тоже волновался и дышал поверхностно, как будто от возбуждения. Когда губы альфы прикоснулись к коже, он тихо вскрикнул от неожиданности, но когда альфа отпрянул от этого вскрика, удержал его руки на себе и ободряюще похлопал, подбадривая без слов, как ребенка. Аббас поцеловал нежную кожу, лизнул ее, пробуя на вкус. Хатим на вкус, как и на запах, был сладким! Альфа поцеловал ещё и ещё раз, возбуждаясь с каждым разом все сильнее. Усама говорил ему, что понятие того, как правильно поставить метку, придет само по себе, что это знание вложено в каждого альфу, как умение дышать. Надо просто себя отпустить. Аббас не понимал тогда, о чём говорил друг, но теперь понял. Метка теперь стала не просто укусом, она привязывала одно сердце к другому, становясь началом красной нити, скрепляющей судьбы. Как печать на документе, без которой любой указ просто бумажка! Зубы альфы бережно прокусили кожу, оставив свою печать принадлежности. Альфа немедленно зализал ранку, внося со своей слюной маркеры своего запаха, чтобы все знали, что это теперь ЕГО ОМЕГА! И любому, кто попробует хотя бы косо взглянуть в его сторону, придется отвечать пред ним! Потому что это его жизнь, его любовь, его дыхание!