***
Слова Салаха были пророческими. Профессор Збигнев Матышковский оказался очень дружелюбным и жизнерадостным человеком. Дэйчи приходилось с ним сталкиваться раньше. Но Збигнев на работе и во время отдыха были совершенно разными людьми. На работе он был собранным профессионалом, прекрасным лектором, который умел держать аудиторию в напряжении. Он всегда прекрасно чувствовал настроение людей и мог при случае разрядить ситуацию шуткой или анекдотом, которых знал просто бесконечное множество. От Збигнева пахло укропом. Он восседал в кресле в одном из основных салонов - гостиной под названием «Мазарини». Она была отделана в красно-золотых тонах кардинальской мантии с большой помпезностью, впрочем, как и весь лайнер. Збигнев царил и правил! Он был в эпицентре всех разговоров и шуток. Он заигрывал со всеми омегами, и как-то умудрялся не раздражать при этом альф. Он каждому заявлял, что в его почтенном возрасте, а ему было семьдесят четыре года (!), он имеет право на улыбки всех омег в этой гостиной! Он умело подшучивал над альфами, находя тот самый ключик к сердцу каждого из них, после чего они начинали считать его чуть ли не родственником. Профессор в первый же день, едва увидев Ясмина и Салаха на пороге «своей» гостиной, бросился к ним навстречу. Он очень корректно вел себя с Ясмином, даже не делая попыток прикоснуться к нему, хотя всем остальным омегам он с восторгом целовал ручки, осыпая комплиментами. Збигнев рассказывал каждому новому омеге, что в Италии любимым дарили букеты из цветов укропа, и поэтому он просто обязан собрать вокруг себя самый красивый цветник! Говоря это он так подмигивал альфе, что у того не оставалось и тени сомнений, что старый ловелас способен только на это. Профессор сам вызвался прочитать работу Ясмина. И с видимым удовольствием изучил ее, после чего долго рассыпался в комплиментах. Он хвалил и слог, и переводы стихов, и выводы, которые были очень логичны и выверены, и знание исторической эпохи, в которой жил Лабид. Более того, написал прекрасную рецензию и пообещал обязательно прийти на защиту. Ясмин смотрел на него с обожанием, как и остальные омеги. Они могли часами разговаривать о книгах и читать наизусть стихи, сравнивая то одного, то другого поэта. Но Салах, в отличие от других альф, не сводил глаз со своего любимого, когда Збигнев, яркий и шумный, как фейерверк, подходил к Ясмину. — Молодой человек, — профессор поймал настороженный взгляд Салаха, когда отпустил очередной комплимент уму Ясмина. — Мне уже семьдесят четыре года, неужели вы считаете, что я способен на что-либо ЭДАКОЕ? — Матышковский со значением поиграл кустистыми бровями. — Альфа в любом возрасте остается альфой, — пожал плечами Салах. — Мой отец только что женился, и хотя ему сто двенадцать лет, он очень энергичный и сильный мужчина, а его омега порадовал всю семью тем, что находится в тягости. Моему старшему брату семьдесят два года, он молодой мужчина, полный сил и огня. Я был свидетелем на хитба, он заключил помолвку с омегой двенадцати лет от роду, и будет ждать, когда он достигнет брачного возраста. Моему брату ВСЕГО ЛИШЬ семьдесят два! Он полон планов и надежд, а вы прикрываетесь своим возрастом, как щитом, и уверяете всех будто вы старец! Салах обвел взглядом всех собравшихся в гостиной и, улыбнувшись, продолжил в полной тишине: — Я присматриваю за тем, чтобы моему супругу было комфортно в вашем присутствии. Он не глупый ребенок и лишнего не позволит ни себе, ни вам. Он прекрасно знает свое место! Тишина стала просто оглушающей. Каждый услышал то, что хотел. — И где же его место? — не выдержав, ехидно проговорил один из омег. Он манерно повел плечом и облизнулся в ожидании скандала. Салах посмотрел в глаза Ясмин. В душе омеги бушевал ураган, но лицо было безмятежно. Дэйчи обвел глазами замерших людей. В глазах людей мелькали противоречивые мысли от любопытства до презрения, было много зависти и болезненного любопытства, как у тех, кто подсматривает в замочную скважину за соседями. Азиз замер в углу. Он-то точно знал ответ. Альфы-охранники спокойно посматривали по сторонам. Они тоже не сомневались в ответе. Рон моргал глазами, раздумывая, как может быть так, что Саид в семьдесят два молодой, а этот веселый альфа в семьдесят четыре считает себя стариком. Кто прав? Ясмина вдруг отпустило, и он успокоился. Он почему-то вспомнил пьесу «Укрощение строптивой» и развеселился. Ясмин в полной тишине под пристальными взглядами омег и альф легко соскользнул с дивана, на котором сидел, и подошел к мужу, шурша шелком. Салах сидел недалеко за соседним столиком вполоборота к соседу, с которым играл в нарды. Омега подошел и, взяв со стола руку Салаха, поцеловал ее и вернул ее на место с таким видом, будто это самое обыденное дело. После этого он встал за спиной мужа и положил ему руки на плечи. Ясмин посмотрел на побледневшего от напряжения омегу, и со всей гордостью, которую сумел наскрести по закоулкам своей души, заявил: — Мое место в сердце моего мужа! ‒ Да, любовь моя! ‒ просиявший Салах, взяв с плеча руку Ясмина, поцеловал ее в раскрытую ладонь. ‒ Ты глаз сердца моего! Бриллиант души моей! Ты ‒ мое дыхание! Ясмин лукаво улыбнулся в ответ на такое пылкое признание в любви. Окружавшие их зрители в недоумении переглядывались. Только Збигнев понял, что означали сказанные Салахом слова. ‒ Дорогой, я бы хотел переодеться к обеду, ‒ Ясмин глянул на часы, стоявшие в углу. ‒ Конечно! Идем, любовь моя, ‒ Салах сразу же поднялся со своего места, извинившись перед соседом за незаконченную игру. Охрана приободрилась, им уже надоело торчать среди всех этих умников, и они радовались возможности размяться. Рон помахал рукой профессору, ему все-таки нравился этот СТАРИКАН. Хотя все же было непонятно, как Саид был молодым, а этот был старым! Ясмин и Салах, проходя мимо, практически синхронно кивнули профессору. Тот в ответ улыбнулся, то ли им, то ли своим мыслям. Странные люди в оглушающей тишине вышли из салона. Как только за ними закрылась дверь, в гостиной заговорили все разом. Омеги кричали, что Ясмин своим поведением оскорбляет всех омег! А альфы, наоборот, кричали, что Ясмин хитрый манипулятор и своими уловками сделал из альфы подкаблучника, который с места срывается по первому щелчку пальцев омеги. Только Матышковский судорожно рылся в собственном планшете. Там были фото со свадебной церемонии Айюба. Они были сняты, хоть и тайно, но профессиональной камерой. Цифровая запись позволяла увеличивать снимки. Он нашел фото, где лицо Саида было видно лучше всего. Этого просто не может быть! Профессор максимально увеличил лицо альфы, выискивая морщинки или хоть что-нибудь, что указывало на его возраст. Когда его информатор сообщил возраст Айюба и Саида, профессор решил, что он перепутал цифры. Саиду семьдесят два? Двадцать семь, не больше! Профессор взлохматил волосы, он всегда так делал, когда сильно волновался. ‒ Кто это? ‒ молоденький омега, прижавшись к его плечу, заглянул в его планшет. ‒ Какой хорошенький! Как принц Алладин из сказки! ‒ А это, деточка, тот самый брат Саид, которому семьдесят два года! ‒ альфа потрепал омегу по нежной щечке. ‒ Не может быть! – глаза омеги удивленно расширились. Он нежно выдернул планшет из рук профессора и бросился к друзьям. – Смотрите, смотрите! Это просто ожившая сказка из «Тысячи и одной ночи!» Омеги, громко щебеча, стали рассматривать фото, обмениваясь впечатлениями. К ним присоединились альфы, всем было интересно посмотреть. Вскоре Збигнев поймал на себе несколько заинтересованных и настороженных взглядов альф. Он поспешил к приятелям. Надо было успокоить людей и развеять ненужные сомнения. Профессор стал объяснять, что именно было запечатлено на фотографиях. Свадебных фотографий было всего четыре, на остальных фото были изображены базар, люди, верблюды, привязанные у караван-сарая, ремесленники за работой. Потом четыре фото с членами правящей семьи, а потом опять горожане, уличные танцы с кинжалами. Праздничные столы, накрытые прямо на улице. Женщины, сидящие за отдельным столом. Довольные и веселые дети. Наконец, кто-то из альф настороженно поинтересовался, откуда у него подобные фото. ‒ Ну, вы, конечно, решили, что я из военной разведки? – Матышковский иронично поднял по-стариковски кустистую бровь. – Жаль вас разочаровывать, но я всего лишь ученый! Информация это мой хлеб, ‒ Збигнев ухмыльнулся, – иногда с маслом. Я не собираю информацию лично. Я просто за нее плачу. Я знаю немало любителей экстрима, которые любят пощекотать себе нервы и при этом неплохо заработать. Так что, все банально просто и совершенно законно. В эмират пускают туристов, и им никто не запрещает там оставаться «в гостях». Это ведь так волнительно побывать в закрытом мире? Многие газеты и журналы с удовольствием платят хорошие деньги за подобные репортажи. А я, так сказать, покупаю оригиналы. По уровню раздался мелодичный перезвон, оповещающий о начале обеденного времени. Часть гостей разошлась, профессор забрал свой планшет и, заказав себе чай с сэндвичем, вытащил из неприметного чемоданчика литературный журнал. Быстро найдя нужную страницу, он достал лупу и, щурясь, начал внимательно рассматривать иллюстрацию. На ней маленький смешной человечек в старомодных круглых очках с гордостью держал в руках старинный фолиант. Матышковский в очередной раз рассматривал в лупу мельчайшие подробности обложки. А потом, поцокав языком, принялся так же через лупу рассматривать корешки книг, стоявших в шкафу со стеклянными дверками. Профессор покрутил журнал в надежде рассмотреть недостающие подробности. Часть шкафа закрывал собой нелепый человечек, похожий в своих очках на сову. Збигнев вздохнул и задумался…***
Когда Салах и Ясмин оказались в номере, омега велел Азизу быстренько достать черный в полосочку костюм. — С чего это вдруг ты решил переодеться в костюм? — Салах подозрительно прищурился. — По полу сквозит, — Ясмин быстро переодевался, — и потом, когда я в шелковых штанах, то все время пытаюсь подогнуть ноги под себя. Память тела это тяжело контролируемая вещь, а в костюме даже мыслей таких не возникает. — Там в гостиной... — Салах подошел ближе к супругу, — мне показалось, что ты на меня разозлился. Почему? Я что-то не то сказал? — Идиоматическое выражение «знай свое место» подразумевает, что место оппонента ниже, чем у говорящего, — Ясмин улыбнулся. — Поэтому все в гостиной решили, что ты хочешь меня унизить, или, вернее сказать, подчеркнуть мой зависимый статус. — Но, я-то совсем другое хотел сказать! — Салах разнервничался и схватил супруга в охапку. Ясмин так и замер с ногой в одной штанине. — Я хотел сказать, что твое место выше, чем у остальных омег. И не только омег! Там отнюдь не все супруги, — Салах округлил глаза и добавил, — там некоторые даже не женихи, а… а любовники! А ты замужний омега! Достойный, честный, умный! А там гнездо разврата какое-то! Улыбочки эти, хиханьки! Профессор мне показался вначале таким серьезным человеком, а на самом деле оказался похотливым животным! Как можно хватать чужих омег! И что совсем непонятно, почему все альфы это терпят? — Салах! — рассмеялся Ясмин и нежно погладил его по лицу. — Мы не на Сабахе! Здесь, когда альфе семьдесят четыре, то он, как правило, единственное, что может делать с омегой, так это строить глазки и ручки целовать! Вот не надо делать такие испуганные глаза! В федерации и альфы, и омеги, и беты живут одинаково лет по восемьдесят! И то в случае, если ведут здоровый образ жизни, правильно питаются и регулярно лечатся. А то бывает, что и в пятьдесят уже становятся дряхлыми стариками. — Так получается, я обидел пожилого человека? — ужаснулся Салах. — Нет! — засмеялся омега. — Ты, скорее, ему польстил! Дай, я уже оденусь! Я привык к жаре и эти несколько дней ужасно мерзну! — Может, тебя согреть? — Салах ухмыльнулся, глядя, как Ясмин выворачивается из объятий. — Лучше покормить! Я стал на удивление прожорливым. Это, наверное, из-за перепада температур. Я помню, когда только попал на Сабах, то от жары не мог нормально есть! А теперь, похоже, наверстываю! Есть хочу! Будешь задерживать, так я тебя покусаю, как голодный вампир! — Ладно, пошли уже, вампирушка моя, покормлю! — Салах улыбнулся и шлепнул супруга по аппетитной попке. ‒ Но раз уж ты надеваешь костюм, то тогда будь любезен надеть браслеты на руки! Я тебе выберу самые скромные! Из белого золота! Салах принес браслеты, но при этом почему-то был хмурым и встревоженным. Ясмин обреченно вздохнул, секса не хотелось категорически, а вот аппетит был зверский! Так что разговаривать придется по дороге. Ясмин подождал, пока муж застегнет браслеты на руках, и начал мягко подталкивать его к двери. ‒ Что тебя тревожит? – Ясмин шел рядом с мужем и смотрел, как Салах морщит лоб, пытаясь сформулировать мысль. — Я что-то не совсем понимаю, — Салах искоса посмотрел на мужа. — Когда я сказал о том, что ты знаешь свое место, то ты вначале разозлился. Не отрицай, я почувствовал! — Салах поцеловал Ясмина в ладонь и виновато посмотрел в глаза. — А потом ты вдруг развеселился и зачем-то поцеловал мне руку. Ты что-то хотел доказать тем людям? Но зачем? Они медленно шли к ресторанчику, который им обоим понравился в прошлый раз, и они забронировали столик на время обеда. Ужинали они обычно в Большом зале за капитанским столом. А вот обедать им нравилось в кругу своей семьи. Ясмин шел, рассеянно глядя на гуляющих людей, и думал о том, что сам не может объяснить свой поступок. Он просто хотел поддеть их всех из вредности. По «улице» мальчишки гоняли на скейте. Рон посмотрел на них голодными глазами, но, взглянув на папу, потупил взгляд. Он помнил, что наказан. — Не знаю, что сказать, — Ясмин посмотрел на мужа, тот ждал объяснения поступка. Омега вздохнул, полное имя мужа Салахаддин, что значит справедливый, честный. И он действительно всегда был честен, и обманывать его не хотелось, Ясмин вздохнул еще раз. — В самом начале я действительно разозлился, сама фраза очень уж резанула слух. А потом я понял, что ты просто напросто не знаешь ее идиоматического значения! Ты на самом деле говорил о том, что я знаю, какое именно место занимаю в жизни вообще и в твоей жизни, в частности. А еще я вспомнил пьесу Шекспира «Укрощение строптивой», и мне стало смешно. Потому что сцена была совсем, как в той пьесе. — Шекспир, — задумался Салах. — Я читал! Только «Ромео и Джульетту». — Молодец, — Ясмин улыбнулся, — почитаю тебе вечером, тебе понравится! Там еще есть… Ой! На плечо Ясмина сел попугайчик, чирикнул и… облегчился! Салах с горящими, как у кота, глазами схватил нарушителя в кулак. Ясмин пытался высвободить несчастную птичку, она ведь не специально, это просто птичка! Охрана замерла, не зная, что предпринять, Азиз крутился под ногами, желая вытереть гадость с хозяина! А вдобавок, ко всему, в них врезался мальчишка, так лихо рассекающий на скейте. Сам скейт остался под ногами альф, а вот мальчик перелетел через голову и плюхнулся прямо под ноги удивленного Ясмина. Салах от неожиданности выпустил птичку, а Ясмин помог подняться подростку. — Не ушибся? Может отвести тебя к врачу? Но подросток смутился при виде красивого омеги и, засмущавшись, вырвал руку и убежал, подхватив скейт под мышку. Что-то насторожило Ясмина во внешности подростка. Какой-то неожиданно взрослый взгляд, который он бросил на него, когда убегал. Омега на всякий случай проверил браслеты на руках. И пожал плечами. Все в порядке! Наверное, показалось… Обед прошел спокойно. Азиз порывался сбегать за чистой абая, но Ясмин не захотел переодеваться. Все остальные были с золотой вышивкой, а сильно кичиться богатством ему не хотелось. После обеда они опять вернулись в гостиную Мазарини. Там их уже ждали. Омеги, увидели браслеты, сразу захотели рассмотреть их. Альфы хотели поговорить о Сабахе, об охоте и о том, что их сильно взволновало – о долголетии и силе альф. «А вот я прочел в сети, что на Сабахе все живут до двухсот лет? Врут, наверное?» Омеги атаковали Ясмина. Зачем летите на Землю, а что за книга? И сколько она стоит? А вы ее у кого застраховали? А она тяжелая? А что вы будете делать после защиты? Профессор сидел с невозмутимым видом и только шевелил бровями, как шмель лапками. Ясмин сидел на диванчике в окружении омег и старался честно ответить на все вопросы: ‒ Летим на защиту моей диссертации на соискание следующей ученой степени, ‒ омеги восторженно заохали. ‒ Книга дорогая, но пока не проведена экспертиза, то и нет стоимости. И как ее можно оценить? Это все равно, что прицепить ценник к Святому Граалю или к Экскалибуру! Нет, пока нет заключения экспертов, то и застраховать невозможно. Да, фолиант тяжелый, и для перевозки куплен специальный чемоданчик, а чемоданчик закрыт в сейфе. Ну, не таскать же его с собой? Нет, он ее никому не покажет! Старые книги не любят изменения микроклимата. Книга хорошо сохранилась потому, что она была в сухом жарком климате без жучков и плесени. Но у него есть чудная 3-D копия книги, интерактивная и очень похожая на оригинал! Ну, хорошо, хорошо! Копию покажу и даже дам полистать. ‒ Азиз, ‒ Ясмин уже пожалел, что пришел сюда, лучше бы они погуляли где-нибудь! ‒ Принеси мой ноутбук. Азиз кивнул. У него был доступ к хозяйским комнатам. Рон сидел надутый. Он бы с радостью показал свои фото, но сейчас ему было даже страшно заикаться о них, чтобы снова не подвести папу. Спустя несколько минут в дверях появился Азиз, он был бледен, у него тряслись губы. Он упал к ногам Салаха и прошептал: — Господин! Нас обворовали! Сейф в номере вскрыт и блестящий чемоданчик пропал!