В связи с показаниями пленных некромантов о планах по созданию второго солнца докладываю: по единодушному мнению Совета Академии в ближайшие сто лет реализация подобного проекта невозможна. Из докладной записки архимага Гадариуса Шарка, 672 ГВ
— Солнце встает, Хозяин, - объявила Церцея, заходя в палатку Вакиллы. Даже без Печати Душ несложно было догадаться, где сегодня следует искать Мал Хакара. Ведьма поспешно отпрянула от лича, на груди которого она тщетно пыталась задремать последние шесть часов. Змея, впрочем, решила воздержаться от едких замечаний. — Эльфы не ушли? - поинтересовался лич, поднимаясь на ноги. Вопрос был скорее риторическим — отголоски спора между Церцеей и Ивулином все еще звучали у него в голове. — Я им предлагала, - вздохнула девушка. - Все та же песня — эльфы никогда не отступают. — Слова «оружие массового поражения» им ни о чем не говорят? — Они даже мне ни о чем не говорят... - отозвалась Змея. - Мы ведь и сами не знаем, что в итоге из этого получится. — Да, но некоторые прямо рвутся получить место в первом ряду... - произнес Мал Хакар, покосившись на Вакиллу. — Место в первом ряду будет сегодня у меня, господин, - напомнила Ар'ак'ша, появляясь из под пола палатки. — Везучая... - вздохнула ведьма. Являясь фактически частью Мал Хакара, его Илк'ха'йа'лет была единственным существом, способным полететь вместе с ним и выжить даже внутри новосозданного солнца, а ее нулевая масса не оставляла причин, по которым личу не стоило бы брать с собой. — Пойдемте, - позвал Мал Хакар, и обняв девушек, вывел их из палатки. Полки нежити уже были построены — после вчерашнего побоища Мелипсихоне удалось сформировать лишь сто двадцать сотен, которые она разделила на три полка и построила полумесяцем, в центре которого находился штаб, в котором и планировалось проведение ритуала. После того, как рыцари Ордена лишатся магической поддержки, их необходимо будет окружить и уничтожить прежде, чем личу придется прервать ритуал — и такое построение подходило как нельзя лучше. Однако для длительной обороны оно не годилось и, в случае провала ритуала, клин рыцарей разметал бы центральный полк в первые минуты боя. — Как эта штука работает? - сердито поинтересовалась Зения, вращая подзорную трубу. — Я их уже вижу, - сообщил Ивулин, указывая рукой направление. В гномьих оптических приборах эльф явно не нуждался. - Вон они. Судя по всему, паладины покинули свой лагерь еще до рассвета и успешно пересекли Пустошь, стоило беспокойный духам отправится спать. Теперь их армия уже маячила на горизонте. На этот раз у некромантов не было ни времени, ни свободных сил, чтобы спланировать засаду — ни подземную, ни какую-либо еще. Но и Орден потерял слишком много воинов, а выжившие слишком устали вчера, чтобы выполнять сложные маневры. Потому паладины тоже избрали максимально простой план — в авангарде шествовали Весмирские Золотые Щиты, следом за ними шагом шел клин из тысячи конников, а тылы прикрывали наемники. — Золотые щиты прикрывают конницу от возможной атаки упырей. Потом они расступятся и выпустят рыцарей вперед, - спрогнозировала Зения. — Начинаем, - распорядился Мал Хакар. — Если они поймут все слишком рано, то смогут сбежать, - напомнила Мелипсихона. — И это тоже будет наша победа, - отозвался лич. - Лучше раньше, чем позже. Начинайте. — Вот, - произнесла некромантка, протягивая Мал Хакару свиток с расчетами. - Я уточнила некоторые параметры. До высоты в шесть миль ритуал можно относительно безопасно прервать — замедлив падение, ты сможешь выжить. На большей высоте падение становится опасным для тебя, но ущерб для поля боя будет незначительным — при столкновении будет землетрясение, но основной ущерб причинят непосредственно удар и пламя... многие из нас способны пережить вещи и пострашнее. Однако падение с высоты, большей, чем двенадцать миль, уничтожит всех участников сражения. — А что дальше? - поинтересовался Повелитель Тьмы. — Начиная от тридцати миль — полное уничтожение Пустоши и прилегающих участков Линтанира и Кналга. — Я считаю, что прерывать ритуал вообще не нужно, - подала голос Зения. - Выиграть сражение — это хорошо, но у нас есть возможность изменить этот мир раз и навсегда. Многие здесь сегодня именно для этого. — А многие — нет, - ответила Церцея быстрее, чем Вакилла успела послать теневую волшебницу куда подальше. - Хозяин должен вернутся, чтобы править нами. А светить на небо можем отправить тебя, если хочешь. — Церцея, Зения, не время болтать! - прервал девушек Мал Хакар. - Начинайте ритуал... Сколько времени займет у меня подъем на шесть миль? - повернулся он к Мелипсихоне. — Четыреста пятьдесят секунд. — Ритуал придется прервать через семь с половиной минут после начала? - переспросил лич. - Вы не успеете разбить войско Ордена так быстро. — Семь с половиной минут — это только подъем. Ты продолжишь светить и во время спуска тоже. Когда пройдет четыреста секунд, начинай обращать ускорение, а когда начнется падение, замедли его. Это даст еще порядка четырехсот секунд — учитывая наше численное превосходство и неизбежную панику среди паладинов, этого хватит, чтобы дать нам необходимую для победы фору. — А какова область действия заклинания? — Оно будет действовать в любой точке, где твои лучи будут падать под более крутым углом, чем лучи Селлы. — Было хорошей идеей проводить ритуал на рассвете, - кивнул Мал Хакар. Пока лич с некроманткой обсуждали детали, Зения и Церцея приступили к ритуалу. Теневая волшебница просто воткнула свой посох в землю и тот пророс, стремительно превращаясь в высокую сосну. Эльфийская чародейка на ее месте успела бы ухватится за растущее дерево и в итоге оказаться на его верхушке, но Зения не была любительницей акробатических трюков и осталась на земле, шепча заклинание, которое должно было превратить сосну в Древо Духа. Зато Церцея устроила настоящее шоу — обратившись в змею, она обвилась вокруг появившегося из земли саженца яблони и через пару мгновений уже разлеглась на ветвях раскидистого дерева, свесив голову вниз. Сила двух Дерев Духа наполнила Мал Хакара, заставляя его тело искрится молниями. — Ар'ак'ша, - позвал лич, - идем. Призрачная девушка кивнула и исчезла внутри своего господина. — Повелитель... - прорыдала Вакилла, бросаясь на шею мужу. — Они идут, - подал голос Ир'шаз, которого происходящее, похоже, сильно раздражало. Так или иначе, он был прав — войска Ордена были уже в двух тысячах футов от передних рядов скелетов. Как и предсказывала Зения, строй эльфов расступился, освобождая путь уже разогнавшемуся клину рыцарей. — Вакилла... - произнес Мал Хакар. - Я дарю этот мир тебе. Он отступил на шаг назад, оставляя посох со Сферой Бессметрия в руках у ведьмы и вспыхнул ослепительным зеленым пламенем. Огненный шар начал неспешно подниматься над землей. — Что там такое? - крикнул Аврелий скачущему рядом с ним Гроссмейстеру. Командор обладал высокой чувствительностью к иллюзиям и страховал войско Ордена от повторения того фокуса, который эльфы устроили паладинам вчера. Сэр Эллеан присмотрелся и увидел за стрелами скелетов висящую в воздухе зеленую сферу диаметром футов в шесть. — Знаешь на что это похоже? - отозвался паладин, стараясь перекричать топот тысячи лошадей. — На солнце, - незамедлительно ответил командор. - И оно растет. До строя скелетов оставалось футов шестьсот, когда Гроссмейстер отдал приказ: — Стрелять по той штуковине! Рыцари на правом и левом фланге повторили команду, и она пронеслась по всему строю. Клин паладинов взорвался залпами Лучей Света. Эффективной дистанцией поражения для этого заклинания считалось расстояние в сто футов, и большая часть заклинаний ушла в молоко, но несколько десятков лучей достигли цели... без малейшего эффекта. — Это работает, - сообщила Зения, наблюдавшая за всем через Око Теней. - Он остановил заклинания на подлете. Мелипсихона кивнула и, повинуясь ее телепатическому приказу, фланги мертвой армии начали смыкаться вокруг все еще несущегося в атаку войска паладинов. — Нужно остановится, - посоветовал Аврелий Гроссмейстеру. - Эта штука гасит магию Света. Без мечей нам не прорваться. — Разъезжаемся! - скомандовал Эллеан. Клин рыцарей разделился надвое, разъехался в стороны и развернулся, возвращаясь к полку Золотых Щитов. К счастью, эльфийские лучники остались в тылу армии Союза и еще не участвовали в бою, так что неудачная атака обернулась для паладинов минимальными потерями. — Золотые щиты пойдут по центру, а мы разделимся на две группы и ударим между вражескими полками. Необходимо отделить центральный полк от остальных и взять его в кольцо. Придется постараться, чтобы разбить их без магии, но если уничтожим штаб, битва будет выиграна, - сформулировал Гроссмейстер новый план. Курьеры немедленно помчались оповестить другие отряды о новой тактике. — Лучше отступить, пока еще можно, - посоветовал Аврелий. - У этого заклинания ограниченная область покрытия. Выманим фланговые полки и уничтожим их за ее пределами. Кроме того, так мы меньше пострадаем, если оно рухнет на землю. — Не успеем, - отозвался Эллеан. - Не успеем мы отъехать на безопасное расстояние. — Почему? Судя по темпам его роста, не похоже, что в ближайший час его падение грозит какими-то глобальными последствиями. — Зато выстрел Ока Селлы — грозит, - ответил Гроссмейстер. - Как, ты думаешь, поведет себя верховный легат, когда ей сообщат о появлении над Линтаниром второго солнца? Прикажет стрелять на максимальной мощности и будет абсолютно права. Чтобы у нас появился шанс выжить, нужно уничтожить эту штуковину раньше, чем ее аура станет заметной из Сорадока. Где-то там, под ней, должен быть тот или те, кто ее создал. Прорвемся к штабу некромантов и убьем их — это наш единственный шанс.***
Мал Хакар вознесся над полем боя — и не только в физическом смысле. С каждым футом высоты он все глубже проникал в суть мира, людей и магии. Как лич, он обладал абсолютной памятью и теперь знания в его голове перестраивались, объединяясь и обрастая выводами и следствиями. То, что он понимал ранее лишь эмпирически или вовсе интуитивно, теперь выстроилось в четкую структуру. Он мог видеть, как его лучи преломляются в каплях росы на листьях Линтанира, понимать, по какой схеме движутся молекулы его тела, чувствовать силу, заставляющие пылинки падать, а луну — висеть в небесах. Его мысли постепенно воссоздавали все тела, связи и законы во вселенной. В начале была Тьма. Путь Тьмы — путь Мира, и, подобно тьме, мир медленно развращает тех, кто стремится к нему. Отчасти это развращение вызвано теми злодействами, что люди совершают во имя мира, но в основном тем, что мир и тьма шепчут своим последователям о том, что тьма — естественное состояние вселенной, а мир — естественный порядок вещей, гарантированный всем людям от рождения. Мирное время преподносит людям бесчисленные дары, процветание и изобилие, отягощая их ложными благами в ущерб самосохранению. Развращенные этими ценностями и убаюканные иллюзией естественности происходящего, они просто неспособны противостоять прямому, жестокому и неодолимому натиску света, когда он наконец воссияет — а он в конце концов обязательно воссияет. Так пали Мал Раванал и Джевьян, и пал бы Мал Ксан, не измени Зазингел ход истории. Порок пути Мира — похоть — несовместимые с доблестью и самопожертвованием нега и развращение, которые делают бремя войны непосильной ношей для стражей мира. Война подобна свету и, как луч света беспрепятственно рассекает тьму, она всегда побеждает мир. Последователи этого пути обычно верят в свою правоту и, весьма часто, они действительно правы. Но независимо от причин и побуждений, природа войны неизменна — это природа луча света. Свету необходим источник, который будет питать его топливом, чтобы он мог гореть и дальше. Топливо войны — людские жизни. Подобно свету, война вытаскивает из тьмы и являет миру все уродливые черты человеческой души. Не злодеи начинают войны, но война делает злодеями тех, кто ее ведет. Однако самая ужасное свойство светового луча, взятое от него войной, это его бесконечность. Порок пути Войны — жадность, нежелание останавливаться на полпути, стремление к окончательной победе, подпитываемое горечью потерь по обе стороны баррикад. Световой луч не может закончится — лишь погаснуть, когда не останется топлива. Война идет до тех пор, пока есть люди, чтобы погибать на ней, а если войну ведут бессмертные или организации с бесконечными ресурсами, она становится бесконечной. Путь Жизни — путь Бесконечности. В отличие от тьмы и света, у нее нет последователей — ей и вовсе не нужны люди. Жизнь в бесконечной борьбе и жизнь в вечном мире — она питает оба этих пути и сама питается их плодами. Однако в этой вездесущности кроется ее единственная слабость — обжорство. Принимая в себя все и неизбежно становясь частью каждого вещества и процесса во вселенной, жизнь уже не может отделить себя от этого мира и вынуждена изменятся вместе с ним. Путь Времени — путь Изменения. В отличие от безначальной тьмы, бесконечного света и вездесущей жизни, этот путь конечен и довольно короток — однако при этом ему удается влиять на все прочие пути, меняя их пусть и незначительно, но необратимо. Время меняет цвет солнца и длину дня, расстояние между звездами и теплоту пустоты. Однако при всем своем могуществе этот путь остается самым слабым и медленным. Порок этого пути — зависть. Стремление к более радикальным и быстрым изменениям заставляет искать более простого и неприхотливого пути — разрушения. Разрушение — путь Природы. Именно на нем построено все могущество Созидания и именно он снабжает строительными материалами и энергией все остальные пути. Кто-то скажет, что природа создает жизнь — однако на деле она может сделать это лишь при помощи других путей, а вот с уничтожением жизни отлично справляется самостоятельно. Ни война, ни время не сравнятся в разрушительности с буйством стихии. Однако это буйство должно быть обуздано дабы служить на благо. Погибель этого пути в гневе — разрушении ради разрушения. Когда разрушение перестает быть слугой других путей и продолжается сверх всякой меры, оно уничтожает все — и тогда наступает конец. Смерть — это конец. Конец свету, конец времени, конец природе — конец самой бесконечности. Лишь у тьмы нет конца и они идут рука об руку — тьма в начале, смерть в конце и тьма после смерти. Порок этого пути не умаляет его величия и является великим благом для всего живого — не будь смерть столь ленива, в мире не осталось бы уже ничего, кроме тьмы. Мал Хакар и раньше знал, как шесть путей порождают друг друга, сливаясь в бесконечный Ке'мик'ад'жи, но теперь он увидел нечто другое — то, почему обычные люди не могут овладеть магией шести путей, — и понял, в чем именно состоял дар Старейшего, полученный им при рождении. Пути Созидания не только порождали, но и уничтожали друг друга, и если в цепочке не хватало хоть одного из них, собрать остальные не удавалось. Лишь существо, от природы владеющее всеми шестью, могло стать магом шести путей — и сейчас во вселенной было лишь три таких существа — он, Ли'ана и Отец. — Ар'ак'ша, ты видишь это? - произнес лич. - Вселенная... собирается. Вот-вот она вся будет перед нами. — Господин, прошло шесть минут, - напомнила призрачная девушка. Лич находился сейчас в центре пылающего шара радиусом в двадцать четыре фута, но этот огонь состоял из его собственной магии и не мог причинить ему вреда, а Илк'ха'йа'лет была в полной безопасности внутри него. - Пора обращать ускорение. — Рано, - отозвался Повелитель Тьмы. Ему больше не нужно было смотреть вниз на поле боя — да и вряд ли он много увидел бы с высоты четырех миль — чтобы узнать, что там происходит. Он просто знал, что, хотя большинство наемников Ордена разбежались, едва завидев новое солнце, полк весмирских эльфов сейчас доблестно сражается с пятнадцатикратно превосходящими их скелетами, а паладины взяли в кольцо штаб некромантов и пытаются прорваться к Древам Духа. - Паладины выбрали правильную тактику. Даже без магии они — великие рыцари. Вполне возможно, что они даже смогут прорваться к штабу, и тогда Вакилле понадобится все преимущество, какое только можно. Если вернемся сейчас, то все будет напрасно. — Через минуту обратного пути уже не будет, - бесстрастно отозвалась Ар'ак'ша. — Мы сейчас знаем куда больше, чем на земле — я найду способ замедлить падение сильнее, чем предусматривали расчеты Мелипсихоны. Продолжаем. — Да, господин. Зеленое солнце преодолело отметку высоты в тридцать тысяч футов. Его размеры возрастали не так быстро, как скорость, и с земли оно сейчас казалось сияющей точкой, но его лучи ярко светили над миром, которому не суждено уже стать прежним.***
— Вот тебе и «реализация невозможна в ближайшие сто лет», - вздохнула Алора, перечитав отчет еще раз. - Ученые, называется... Новое солнце пока нельзя было видеть из Сорадока, но пять минут назад штабные маги обнаружили мощнейшую ауру и смогли составить достаточно подробный отчет о свойствах, которыми должен обладать объект, излучающий ее. Верховный легат почти сразу же узнала эти показатели — она видела их ранее в описании теоретических моделей «солнца некромантов», которые ученые Академии построили после Царцинского сражения, доказывая, что создать подобный объект невозможно. — Никто ведь не говорил, что невозможна попытка... - пожал плечами Овадд. - Быть может Мал Хакар счел, что даже незавершенная реализация его устроит — на каком-нибудь этапе он остановится... — Или просто что-нибудь пойдет не так, и оно рухнет, - предположила верховный легат. — Неконтролируемое падение с текущей высоты вызовет взрыв, аналогичный четыремстам тысячам фунтов гномьего громового зелья, - немедленно сообщил Овадд. — Вот именно поэтому нужно было стрелять сразу, а не тащить туда нашу армию... - проворчала Алора. — Стрелять ведь все равно придется, - произнес ученый, скорее утверждая, чем спрашивая. — Какова будет мощность взрыва от выстрела Ока Селлы? - вздохнула легат. — На полной мощности? Эквивалентна взрыву примерно шестнадцати миллиардов фунтов громового зелья. — А с какой высоты падение Мал Хакара причинит такой же ущерб? — Миль шестьдесят-семьдесят, думаю, - ответил Овадд так быстро, что Алора покосилась на него — казалось, будто Божественная Мудрость все еще была при нем. Однако бывший инквизитор лишь показал ей свиток с расчетами высот и мощностей взрывов, который держал в руках. - Посчитал еще в том году, когда о подъеме солнца впервые стали серьезно говорить. Я же эксперт по оружию массового поражения, в конце концов — нужно быть в курсе последних тенденций... — Дадим Гроссмейстеру немного времени, - прервала ученого Алора. - Если они найдут способ остановить Мал Хакара, и солнце исчезнет или хотя бы упадет с меньшим ущербом, мы сбережем наш выстрел и избежим больших разрушений. Будем стрелять, когда вред от падения солнца и выстрела Ока Селлы сравняются — не быть же нам хуже некромантов. — Вы неправы, - покачал головой Овадд. - Во-первых, взрыв в воздухе при равной мощности причинит гораздо меньший ущерб, чем взрыв при ударе об землю. Во-вторых, что более важно, мы не сможем выстрелить по чему-то на высоте в шестьдесят миль. Это оружие создавалось для стрельбы по наземным целям — мы можем подбивать цели на какой-то высоте, но не выше стратосферы точно. Это значит, что если мы упустим время, стрелять придется не по самому солнцу а по земле под ним, и оно останется вне зоны поражения. Тогда произойдет одно из двух — либо наземный взрыв уничтожит источник силы, обеспечивающей подъем солнца и оно рухнет на землю, вызвав второй взрыв, либо, если источник, питающий солнце, находится внутри самого солнца, оно вовсе не будет падать и мы уже ничего не сможем ему сделать. — Понимаю... Сколько у нас еще времени? — До момента подъема солнца некромантов на высоту шестидесяти миль при сохранении текущего ускорения — минут пятнадцать. До момента, когда стрелять станет поздно — минут пять. На подготовку нужно три. — Стреляйте, - выдохнула Алора и эти три слога будто бы состарили ее на три десятилетия. Овадд кивнул и сделал знак помощникам. — Если прицелимся прямо по солнцу, то избежим серьезного ущерба для войск на земле, - сказал он. - Или можно целится ниже, чтобы задеть и солнце и поверхность. Чего мы хотим? — Второго выстрела у нас нет, а исход сражения непонятен, - слова легата были бесстрастны, но по щекам катились слезы. - Если те, кто создали это, выживут, ничто не помешает им запустить второе солнце и сбивать его будет нечем. Стреляйте наверняка. — Свет да сохранит наши души в Мире Теней... - прошептала Алора, отворачиваясь. Овадд не мог слышать ее слов, но и сам думал о том же — как и все присутствовавшие в штабе. — Мы отдаем свои жизни в жертву за выживание человечества, - произнес ученый слова из Кодекса Ордена. - Если паладин может умереть, чтобы жили два других человека — это доброе дело. И это наше дело. — И это наше дело, - хором повторили остальные паладины.***
Инквизиторы собрались в пятнадцати милях от поля сражения. Согласно изначальным приказам Гроссмейстера им следовало атаковать штаб некромантов, как только конница пробьет брешь в обороне нежити, однако обе стороны вновь недооценили своего противника. Без магии света битва складывалась в пользу некромантов, но им не удалось добиться решительного преимущества в первые десять-пятнадцать минут сражения — и потому зеленое солнце продолжало свое вознесение. Паладинам же требовалось уничтожить штаб некромантов до того, как сорадокский штаб применит Око Селлы — и они также не преуспели. Когда стало понятно, что времени не хватает, Юсулла и Мордруард воспользовались Божественной Скоростью и перенесли остальных инквизиторов на безопасное расстояние. Магия Света не действовала даже здесь, но залпа Ока Селлы можно было не опасаться. — Приготовьтесь, - произнес Великий Инквизитор. - Сразу после взрыва перемещаемся обратно — если кто-то из некромантов выживет, мы закончим дело. Под «кем-то», разумеется, подразумевался Мал Хакар в живучести которого инквизиторы убедились еще вчера. Даже сейчас они больше боялись не последствий использования оружия массового поражения, а того, что его эффект окажется недостаточным. Лишь сэр Леорин — новичок, ставший инквизитором лишь вчера, после гибели сэра Глицина — сосредоточенно вглядывался в горизонт. — Вы ничего не увидите, - сказала ему Юсулла. - Снаряд полетит на скорости света. — Уже скоро? - встревоженно спросил рыцарь. — Пять минут на то, чтобы собрать отчеты, пять минут на принятие решения, три минуты на подготовку, - отозвался Мордруард. - Пора бы уже... Почтенный Овадд слегка слукавил, сказав, что эффект от выстрела его супероружия будет эквивалентен взрыву шестнадцати миллиардов фунтов громового зелья — прежде всего, магический снаряд принципиально отличался от любой рукотворной взрывчатки, тем что сила взрыва не убывала от центра области поражения к краям, а распределялась равномерно. Потому, несмотря на свою огромную мощность, Око Селлы было весьма гуманным оружием — оно не разрушало каменные постройки и относительно слабо изменяло рельеф — лишь убивало людей и поджигало все горючие вещества в области поражения. Если бы Овадд активировал свое оружие во время вчерашнего сражения, его выстрел вовсе не имел бы глобальных последствий — ибо на всей Пустоши не было ни одного живого кустика. Сегодня битва шла намного ближе к опушке Линтанира, и магический взрыв вызвал бы лесные пожары, однако древний лес был огромен и не сгорел бы целиком даже за десять лет, а ущерб от пожаров на опушке был бы куда меньше, чем бы если бы паладины сразу выстрелили по сердцу леса, как планировалось год назад — но даже теперь Овадд, вопреки своей репутации, старался избежать масштабных разрушений настолько, насколько было возможно. Точка прицеливания находилась в одиннадцати милях над землей и сфера взрыва диаметром в двадцать три мили должна была лишь едва-едва коснутся поверхности — зато полностью поглотить солнце некромантов. Магический снаряд золотистой молнией промчался над Сорадоком, перемахнул реку Велдин, Великую Реку и Листру — быстрее, чем человек успел бы моргнуть и открыть глаз — и... ничего не произошло. — Что это была за вспышка за облаками? - спросил Леорин. - Уже все? — Это снаряд над нами пролетел, - отозвался почтенный Моддри. — А взрыв? — Не будет взрыва, - отозвался сэр Менван — второй обладатель Божественной Мудрости. - Солнце некромантов его погасило. — Какого... - выдохнула Фрейда. - Это ведь даже не магия Света! — Мы знали, что солнце может управлять светом, потому что Селла — маг Света, - пожал плечами повар. - Похоже, солнце, созданное магом шести путей, может отменить любое заклинание магии Созидания... или просто любое. — И как нам теперь его сбивать? - поинтересовалась леди Силверщилд. — Слава Свету, они живы... - прошептала Юсулла, похоже, не слушая ни вопросов Фрейды ни ответов Менвана. — Что-что? - переспросил стоявший рядом сэр Робрин. — Они живы, - повторила леди-инквизитор. - Раз взрыва не было, Гроссмейстер и остальные рыцари живы — мы должны вернутся на поле боя и поддержать их. — И как ты нам предлагаешь сражаться с некромантами без магии? - поинтересовалась Фрейда. — Некоторые здесь всю жизнь этим занимались между прочим, - подал голос сэр Лабрин. - Леди Юсулла права. Если солнце некромантов поднимется в небеса навсегда, мы уже никогда не сможем колдовать — и тогда сегодня последний день, когда у нас будет шанс покончить с Мал Хакаром. Если сделаем это, то в ближайшие сто лет магия нам и не понадобится — будет время научится воевать по-новому. — Все верно, - кивнул Великий Инквизитор. - Кроме того, все еще есть вероятность, что уничтожение поддерживающих новое солнце магов прервет его подъем. Сэр Аврелий не пользуется магией, и он очень силен. Наши Благословения Света тоже работают — фактически, мы, он и Гроссмейстер — последние одиннадцать паладинов, которые способны сражаться в таких условиях. Объединившись, мы сможем одолеть Мал Хакара. — То есть вы даже деру не дадите? - поинтересовался хриплый голос с нотками усмешки. - Вы самые храбрые светлые маги из всех, кого я знал. Голос принадлежал закованному в латы личу в лиловой мантии. — Мал Кешар... - немедленно узнала его Юсулла. — Я полагал, что самое безопасное место на поле сражения будет рядом с вами, - отозвался лич. - Однако теперь, когда ваше супероружие оказалось бесполезным, пора, пожалуй, избавиться от вас. — Что-то я не вижу у тебя за спиной армии скелетов, - усмехнулась Фрейда, похоже, искренне обрадованная тем, что бой с Мал Хакаром откладывается. — Позвольте открыть вам один небольшой секрет... - усмехнулся в ответ Мал Кешар, почти точно скопировав интонацию инквизиторши. - Мал Хакар сейчас внутри своего солнца. Вы бессильны добраться до него там, а сам он уже слишком высоко, чтобы вернутся. Теперь, когда он поселится на небе, некромантам на земле будет нужен новый Повелитель Тьмы... и когда я самолично уничтожу Инквизицию, всем станет ясно, что лишь я достоин занять это место. — Так вот, как это работает... - пробормотал Менван. - Мал Хакар внутри... — Это делает его штаб уязвимым, - сделал вывод Мордруард. - Нет никакой причины, почему мы должны сражаться с Мал Кешаром сейчас — последние двести лет он терроризировал орков в горах и будет делать то же самое еще двести лет. Опасен Союз Некромантов — его мы должны уничтожить. — Я прикрою, - произнес Однорукий Паладин, вытаскивая меч из ножен. - Забирайте остальных. — Простите, никто никуда не пойдет, - сообщил второй лич, вдруг появляясь прямо из-за спины Мал Кешара. Он был худым и шестируким, и все его тридцать пальцев стремительно двигались, сплетая какое-то заклинание. Прежде, чем инквизиторы успели среагировать, вокруг них и личей возникла красноватая полусфера радиусом футов в пятьдесят. — Эй, не лезь, мужик, - сказал незнакомцу Мал Кешар. - Они — мои. — Я не возражаю, - пожал плечами второй лич. - Буду поддерживать барьер, а ты сражайся. Но если не справишься, то у меня снаружи спрятана сотня скелетов-ассасинов. Тогда уж извини — вся слава достанется мне. — Погоди, так ты и есть тот псих, который дезертировал из ассасинов, украл первого призрака другого некроманта, женился на шлюхе и стал личем? Кто-то там Смитсон, да? — Мал Радус, - поправил ассасин-лич. — Ну и ладно... - усмехнулся Мал Кешар. - Однажды я проспорил Мал Хакару, когда подумал, что он не сможет убить шестьсот эльфов одним заклинанием. Теперь ты совершаешь ту же ошибку... — Вообще-то это вы двое совершаете ошибку, запирая себя здесь с нами без своих скелетов, - прервал спор двух личей сэр Лабрин, выступая вперед. - Пусть наша магия и не действует, но, я например, убил Мал Раванала еще когда ни магом, ни инквизитором не был. — Отлично, - отозвался древний лич, хлопая в ладоши. Его правая рука загорелась кроваво-красным пламенем, а левая — холодным голубым, и, слившись в единое лиловое пламя, магический огонь застыл в форме огромного боевого молота. Однорукий Паладин, полагаясь на свою Божественную Мощь, принял удар лича на щит, однако просчитался - волшебное оружие отшвырнуло его на тридцать футов и впечатало в стенку барьера. - Думаю мое новое заклинание должно вам понравится... вы ведь любите молоты, да? Это Молот Тирании, и он сделает меня повелителем вселенной! И он шагнул вперед, полный решимости вернуть себе славу самого грозного лича в мире. Впрочем, тех, кто знал Мал Кешара чуть лучше, его поведение не удивило бы — и отказ от участия в основном сражении, и нападение на неприятельский штаб, и бравада перед ослабленным противником — все это вполне соответствовало его самолюбию и коварству, а сегодня эти качества лишь проявились в крайней степени. Однако дело было не только в Мал Кешаре — в тот день каждый некромант прыгнул выше головы. В этом и было истинное значение Рождения Нового Мира, не имеющее ничего общего с исчезновением магии Света — видя вознесение своего вождя, темные маги устыдились наконец того страха, который они испытывали перед паладинами на протяжении последних столетий, и тоже устремились в высь, хоть и не физически. Тут и там некроманты проявляли чудеса храбрости, жертвовали своими жизнями или просто выкладывались на двести процентов, словно в зеленых лучах нового солнца исчез тот старый мир, где они были изгоями, преступниками и жертвами непрерывной охоты, единственными целями которых было выжить и добиться для себя мира. В новом мире, родившемся сегодня, они стали новыми людьми — и эти новые люди показали себя готовыми сражаться и достойными побеждать.***
— Это уже слишком, Гроссмейстер, - сказал Аврелий, подводя Эллеану уже четвертого коня за сегодня. Паладины атаковали раз за разом, а у нежити на второй день сражения оставалось уже маловато копейщиков, потому скелеты прибегли к той же тактике, которую использовали против кавалерии на протяжении столетий — передние ряды выступили вперед и позволили себя смять, а затем лежащие на земле останки воинов-скелетов атаковали лошадей. В результате паладины несли сравнительно небольшие потери в людях, но оказались спешенными, что позволило более многочисленным мертвецам контролировать темп сражения. - Их солнце уже слишком высоко, и даже Око Селлы его не взяло. Вполне возможно, что его уже не выйдет остановить — да и не нужно этого делать. Посудите сами — либо мы все умрем, пытаясь сбить солнце на землю, а в итоге ничего не получится, либо, наоборот, все получится, солнце упадет, и мы умрем. Зачем нам такой расклад? Отступим сейчас, чтобы победить в другой раз. — А ты уверен, что мы сможем? - спросил Гроссмейстер. — Да, уверен. Пусть даже ритуал некромантов будет на сто процентов успешен, и зеленое солнце останется на небе навсегда — ему придется вращаться вокруг планеты, и когда оно будет за горизонтом, его магия точно не будет действовать. Если его скорость вращения та же, что и у настоящего солнца, то уже через шесть часов оно сядет — а Селла будет в зените. Тогда и настанет идеальный момент, чтобы действовать. — Ты прав, - кивнул Эллеан. - Возглавь отступление. — А вы? — Я прорвусь к штабу некромантов и уничтожу их командиров — так тебе будет легче выполнить свой план, когда настанет время. Мои реликвии не утратили силу — любому, кто убьет меня, придется отдать за это свою жизнь. — Вчера у вас тоже были реликвии, но с Мал Хакаром вы не справились, - напомнил Аврелий. — Я был не в форме... А если серьезно, то сейчас Мал Хакар и его лучшие маги должны быть заняты, поддерживая этот ритуал — а мне нужно просто убить тех, кто командует скелетами, пока он занят. — Нет уж. Раз вы идете, то и я тоже — отвлеку на себя скелетов и выиграю для вас немного времени, чтобы расправится с некромантами. Пусть Дамокл возглавляет наступление. — Ты — наш ценнейший боец, мы не можем пожертвовать тобой для отвлекающего маневра, - возразил Эллеан. - А Гроссмейстер... любой человек с этими реликвиями сможет все то же, что и я. — А я и не собираюсь собой жертвовать, - пожал плечами Аврелий. - Когда вас убьют, я заберу реликвии и отступлю. — Так-то лучше... - мрачно усмехнулся Гроссмейстер, отлично понимая что командор лжет. - Ну что ж... Где сэр Дамокл? Проинструктируем его и приступаем. — Я уже сказал ему все, что нужно. — Ты знал, какое решение я в итоге приму? - вздохнул Эллеан. - Мне действительно пора уже уступить дорогу молодым — если бы сегодня Орден возглавлял ты, а не я, все сложилось бы куда лучше... — Нет уж, я пас — придется сражаться верхом и махать этой огромной пикой... не мой стиль. — У этой огромной пики есть свои преимущества... смотри! - пришпорив коня, Гроссмейстер помчался к строю нежити. Едва касаясь скелетов, Копье Справедливости превращало их в прах, которым их телам и надлежало быть, и Эллеан мчался вперед, проходя через неприятельский строй, словно нож сквозь масло. Он мог сделать так в самом начале сражения, но вынужден был сдерживаться, так как лишенные магии своих мечей паладины не смогли бы прорваться вслед за ним... но теперь, когда Гроссмейстер решился действовать в одиночку, ничего не сдерживало его. Однако Аврелий был еще удивительней — он бежал по проложенной Эллеаном дороге, разбрасывая в стороны всех, кто пытался заступить ему дорогу. Удары скелетов не просто не могли его поразить — они даже по его щиту не могли попасть, ибо он видел направление каждой атаки и уклонялся раньше, чем противник опускал оружие. Однако пылающая веревка мерцающей змейкой прокралась по земле и оплелась вокруг ноги рыцаря. Тот обернулся — в тридцати футах от него стояла Огненная Королева Некрополиса. Ее заклинание напоминало пылающий хлыст, но, похоже, могло двигаться и менять размеры по желанию ведьмы. Паладину пришлось пустить в ход меч и щит, чтобы отбиваться от набросившихся на него скелетов. Огненный кнут натянулся, удерживая Аврелия на месте, и, казалось, не оставил ему иного выбора кроме как устремится прямо к Вакилле и атаковать ее. Едва взглянув на ведьму, командор понял ее план — она собиралась затащить его в облако пепла, окружавшее ее. «Снова будет душить... Действительно, это ведь они выигрывают сражение — могут и время потянуть. Если начну сражаться с ней сейчас, то через двадцать минут против меня будет вся армия нежити, а ее я даже не поцарапаю... нет уж, дамочка, в другой раз как-нибудь...» Подумав так, рыцарь со всей силой, дарованной Драконьим Избранникам, дернул ногой, разрывая хлыст, и закрылся щитом от пригоршни огненных шаров, которые ведьма немедленно метнула в него. Эллеан тоже заметил Вакиллу и развернул коня, устремляясь к ней. «Ну вот и отлично, - подумал Аврелий, прокладывая себе путь через орду скелетов к одному из некромантов, замеченных им ранее. - Гроссмейстер сможет справится с этим гораздо быстрее. Его Небесный Щит наносит ударившему его равный ущерб, а значит задушить его пеплом она не сможет — а один удар Копья Справедливости превратит ее в кучку пыли... Хотя у нее тоже куча реликвий... ну да ладно, у Гроссмейстера боевого опыта на двадцать жизней хватит, придумает что-нибудь... а мне нечего делать в драке этих обвешенных артефактами вояк — поищу рыбешку помельче и без зубов...» Эллеан чувствовал себя не слишком рыцарственно, нападая на ведьму со спины, но лишь до того момента, когда она заметила его приближение и посмотрела в его сторону. Гроссмейстер не обратил особого внимания на Вакиллу во время вчерашнего сражения, и в основном его знания о ней ограничивались тем, что она огненная ведьма и спит с Мал Хакаром. Но этот взгляд паладин узнал сразу — он был тем же, что и у Повелителя Тьмы. Так же, как и вчера, рыцарь почувствовал непреодолимое желание свернуть в сторону — и, так же, как и вчера, смог сдержаться, хотя и не был уверен, стоит ли ударить ведьму Копьем Справедливости, рискуя вновь быть выбитым из седла, или воспользоваться простым мечом — однако Вакилла не собиралась давать ему выбора. Когда между ними оставалось футов десять, она вспыхнула Огненным Щитом столь мощным, что столб пламени поднялся втрое выше ее роста. Конь Гроссмейстера испуганно поднялся на дыбы, и рыцарь не смог удержаться в седле. — Так и думала, - произнесла королева некромантов, огненным хлыстом подхватывая лежащую на земле пику и отбрасывая ее подальше в сторону. - Если ты падаешь на землю не в результате моих действий, а по вине твоей лошади, я ничего не чувствую. «Похоже, у них с Мал Хакаром есть что-то общее, помимо постели, - подумал Эллеан. - Одним заклинанием она и обнаружила единственную слабость Небесного Щита, и лишила меня Копья Справедливости... Даже если я подберу его, без коня им нормально не подерешься... Придется по старинке.» Он выхватил меч и набросился на ведьму, однако небольшой огненный шар взорвался прямо перед забралом рыцаря, насыпав в щели чего-то, напоминавшего песок. Как верно заметил Аврелий, у Вакиллы тоже были реликвии — пока Гроссмейстер, подняв забрало, протирал глаза ведьма собрала кружившиеся вокруг нее частицы пепла в направленные потоки, которые затем смешались с песчинками из Мешка с Песком. То был один из экспериментальных артефактов, созданных за последний год в лаборатории Мелиссы. Проклятая Флейта, была бы, вероятно, более эффективна против защищенного от физического урона Гроссмейстера, но Вакилла берегла ее для схватки с Инквизицией и потому прибегла к более слабым артефактам. Мешок с Песком был на деле тем же, чем и назывался — магически облегченным мешком, вмещавшим примерно пятьсот фунтов песка, зачарованного таким образом, чтобы сливаться с любыми заклинаниями. Маг воды смог бы создать из этого песка глиняного голема, а маг ветра — песчаную бурю. Но Огненная Королева была подлинным виртуозом — ведь сама идея создания этого артефакта была основана на ее заклинании Облака Пепла — и могла управлять летучими частицами на совершенно ином уровне. Всего несколько мгновений у нее ушло на то, чтобы заставить струи песка и пепла слиться воедино и застыть в форме полупрозрачного купола. «Она расплавила песок и превратила его в стекло? Но в чем здесь смысл?» Ответ на вопрос Гроссмейстера пришел немедленно — Вакилла взмахнула огненным хлыстом и тот, беспрепятственно пройдя через стеклянный купол, дважды обернулся вокруг левого локтя рыцаря. Эллеан поспешно перерубил пылающую веревку. Конец кнута немедленно скрылся за стеклянным куполом и отверстие, через которое он втянулся внутрь, заросло стеклом. «Если она сожжет мне руку, то сама всего лишь лишиться руки — но после этого я уже не смогу держать Небесный Щит, и она сделает со мной все, что захочет... Отличный план, особенно учитывая, что ее левая рука и так уже сожжена. Итак, она уже нашла вторую слабость моего щита... пора с этим кончать!» Паладин устремился вперед и с разбега ударил щитом по стеклу. Купол немедленно раскололся и Гроссмейстер ворвался внутрь, однако пролом у него за спиной сразу же начала вновь зарастать. Стеклянный купол покрывал площадь примерно в триста квадратных футов. Внутри, как и ожидалось, было жарко и дымно. Повсюду лежал пепел и плясали языки пламени. Фактически, едва войдя сюда, Эллеан дал ведьме возможность сжечь себя до тла, но это означало бы и ее гибель тоже. Его такой размен устраивал — ее нет. Его можно было заменить и он уже назначил своего преемника, но если Мал Хакар действительно любил свою супругу, ее гибель должна была серьезно сказаться на принимаемых личем решениях. Поэтому Огненная Королева стремилась победить, оставшись в живых — и тем самым давала шанс на победу своему противнику. Пламя на земле было бойким, но не опасным — пробежать по нему было не сложнее, чем затоптать затухающий костер. Подбежав к ведьме, рыцарь взмахнул мечом, но его удар рассек лишь пепел — шея Вакиллы вдруг исчезла и голова на мгновение повисла в воздухе, а затем ярко полыхнуло пламя и все стало как прежде. Ведьма выдохнула в рыцаря струю огня, но тот, выставив вперед щит, выдержал эту атаку и нанес ответный выпад — прямо в сердце. Однако этот удар оказался не успешней предыдущего — поток пламени, вырвавшийся из груди ведьмы, заставил паладина разжать руку и выпустить меч, а Вакилла просто извлекла оружие из раны и та немедленно исчезла. — Чем вы занимаетесь? - спросил Гроссмейстер, когда ведьма, вместо того, чтобы выпустить в него очередное огненное заклинание, попыталась ударить рыцаря его же священным мечом. Эллеан без труда перехватил клинок латной перчаткой и вырвал его из рук противницы. - Тянете время, пока у вас не будет достаточно свободных скелетов, чтобы со мной справится? От Огненной Королевы я ожидал большего. Устремив на рыцаря ненавидящий взгляд, ведьма вытянула руку и магический посох, который, если паладин правильно помнил, он видел вчера в руках у Мал Хакара примчался откуда-то и лег в ее ладонь. — Вы видите это? - спросила она надломленным голосом. - Он подчиняется мне — это значит, что его законный владелец покинул пределы нашего мира. Так что нет — я не собираюсь тянуть время. Я предам огню сначала вас, а затем каждого паладина на этой планете. Она извлекла из мешочка на поясе какой-то небольшой круглый предмет и проглотила его. Если Эллеан ожидал, что после таких слов и использования неизвестного артефакта его противница начнет дышать огнем направо и налево, то ошибся — ведьма перехватила посох и бросилась в рукопашную. Она достаточно недурно дралась для женщины, но Гроссмейстер, разумеется, был куда искусней — на каждый пропущенный удар он проводил десять успешных атак. Однако Вакилла оставалась неуязвимой — после каждого удара следовала очередная вспышка пламени, хотя эти вспышки были намного слабее тех, которые появлялись, если слишком сильно ударить оружием по земле, или просто упасть на пепельный ковер. Гроссмейстер стал избегать ударов с плеча, подозревая, что Небесный Щит может не сработать, если он случайно подорвется от собственного удара. Ведьму же, похоже, совсем не заботил принцип действия священной реликвии — она яростно лупила рыцаря посохом, каждым ударом швыряя его футов на десять, а при промахах высекала столбы пламени ударами по земле. Если эти атаки и возвращались к ней, она не подавала виду. Впрочем, Эллеан и сам был слишком вынослив, чтобы умереть от ударов дубинкой, пусть и магической — его куда более беспокоила неуязвимость его противницы. Не помогали ни колющие, ни рубящие удары — Вакилла без устали превращала в пламя и конечности, и голову, и сердце, и основные артерии. Гроссмейстер решил уже попробовать протолкнуть ее через стенку купола и посмотреть, не поранится ли она осколками, когда все внезапно закончилось — после очередного удара пламя не вспыхнуло, и меч пронзил грудь ведьмы. Вакилла осела на землю, а рыцарь отер пот со лба и приготовился вздохнуть с облегчением, как вдруг понял, что вдыхать нечего... Под куполом было много едкого дыма, но огня больше не было и земля не горела — потому что почти не оставалось кислорода для горения. Эллеан наконец понял план ведьмы — она не тянула время, и ее атаки не были направлены на него. Он сам ворвался под стеклянный купол, сам раз за разом атаковал Вакиллу, вызывая сжигающие воздух вспышки пламени, и сам вдыхал угарный газ. Небесный Щит не признал бы Огненную Королеву его убийцей — она была лишь создательницей оружия, при помощи которого он едва не убил сам себя. Щит наказывал руку, державшую меч, но не наказывал кузнеца, выковавшего оружие. Палач, вздернувший преступника, был исполнителем казни, а плотник, построивший виселицу — нет. Вакилла поняла это и придумала такой способ безнаказанно убить Гроссмейстера, о котором не знали сами паладины — и это почти получилось, вот только в отсутствие кислорода ее собственная огненная магия перестала работать, и последний удар рыцаря достиг цели. Кашляя от заполнившего его легкие дыма, Эллеан подбежал к стеклянной стене и ударил по ней кулаком — она оказалась намного прочнее, чем когда он пытался попасть внутрь. После третьего удара стекло наконец треснуло, и Гроссмейстер, навалившись плечом, пробил путь наружу — навстречу потоку свежего воздуха... через мгновение стеклянный купол исчез в огромном огненном шаре. — Плохой выбор, - произнесла Вакилла, выплевывая Дар Бездыханных — реликвию, которая при застревании в горле снабжала кровь кислородом без необходимости дышать. - Сразу видно — никогда не бывали на пожаре. Ведьма поднялась на ноги и вытащила побелевший от золы клинок из груди — на нем не было ни капли крови. На самом деле для превращения частей тела в пепел воздух не требовался — он был нужен, чтобы восстановить их — и теперь рана Вакиллы заросла. Подобрав посох своего Повелителя, Огненная Королева поднялась на ноги и вышла из огня — вся белая от покрывшего ее пепла, но невредимая. Между тем, сражение продолжалось. Паладины уже отступали, когда в битву наконец вступили армии других личей, до того остававшиеся в стороне, — семь сотен воинов Мал Кешара, атаковавшие паладинов с тыла, и войско Мал Радуса, подошедшее из-за реки. Скелетов и упырей в нем было совсем немного, зато туча из десятков тысяч летучих мышей буквально закрыла собой небо. — Ну все... - вздохнул Аврелий. За последние двадцать минут он убил троих некромантов и около сотни скелетов, но это не помешало нежити взять отступающих рыцарей Ордена в окружение. - Честное слово — я до последнего хотел избежать драконовых мер, но вы меня заставили... - он отстегнул от доспеха левую перчатку, обнажая зеленый узор на руке. - Шайрини, Дракон Конца, приди! Татуировка рыцаря пришла в движение, будто бы сползая с запястья, а затем появился дракон — он возник из ничего придавив брюхом окруживших Аврелия скелетов, а воздух, вытесненный мгновенным появлением его туши, породил ударную волну, разметавшую едва ли не весь центральный полк нежити. Аврелий уже привык к подобному поведению и остался единственным на полторы мили вокруг, кто устоял на ногах. Шайрини была гораздо крупнее своей сестры Зейкурии — почти полмили в длину и около ста футов в высоту — однако и устоять на задних лапах не могла, отчего больше всего напоминала огромную каменную ящерицу. Ее шкура, изначально темная-серая, поросла от безделья владелицы мхом, травами и даже небольшими кустарниками. Полностью оправдывая свою репутацию воплощения лени, драконица спала, когда ее призвали. Телепортация, конечно же, разбудила ее, но подниматься на лапы она не спешила. Тот факт, что не придавленные ею скелеты поднялись на ноги и попытались ее атаковать, ее не слишком волновал — органы и кровеносные сосуды зеленых драконов находились глубоко внутри тела, которое в остальном состояло из цельной породы. Шайрини же была прародительницей всех этих драконов и для того, чтобы хотя бы добраться до ее шкуры, пришлось бы сначала прорыть проход через полтора фута травы, земли и грязи. Те из участников сражения, кто находились далеко от ее морды, вовсе не поняли, что именно перед ними появилось, и решили, что противник создал на поле боя огромную каменную стену. — Что такое, Аврелий? - проворчала рептилия, лениво приоткрыв веки. Ее голос даже сейчас был громоподобен, но интонация была как у проснувшегося после трехдневной пьянки бражника. - Я же просила — если нужно драться, зови Бригзирона. Меня вызываешь, только когда нужно пьянствовать и играть в карты. — Разуй глаза, ленивая ящерица! - заорал рыцарь, кажется, совсем не смущаясь того, что один-единственный коготь его собеседницы вдвое превосходит длиной его рост. - Какой еще Бригзирон, ты глянь, что у нас тут творится! Драконица повернула морду и посмотрела на сияющее в небесах зеленое солнце. — А это ты виноват, - сообщила она. - Если бы ты меньше думал о своей паладинской гордости и с самого начала использовал всю силу, что я тебе дала, этого не случилось бы. — Какая сила? Разве ты не видишь — с этим заклинанием Мал Хакар уже вышел за рамки отпущенного человеку, и мне с ним теперь справится — с силой дракона или без. Все, чего я прошу — прегради мертвецам путь, чтобы они не могли преследовать нас. Просто ляг у них на дороге, как ты всегда делаешь — больше ничего делать не надо. — Дурак, - отозвалась Шайрини. - Что еще за «вышел за рамки отпущенного человеку? Человек — это человек, и чего бы он ни делал, никем другим ему не стать. То, что ты видишь — не чудо, а всего лишь заклинание. Мал Хакар сейчас внутри этого солнца и питает его, а другие некроманты поддерживают его с земли — если убьешь их и лишишь солнце поддержки, оно упадет. — Если эта штуковина упадет, мы все умрем. — Она упадет в любом случае — но если обрушишь ее сейчас, то спасешь остальную планету... Ладно, давай так — если сделаешь это, я спасу твоих соратников от взрыва. Но поспеши — еще десять минут и этого не смогу сделать даже я. — Отлично! - отозвался Аврелий, сверкнув вдруг пожелтевшими глазами. - Вот ленилась бы ты поменьше — может и войны бы в мире прекратились бы. — Пф... Если бы я ленилась поменьше, в вашем мире вообще все прекратилось бы... - фыркнула Шайрини, наконец поднимаясь на лапы. Для своих размеров она была весьма подвижна — одним рывком гигантская рептилия развернулась, поворачиваясь хвостом к штабу некромантов и мордой — к окруженному войску паладинов. Аврелий взобрался по лапе драконицы на ее спину и помчался по ней к цели, преодолевая по сто футов за секунду. — Ну вот, теперь придется работать... - проворчала драконица. - Связалась на свою голову... Она устремила взгляд на армию Мал Кешара, и ее глаза вспыхнули пламенем. Два пятна света, похожих на гигантские солнечные зайчики, пробежали по рядам воинов-скелетов, превращая в пыль все, на что падал взор Дракона Конца. — Уфф... - вздохнула Шайрини, когда в кольце окружения возникла брешь достаточно широкая, чтобы паладины смогли вырваться. - Теперь можно и отдохнуть немного... Между тем Аврелий уже достиг хвоста своей напарницы и спрыгнул на землю. Скелеты окружили штаб стеной щитов, но она задержала разбушевавшегося драконьего рыцаря не более, чем на минуту — даже не трудясь уничтожать костяных воинов, он просто расшвырял их в стороны. — У нас проблемы, - сообщила Мелипсихона Зении и Церцее, глядя на паладина, который вот-вот должен был прорваться к Древам Духа. — Я разберусь с этим, - сказала Змея, принимая человеческую форму и спрыгивая со своего дерева. — Эй, может лучше я? - предложила Зения. — Не лезь, Дюймовочка, — это Драконий Избранник. Он тебя в лепешку расшибет. — Ну тебя-то тогда уж точно... — Мелипсихону защищай, - прервала теневую волшебницу Церцея. - Без нее весь ритуал медным тазом накроется... В этот момент Аврелий, окончательно разметав оборону скелетов, появился перед волшебницами. Он попытался с разбега атаковать Мелипсихону, но пламенная змеиная морда заслонила путь, и рыцарю пришлось остановиться, чтобы не потерять доспехи и оружие в ее магическом огне. — Простите, у меня сейчас совсем нет времени, чтобы с вами драться, - произнес рыцарь. — Не беспокойся — чтобы победить тебя, мне понадобится секунд двадцать, - отозвалась Змея. Аврелий уже понял, что Церцея тоже является частью ритуала и теперь судорожно соображал, как ему поступить. «Ее мне убивать нельзя — уж не первой точно... У двух других тоже есть какие-то козыря... Похоже, на всех троих меня не хватит. В такой ситуации лучшей целью должны быть... их деревья!» Он устремился вперед, мимо вставшей в оборонительную стойку Церцеи, и подбежал к Древам Духа. Яблоню Змеи вполне можно было срубить мечом, но с гигантской сосной Зении это не прошло бы, и рыцарь решил начать именно с нее — подбежав поближе, он остановился, чтобы дыхнуть на дерево огнем, но в этот момент Церцея, принявшая форму змеи, настигла паладина и укусила его за ногу. Аврелий успел изменить прочность кожи, заставив девушку обломать зубы, но использовать пламя он после этого уже не мог и повернулся к Змее, чтобы оторвать ее от своей ноги. Однако Церцея, вновь ставшая человеком, сделала подсечку, и рыцарь потерял равновесие. Едва коснувшись земли, он вскочил на ноги и оглянулся в поисках меча... который оказался в животе у Церцеи. — Ну вот я и победила... - произнесла девушка. — Нет, нет... это случайность! - воскликнул паладин. — Ты меня с кем-то путаешь — я дух возмездия, а не правосудия, - отозвалась Змея, вытаскивая клинок и позволяя крови хлынуть из раны. - Хозяин, это... не потому что я поклялась... - пробормотала она, вытягивая руку вверх — к ослепительно сияющей зеленой точке на небосклоне. - А потому... что я... - и тут ее сердце перестало биться, и рука плетью упала на землю. Зения, Мелипсихона и Аврелий закричали от боли — причем, рыцарю, похоже, пришлось тяжелее всего. Рука паладина то тянулась к мечу, то останавливалась. «Стоять, гад ты упрямый!» - шипела Шиссат у него в голове. «Не пройдет... Ты можешь заставить меня убивать, но помешать мне убивать не в твоих силах...» «Бесполезно искать лазейки... - усмехнулась змеиная богиня. - Слившись с тобой, я связала тебя своей клятвой — теперь ты уже не сможешь причинить вред Мал Хакару. Делай что угодно. Я победила.» В этот момент раздался страшный грохот и огромная каменная лапа сгребла паладина и подняла в воздух. Внимательно изучив рыцаря, Шайрини перевела взгляд на двух чернокнижниц... однако Зения уже опомнилась от болевого шока и была готова — хлопнув в ладоши, она создала облако черного дыма, непроницаемого для смертоносного взгляда драконицы, спрятав и себя, и Мелипсихону, и оба Древа Духа. — Нет времени сейчас с вами разбираться, - вздохнула Шайрини и исчезла, унося с собой Аврелия. Воздух с громким хлопком заполнил оставшуюся после телепортации пустоту, и все стихло. — Церцея... она умерла? - спросила Зения, рассеивая Покров Тьмы. — Да, и очень скоро мы последуем за ней, - отозвалась Мелипсихона, отрывая кусочек коры от яблони. - Это дерево умирает вслед за той, кто его создала. Скоро солнце начнет падать, и замедлить падение не выйдет... его скорость при столкновении с землей достигнет одной мили в секунду и... — Этого не будет, - решительно сказала теневая волшебница. - Я создам второе дерево. — Ты не сможешь долго поддерживать их оба и только оттянешь момент падения, а значит увеличишь будущие разрушения. — Значит, ты найдешь мне дополнительный источник энергии, - отозвалась девочка, отрывая веточку от умирающей яблони Церцеии и втыкая ее в землю. - Поспеши. «Эй, - вдруг остановил уже собиравшуюся бежать на поиски некромантку голос Ир'шаза. - Тебе не нужно никуда идти — у нас есть энергия.» «Откуда это?»-поинтересовалась Мелипсихона. «Почему по-твоему, я все еще жив? Мой господин погиб полтора года назад, и я должен был последовать за ним.» «Ты выжил, потому что засел в моем теле.» «Ой, брось! Каждый пятый призрак может захватывать тела людей, и в Темном Легионе таких было немало — так почему господина пережил только я? Все дело в том, что господин знал, как много энергии потребуется для этого ритуала — и он начал накапливать ее тринадцать лет назад, используя твоего гнома, чтобы время от времени передавать мне излишки своей энергии. Когда он превратился бы в солнце я должен был поддерживать его за счет этих запасов — а когда он погиб, я использовал эти запасы, чтобы продлить свое существование. Но у меня осталось еще очень много — достаточно, чтобы малявка Зения поддерживала свои деревья целый час.» «Для завершения ритуала хватит и получаса... Но зачем ты мне об этом рассказал? Передача этой энергии Зении сократит твою жизнь, разве нет?» «Так было бы если бы твой гном был еще жив — а сейчас мы просто не можем передать эту энергию ей — тебе придется отдать меня целиком.» «Это плохая идея — помнишь, что было в прошлый раз?» «Помню, - отозвался призрак. - Как только я окажусь вне твоего тела, меня начнет затягивать в Мир Теней — и малявку вслед за мной. Чтобы этого не случилось, мне придется занять ее тело, быстро передать всю энергию, а затем выйти наружу и дать себя затянуть.» «Это что, самоубийство? Совсем на тебя не похоже.» «Это цель, для которой я был создан.» «Вот именно это на тебя и не похоже — ты стал говорить, как наш господин, хотя всегда все делал наоборот.» «Дура... Илк'ха'йа'лет несет в себе часть души своего господина — он не может поступать иначе, кроме как делать то же, что сделал бы его господин в той же ситуации.» «Вранье! Господин никогда не захватил бы мое тело, чтобы выжить!» «Если бы я не сделал этого, не выжила бы ты. Это был приказ господина — остаться и беречь тебя, чтобы ты исполнила пророчество. Теперь пророчество исполнено, а ты скоро создашь себе собственного Илк'ха'йа'лет, более подходящего для тебя. Я больше не нужен и я ухожу.» — Ир'шаз! - крикнула темная волшебница, но его уже не было. Через мгновение Зения ойкнула и повалилась наземь. — Что у вас здесь происходит? - спросила Вакилла, подбегая к Мелипсихоне. - Я слышала, что на вас напали... что с ними? - последний вопрос относился к распростертым на земле Зении и Церцее. — Церцея умерла, но Зения будет в порядке, - отозвалась некромантка. Теневая волшебница, действительно, уже поднялась на ноги и показала Огненной Королеве большой палец. — А Повелитель? - немедленно спросила Вакилла. — Ритуал будет продолжен, - ответила Мелипсихона Она не думала, что когда-нибудь еще сможет плакать, но сейчас по ее щекам лились слезы. - Куда ты? - спросила она, когда ведьма пошла прочь. — За паладинами — догнать и сжечь, - отозвалась та. - Повелителя больше нет с нами. Мы теперь одни и никому нас защищать. — иметь живых врагов для нас теперь непозволительная роскошь. — Да, - согласилась Мелипсихона. - Мы теперь одни. Зеленое солнце, хоть и чуть медленнее, чем прежде, но продолжало набирать высоту, перевалив за отметку в сто двадцать миль.***
— Похоже, они нашли способ стабилизировать процесс, господин, - сообщила Ар'ак'ша. — Да, я заметил, - отозвался лич. — Мы ведь не сможем вернутся, да? — Я нашел способ уменьшить наше ускорение в тысячу раз, но масса солнца уже слишком велика — мы все равно убьем всех на Пустоши и погибнем сами. — А другого плана нет? - вздохнула призрачная девушка. — Был — у Церцеи. Она знала, что когда она умрет, ее Древо Духа завянет и мы начнем падать. При этом мы неизбежно убили бы Аврелия Голдшоя, в тело которого она вселилась, и она бы оказалась внутри нас. — Это позволило бы нам выжить? — Она считала, что да. Если бы духа злобы можно было убить, просто взорвав его вместе с собой, в его способности не было бы никакого смысла, не так ли? — Она спланировала все настолько далеко... Она и правда любила вас. — Да... - отозвался Мал Хакар. - Но это потеряло смысл в тот момент, когда дракон забрал Голдшоя из под удара. Так что мы летим дальше. — Господин, вы бы ведь все равно не стали пользоваться этим планом... Церцея охотно пожертвовала бы всем человечеством, чтобы вас спасти, но вы не такой. — Ар'ак'ша, прости... Когда я вызывал тебя, то не думал, что все так закончится, а теперь, жертвуя своей жизнью, мне приходится жертвовать и твоей. — Все в порядке, господин... К тому же, мы ведь не умрем, а просто будем летать по небу следующую тысячу тысячелетий. — На самом деле, это зависит от того, что именно задумал Старейший, - произнес лич. - Теперь, когда у нас есть время на раздумья и все знания этого мира, давай разберемся — зачем он так долго добивался создания темного солнца? — Может, хотел избавиться от светлой магии, как и мы? - предположила Ар'ак'ша. — Зачем? За последнюю тысячу лет никто не видел, чтобы он пользовался хоть какой-то магией. Для нас угрозой был Орден Паладинов, но про него они, похоже, и вовсе не знают. — А что насчет Селлы? Может он хотел, чтобы мы, оказавшись на небе, лишили сил ее? — Думаешь, это и на нее подействует... Даже если и так, она не станет ждать, пока наши лучи коснутся ее, а собьет нас раньше. — Тогда может именно в этом и был план? - предположила призрачная девушка. - Чтобы мы упали и убили побольше народа? — Нет, навряд ли — зачем бы это ему? На протяжении тысячелетий он успешно использовал людей для исполнения своих планов — даже сейчас он делает с нами именно это. Нет, навряд ли он желает нашего исчезновения. Я подумал о другом — если бы ритуал проводился на острове Алдуин, как изначально планировал лорд Ксан, то падение поднимаемого солнца могло бы вызвать гигантские волны, которые возможно разрушили бы темницу на Проклятом Острове, где заточен Старейший. Но расчеты Мелипсихоны показали, что даже при максимальной силе удара по Пустоши ударная волна не должна достигнуть океана. Мощный взрыв также может вызвать глобальное похолодание, гибель растений и, как следствие, вымирание большей части населения мира, но я не могу понять, зачем все это Старейшему. — Вообще-то, это не все, господин. Если судить по извержениям вулканов, мощные взрывы могут вызвать серии землетрясений, а те в свою очередь могут вызывать те самые гигантские волны... — Так вот в чем дело... - задумчиво произнес Мал Хакар. - Нет, я не думаю, что волны от тех землетрясений будут достаточно сильными, чтобы разрушить остров... но ты правильно сказала — все дело в вулканах. Давай взглянем на карту. Он взмахнул рукой и окружавшее его зеленое пламя преобразилось, будто бы застыв и изменив цвет. Перед личем появился объемный цветной макет архипелага Три Сестры. — Вот видишь? - спросил лич, указывая на небольшой бугорок внутри застывшего синего пламени, изображавшего океан. - Это спящий подводный вулкан в миле от Проклятого Острова. Как ты и сказала, наше падение может вызвать серию землетрясений, которые в свою очередь вызовут извержения вулканов, включая и этот. — Если не ошибаюсь, извержения подводных вулканов могут вызвать образование новых островов, верно? — А ты неплохо разбираешься в вулканах... и мне бы стоило. Как ты думаешь, какого размера остров может здесь появиться? — Вулканические острова бывают до нескольких миль в диаметре, насколько я знаю... — Значит подъем дна затронет и Проклятый Остров. Сейчас Старейший лежит под землей, придавленный сверху островом, но если плита пойдет вверх, он сможет вырваться. — Но тогда получается, что он может освободиться в любой момент? Солнце для этого ронять не обязательно. — Должно быть, он создал этот вулкан, как только оказался в заточении, - предположил Повелитель Тьмы. - А затем те, кто хотели, чтобы он там и оставался, запечатали вулкан, чтобы он никогда не извергался. — Но зачем идти таким сложным путем? — Потому что такой план сложнее разгадать и почти невозможно нарушить. Помнишь, что сделала Са'оре, чтобы внушить людям страх перед некромантией — она заложила в Темный Ритуал ограничения, чтобы личами становились только властолюбцы, безумные ученые и маньяки, а дальше люди сделали все сами. Таким же образом действовал и Старейший. Все будут действовать в собственных интересах, а в итоге сыграют ему на руку. Селла нападет на нас, чтобы избежать ослабления своей магии под действием наших лучей. Если она победит, мы упадем на землю и выпустим Старейшего. Если мы победим — она упадет на землю с тем же результатом. Поворачивать вниз наверняка тоже уже слишком поздно. — А что будет если Селла не станет на нас нападать? - спросила Ар'ак'ша. - И что было бы, если бы мы догадались обо всем раньше и вернулись на землю? Если он планировал это тысячу лет, то не мог не учесть таких очевидных возможностей? — Не мог, - согласился лич. - Наверняка его план учитывает и это. Он овладел Шестью Путями за две тысячи лет до меня и лучше всех знает все недостатки этой силы. — Какие недостатки, господин? Эта сила контролирует все виды магии, существующие во вселенной — разве она не идеальна? — Действительно, каждый из шести путей несет в себе возможность одолеть слабость другого пути. Вместе они должны были бы представлять собой идеальную магию... однако этого не происходит, лучшее доказательство чему — Старейший, находящийся в заточении. Сила Шести Путей исцеляет от пороков каждого из них, но взамен дарит еще больший — гордыню. Неспособность увидеть очевидное и веру в то, что ты всегда сможешь найти выход. Именно из-за нее я недооценил Старейшего и позволил провести этот ритуал... и боюсь нет такой магии, чтобы от этого вылечится. — Но можно хотя бы попытаться! - воскликнула призрачная девушка. — Ну хорошо... Давай представим, что план Старейшего был реализован полностью идеально и что ситуация, в которой мы в итоге оказались — именно та, которую он планировал. Попробуем понять, в чем сейчас наша наибольшая уязвимость и как он может ею воспользоваться. — Я тут подумала... - произнесла Ар'ак'ша. - Наши лучи не отняли у инквизиторов их силу, скорость и прочее — только магию... — Благословение Света даровано им Селлой — похоже, моих сил недостаточно, чтобы его забрать. Лишь кто-то больший или равный Селле способен на такое. — Да, но у госпожи Золвотер это вчера получилось... — Ну да, ты все правильно поняла... - отозвался лич. - Он позволил мне узнать себя в воспоминаниях Мелипсихоны и Церцеи, чтобы я решил, будто способен узнать его при встрече. Затем он показал мне такие воспоминания, в которые я был готов поверить — что Зения ради меня смогла побороть свою болезнь. Настоящая Зения скорее всего умерла, и он занял ее тело — так же, как и тело той старухи, которая пророчествовала лорду Ксану. Теперь весь ритуал держится на нем, и как только он прекратит поддержку Древ Духа, мы упадем. — Как давно вы догадались, господин? - поинтересовалась Илк'ха'йа'лет немного обиженно. — Только что — как только все кусочки соединились. Теперь я знаю все об этом мире. — Ну и как? - с надеждой спросила призрачная девушка. Лич лишь покачал головой. - Неужели для нас нет никакого пути спастись? — Нет, почему же — он всегда оставляет путь, чтобы у нас был стимул делать то, что ему нужно. Мы можем сразиться с Селлой, и если сбросим ее вниз, то останемся на небесах. Человечество будет уничтожено, Старейший выберется на свободу, но мы с тобой выживем. — Неужели нет никакого другого пути? Давайте еще подумаем. — Больше нет нужды думать... этот мир сейчас передо мной как на ладони — и в нем нет выхода... - и Повелитель Тьмы вдруг расхохотался.***
Становящееся все крупнее и крупнее зеленое солнце было заметно теперь даже из Центрального Веснота. Люди высыпали из своих домов и испуганно смотрели на небо, думая, что наступает конец света — и, в сущности, это было недалеко от истины. Веснотские ополченцы никогда не были самыми дисциплинированными солдатами во вселенной, а в этот день — и подавно. Большинство из них поспешили вернутся домой, чтобы быть рядом со своими близкими, а те кто остались, больше смотрели на небо, чем по сторонам. Именно это позволило тучному мужчине с черно-серебристой бородой, одетому в плащ с горностаевым мехом — персоне, которую нельзя было назвать неприметной, — проникнуть в ущелье Зейкурии незамеченным. Путник бесстрашно вошел в облако темного тумана и шел напрямик — вероятно, по памяти — пока не обнаружил распростертую на земле драконицу. Ее можно было бы принять за груду наваленных друг на друга булыжников, однако толстяк не сделал такой ошибки. С необычным для его комплекции проворством, он перебрался через хвост чудовища и прошел вдоль ее живота до самой морды. Драконица не шевелилась, ее веки были сомкнуты, из ноздрей не валил пар, и в целом она казалась совершенно безжизненной. Путник постучал кулаком по носу дракона, однако это не вызвало никакой реакции. Тогда он, зайдя с другой стороны, подергал драконицу за рог. Когда и это не помогло, он вздохнул и на несколько мгновений замер на месте, а затем сделал глубокий вдох... такой глубокий, что втянул в себя все облако Мира, а сам разом увеличился, превратившись в пятнадцатифутового гиганта. Стоило темному облаку исчезнуть, как драконица, которой больше не нужно было питать его энергией, вновь начала дышать. — Прости... - произнесла она, приоткрыв глаза и увидев знакомое лицо. - Я была беспечна... Отец добрался до меня через девочку. — От тебя не было новостей, - отозвался великан. - Ушел целый год на то, чтобы добраться до сюда, не привлекая внимания. — Я не могу встать, - сказала Зейкурия. - А если перейду в человеческую форму, у меня все кости будут сломаны... Прости, я даже не могу приветствовать тебя, как подобает. — Ничего... Сейчас мы тебя подлатаем — у нас еще есть немного времени, - с этими словами мужчина вытащил из-за пояса кинжал и провел лезвием по своему запястью. - Скажи «аааа». Драконица послушно подставила рот под струйку крови, которая была достаточно тонкой, чтобы не мешать ей пить и говорить одновременно. — Мне от сюда ничего не видно... - произнесла она. - Оно уже высоко? — Высоко, - подтвердил ее собеседник. - Но ему в любом случае еще минут пять падать потом — мы успеем. Лумерия и Дорзамот уже ждут нас на берегу, чтобы доставить на Проклятый Остров. — Когда наша семья собиралась вместе прошлый раз, у меня, кажется, было на одного брата больше... И еще была сестра-зануда, которая осуждала мое не подобающее представителю высшей расы поведение... — Они не придут — слишком заняты со своими смертными любовниками. — Вот уроды... - вздохнула Зейкурия. - Легко было предать отца, пока он был в заточении — а как пришло время отвечать, по пещерам попрятались? — Уже жалеешь, что встала на мою сторону? — Я всегда останусь на твоей стороне, - заверила драконица. - Просто боюсь, что вчетвером мы не справимся с отцом — может хоть детей позовем? — И сколько они там проживут, по-твоему? Не будем уподобляться нашему отцу и использовать своих детей в качестве пушечного мяса — я сделаю долю работы и за себя, и за Гальтрозона с Шайрини. В конце концов, я ведь старший брат. Они разговаривали, а кровь текла и текла из запястья великана — ее уже вытекло гораздо больше, чем могло бы поместится внутри. Наконец Зейкурия закрыла рот. — Я готова, - сообщила она. — Пробуй, - кивнул ее брат, мысленным приказом заставляя порез на запястье зарасти. Драконица привстала на локти и подобралась, будто бы для прыжка а затем начала стремительно уменьшаться в размерах. Ее каменные чешуйки стали наползать друг на друга, образуя костюм и обнажая белоснежную кожу. Всего за полминуты гигантское чудовище превратилось в невысокую девушку с темными волосами, заплетенными в четыре косички. Нечеловека в ней выдавали лишь глаза — слишком большие и желтые. — Уроборооос! - радостно воскликнула она, запрыгивая брату на шею. - Ты же меня покатаешь? — Нет, - ответил Дракон Бесконечности. - Полетишь на Дорзамоте — если я превращусь здесь, от этой страны мало что останется. — Ну и что — я все равно на тебе поеду, - упрямо отозвалась Зейкурия, устраиваясь на плече у великана. — Ну, показывай куда идти, - потребовал первенец Отца Драконов. — Вон туда, - ответила драконица, указывая на боковое ответвление ущелья. Свернув за угол, брат и сестра вышли из грота на берегу моря — во многих днях пути от того места, где Уроборос вошел в ущелье пятнадцать минут назад. Два других дракона ожидали их. — Нет ну ты посмотри на нее... - прорычал кроваво-красный дракон. - При первой возможности она снова залезла на старшего брата. — А ну слезай! - потребовала огромная черная драконица. - Иначе я тебя так отделаю, что будешь ту волшебницу добрым словом вспоминать. — К порядку! - рявкнул Уроборос, и младшие драконы замолкли. - Нас ждет смертельная битва. Время встретится с Создателем.***
— Вы в порядке, господин? - осторожно поинтересовалась Ар'ак'ша у продолжавшего смеяться лича. — Спасибо тебе, Ар'ак'ша, - отозвался тот. - Отвечая на твои вопросы, я случайно нашел решение нашей проблемы. Как я и сказал, Старейший не оставил для нас выхода в этом мире — но попутно он дал мне силу создавать другие миры. Он не знает об этом, потому что сам никогда не пользовался магией Времени — лишь извлекал выгоду, когда ее использовали другие. — Значит мы сможем выжить? - спросила призрачная девушка. — Нет... Мы сделаем что-то получше. Прекращаем подъем и начинаем накапливать энергию. — То есть мы будем падать? — Да, - подтвердил лич. — Вы — самый сумасшедший господин из всех. Халиф по сравнению с вами был образцом благоразумия. — Я знаю, кто сейчас с тобой согласится... - отозвался Повелитель Тьмы. - Мелипсихона! Ты меня слышишь? — Да, - донесся откуда-то издалека голос Мелипсихоны. — Слушай мой последний приказ. Зения — агент Старейшего. Обезвредь ее и действуй, как мы договаривались. Об остальном я позабочусь. — Поняла тебя, - ответила некромантка и повернулась к Зении. Мелипсихона была связана с личем напрямую, а девочка — лишь через нее, так что теневая волшебница вроде бы не должна была слышать их разговор, однако взглянув ей в глаза, некромантка поняла, что девочка как-то узнала о полученном ею приказе. — И что? - спросила теневая волшебница. - После всего, через что мы прошли вместе, ты собираешься напасть на меня, потому что Мал Хакар так сказал? Оттуда он ничего не сможет тебе сделать — так кто он тебе, чтобы ты выполняла его приказы? — Отныне, - ответила некромантка. - Мал Хакар — это я. Она щелкнула пальцами обеих рук и молнии Теневых Разрушителей, вырвавшиеся прямо у нее из под кожи, разорвали ее плоть. Кровь женщины вскипела и испарилась, а ткани расплавились и стекли со скелета на землю. Это был, вероятно, самый жестокий и самый короткий Темный Ритуал в истории — уже через десять секунд на месте некромантки стоял лич, как две капли воды схожий с Мал Хакаром. — Спасибо, - произнесла преобразившаяся Мелипсихона. - Без твоих деревьев это навряд ли было бы возможно и уж точно не прошло бы так быстро. — Вот как... - протянула Зения. - Он подкупил тебя, предложив тебе свою корону... Хороший ход с его стороны. Плохой — с твоей. Сотворив правой рукой Луч Света, она срубила оба Древа Духа, в то время, как слетевший с ее левой руки поток молний устремился к некромантке... Однако сразу пять скелетов выскочили из рядов окружавших штаб воинов и заслонили Мелипсихону собой, распавшись на части под ударом Теневого Разрушителя. — Вы, - скомандовала новорожденный лич еще троим скелетам. - Легион. Скелеты немедленно разлетелись на куски и их кости устремились к Мелипсихоне, присоединяясь к ее скелету. В левой руке лича появился массивный костяной щит, а в правой — трезубец, немедленно заискрившийся молниями. Следующую атаку теневой волшебницы Мелипсихона встретила уже сама — Теневой Разрушитель перехватила трезубцем, проведя молнии в землю, а от луча закрылась щитом, который хотя и получил ощутимый ущерб, почти сразу же собрался заново. — Твоя власть над нежитью значительно возросла, но до Са'оре тебе все равно далеко, - пожала плечами Зения. — Вот только в отличие от нее я не люблю драться один на один, - отозвалась Мелипсихона. Где-то в толпе скелетов запела тетива, и стрела едва не вонзилась теневой волшебнице между лопаток... однако разлетелась на куски в окутавшей девочку ауре молний. — Ну что ж, похоже это будет чуть дольше, чем я думала, и только... - произнесла та. - Одна покойница или сотня — результат все равно будет один. Две чародейки сражались, а вокруг наступал конец света... Из всех народов лишь у эльфов был какой-никакой план спасения от грядущего бедствия — юркие феи помчались по лесам, забирая всех эльфов и животных, которых удавалось отыскать, в свой волшебный мир. В то же время люди по всему Весноту и Кналга бежали в ужасе, не зная, где укрыться и каким богам молиться в таких случаях. Маги пытались спрятаться под магическими щитами, хотя и знали, что это лишь отсрочит их гибель — можно было спастись от взрывов, цунами и землетрясений, но никакая магия не могла защитить от голода и вечной зимы. Нечародеи же даже не представляли толком, какими могут быть последствия падения солнца на землю, и каждый делал то, что приходило в голову — гномы поспешили затворить ворота своих подземных крепостей, бросив всех, кто остался снаружи. Богачи из прибрежных районов наперебой скупали места на кораблях, вместо того, чтобы спастись, уйдя вглубь материка. Морские и болотные жители, напротив, стремились выбраться на сушу, боясь, что их водоемы закипят. Северные варвары готовились к бою, думая, что грядет последняя битва между добром и злом, в которой им предстоит решить судьбу мира. За те пять минут, что длилось падение зеленого солнца, орочьи шаманы по всему миру успели принести ему в жертву пятьсот орков, около полутора тысяч гоблинов и несчетное множество рабов-иноземцев, надеясь, что оно перестанет падать и вернется на место. Лишь тролли, похоже, чувствовали себя в безопасности. Они жевали жареный маис и радостно стучали кулаками по всему, что попадалось под руку — в большинстве своем просто наслаждаясь диковинным зрелищем, хотя самые древние и умные понимали, что на землю возвращается царство тьмы и холода, в котором они столь счастливо и беззаботно жили, пока Селла не поднялась впервые на небосвод, — и от того радовались еще больше, чем молодняк. — Пора, господин, - сказала Ар'ак'ша глядя, как приближаются облака. — Нужно напугать их еще немножко, - отозвался Мал Хакар. - У Мелипсихоны не получится провести повторную демонстрацию, а значит нужно сделать так, чтобы она не понадобилась. К тому же, разве ты не хочешь прожить чуточку подольше? — Господин... — А? — А если бы не было Старейшего, не нужно было бы сражаться с Селлой, не было бы всего этого, а только вы и ваш выбор, вы бы все равно нашли повод, чтобы не оставаться солнцем, да? Я помню, что вы сказали тогда: не покушаться на законы мироздания, но изменить лишь собственный народ. Вы все еще верны этому принципу? — То, что я сказал тогда, было неверно. Единственные кто изменились — мы сами. Великий Инквизитор назвал меня кем-то вроде короля. Смотри, - через облака не было видно, на что он указывает, но Ар'ак'ша знала, что внизу раскинулась Пустошь Воющих Призраков, где сражались некроманты. - Пожалуй, стоило стать королем, чтобы увидеть это: у людей есть своя сила, свои мотивы, даже свой мессия — все нужное, чтобы изменится к лучшему — с самого начала. Все, что им нужно — это повод. Мы здесь, чтобы дать его. — Я поняла... - произнесла призрачная девушка. - Спасибо, господин. Спасибо, что дали его мне. Человеком я была так себе, но призрак получился вроде неплохой... — Куда лучший, чем я заслуживал, - согласился лич. - Учитывая, чем все закончилось, было бы неудивительно, призови я тогда какого-нибудь Мооха... Солнце некромантов пробило облака и в следующий миг исчезло — выскользнуло из вселенной через единственную миниатюрную трещину в плане Старейшего, перемещенное в другое измерение силой Темного Повелителя. А еще через мгновение случилось то, чего не планировал вообще никто, — другое солнце также исчезло с небосвода. Мир погрузился во мрак.***
Тем временем в пустом мире Повелителя Тьмы было даже слишком много света. Мал Хакар повис в воздухе в паре футов от поверхности, а над ним вниз головой нависла Она. Женщина с золотистой кожей и светлыми волосами, заостренные уши которой могли бы указывать на родство с эльфами, но в остальном между ней и эльфийкой было не больше общего, чем между человеком и йети — прежде всего потому, что за спиной у нее раскинулись два широких крыла с пылающими перьями. На ней было надето столько золота — начиная от золотого венца на голове, продолжая многочисленными браслетами и цепочками и заканчивая узорами на наряде, бывшим то ли платьем, то ли мантией — что настоящая эльфийка, вероятно, просто не смогла бы носить на себе такой вес. В левой руке она держала лук, столь же роскошный и вычурный, как и все ее одеяние, а правой рукой схватила лича за запястье, не давая ему упасть. Но даже повиснув в воздухе в столь неестественной позе, эта женщина выглядела высокомерной и неприступной. Мал Хакар не мог точно сказать, как все это получилось, но похоже, что незваная гостья появилась в этом мире одновременно с зеленым солнцем — падающей звезде достаточно было ничтожной доли секунды, чтобы врезаться в землю и взорваться, но Селле хватило этого времени, чтобы обратить в ничто и зеленое светило, и заоблачную скорость его падения. Затем ей, впрочем, пришлось еще и ловить Мал Хакара, которому от центра исчезнувшего светила нужно было лететь до земли еще четыре тысячи футов. — Я — Селла, - представилось солнце, мягко опускаясь на землю. — Я понял, - ответил лич. Светило бросило на него мрачный взгляд. - Мал Хакар. — Да, - холодно кивнула Селла. — Почему вы меня спасли? И кто сейчас светит над нашим миром, если вы здесь? — Никто, - отозвалось солнце. - Не обольщайся, я не первый раз схожу с небосклона — хоть впервые не по своей воле. — Кто же вас заставил? — Вина. Все, что случилось сегодня, было делом моих рук. — А разве не Старейшего? — Ты говоришь об Отце Драконов... Этот мир был создан, чтобы служить ему темницей — а мы были оставлены здесь стеречь его. И если бы мы просто делали свою работу, он ничего не смог бы поделать. Однако мы почувствовали себя одинокими и сделали то, на что не имели права — мы сотворили по своему подобию смертных — эльфов и водяных — а зачем, чтобы сделать этот мир более благоприятным для наших детей, мы взошли на небеса и я стала солнцем, а Муна — луной. Мы были творениями, но стали творцами — и этим мы открыли тот же путь для других. Отец Драконов тоже начал творить и создал по своему подобию драконов, дрейков и ящеров. Однако творения оказались достойны своего творца — драконы предали отца, дрейки получились самовлюбленными гордецами, которым не было до их создателя никакого дела, а ящеры — просто дикарями, которые о нем и не узнали. Тогда он взял другой образ — тот, который он имел когда-то, и которого был лишен после своего падения — и создал вас, людей. Другие народы просто следовали путями своих создателей, но вы другие — вы сами стали творить и создали новую расу. Творение творения стало творцом — удивительно ли, что плод, сотворенный им, столь мерзок? Она еще раз бросила на Мал Хакара презрительный взгляд и тот понял, что ее отвращение вызывает не лично он, а его облик. — Вы говорите о нежити, - произнес лич. — Верно. Когда эта мерзость появилась впервые, я решила вмешаться. Я думала, что раз Отец Драконов воспользовался делом моих рук, я тоже смогу использовать против него его же творение, и я дала лучшим из людей магию света и основала Инквизицию. Мы изгнали некромантов из их родного королевства, но чем сильнее мы их загоняли, тем больше они сплачивались против нас. — И тогда вы создали пророчество... - догадался Мал Хакар. — Да. Я продиктовала его провидцу из Инквизиции, а он позаботился, чтобы о нем стало известно всем. Оно обещало безграничную власть и вечное правление тому, кто станет повелителем всех некромантов, и это помогло лишить их единства. Ученики стали восставать против своих наставников, а наставники — ожидать предательства от учеников. Это помогло нам победить и много веков держать нежить в узде, однако Отец Драконов способен любое доброе дело обратить себе на пользу... уверена, он непременно воспользуется и тем, что я спасла тебя сегодня. Он заставил пророчество, которое никогда не было настоящим, исполнится, он использовал стремление десятков магов Времени сделать мир лучше, чтобы подготовить исполнение своего плана — и он воспользовался тем путем, что я открыла для него и создал собственных Инквизиторов для исполнения его воли — последними из которых были ты и Зения Золвотер. Тебе он даровал власть над шестью путями, ей — над тремя. Вместе это девять — то же число инквизиторов, что создала я. Как видишь, у него нет собственной силы — он лишь повторяет за другими. Поэтому он и был заточен в мире, где никого больше нет — а я взяла и наполнила этот мир сильными созданиями... Все, что делал кто-то, теперь можно и ему. — И что теперь? - спросил лич. — Теперь иди, - отозвалась Селла. - На этот раз я сделаю так, чтобы дверь в твой мир открылась не в том же месте, где ты вошел, а на уровне земли. За то, что плоды твоей гордыни были также и плодами моей, я не позволила тебе понести наказание, но на этом все. Я оставляю тебя в этом мире вместе с твоим отцом и твоим знанием о нем. Все, что ты сотворишь отныне, будет на твоей совести. — А как же Зения? Вы сказали, что она тоже Инквизитор — получается, Старей... Отец Драконов не захватывал ее труп? — Нет, таким он не занимается. Это было Благословение Тьмы — человек получает жизнь и силу в обмен на исполнение возложенной на него миссии. Если она будет еще жива, когда ты вернешься, то ей легко помочь — пусть твой друг Мал Хассикус сотрет ей память тем заклинанием, которым часто пользуются наги. Если она забудет о миссии, возложенной на нее Отцом Драконов, то снова станет обычным человеком. Что касается тебя, то ты свою роль, полагаю, уже сыграл. — Вы только что рассказали мне, как победить вообще любого Инквизитора, - отметил Повелитель Тьмы. — Полагаю, люди уже сотворили немало вещей похуже, чем твоя раса... Если хотите и дальше изображать из себя творцов, я не буду вам мешать — достаточно того, что теперь ты знаешь о последствиях такого творчества. А теперь иди и прими ответственность за мир, который ты создал. Стоило личу исчезнуть в зеленой вспышке, как из тени выступила вторая девушка. Она была одета куда скромнее Селлы — в простую мантию цвета ночного неба. Ее волосы были черны, а кожа и крылья — белы, словно снег. — Ты не сказала ему о том, что уже собиралась стрелять, когда он вдруг развернулся... - обратилась она к солнцу. — Ему просто повезло... - отозвалась Селла. — Ну конечно же нет, - спокойно возразила ее собеседница. - Сфера Бессмертия, которую он получил — не дар Отца Драконов. И то, что он смог найти решение и спасти мир за мгновение до того, как ты застрелила бы его и обрекла жителей этого мира на гибель — уж точно не промысел Отца Драконов. Очевидно, не только Отец Драконов, но и кто-то еще избрал Мал Хакара орудием своей воли... Но ты ведь и сама об этом знаешь, не так ли? — Это просто... не хочется признавать. Если нужно было что-то сделать, почему не приказать нам? Зачем вообще нужен этот лич? — Чтобы мы стали лучше. Мал Хакар не герой — он просто делал то, что диктовали ему обстоятельства. В конце он пытался пожертвовать своей жизнью ради спасения человечества, но он точно так же пожертвовал бы и любой другой жизнью... Но ты — другое дело. Тебе ничего не нужно было делать — просто стоять и смотреть. Мал Хакар должен был разбиться, а смертные — спастись. Но вместо этого ты спасла своего врага — в миг, когда это уже ни на что больше не влияло. Зачем ты сделала это? — Он, Мал Ксан, Зазингел, Отец Драконов и я — мы все были виновны, но только он нашел выход — взять всю вину на себя и погибнуть, чтобы не погибли все. Если бы я позволила ему это, это значило бы, что он лучше меня — а значит и достойнее быть солнцем. — Вот видишь... Кто-то из этих смертных написал, что каждый человек верует в таких богов, каких он достоин. Верно и обратное — когда человек устремляется к небесам, нам приходится становится выше, чтобы продолжить называться небожителями. — Думаешь, когда-нибудь эти смертные станут достойны лучшего бога, чем мы? - с явным сомнением спросила Селла. — Надеюсь... - отозвалась Муна. - Тогда мы все сможем вернутся домой. — Я пойду... - сказало солнце. - Мне сегодня придется взойти на небосклон еще раз. — Быть может, нам стоит почаще собираться вместе? - вдруг спросила луна. — Хорошо — увидимся в следующий раз, когда смертный попытается взойти на небеса. — Думаешь, будет следующий раз? — Конечно.