The mages of any land We stand teamwise — To sow the dread And reap the peace. Гимн Союза Некромантов
Услышав такой приказ, Амелия на миг остолбенела. «Мне — драться с колдуном? - испуганно подумала она. - Добегалась за повелителем, дура. Вот щас он начнет палить огненными шарами и тебе конец.» Страх придал ей сил и она помчалась вперед. «Добежать и дать по морде раньше, чем он чего-то наколдует.» Это, разумеется, было типичной ошибкой людей, к магии отношения не имеющих. Вера в то, что до чародея можно добежать раньше, чем он что-то наколдует, как и в то, что в ближнем бою любой маг загнется от пары ударов, была ошибочной. Джастин Колд взмахнул правой рукой в воздухе, шепча заклятие: — Жезл ледяного короля, посох разрушения, холод тысячи зим, грохот кулаков ледяного великана, карающий молот северного пути... Ледяной молот! В воздухе вдруг сформировался боевой молот из льда и чародей подхватил его рукой. Амелия была уже рядом и готовилась опустить дубинку ему на голову, когда сама получила молотом в живот. Ее тело пронзил холод, какого она не чувствовала даже в самые суровые зимы и девушка застыла, а маг уже начал произносить следующее заклинание: — Незримый поток, обращающий воду в лед... Дуновение северного пути! «Плохо», - подумала девочка, но в этот момент из пустоты за спиной у мага выплыло лицо Ар'ак'ши, а две пары железных когтей вонзились Джастину в спину. Маг взмахнул руками и не успевшее сформироваться заклятие рассыпалось. — Бей, Амелия, - услышала девочка голос призрака. Сжав зубы она попробовала пошевелить руками... и у нее получилось. Зажмурив глаза от боли, она изо всех сил ударила перед собой дубиной. Несколько секунд ничего не происходило, а потом Амелия почувствовала у себя на плечах и груди что-то теплое. — Глаза можно открыть, - сказала Ар'ак'ша, обняв девочку руками и прижимая к себе. Призраку это сделать было труднее чем человеку и ощущения это вызывало довольно странные, хотя и приятные. Девочка рискнула открыть глаза. — Ээ... это я его так? - с просила она, увидев лежащего на земле чародея с разбитой головой. — Да, - подтвердила Ар'ак'ша. — О боги, я убила человека... - прошептала Амелия. - Я его убила... — Тише, тише, все уже закончилось, - попыталась успокоить ее Ар'ак'ша, но девочка ничего не слышала и смотрела перед собой широко выпученными глазами. — Вы целы? - спросил Хасан, подходя. Два меченосца уже валялись на земле, пронзенные каменными кольями. — Да, господин, но Амелия... - призрачная девушка не смогла найти нужного слова, но некромант, увидев лежащего на земле Джастина, сам все понял. — Шок у нее, со мной тоже самое было, когда я первый раз... мне, конечно, не стоило посылать ее в бой, но так уж получилось... - он наклонился и проверил пульс у Джастина. - Джастин Колд, был, без сомнения, одним из наиболее талантливых магов нашего поколения. Он всегда мог обуздать свои чувства и руководствоваться хладнокровным расчетом. Он мог бы стать замечательным чародеем, и, разумеется, из него мог бы получиться куда лучший некромант, чем из меня. Но он погиб из-за того, что недооценил своего противника. Такое может случится с каждым, Ар'ак'ша. Никогда не будь беспечна. — Да, господин. — Вы в порядке, повелитель? - раздался сзади голос Вакиллы. Оказывается, она и ее ведьмы уже перешли мост. Хасан обратил внимание, что вместо коричневой мантии, которая была на Вакилле, когда они спасли ее от паладинов, она надела темно-фиолетовый плащ с широкими оплечиями — такие он видел в учебнике на картинках с некромантами древности. В руках у ведьмы был магический посох с навершием из черепа барана. — Да. Мы с Ар'ак'шой отправляемся на помощь Старику, а вы возьмите с собой Амелию. Вакилла дала знак какой-то старой ведьме и та взяла девочку на руки. — Отвечаешь за нее головой, - сказал старухе Хасан. - А за ее душевное состояние ответишь еще и посмертным упокоением. — Да, повелитель, - просипела ведьма. — Идите и ждите нас на опушке Серого Леса, мы тоже скоро подтянемся, - приказал некромант Вакилле. Та поклонилась, но он успел заметить странное выражение ее лица и потому почти не удивился, когда, стоило им с Ар'ак'шой скрыться за поворотом дороги, ведьма догнала их. — Тебе, кажется, было сказано вести отряд в Серые Леса. — Простите, повелитель, я ослушалась вашего приказа, - произнесла Вакилла сокрушенным голосом. - После сражения я готова понести самое суровое наказание. — Да почему сегодня все бабы делают не то, что им говорят, а наоборот? - возмутился некромант. - От Асии иного и не ждал, но потом Амелия, а теперь и ты... Ар'ак'ша, уж ты-то не перестанешь меня слушаться? — Конечно нет, господин. — Превратить их с Амелией что ли тоже в призраков... - проворчал Хасан, который в глубине-то души был рад, что Вакилла отправилась с ним и что драться с Асией один на один ему не придется.***
Старик последний раз перед атакой осмотрел четыри сотни упырей, которые ему предстояло повести в атаку на позиции магов и еще раз понадеялся, что хваленая эффективность упырей против чародеев имеет место быть. — Мужики, - обратился он к упырям. Необходимости в этом не было никакой и он, вообще-то, не был уверен, что эти создания могут оперировать понятиями более сложными, чем «убивать» и «жрать». Тем не менее, больше обратиться было не к кому, а перед боем командиру вроде как полагалось сказать хоть что-нибудь, - нас ждет кровавый славный бой. Упыри заурчали и сержант решил, что общая мысль до них дошла, так что он продолжил, - Они там у себя в Академии небось сидят над книжками и не знают, что такое наша мужицкая мясорубка. Хозяин, конечно, не такой, но они же его и выгнали в итоге... Мочи книжных червяков, разобьем им очки! Что-то, а слово «мочить» упыри хорошо понимали, и отряд с сопением и урчанием понесся в атаку. Старик был прав как минимум в одном — маги, с которыми ему предстояло сразиться, в большинстве своем закончили Академию в этом или прошлом году и еще не успели попутешествовать по миру и понять, что есть мужицкая мясорубка. Потому в этом сражении сотня меченосцев, направленная штабом Западной дивизии для прикрытия магов, показала себя с лучшей стороны, а сами маги — с худшей. Некоторое время бой шел почти на равных с некоторым превосходством нежити, но затем маги, видя смерть товарищей и безудержную ярость упырей, дрогнули и побежали. — Стойте! Вернитесь в строй, мы еще сможем победить! - кричал Леон Лайтсон, но безрезультатно. Возможно, его дед по матери — Великий Маршал Гведдри — и смог бы в такой ситуации вернуть подчиненных в строй, но сам он подобным авторитетом пока не обладал. — Это конец, ребята, - констатировала Асия. - Леон, Сеорцин, простите, но я смогу телепортировать только одного из вас. Решайте. — Возьми лучше Джастина, - самоотверженно ответил толстяк Сеорцин. - Где он, кстати? — Он, ну... - в этот момент девушка вдруг увидела идущего по полю боя Хасана и, выдохнув, ответила. - Похоже, его больше нет. Ее товарищи тоже заметили Хасана. — Это Нортваллей! - воскликнул Сеорцин. - Убив его, мы сможем оставить нежить без командира. — Дурень, нас это уже не спасет! - обругала его девушка. - Нужно уходить! — Нет, Асия, мы остаемся и будем драться, - твердо ответил Леон. - А ты поступай, как знаешь. Девушка сжала зубы от гнева, но не телепортировалась подальше отсюда, как ей на самом деле хотелось поступить, а просто отошла в сторону. Хасан стремительно приближался. Леон взмахнул руками, потом положил их на посох, повернул его дважды против часовой стрелки и произнес: — Четырехугольный барьер! В барьерной магии главным было правильно сконцентрировать энергию, а словесные формулировки играли вторичную роль. Леон был известен, как мастер в этой области, еще во времена учебы в Академии, так что Хасан не особо удивился, увидев, как вокруг белых магов возникло светло-сиреневое силовое поле кубической формы. С другой стороны, некромант был слегка раздосадован тем, что область магии, казавшаяся во время учебы столь бесполезной, теперь может быть с успехом применена против него его же однокурсниками. — Извини, Нортваллей, - сказал Леон. - Я подумал, что у тебя может возникнуть искушение воспользоваться численным превосходством твоих слуг. Это — очищающий барьер, так что сюда им путь заказан, и тебе придется сразиться со мной самому. Хотя не думаю, что без магии тьмы ты что-то сможешь мне сделать. — Позволь мне тебя переубедить, - с угрозой в голосе отозвался Хасан и сделал шаг вперед. — Постойте, повелитель, - вдруг сказала Вакилла. - Позвольте мне. Я — маг огня и у меня не будет никаких проблем с этим барьером. Некромант хотел возразить, что не собирается прятаться за спину девчонки, но все-таки кивнул, соглашаясь с аргументацией. — Он сюда не пойдет, Лео, - пробурчал тот из белых магов, который был потолще. - Я выйду и разомну ему бока. — Будь осторожен, если что — сразу ныряй под барьер, - ответил ему товарищ. Толстяк кивнул и бросился вперед, потрясая булавой. — Этот — мой, - сказал Хасан ведьме, кивая в его сторону. — Хорошо, повелитель, - отозвалась Вакилла и собиралась уже забежать внутрь барьера, но Хасан схватил ее за плечо. — Это очищающий барьер, Вакилла. Для его поддержания маг должен стоять точно в центре. Если не сможешь победить, просто оттесни его к краю и барьер распадется. — Не беспокойтесь, повелитель, - ответила девушка, тем не менее, явно польщенная такой заботой. - Все закончится очень быстро. Она бросилась вперед, на краю ее посоха запылал огонь, который затем начал расходиться, покрывая ведьму с ног до головы. К тому времени, как она подбежала к Леону, она была уже похожа на ходячий костер. Тем временем, Сеорцин уже подбегал к Хасану. Некромант помнил, что в Академии толстяк не показал особенных успехов в прикладной магии, зато славился умением строить пакости. Как оказалось, эта его черта сказалась и на его стиле боя — он так и не смог овладеть ни одним наступательным заклятием, зато в совершенстве освоил Магический Щит — заклинание, значительно ослабляющее атаки вражеских чародеев. «Мда, с такой защитой мои Волны Тени ему не помеха, - подумал Хасан, заметив, что его противник окружен голубоватой прозрачной сферой. - Возможно, клыки земли были бы лучше, но, в общем-то, они основаны на стихийной силе, так что магический щит может и их ослабить. Применю-ка я старый добрый метод...» - и он ткнул подбежавшего чародея посохом под ребра. Ар'ак'ша в это время висела в воздухе напротив Асии, которая вступать в бой не спешила. Девушки сверлили друг друга взглядами, пока серебряная волшебница, наконец, не спросила: — Почему ты не нападаешь? — Я не вижу, чтобы ты представляла угрозу для господина, - ответила ее противница. Асия вздохнула, но возражать не стала. — А ты разве не хочешь отомстить за того ледяного мага? - спросила Ар'ак'ша. — Джастин погиб? Говорила же я этому идиоту... - серебряная волшебница по прежнему не проявляла желания вступить в бой. - Этот бой мы проиграли, и я не вижу, как дополнительными убийствами можно изменить ситуацию. — Этот бой мы выиграли, и, раз ты не угрожаешь господину, я не буду тебя трогать, - согласилась Ар'ак'ша и девушки продолжили стоять друг напротив друга, однако их взгляды стали несколько мягче. Бой между Вакиллой и Леоном пылал в самом прямом смысле слова. Когда ведьма подбежала к нему, белый маг попытался атаковать ее посохом и даже нанес пару ударов, однако отступил, обожженный пламенным щитом, под которым укрылась его противница. Стоило ему отскочить на пару шагов, как барьер треснул и распался на куски. К счастью для Леона, Хасан был поглощен дракой с Сеорцином и никакой магии тьмы применять не стал. С другой стороны, ведьма, решив, что огненный щит свою задачу уже выполнил, сотворила новое заклинание: — Ни один крик из Ада не достигает земли... Похороненные навечно, пылают они в огненной могиле! Пламенный покров соскочил с нее и, образовав в воздухе подобие купола, обрушился на Леона. Тот с криками упал наземь. Собравшись с силами, он смог все-таки подняться и ответить: — Луч света нисходит с голубых небес, отгоняя ночь... Кара трех богов! — «Ярость преисподней, шар чистого пламени! - одновременно с ним произнесла Вакилла. Оба заклинания достигли своих целей, но противники все еще были преисполнены решимости продолжать бой. Несмотря на то, что Вакилла готова была исполнить свое обещание и расправиться со своим противником очень быстро, Хасан смог завершить свой бой еще быстрее, то есть очень-очень быстро. Некромант заметил, что неудачные попытки белого мага попасть по нему, Хасану, булавой выводят Сеорцина из себя. — Это можно использовать, - решил он и, нанеся толстяку очередной удар, подставился под контратаку. Через мгновение он серьезно пожалел об этом, потому что удар булавы отправил его в полет и, судя по всему, сломал пару ребер. Однако, цель маневра была достигнута. — Три ключа поворачивают колесо водяной мельницы, поток тьмы создает волну! - крикнул некромант, лежа на земле. Сеорцин бросился на него, так и не заметив, что вложил в последний удар булавы слишком много сил, так что его магический щит развеялся... Хасан сбросил с себя придавивший его труп толстяка и осмотрелся. Асия и Ар'ак'ша продолжали изображать, что блокируют друг друга. Леон, похоже, решил позаимствовать тактику Сеорцина и наложил на себя магический щит, так что они с ведьмой теперь сражались на посохах. Некромант двинулся к ним, но уже на полпути понял, что Вакилле помощь не требуется. В этот момент Асия, похоже, потеряла терпение. Она решительными быстрыми шагами приблизилась к сражающимся, схватила Леона за шиворот мантии и, напоследок бросив Хасану «Лучше держись подальше от Царцина», телепортировалась. — Я... точно его добила, - произнесла Вакилла, отдышавшись. — Согласен, удар был, - подтвердил Сар'ар, который, похоже, только что прибыл. — Какая теперь разница? - махнул рукой Хасан. - Пусть упыри возьмут столько тел, сколько могут унести — нам теперь придется восстанавливать потери. Кстати, что с потерями? — Осталось двести шестьдесят, - доложил подошедший Старик. — Мало... - проворчал Хасан, однако винить в этом было некого и ни малейшего представления о том, как этих потерь можно было бы избежать, он не имел. - Ладно, забираем тела и уходим, не хватало еще с паладинами столкнуться. Ах, да, и еще... Понимаю, что в сложившейся ситуации мои слова мало что значат, но все молодцы, кроме... Вакилла, а ты точно ничего не забыла? Ведьма попыталась под шумок затеряться в толпе упырей. — Ой, - произнесла она, услышав окрик Хасана и вжала голову в плечи. - Меня же должны наказать за непослушание... — Правильно, так что иди-ка сюда, - приказал некромант и, когда девушка подошла, крепко обнял ее. — В следующий раз, когда я захочу отослать тебя с поля боя, напомни мне, чтобы я этого не делал. Ты была неподражаема, - сказал он. — А...ага, - только и смогла сказать Вакилла, не знающая, то ли ей провалиться сквозь землю от смущения, то ли лопнуть от счастья.***
— Судя по всему, противник решил сменить тактику. Наши разведчики обнаружили много линий обороны, - доложил Ир'шаз «кисти» Мал Ксана. — Что значит «много»? - переспросила Зения. - Доложите по-нормальному! — Прошу прощения, Форефингер. Ровно двадцать семь линий обороны отделяют наши силы от Царцина, - пояснил призрак. — Ух ты, как много! - вырвалось у Золвотер. - То есть, я хотела сказать, это очень странная тактика. При таком разделении сил они не могли поставить в одну линию больше ста-ста пятидесяти человек. — Вероятно, они хотят задержать нас, чтобы выиграть время для армии магов, - предположила Мелипсихона. — Время играет нам на руку — со дня на день должен появится Хасан с подкреплениями, - напомнила Зения. — Возможно, противник еще не получил докладов с западного побережья и не знает о силах Нортваллея, - предположил Семасцион. — Или наоборот, уже получил и знает, что он разбит, - скептически произнесла Мелипсихона. — Или так, - согласился некромант. — В любом случае, выбора я не вижу, - сказала Зения. - Нет, конечно мы могли бы тоже разделить свои силы на двадцать семь ударных отрядов и атаковать каждым отрядом одну линию, но я не вижу в этом смысла. Возьмем их по очереди. — Полагаю, следует также отправить призраков, чтобы те установили контакт с Хасаном и сообщили ему о ситуации, - произнес лич. — Да, будет неприятно, если он появится на восточной дороге где-нибудь между двумя вражескими линиями обороны, - улыбнулась Зения. — Следует ли нам, по-вашему, предпринять что-либо еще? - обратился Мал Ксан к своим помощникам. Некоторые из них имели весьма радикальные предложения, но никто так и не решился их высказать. Все они позже пожалели об этом.***
Эта неделя была, пожалуй, самой сумасшедшей в жизни Хасана. В понедельник его небольшая армия вступила в Серые Леса. Последнее поселение осталось позади, последняя дорога оборвалась, и они шли вдоль небольшой речки, потому что разведчики сообщили, что она выходит из леса в дне пути к юго-востоку от Царцина. То и дело отряд забредал в очередное болото и некроманту приходилось прибегать к магии природы, чтобы вытащить застрявших и проложить дорогу для армии. Как оказалось, это были еще цветочки. Во вторник, когда Амелия пошла набрать хвороста для костра, на девочку напали волки. К счастью, поблизости оказалась Ар'ак'ша, доходчиво объяснившая волкам, кто теперь в лесу главный хищник. — Мне только одно не понятно... - сказал Хасан, выслушав рассказ об этом происшествии. - Ар'ак'ша, как вышло, что ты оказалась рядом с Амелией? — Простите, господин, я последовала за ней без вашего разрешения. — То есть, ты за ней следила? - уточнил некромант. — Да, господин. — Не хочешь объяснить? В тот день он первый раз увидел на лице у Ар'ак'ши что-то похожее на эмоции и, что еще более странно, это было похоже на смущение. — Понимаете, господин, тогда, в прошлой жизни, у меня была дочь. По моим расчетам, ей сейчас должно быть столько же лет, сколько и Амелии. — Раз так, то все ясно, - произнес слегка ошарашенный некромант. — Простите, господин, это больше не повторится, - пообещала призрачная девушка. — Нет, все в порядке, продолжай приглядывать за Амелией. И, раз тут такие волки, я запрещаю кому бы то ни было покидать лагерь в одиночку. За водой и хворостом ходить по трое. Нет, Ти-Ла-Ту, к тебе это не относится, - добавил он, услышав возмущенный писк старой мыши. - Не думаю, чтобы здешние волки умели летать. Ночью, после отбоя, Хасан спустился к реке и сел на берегу, глядя на темные воды. — Ты тут, Ар'ак'ша? - спросил он. — Я всегда с вами, господин, - ответила девушка, появляясь у него за плечом. — Сядь, - приказал некромант, показывая на траву рядом с собой. - Ты ведь обязана выполнять любой мой приказ, верно? — Это так, господин, - подтвердила Ар'ак'ша. — То, что я сейчас скажу сделать, это не приказ. Наоборот, я приказываю тебе отказаться, если ты не хочешь этого делать. Понятно? — Ваше желание понятно, но трудновыполнимо, господин. Я не могу хотеть или не хотеть делать что-либо. Я — ваш первый призрак, во мне часть вашей души. Моя воля во всем совпадает с вашей. Мое желание или нежелание выполнять ваш приказ будет связано с тем, хотите ли вы на самом деле, чтобы этот приказ был выполнен. — Я знал, что первые призраки связаны с некромантами, но не знал, что настолько сильно, - произнес Хасан. - В смысле, я видел проявление личности и собственной воли, пусть и слабое, даже у скелетов. Да и Сар'ар творит, что хочет. — Я не знаю, каков из себя господин Сар'ара, но несомненно, что Сар'ар сейчас (да и вообще всегда) следует его воле, - с уверенностью сказала Ар'ак'ша. - Однако, господин, вы, кажется, хотели приказать мне что-то. — Да. Я хотел бы узнать о твоей прошлой жизни. Мне следовало подумать об этом раньше, наверное, меня ввело в заблуждение поведение Сар'ара. Я думал, что призраки или ничего не знают о своей прошлой жизни или, по крайней мере, относятся к этому спокойно. — Так и есть, в смысле, так и должно быть, - кивнула призрачная девушка. - Я просто еще очень... не привыкла. Я провела много времени, думаю, лет семь, во тьме и одиночестве, а теперь вокруг меня снова люди, настоящие, живые, вот я и вспомнила о дочери. Думаю, со временем мои воспоминания ослабнут и я буду такой же, как и Сар'ар. Однако, вы хотели услышать о моей жизни... Как вы уже знаете, моего отца звали Фин'ху'ил. Он был(а, скорее всего, до сих пор есть) визирем халифа Мас'фи'ара. Наш народ обитает в пустыне далеко на юге от этих земель... — Южнее Керлата? - уточнил Хасан. — Я не сильна в географии, господин, но наши легенды говорят, что далеко на севере от нашей родины есть страна Кер'шла'ат, думаю, это и есть ваш Керлат... — Ясно, прости, что прервал, - кивнул некромант. — Наш народ обитает в пустыне далеко на юге, - продолжила Ар'ак'ша. - Города находятся в оазисах и сообщение между ними осуществляется с помощью караванов. Каждый город — независимое государство, но наш халиф был (а, скорее всего, до сих пор есть) великим завоевателем — он заставил целых семь городов платить ему дань. В каждом городе он поставил своего визиря и мой отец был (а, скорее всего, до сих пор есть) одним из них. Однако халиф боялся, что после его смерти города не станут платить дань его наследникам. Потому он взял себе семь жен, по одной из каждого завоеванного города, чтобы каждая родила ему сына, которого он оставил бы правителем одного из городов... — Я не понял, в чем состоял политический смысл этого действия, - произнес некромант. — Это трудно понять жителю севера, господин. У нас в пустыне переехать из одного города в другой почти невозможно, так что все жители города связаны друг с другом нерушимыми узами. Мы как одна семья. Сын женщины из нашего города будет восприниматься, как свой, даже если его отцом будет чужак и завоеватель. — Ааа, вот оно как. Продолжай, пожалуйста. — Я стала одной из семи жен халифа. Мне было тогда четырнадцать лет и с тех пор уже лет четырнадцать. Думаю, моя дочь теперь тоже уже замужем. — Ты не сказала... - начал некромант. - Хотя нет, не важно — Не думаю, что есть смысл это скрывать, господин, - возразила Ар'ак'ша. - Вы хотели спросить, как я умерла, верно? За семь лет, что я была женой халифа, я родила ему только одну дочь и ни одного сына. Поэтому он взял себе еще одну жену из моего города, а меня приказал казнить. — Эээ... это что, там у вас нормально так делать? — Нет, но халиф поступил так со мной и еще одной женой, которая родила ему пять дочерей. — Я бы его убил, - мрачно сказал Хасан. — Нельзя. Халиф был (а скорее всего, до сих пор есть) жестоким, но великим правителем. Он прекратил войны между городами и создал единое государство. Жизнь при нем стала спокойнее. — Для всех, кроме казненных жен, - поправил ее некромант. — Лучше так, чем жить на непрекращающейся сотни лет войне, - покачала головой Ар'ак'ша. - Мой дед был торговцем, его убили разбойники при нападении на караван. Мои братья погибли на войне с соседним городом. При халифе это прекратилось. Я не жалею, что он стал нашим правителем и казнил меня, я жалею лишь о том, что не могу увидеть дочь. — Судьба вашего народа похожа на нашу, - произнес Хасан. - Я имею в виду судьбу некромантов. Мы тоже стали уже народом внутри народа и живем на постоянной войне. Думаешь, нам тоже нужен жестокий правитель, который бы нас объединил? — Этого я не могу знать, хозяин. — Вакилла, я думаю, ты можешь подойти, - громко сказал некромант. Ведьма нерешительно вышла из-за дерева. — Простите, повелитель, я не хотела ничего подслушивать, - сказала она. - Я просто заметила, что вы спустились к реке и хотела сказать вам, что это опасно. В этой реке водятся огромные змеи. — Ты правда думаешь, что меня может убить змея? — Мою мать смогла... - тихо сказала ведьма. — Прости, я не знал. — Ничего. В конце концов, бабушку и прабабушку сожгли на кострах, так что можно сказать, что маме еще повезло. Хотя, нет... повезло мне, меня-то вы сжечь не позволили. А теперь я не позволю, чтобы вас утащила змея. — Думаю, раз ты так волнуешься за меня, мне стоит вернуться в лагерь, - улыбнулся Хасан. - Нам всем стоит.***
Сумасшедшая неделя вторником не закончилась. В среду прибыл призрак с посланием от Мал Ксана. Как оказалось, лич разослал несколько десятков привидений на поиски Хасана и одному из них, после долгих петляний по лесу, удалось напасть на след. Послание было довольно кратким и из него следовало, что армия лича столкнулась с многослойной обороной противника и Хасану пора бы идти на соединение с основными силами. Хасан отослал призрака назад с указанием точки предполагаемого соединения. — Вы ничего не сказали ему о ведьмах, - заметил Сар'ар. — Я еще не решил, что сказать, - уклончиво отвечал некромант, которого в данный момент волновал другой вопрос. Уже четыре дня прошло с его прошлого разговора со скелетом-Асией и с тех пор она не появлялась. Он пытался представить врата наяву, как это было при вызове Ар'ак'ши, врата появлялись, но перед ними было пусто. «Два года спать не давала, а как понадобилась, так ее нет», - сердито думал Хасан. Наконец, в среду вечером, он решился на отчаянный шаг — приказал, чтобы его не беспокоили и попробовал вызвать призрака. Представил врата, подошел к ним и начал перечислять необходимые черты. — Пусть он будет маленьким, чтобы мог уследить за кем угодно, оставаясь незамеченным. Пусть на него будет не страшно смотреть... только женщин, больше не надо, и так уже деваться от них некуда! Появившееся лицо принадлежало, судя по всему гоблину, но он был скорее смешон, чем уродлив. Пухлый нос, глаза-бусинки и большие уши, все это немного зеленоватого оттенка. — Фур'ган! - назвал Хасан имя. Гоблин вышел из врат к нему и настал момент, ради которого Хасан все это и затевал. — Постой тут немного, - сказал он гоблину, и, осмотревшись, крикнул в пустоту. - Эй, ты здесь? Выходи, нужно поговорить. — Я не могу рассказать тебе о моем «сейчас», - произнес знакомый сиплый голос у него за спиной. Разумеется, обладатель этого голоса тоже находился там. — Тогда расскажи о моем, - потребовал Хасан. - Ар'ак'ша считает, что для того, чтобы жить в мире, нужен единый правитель. Это верно и для некромантов? — Да, это так, - подтвердил скелет. - Хотя этого и недостаточно. — Если план лорда Ксана будет приведен в исполнение, этого будет достаточно или нет? — А как ты думаешь? - ответил вопросом на вопрос костяной собеседник. — Я... ну, мне кажется, что наш конфликт не исчерпывается войной между магами света и магами тьмы. Ведьмы Полуострова не были магами тьмы, но люди все равно ненавидели их. Тот старик, старейшина деревни, сказал, что людям нужен кто-то, кого можно обвинить в их бедах. Даже если не будет ни магов света, ни магов тьмы, люди начнут обвинять просто магов. А если не будет магов вообще, они найдут себе других виноватых. — Воистину, это так, - подтвердил скелет. - Но лорд Ксан не ставит целью достижение мира во всем мире. Он хочет только прекратить страдания чернокнижников. А вот твои цели простираются дальше. Ты хочешь спасти Асию. Для этого уничтожения солнца не достаточно. Чтобы прекратить конфликт между нежитью и живыми, тебе нужно, как минимум, уничтожить смерть, а она тебе не по зубам. — Так и есть... - пробормотал Хасан. — Мал Ксан намерен отпустить свою армию нежити, когда и если его план будет приведен в исполнение. Возможно, он даже намерен убить себя. Он считает, что когда над миром взойдет новое солнце, магам тьмы не будет нужды в нежити и, таким образом, конфликт между тьмой и светом, а так же между живыми и мертвыми прекратится. Но Асии, человеку, несущему в себе лича, это никак не поможет. Ей придется скрывать ее сущность всю ее жизнь. — А если создать наше, некромантское государство? - спросил Хасан. - Как тот халиф, который объединил жителей пустыни, я, например, мог бы объединить некромантов. В этом государстве Асия смогла бы жить, никого не боясь. Скелет внезапно расхохотался. — И тут встает главный вопрос, - произнес он. - Хочешь ли ты спасти именно Асию, или же всех? Ты всего лишь человек и для тебя действует закон власти — власть требует жертв. Либо ты должен отказаться от спасения мира и спасти только тех, кто тебе дорог, либо ты должен отказаться от них и спасти мир. — Я не знаю, - тихо ответил Хасан. - Как я могу выбрать только Асию и обречь всех остальных чернокнижников и даже невинных людей, вроде этих ведьм, на преследования и гибель? И как я могу отказаться от Асии, ради которой я во все это и ввязался? — Поставим вопрос иначе, - произнес его собеседник. - Если бы до того момента, когда государство, где все некроманты могли бы жить в мире, было бы создано, оставался один день и тебе оставалось бы сделать лишь один шаг... Если бы в этот последний день перед тобой появилась бы Асия, и сказала бы «Остановись!», ты бы остановился? Ты бы подвел сотни людей, которые в тебя верили, отказался бы от своей мечты и пошел бы за ней? Хасан открыл рот, потом снова закрыл, затем снова открыл, сам не веря в то, что он собирался сказать. — Нет. Конечно нет. — Раз так, ты обречен, - отозвался скелет. - Обречен преуспеть на этом пути либо погибнуть, пытаясь. Ты не узнаешь покоя, пока не увидишь рождение нового мира. — Видимо, так, - подтвердил некромант, который не мог избавиться от ощущения что он только что оторвал от своей души половину, а то и три четверти. - Так что мне нужно делать? — Ты сам уже знаешь. На самом деле, я тебе здесь ни к чему. Все ответы были у тебя с самого начала. Оставалось лишь задать вопросы. — То есть, сначала нам нужно спасти некромантов от остальных людей, - начал перечислять Хасан. - Для этого нужно создать государство, королевство некромантов, и заставить их всех объединиться. Но некроманты тоже повинны во многих злодеяниях, так что для прекращения войны нужно спасти остальных людей от некромантов. Следовательно, у нового государства должен быть единый правитель, который не позволит поданным творить, что вздумается. Неплохо было бы убедить лорда Ксана стать этим правителем, у него получилось бы. Все это хорошо, но это не объясняет, как спасти людей от самих себя и не дать им искать виноватых в соседней деревне, как это было на Полуострове. Он вопросительно посмотрел на скелета. — У тебя перед глазами уже есть пример, - сказал тот. - Есть два чувства намного более сильных, чем ненависть. Сыграй на одном из них. — Первое это, наверное, любовь, - предположил некромант. - Что-то мне не верится, что можно заставить людей и ведьм любить друг друга, после того, как они друг друга жгли двести лет. А второе какое? — Подумай, - предложил скелет. — Погоди-погоди! - вспомнил Хасан. - Сар'ар говорил что-то такое... Люди ненавидят невинных, потому что слишком слабы, чтобы ненавидеть его. Выходит, источник ненависти — слабость. Тогда, может сила сможет ее победить? — Сила сильного рождает ненависть слабого, - покачал головой скелет, - Таким образом, сама по себе сила — источник ненависти, но вместе с ней она рождает и другое чувство, которое заставляет людей забыть ненависть друг к другу и объединиться пред лицом врага. — Храбрость? - предположил некромант, - Нет, храбрый и так бы сразился... тогда трусость? Нет, трусливый бы вовсе не стал сражаться. Значит это... страх. Точно! Чувство, побеждающее ненависть — это страх. Амелия ненавидела меня, потому что я приказал Ар'ак'ше убить ее отца, но водной змеи она боялась сильнее и потому побежала ко мне за помощью. И Сар'ар говорил, что во время войн жестокие лорды снижают налоги и становятся ближе к народу, иначе народ не станет за них воевать. Страх перед врагами заставляет их объединиться с теми, кого они угнетали, и этот же страх заставляет крестьян сражаться за лордов, хотя те и жестоки. Да и мы все объединились вокруг лорда Ксана, потому что на родине подвергались гонениям. Но... постой. Я всегда думал, что страх — причина ненависти, а выходит, что он же ее и побеждает. Как так? — Страх перед кем-то заставляет ненавидеть этого кого-то. Безликий страх, не имеющий адресата, например, страх перед предательством, заставляет ненавидеть всех вокруг. Безликий страх разобщает, адресный страх — объединяет. Подобное побеждается подобным. Конец и начало твоего посоха — на самом деле два конца, один из которых ты зовешь началом. Переверни посох, и начало станет концом. — То есть, ты предлагаешь использовать страх некромантов перед простыми людьми, чтобы объединить некромантов, а страх людей перед некромантами — чтобы объединить людей? - подвел итог Хасан. - Но ведь все это уже есть. Люди с некромантами боятся и ненавидят друг друга испокон веков. Чего же не хватает? — Лица. У людей есть Веснот, а у некромантов нет общего символа или государства, поэтому им негде объединяться, а страх людей перед ними безлик. Нужен тот, кто станет лицом всех некромантов, Повелителем Тьмы. Некроманты объединятся вокруг него, а люди — против него. — Но разве после этого они не начнут новую войну? — Обрати внимание, что все, о чем мы говорим, уже было в истории. Айлфолки и лорды-личи обитали вместе на Зеленом Острове, пока принц айфольков не начал войну. Это стало возможным, потому что королевство айфольков было сильнее, чем королевство личей. Если же во главе сильнейшей стороны будет стоять тот, кто знает правила игры, тот, кому не нужна победа, и кто слишком силен, чтобы боятся поражения, то войны не будет. А если и будет, сильнейшая сторона всегда сможет принудить слабейшую к миру. — И этим кем-то, кто знает правила игры, должен стать этот твой Повелитель Тьмы? - уточнил Хасан. — Именно так. — Собачья работа. Не знаю, кого ты прочишь на это место, но ты его реально ненавидишь. — Я? Нет. А вот весь остальной мир будет его ненавидеть. Он должен быть достаточно силен, чтобы терпеть ненависть всего мира, достаточно мудр, чтобы сдерживать неспокойных некромантов и достаточно прославлен, чтобы вселять ужас в людей. — Что-то я не знаю никого такого... - задумчиво произнес Хасан. — Ты узнаешь, - в своей обычной манере сообщил скелет и Хасан проснулся.