Среди всех великих личей некроманты особенно почитают троих — Прародителя, создавшего Темный Ритуал, Королеву, создательницу некромантии и третьего — Мал Хаара, Того, кому надлежит прийти. Архимаг Феодосий Грейфлейм, «Мал Хакар», 690 ГВ
Вакилла очнулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. — Хватит притворяться, я не так сильно тебя побила, - услышала она. — Эээ... я еще жива? - прошептала ведьма, разлепляя глаза. Она лежала на земле, а рядом, на валуне, сидела Церцея. — Я вывела яд из твоего организма, так что умереть ты не успела. Надеюсь, ты уже поняла, что продула в чистую — повторной демонстрации моего стиля боя, даже без отравляющей составляющей, ты не переживешь. — Да, это понятно, - подтвердила Вакилла, садясь. - Почему вы меня спасли? — Видишь ту штуковину? - Церцея показала на огромное черное облако, окутавшее холм, на котором раньше находился лагерь нежити. - Она означает, что Мальчик-с-Пальчик сражается с Хозяином. Раз так, значит ему удалось победить Дюймовочку и ему на это потребовалось примерно столько же времени, сколько тебе — на то, чтобы победить моего братца. — Конечно, повелитель ведь самый сильный маг на свете! - с готовностью сообщила ведьма. - А кто такая Дюймовочка? — Зения Золвотер. Я вообще не верила, что кто-то из ныне живущих сможет сравниться с ней. Раз это случилось, у Мальчика-с-Пальчик будут неплохие шансы против Хозяина. Поэтому я и не стала тебя убивать. — Я пока не понимаю... Разве вы не должны были расправиться со мной как можно скорее и поспешить на помощь своему повелителю, коль скоро он в опасности? — Какая ты все-таки еще девочка... В бою между кем-то вроде них мы будем только под ногами мешаться. С другой стороны, если Мальчик-с-Пальчик победит... ты слышала, что он сказал. Он хочет видеть в живых тебя, а с остальными, то есть мной — будь что будет. Это значит, что если я тебя убью, не сносить мне головы. Так что поднимайся и топай за мной — посмотрим, чей хозяин выиграет. — А..ага, - пробормотала Вакилла. - Эээ... госпожа Церцея, насчет вашего... — Меня все зовут Змеей, можешь тоже звать меня так, - оборвала ее Церцея. - А ты... будешь... хмм... скажем, Курочка Ряба. — Почему это я — курочка? - возмутилась ведьма. — Можешь заставить меня взять это прозвище обратно? Нет? Вот и то-то. Вакилла в ответ только вздохнула.***
«Арз'ман'дан, - беззвучно сообщил Мал Ксан, - они идут.» Они с Мелипсихоной стояли спиной к спине, в центре облака, наполненного тенями. Заклинание, с помощью которого оно было вызвано, считалось сильнейшим из всех темных заклинаний — и не без причин. Фактически, оно создавало идеальные условия для того, кто им воспользовался, и наихудшие — для всех остальных, кто попадал в область действия. О стрельбе внутри облака можно было забыть — видимость не превышала пятнадцати футов. Облако обладало столь мощной темной аурой, что даже сильнейший из магов мог скрыться в его тени, не оставив следов своего присутствия. Единственным, кто мог свободно ориентироваться и определять местоположение других объектов внутри облака, был его создатель... и тот, кто был связан с ним настолько прочной связью, что разделял все его эмоции и чувства. Мал Ксан никогда не стал бы прибегать к этому заклинанию, если бы в паре с ним сражались Зения или Семасцион — это слишком сильно ограничило бы его союзников в использовании их способностей, но с Мелипсихоной все это было несущественно — пока один из них сохранял способность ориентироваться на местности, другой мой бы спокойно закрыть глаза и продолжать сражаться. Причиной этому были две небольшие зеленые печати — одна из них находилась на правой лопатке у лича, а другая — на левой груди у Арз'ман'дан. Они назывались Печатями Душ и создавали нерушимую связь между теми, на кого были поставлены. Насколько Мал Ксану было известно, Мелипсихона была единственной, кто мог накладывать это заклинание. На самом деле, эти Печати позволяли внести сумятицу в ряды противника, как ничто иное — свяжи ими двоих врагов, и они моментально почувствуют все, что каждый из них думает о другом. Если между ними ранее были хоть какие-то разногласия — все это тут же выплывает наружу и похоронит любую командную работу. Даже если разногласий не было, шквал чужих мыслей собьет с толку кого угодно, а это были еще цветочки. Ударь одного из связанных — боль почувствуют оба. Заставь запаниковать одного — и страх передастся другому. Убей одного — и другой почувствует боль, не сравнимую ни с одной другой — боль души, разрывающейся на две части. Иными словами, те, кому не посчастливилось попасть под действие этого заклинания, в конце концов погибнут страшной смертью в восьми случаях из десяти. Тем большим было удивление Мал Ксана, когда, едва пережив превращение своего господина в лича, Мелипсихона вновь пожелала связать себя с ним такой печатью. Впрочем, с самого дня их встречи эта девушка только и делала, что удивляла его своими предложениями... — Дяденька, зачем вы сидите под дождем? - спросила высокая черноволосая девушка с зонтиком. — Мне негде укрыться, - ответил уже немолодой мужчина в сером плаще и соломенной шляпе. — Вас никто не пускает переночевать? Почему? — Я очень злой человек. Все мне боятся. — Пойдемте ко мне! - протянула руку девушка. - Люди становятся злыми от того, что о них никто не заботится... Так моя бабушка говорила. — Ты уверена, что твои родные не будут против? Я вас не стесню? — У меня семь сестер, - улыбнулась девушка. - Вряд ли нас можно стеснить еще больше. Две фигуры в плащах убегали от кого-то по грязным улицам столицы Керлата. — Почему мы бежим, господин? - спросила та, которая была повыше, когда они свернули в переулок и погоня промчалась мимо. - Вы же самый сильный на свете, почему вы должны все время скрываться? — Пока солнце светит в небе, темному магу не одолеть светлого. — Тогда уберите это солнце с неба, пусть больше не светит! - воскликнула девушка. — Солнце светит, потому что таков закон природы, - покачал головой некромант. — Нет такого закона, чтобы сильный убегал от слабого! Женщина в домашнем крестьянском платье сидела у кровати больного старика. — Господин, вы должны стать личем! — Глупости, - проворчал темный маг. - Мне нужно всего лишь пережить Маршала Гведдри, каких-то там пять-десять лет протянуть. Старик закашлялся. — Вы проболели всю зиму, господин. Вам нельзя рисковать — Ритуал следует провести как можно скорее! - настаивала женщина. — Я не хочу быть личем... Ты же знаешь, наши печати... Да еще и то, во что я в итоге превращусь. Это слишком жестоко по отношению к тебе. — Я была счастлива с вами девятнадцать лет, переживу уж как-нибудь пару часов боли, - улыбнулась Мелипсихона. — Ты что-то хочешь мне сообщить, Мелипсихона? - поинтересовался лич. — Да, господин. Я хотела бы заметить, что Хасан становится... - она хотела сказать «опасным», но поняла, что это может прозвучать, как сомнение в силе лича, так что вместо этого она подобрала другое слово. - Трудноуправляемым. — А разве он должен быть легкоуправляемым? - ехидно поинтересовался Мал Ксан. - Не помню, чтобы я учил вас быть послушными марионетками. Власть держится не на покорности, а на силе. До тех пор, пока он не станет опасным, его трудноуправляемость меня не волнует, благо со своей работой он пока справляется. — Да, господин, - поклонилась женщина, так и не осмелившись сказать, что, по ее мнению, Хасан уже опасно близко подошел к черте, перейдя которую он станет опасным для своего господина. Но, разумеется, через их связь он услышал и невысказанное. — Мы ошиблись в самом начале. Нам не следовало столь сильно бояться Маршала Гведдри и ждать его смерти, - произнес лич. - Теперь нам придется столкнуться с последствиями нашего промедления. Именно это должно нас волновать, а не Хасан Нортваллей и его мотивы. — А я рада, что мы подождали, - возразила Мелипсихона. - Даже если нас теперь убьют, я прожила эти двадцать девять лет именно там и с тем, где и с кем хотела. Арз'ман'дан, - беззвучно сообщил Мал Ксан. - они идут.» «Поняла», - так же без слов отозвалась волшебница. — Арз'ман'дан... - лич внезапно перешел на вербальный метод общения. - Даже если нас теперь убьют, я тоже прожил эти двадцать девять лет именно так, как хотел. В этот момент из тьмы вылетел призрак с мечом и помчался на Мелипсихону. Женщина вытащила из своего короба гнома, а затем направила на Сар'ара поток молний. Гном же вытащил молот, готовый прикрывать свою хозяйку. Тем временем, Мал Ксан направил Теневой Разрушитель на Хасана, нападавшего с другой стороны. Молодой некромант упорно бежал вперед сквозь поток молний и лич уже приготовился перейти к ближнему бою, когда Хасан вдруг присел. Сквозь треск молний Мелипсихоны Мал Ксан не рассышал слов заклинания и оно стало для него полным сюрпризом — земля разверзлась и они с Нортваллеем оба полетели в яму. — Так я и знал, что от этого облака можно спрятаться под землей, - удовлетворенно произнес Хасан, вставая на ноги. При падении он, кажется, повредил ногу, но надеялся, что Си'ях'кан позволит ему завершить бой, невзирая на ранение. — Да, оригинальный метод разделить противников, - согласился лич, тоже поднимаясь. - Или же ты сделал это, чтобы компенсировать мое превосходство в дальнобойности? — И то, и другое. — Отличный план, - похвалил Мал Ксан. Кто-то, незаметный личу, но хорошо слышный Хасану, коротко усмехнулся. «Не вздумай использовать Волну Тени напрямую, - услышал Хасан голос у себя в голове. - Можешь яму завалить.» Некромант кивнул незримому собеседнику и стукнул посохом по земле, создавая вокруг лича кольцо из земляных кольев. Лич тоже стукнул посохом и отделившийся от него двойник бросился вперед. «Волну Тени», - приказал голос в голове некроманта. Хасан направил поток энергии в колья за мгновение до того, как двойник лича оказался рядом с ним и нанес удар посохом. Настоящий Мал Ксан выпустил из рук поток молний, который смел земляные колья и тоже бросился в атаку. «Бей левого», - поступило следующее распоряжение. Хасан ударил посохом левого противника, который (это был настоящий Мал Ксан) тут же отлетел и врезался в стену ямы. Двойник, стоявший справа, тоже почему-то исчез. «Он получил уже две Волны Тени, удар посохом, даже еще и упал в яму, а по нему особо не скажешь... - отметил некромант. - Похоже, его Си'ях'кан еще сильнее моего.» «У личей это называется Ке'мик'ад'жи, - поправил его внутренний голос. - Думаю, он может не особенно опасаться физических атак.» Мал Ксан поднялся на ноги и вновь атаковал, но вновь был отброшен к стене — и вновь без особенного вреда для себя. Хасан создал путы, временно прикрепившие лича к стене. «Может не опасаться, говоришь? У меня появилась отличная идея. В конце боя такого обычно уже не используют, но тем лучше.» Пока лич вырывался из опутавших его корней, некромант начал собирать силы для более мощного заклинания... И, как назло, именно в этот момент из груди лича появилось лицо, а затем и все тело Ир'шаза. — Давно не виделись, - прохрипел он, набрасываясь на некроманта. На этот раз Хасан точно успел заметить, как прямо из его плеча появилась черная костяная рука с мечом, отразившая удар ятагана Ир'шаза, и сразу понял, кто же уничтожил двойника лича. Ир'шаз и Мал Ксан ее тоже заметили. «Я думал, ты не можешь вмешиваться в бой напрямую», - мысленно обратился Хасан к своему союзнику. «Раз уж меня все равно все заметили, ничего тут не поделаешь», - отозвался тот и в этот момент Хасан отчетливо почувствовал его присутствие. Да и не только Хасан — Ир'шаз испуганно отступил на шаг назад, а где-то наверху Мелипсихона и Сар'ар прекратили сражаться и удивленно посмотрели в сторону ямы. Даже аура черного облака не смогла заглушить это чувство присутствия. Как любили говорить в Блэквотере, рыбак рыбака видит издалека. Маги каждой школы обладали способностями, позволяющими дистанционно обнаруживать применение и источники магии этой же школы. У магов Тьмы эта способность носила труднопроизносимое название Уч'ун'йу'ку'лак. С ее помощью тренированный маг тьмы мог обнаружить другого темного или светлого чародея на расстоянии нескольких миль. На расстоянии в пару десятков футов это мог сделать даже какой-нибудь жалкий темный адепт и, разумеется, чем сильнее был сам чародей, тем легче было его обнаружить. Обычно использование Мира Теней — заклинания, соединяющего мир живых с миром мертвых, — мешало применению Уч'ун'йу'ку'лак, потому как аура Мира Теней перекрывала своей чернотой ауры любых других магов, как темных, так и светлых. Но на этот раз энергию, исходящую от Хасана трудно было назвать аурой. Это было именно чувство присутствия. По силе и ощущениям это напоминало ауру, которую оставляло само облако Мира Теней, только вся эта сила была сконцентрирована в одной точке. Казалось, будто вся темная магия... нет, вообще вся магия Созидания на свете собрана в одном месте. На какой-то миг Мал Ксану и Мелипсихоне даже показалось, будто их собственная магическая сила исчезла, была затянута в себя этой единственной точкой. Это не было правдой — их магия никуда не делась, она просто вдруг оказалась незначительно мала. — Кому принадлежат эта рука и аура? - поинтересовался Мал Ксан. — Мне, - ответил Хасан. — Все понятно... - пробормотал лич. Когда-то давно он получил предсказание... — Тебе не изменить этот мир, - сказала старая ведьма. - Ты слишком слаб. Но поймешь ты это лишь за минуту до смерти. Хасан ударил посохом в землю, создавая... яму внутри другой ямы. Они с личем вновь полетели вниз, а Ир'шаз остался висеть в воздухе посередине ямы. Еще в полете некромант взмахнул посохом... Где-то, теперь уже совсем далеко наверху, Мелипсихона повернулась спиной к Сар'ару и, спотыкаясь, побежала к яме. Впрочем, призрак и не подумал ее преследовать. Некромантка подбежала к расселине, но вдруг с криком упала на землю и скорчилась от боли. Из последних сил она проползла три фута по земле и заглянула за край. Внутри было достаточно темно, но Мелипсихоне не нужно было что-то разглядывать. Она лишь визуально подтвердила то, что почувствовала десятью секундами ранее — Мал Ксан лежал на земле, пригвожденный к ней посохом Хасана. — Господин, постой... - прошептала колдунья, неимоверным усилием перегибаясь через край ямы и отправляясь в полет с высоты тридцати футов. Однако, ей не суждено было достигнуть дна — Ир'шаз почувствовал приближение гибели и воспользовался своим последним шансом выжить — крылатой тенью помчался он навстречу падающей Мелипсихоне и скрылся внутри ее тела. Сознание женщины полетело куда-то в темноту и она уже не помнила, как тряпичной куклой упала на землю. Однако, через еще сохранившуюся духовную связь до нее донеслись последние слова лича: — Хасан... Важен сам план, а не тот, кто его выполняет.***
Облако теней начало развеиваться. Чернокнижники, наблюдавшие за боем (а вернее, за окутавшим поле боя облаком) издалека, теперь решились приблизиться. На месте, где прежде стояла палатка Мал Ксана, осталась только большая дыра в земле. На краю этой дыры стояли Сар'ар и гном в черной ливрее. — Эээ... господин Нортваллей, - нерешительно, но достаточно громко крикнул гном. - Госпожа Мелипсихона жива? — Пульс есть, но она ни на что не реагирует, - донесся снизу голос Хасана. — Возьмите в коробке у нее за спиной веревку. Только будьте осторожны и не вытряхните случайно что-то лишнее. Это предупреждение было весьма уместно — коробка Мелипсихоны чудесным образом вмещала кучу вещей. В первую очередь в глаза бросились рукоятка двуручного меча и древко алебарды. Где-то в глубине можно было разглядеть очень старый зонт. Выудив из коробки веревку, Хасан прикрепил ее к древесному корню и приказал тому вырасти на поверхность. — Сар'ар, вытягивай нас! - крикнул он. — Пожалуйста, господин, возьмите и госпожу Мелипсихону тоже, - напомнил гном, но это было излишне — некромант и не собирался оставлять кого-либо в этой яме. Одной рукой он прижал к себе обмякшее тело некромантки, а другой — останки Мал Ксана. Хорошо, что веревка была крепкой, а призраки обладали огромной силой. Вокруг ямы собралась уже достаточно большая толпа — Вакилла, Церцея, Зазингел, Амелия, Старик, ведьмы — все они были здесь. — Надо же, живой... - пробормотала Змея. — Ага... - прошептала Вакилла, которая с трудом преодолевала желание броситься повелителю на шею. Хасан передал тело Мал Ксана Сар'ару, а тело Мелипсихоны — гному. — Попробуй ее вылечить, хотя я не думаю, что ей что-то поможет, - сказал некромант. - Можешь допускать к ней кого угодно, но если один из вас попытается сбежать, я убью обоих. Это ясно? — Разумеется, - поклонился гном. — Сар'ар, позаботься о теле лорда Ксана, пока у нас нет времени на погребальный костер. Зазингел, как только солнце зайдет, пусть войска начинают отходить на восток. Мы будем переправляться через Абез. Последние слова были сопровождены взглядом, означавшим «делай, что велю, или умрешь». Впрочем, немой спорить не собирался — он кивнул и начал жестами отдавать приказы своему ученику, который передавал их командирам нежити. — Церцея, я хочу, чтобы ты временно заняла должность начальника снабжения. Мне нужен полный отчет о всем, что у нас имеется. Где Никодеон? — Его нет, - отозвалась Змея деланно безразличным голосом. — Ясно. Тогда Форефингером временно будет Сар'ар. — А Дюймовочка? - спросила Церцея. — Ее нет, - ответил Хасан. — Госпожа Золвотер жива, но отсутствует, - расшифровал этот ответ Сар'ар. — Все свободны, - увидев, что толпа расходиться не спешит, некромант переформулировал приказ более конкретно. - Разойтись. Толпа начала стремительно рассасываться и в конце концов остались только Хасан, Вакилла и Церцея. — Я в госпиталь — мне нужно до ночи поставить на ноги всех небезнадежных. А ты поговори с ним, - шепнула Змея Вакилле и убежала. — Повелитель, - произнесла ведьма, подходя к Хасану. - Я вернулась. — Ты молодец, - похвалил ее Хасан, не оборачиваясь. - А я умудрился вляпаться во власть, да еще и разом лишил армию тактика и начальника снабжения. В общем, все получилось наихудшим образом... Как твои ведьмы? Лорд Ксан что-то говорил о потерях. — Двадцать восемь, - неохотно отозвалась Вакилла. — Погибло? — Нет, осталось двадцать восемь. Погибли двадцать, и две скорее всего умрут до наступления ночи. — Мы будем очень быстро отступать, так что не сможем взять тела с собой, - сообщил некромант. - Прости. — Раз так, мы сложим погребальный костер прямо на поле боя. — Хорошо, займись этим. Чуть попозже я приду на церемонию. — Слушаюсь, - поклонилась ведьма. - Мы же все правильно сделали, да? - все-таки решилась уточнить она. — Мы пока ничего не сделали, Вакилла. Впереди еще годы работы и десятки сражений. — Ну по крайней мере, вам больше не придется выполнять ничьих приказов. Все теперь в ваших руках. — Это верно, - согласился Хасан. - «Это-то меня и пугает», - мысленно добавил он.***
Ни времени собирать дрова для костра, ни нужды в этих дровах не было — тела ведьм просто сложили в кружок, ногами внутрь и головами наружу, а потом Вакилла подожгла их своей магией. — Мы могли бы и лорда Ксана положить на этот же костер, - тихо заметил Сар'ар. — Лорда-лича? Нет, ему, как оторвемся от погони, сложим костер по всем правилам и курган насыпем. Если мы начнем личей в братских могилах хоронить, вообще ничего святого у народа не останется... Вакилла, - повысил он голос. - Ты — их лидер, тебе и речь говорить. — Вы так и не научились говорить погребальные речи, - холодно заметил Сар'ар. — Сестры мои! - начала Вакилла, выступив вперед. - Сто пятьдесят лет наши предки провели в ожидании Повелителя. Все это время они умирали, кому как пришлось, так и не дождавшись обещанного Властелина. И все они, встретив вас в Мире Теней, будут завидовать вам, потому что вы успели увидеть того, кого они ожидали полтора столетия и погибли не как-нибудь, а сражаясь во имя его. Идите в мире, сестры, вы славно послужили. Идите и скажите всем нашим в Мире Теней, что все было не зря. — Простите меня, - произнес Хасан, тоже выступая вперед. - Я пока еще не правлю миром, но уже скоро буду. Ждать еще полтора века, чтобы увидеть это, не придется. Человеческое тело очень плохо горит, и чтобы сжечь его хотя бы до костей, требуется огромное количество дров. Сделать же это с помощью боевой магии вообще практически невозможно, да и не нужно — любое живое существо(за вычетом дрейков и драконов) умрет от огня гораздо раньше, чем сгорит. Однако, Вакилла была пирокинетиком и, используя в качестве топлива обычный воздух, за семь с половиной минут сожгла все двадцать два тела, не оставив и косточки. Когда костер догорел, к Хасану подошел ученик Зазингела и сообщил, что армия готова к отбытию. — Выступаем, - распорядился некромант. - Кстати, у нас еще остались те повозки, которые мы использовали при захвате Перекрестка? — Да, повозки в обозе, - подтвердил Полиандр (так звали ученика Зазингела, хотя его имени не помнил никто, кроме его наставника). — Нет, давайте сделаем по-другому, - произнес Хасан. - Пустите повозки вперед. Обозы на войне постоянно отстают или попадают в плен, а для нас сейчас потерять провиант недопустимо — восстанавливать запасы времени не будет. — Будет сделано, - подтвердил получение приказа юный чернокнижник, видимо еще не определившийся, как ему следует обращаться к Хасану. — И пусть Зазингел и Церцея подойдут ко мне, нужно спланировать операцию. Сар'ар, ты тоже идешь, разумеется. — Полагаю, будет лучше, если мы устроим военный совет в одной из повозок. Что-то подсказывает мне, что вы уже с ног валитесь, - заметил Сар'ар. — В этом мало удивительного — я дрался с лордом Ксаном, да еще и с Зенией, и остался жив, - отозвался Хасан, убедившись что Полиандр отошел достаточно далеко, чтобы не слышать его слов. - Но я не хочу, чтобы остальные об этом знали. — Разумно, - согласился Сар'ар. - Зазингел и Семасцион сами были бы не против примерить мантию Повелителя. — Церцее тоже не стоит излишне доверять — собственных амбиций у нее, скорее всего, нет, но она руководствуется в жизни принципом «выживает хитрейший» и может убить кого угодно, если сочтет его излишне беспечным. В общем, расслабляться нельзя. — Возможно удастся представить идею провести военный совет в повозках, не как проявление слабости, а как новую тактическую доктрину использования боевых повозок, - предложил призрак. — Отличная идея. Вакилла, мы пойдем на совет, а ты проследи, чтобы никто из ведьм не отстал.***
— Мы продолжаем получать сведения о потерях, но, по последним данным, мы потеряли порядка восьмисот скелетов и двухсот пятидесяти упырей. Осталось приблизительно шестьсот пятьдесят скелетов и четыреста пятьдесят упырей, то есть тысяча сто бойцов. — Подожди, Це... нет... Арз'ман'дан, - Хасан запнулся на весфолькском слове, но все-таки решил сделать ударение на новой должности Церцеи. - Были же еще призраки. — Весь Темный Легион исчез после гибели Хо... эмм... — Лорда Ксана, - подсказал Хасан, тем самым давая понять, что его предшественника следует упоминать с уважением, подобающим сану лорда-лича. - Однако, я слышал, будто бы в Темном Легионе было более пяти сотен призраков, неужели они все были вызваны лордом Ксаном? — Ни Мелипсихона, ни мы с Аннулари не умеем вызывать призраков, - сообщил Семасцион, который заявился на совет, проигнорировав предписанные Церцеей три дня постельного режима. - Я не знаю деталей, но предполагаю, что лорд Ксан собирал Темный Легион на протяжении последнего полувека. — Понятно... Продолжай...те, Арз'ман'дан. Церцея поморщилась, когда ее назвали Арз'ман'дан, да еще и на «вы», и отомстила Хасану следующей же фразой: — Слушаюсь, Хозяин. Итак, шестьсот пятьдесят скелетов и четыреста пятьдесят упырей. Среди скелетов — восемьдесят арбалетчиков и сто восемьдесят лучников, и это все наши стрелки. С пехотинцами все куда лучше — уцелели целых две с половиной сотни возрожденных, из них половина — тяжеловооруженные пехотинцы. Остальные наши скелеты — это копьеносцы и легкая пехота. — Пусть наберут сотню самых лучших пехотинцев и полсотни стрелков и отдадут все это под командование Старику... Ку'ман'дану Бернсу, то есть. Все это вместе с повозками будет нашим авангардом... и, так уж получилось, что обоз тоже будет располагаться на этих же повозках, так что я прикажу Ку'ман'дану Бернсу выполнять твои инструкции, Арз'ман'дан. Что у нас с чернокнижниками? — В ходе сражения погибли младшие чернокнижники Деорцин Глинвуд, Глицин Фишер, Терандрий Истваллей и... - пауза была столь короткой, что никто бы ее не заметил, если бы не последовавшее за ней имя. - Никодеон Мрачный. Кроме того, старший чернокнижник Зения Золвотер скрылась в неизвестном направлении. Из оставшихся, младший чернокнижник Никодим Однорукий находится в лазарете в тяжелом состоянии, а старший чернокнижник Мелипсихона — в крайне тяжелом состоянии. Сказать по правде, я даже не могу определить, является ли ее травма физической или душевной. Итого, с учетом пополнения из тридцати ведьм... Кстати, Хозяин, мне считать ваших ведьм младшими чернокнижниками или старшими? — Ну, судя по тому, что я ни одной из них на этом совете не вижу, они младшие. — А, то есть, раз я здесь, то я теперь старшая? - усмехнулась Змея. - Если так, то, с учетом пополнения из тридцати ведьм, и считая, что я смогу вернуть тяжелораненых в строй, у нас остается тридцать два младших и четверо старших чернокнижников... из них тридцать две — бабы. Может, вам стоит разрешить многоженство, Хозяин? Сар'ар пробормотал что-то по-эльфийски. Знаний, полученных в Академии, Хасану не хватало, чтобы свободно изъясняться, но он понял общий смысл фразы. — Форефингер указывает, что сейчас не лучшее время для решения этого вопроса. Нас ждет длиннейший переход по занятой противником территории. Кстати, Аннулари, какие соображения относительно маршрута? - обратился Хасан к Зазингелу. Тот ответил серией жестов. — Переход к переправе Абез на самой большой возможной скорости займет девять дней, - перевел Семасцион. - Возможность переправиться западнее Абеза не рассматривается — это привело бы нас на территорию Весмира. К счастью, мобильность нашей армии превосходит мобильность войск Веснота и, тем более, армии магов. Поэтому все силы, с которыми нам придется столкнуться — это те, которые уже сейчас находятся между нами и Абезом... Ну и конные паладины, которые, возможно, помчатся за нами в погоню. — Каковы наши шансы успеть? — Шансы неплохие, - уверенно отозвался Семасцион, даже не глядя на жесты Зазингела. - Вопрос лишь в том, сколько войск нам придется оставить в заслонах, чтобы остальные успели уйти от погони. Переправа, разумеется, совсем другой вопрос. Зазингел и Сар'ар кивнули, соглашаясь с оценкой. — Хотите ли вы обсудить что-то еще? - спросил Хасан. Фактически, это было предложение всем недовольным бросить ему вызов прямо сейчас. Зазнигел, Семасцион и Церцея переглянулись, не поворачивая голов — одними глазами. Каждый из них не был уверен, что двое оставшихся его поддержат, а драться с Хасаном и Сар'аром два на два желающих больше не было. — Есть один вопрос, - прервал затянувшееся молчание Семасцион. - Как нам к вам обращаться? — Думаю, пока «Сам» будет достаточно, а с остальным разберемся после переправы. Сам — большой палец руки, должность, означавшая стратега Кисти. Когда-то давно, в войсках Мал Раванала, эта должность была равна должностям остальных четверых членов Кисти — тактика (Форефингера), начальника снабжения (Миддлфингера), главы разведки (Литтлфингера) и советника (Аннулари). Потому решение Хасана ограничиться этой должностью походило на компромисс. С другой стороны, это была та же должность, которую занимал в своей Кисти Мал Ксан, так что Хасан фактически объявил себя его преемником. Сар'ар кивнул, оценив этот политический маневр. Семасцион, видимо, временно удовлетворился и решил умерить амбиции до того момента, когда риск нападения веснотской армии будет не столь велик. Церцея слабо улыбнулась Хасану, и ее улыбка говорила «вижу-вижу, куда ты метишь, но все равно поделать ничего не могу». Зазингел понял, что никакое выступление против Хасана в данный момент не встретит поддержки, и кивнул, соглашаясь. — Если больше нет вопросов для обсуждения, я не буду вас задерживать. Члены Кисти встали, поклонились друг другу и разошлись. Семасцион и Зазингел отправились куда-то в хвост строя мертвецкой армии, Сар'ар исчез в неизвестном направлении. Хасан остался в повозке, будто бы просто задумавшись, но на самом деле у него уже не было сил куда-либо идти. Церцея почему-то тоже не спешила уходить. — Ты тоже можешь идти, - прямо сказал ей некромант. — Я рискну вызвать твой гнев, но все-таки предположу, что прогнать меня силой ты сейчас неспособен, - ответила Церцея, прищурив глаза, что сделало ее еще более похожей на пресмыкающееся, в честь которого она получила свое прозвище. — И что, если так? Змея положила руку на эфес меча и внимательно посмотрела в глаза Хасану. Ответный взгляд был совершенно спокойным — так смотрит старый прожженный контрабандист, когда проходит таможню. Игра в гляделки продолжалась около минуты, а потом Церцея хитро улыбнулась. — Давай я осмотрю твои раны. Если ты пойдешь в лазарет, старики воспримут это, как сигнал к атаке, так что я вылечу тебя прямо тут. Меч, если хочешь, могу оставить на этой половине повозки, - добавила она, заметив, что спокойный взгляд Хасана сменился на подозрительный. — Не нужно, - отозвался некромант. - Ты, конечно, страшная женщина, но не настолько. — Ай-яй-яй, моими навыками мечника пренебрегают, - рассмеялась Церцея, опускаясь на пол рядом с Хасаном. - Думаешь, если я не умею мгновенно сжигать все вокруг, то недостойна твоего внимания? — Я думаю, что если бы ты была способна убить раненого, все твои враги были бы уже мертвы. — Ага, значит я, по-твоему, наивная благородная девочка, помешанная на честных поединках? - строго осведомилась Церцея. — Я не... — Да нет, все, в общем-то, так и есть. Три года, как дурочка, тренировалась, чтобы победить Ники, вместо того, чтобы прирезать его в сне, как он этого заслуживал. А теперь его убила эта твоя курочка и я осталась с носом. Можешь посмеяться надо мной. — Но ты ведь не из-за этого грустишь, верно? Ты не знаешь, как тебе теперь жить. На самом деле ты любила его. Девушка вытаращила глаза. — Если ты еще раз что-то такое вякнешь, я тебя убью, - прошипела она, однако стоило ей осмотреть Хасана, как ее гнев улетучился. — Что за... Откуда столько переломов, Хозяин? — Не надо меня так называть... — А, то есть ты хочешь, чтобы я тебя называла «повелителем», как Курочка Ряба? Так откуда переломы? — Си'ях'кан быстро вылечивает обычные раны, а у лорда Ксана был Ке'мик'ад'жи, он еще сильнее. Так что я использовал яму, чтобы сломать побольше костей и этим замедлить нам обоим регенерацию. — Придурок, - оценила его тактику боя Церцея. - Вот, пей эту гадость три раза в день, она укрепляет кости. И больше так не делай. — Если я не буду так делать, то зачем мне будет нужен врач? — Думаю, я и без этого смогу быть полезна, Хозяин... или Повелитель? — Ну, я покамест ничем особенно не повелеваю и не хозяйствую. Все только и ждут момента, когда я повернусь к ним спиной, чтобы в эту спину ударить и стать повелителями самим. — Точно, - согласилась Церцея, завершая осмотр и садясь рядом с Хасаном. - Думаю, они все-таки не станут поднимать восстания, пока мы не переправимся. — Да, у нас сейчас слишком мало нежити, чтобы сражаться еще и между собой. Тем не менее, если представится удобная возможность убрать меня без масштабных боев, они ею воспользуется. — Поэтому ты и сказал собрать сотню лучших воинов для охраны обоза и отдал ее под командование преданного тебе командира, а сам теперь отсиживаешься в этом самом обозе, так? — Так, - подтвердил некромант. - А еще я назначил отвечать за этот самый обоз одну Арз'ман'дан, которая менее всего заинтересована в моем свержении. — Меня? - удивилась девушка. - Интересно, и почему это я менее всего заинтересована? — Потому что они не могут предложить тебе больше, чем ты уже получила от меня. Если ты присягнешь Зазингелу или Семасциону, то в любом случае останешься на вторых ролях. Из нас троих только ты одна не можешь утвердить свою власть, превратившись в лича, а значит захватить власть для себя самой ты тоже не сможешь. — Разве обязательно становиться личем? — Нет, ты можешь некоторое время править темными магами и не будучи личем, но тогда рано или поздно кто-нибудь из них превратится в лича сам и сразу станет в глазах большинства более достойным кандидатом в правители. Церцея улыбнулась. — Как ты узнал, что я не могу использовать магию тьмы? — Догадался. Очень немногие люди способны овладеть магией Изменения, и с другими школами они обычно не в ладу — если у них и бывают способности, то обычно к магии Разрушения и не очень сильные. — Какой ты умный, Хозяин. Хорошо, что я решила служить именно тебе — этим старикам за тобой не угнаться. — Может и так... Но все же, я пока способен защитить лишь самого себя. — Так вот почему ты не принял Курочку Рябу в Кисть... А она так расстроилась. — Сомневаюсь. Если она и расстроилась, то точно не из-за этого. — Собираешься держать ее подальше от себя, чтобы старики не догадались о ваших отношениях? — Да нет у нас никаких отношений... — Правда? А я слышала, что ты разнес ползалива, когда местные попытались ее сжечь. Если бы меня там жгли, ты бы пальцем о палец не ударил. — Не говори глупостей. — Ладно-ладно, я прослежу, чтобы с твоей девушкой ничего не стряслось, пока ты завоевываешь мир, - Змея подмигнула Хасану и выпрыгнула из повозки.