За свою жизнь я был знаком с тремя Великими Магами и видел множество сражений, но мне никогда не забыть той встречи, свидетелем которой я стал еще ребенком. Воистину, тогда я видел луну и солнце на небе одновременно. Великий Маг Беорон, «Путешествие к Истоку Магии», 710 ГВ
Они все почувствовали эту ауру одновременно — и спавший Семасцион, и медитировавший Зазингел, и стоявший на часах Никодим — для магов Созидания не почувствовать такое было просто невозможно. Но даже те, кто не владел Уч'ун'йу'ку'лак, не могли не заметить яркой зеленой вспышки, в которой исчезла медицинская палатка… Когда вспышка погасла, палатки уже не было, а на том месте, где она стояла, поднялся столб пыли. Через пару мгновений из этого столба вырвалась фигура Мелипсихоны, тащащей за шиворот Питера. — Тебя никто не просил, - произнесла женщина. — Заткнись, дура, - ответила она же, но голосом Ир'шаза. - Достаточно уже и того, что я намертво привязан к этому хилому телу — не хватало еще помереть из-за твоей тормознутости. Не хочешь ничего делать — так хотя бы сиди тихо и дай мне порулить. — Госпожа Мелипсихона, что случилось? - окликнул их Никодим. — Нортваллей стал личем, - отозвался вместо Мелипсихоны Ир'шаз. Никодим так удивился услышанному, что решил пока не выяснять, чего это некромантка говорит столь замогильным голосом. Тем более, в этот момент подоспели Семасцион, Зазнигел и Церцея, а с холма уже неслась на всех парах Вакилла. Никодиму пришлось повернуться к вновь прибывшим и объяснить им ситуацию. Тем временем, пыль начала оседать и стало можно разглядеть два силуэта. Один из них принадлежал Ар'ак'ше, а другой — скелету в красно-серой мантии студента Академии. Череп этого скелета имел несколько выступающую лицевую часть, создававшую впечатление, будто поверх лица надета костяная маска. За прорезями этой маски сверкали два живых зеленых глаза — точно таких, какие были у Хасана Нортваллея. На висках были два костяных нароста, похожих на шипы, еще четыре таких же находились в верхней части лба. — Это же тот самый… - вырвалось у Никодима. — Все в порядке, это я… - отозвался Хасан Нортваллей, наклоняясь и поднимая с земли плащ Асии, который она оставила при телепортации. - Мал Хакар, - назвал свое имя Повелитель Тьмы, надевая плащ и окончательно превращаясь в копию того существа, которое тревожило его сны на протяжении полутора лет. — Эй, Хозяин, ты что сделал с моим лазаретом? - возмутилась было Церцея, но когда лич посмотрел на нее глазами, по прежнему живыми, но уже не способными мигать, она ойкнула и спряталась за спиной у Вакиллы. — Вакилла, подойди-ка сюда, - позвал Хасан… вернее, Мал Хакар. Когда ведьма несмело подошла, он протянул руку и коснулся костяными пальцами ее лба… Он ничего не почувствовал. Он понял, что его рука уперлась в какой-то предмет, но у него больше не было осязания и на ощупь ему было не отличить человеческое тело от стены дома. У него больше не было слуха, он чувствовал звуковые колебания через землю и свои же кости. Его собственный голос доносился до него так, как будто говорил кто-то стоящий перед ним. Глаза, впрочем, остались при нем и видел он, как обычно. — Все ясно… - произнес лич, опуская руку. - Даже при том, что превращение вышло неполным… — Это очень полное превращение, - возразил Сар'ар. - У большинства остаются целые куски плоти, которые потом еще долго не отходят. Судя по всему, призрак был единственным, кто отнесся к превращению Хасана в лича более или менее спокойно. Семасцион и Церцея были откровенно напуганы, Зазингел и Мелипсихона смотрели на Мал Хакара мрачно, Вакилла и Никодим — со священным ужасом. Зато Ар'ак'ша светилась вдвое ярче обычного, всем своим видом показывая, что у ее господина сегодня самый важный день в жизни. — Думаю, наш привал подходит к концу, - заметил лич. - Будет намного лучше, если вы перестанете смотреть на меня, как на призрак Делфадора, и подготовите войска к выступлению. На этот раз приказа разойтись не потребовалось — чернокнижников как ветром сдуло и Мал Хакар понял что его запугивающий маневр удался на славу. — Вы их напугали, господин, - прошептала Ар'ак'ша у него за спиной. Ее голос больше не казался неестественно замогильным — теперь все голоса звучали для него одинаково, как и для самой призрачной девушки. Лич улыбнулся этой мысли, но губ у него больше не было, так что пришлось ограничиться мысленной улыбкой. — Я и правда стал так страшен? — Они просто глупые смертные. По-моему, вы самый прекрасный лич на свете, - решительно ответила Ар'ак'ша. Мал Хакар не удержался и расхохотался. — Ар'ак'ша, в тебе ведь часть моей души, верно? - вдруг спросил он. - Значит ли это, что когда я, например, в плохом настроении — то и ты тоже? — Это немного сложнее, но можно сказать и так. — Тогда извини за последние три дня — думаю, тебе пришлось нелегко… мягко говоря. Ар'ак'ша хотела было уточнить, что нелегко ей приходилось примерно с того момента, как ее господин устроил резню в Нортбее, но решила воздержаться. — Я думала, что после превращения станет только хуже, господин, - сказала она вместо этого. - Но вы… — Давно не чувствовал себя так хорошо, - закончил за нее лич. - Наконец-то я на своем месте. Знаешь, с того момента, как я увидел то лицо под маской, я боялся. Боялся, что такое невозможно, что я не смогу решиться, или что что-то пойдет не так и наступит какое-то другое будущее, или что кто-нибудь другой сможет сделать это вместо меня. А теперь все стало намного проще — у меня есть цель, путь, который к ней ведет, и сила, чтобы по нему идти. Осталось только работать и все получится — какой у меня выбор-то? Пойдем, Ар'ак'ша, у нас много работы.***
Вакилла разыскала Сар'ара в холмах, на берегу небольшого ручья. — Войска уже отправляются, тебе стоит поспешить, иначе не догонишь, - произнес призрак, почувствовав приближение ведьмы. — Я-то догоню, а вот насчет тебя не уверена, - ответила она. Вода в ручье вспыхнула, словно нефть. — На меня смотри, - потребовала ведьма. - Это и есть то, чего ты добивался? Ты это с самого начала спланировал? — Я не понимаю, что тебя не устраивает, - отозвался Сар'ар. - Твоему повелителю больше ничего не угрожает, он теперь Сильнейший. Разве не этого ты хотела? — Что меня не устраивает? - прошипела девушка. - Ты видел, во что он превратился? — Лично я видел лича с аурой класса D. И, отвечая на твой вопрос, это не то, чего я добивался. В общем-то, это я, а не ты, должен жаловаться. Ведьма так удивилась, что даже забыла поддерживать пламя в ручье и вода тут же погасла. — Почему это? - спросила она. — Мне нужен был молодой правитель, который станет искать силы для укрепления своей власти. А что получилось? Тысячу лет я помогал одним личам свергать других и вот теперь нарвался на того, кого даже мне не одолеть. Мы-то с тобой думали, что ведем игру у него за спиной, а на деле играли лишь ему на руку. Тебе стоило бы уговорить его остаться на Хэгмаунте и жить там с ним долго и счастливо. А мне не стоило бы восставать против Мал Ксана. Мы оба проиграли, ведьма, — смирись. Однако… какая ирония — тот, кому я три дня назад объяснял, кто такой Мал Хаар, в итоге Мал Хааром и оказался, - призрак замолчал на пару минут, позволяя себе оценить чувство юмора судьбы, а затем спросил: - Как ты намерена поступить, ведьма? — Моя присяга — не пустой звук, в отличие от твоей, - с презрением ответила Вакилла. - Я продолжу служить повелителю, в кого бы он там не превратился. — Хорошо, - кивнул Сар'ар. - Полагаю, для меня бесполезно в ближайшую сотню лет искать нового хозяина — все равно всем в ближайшее время будет править Он. А так я, по крайней мере, увижу все это до самого конца. Не каждую сотню лет на твоих глазах исполняется Пророчество…, а там может и правда конец света… Пойдем, ведьма, я тебя подвезу. Он схватил Вакиллу за плечо и, прежде чем она успела полностью произнести «Эй, убери от меня руки», уже поставил ее рядом с отрядом ведьм, идущих по дороге вслед за обозом-авангардом лорда Хакара.***
Наутро после ночного перехода Мал Хакар решил, что они достаточно далеко ушли от погони, и отдал распоряжение провести торжественные похороны лорда Ксана, сразу после которых (в лучших традициях довеснотских королевств личей), должна была пройти коронация (у личей короны были не в чести, поэтому она называлась не «коронацией», а «возвышением») нового Повелителя. Согласно традиции, темные маги присягали лорду-личу, начиная с самых старших и уважаемых некромантов. Но на этот раз возникла некоторая заминка — Мал Хакар, еще будучи человеком, принял присягу у Амелии (что было, разумеется, совершенно незаконно, но древняя присяга некромантов сохраняла силу независимо от того, имел ли Повелитель право ее принимать). Технически это делало девочку старшей среди всех подвластных ему чернокнижников. Реакцию остальных, особенно Зазингела, нетрудно было предвидеть. — Думаю, вам просто не стоит говорить им о той присяге, - предложила Ар'ак'ша. - Пусть Амелия присягнет еще раз — где-нибудь в конце. — Повторная присяга — это богохульство! - возмутилась Вакилла. — Согласен, - подтвердил Сар'ар. Лич решил для начала обсудить проблему с этими троими. — Думаю, вам стоит превратить девочку в нежить, - предложил призрак. - Присяга продолжает действовать и после смерти, но она уже не будет чернокнижницей, а значит и вопрос старшинства стоять не будет. Вакилла и Ар'ак'ша временно потеряли дар речи от такого предложения, и, прежде чем они успели собраться с мыслями и донести до Сар'ара все, что они о нем думают, Мал Хакар отрицательно покачал головой. — Это нам не подходит, - сказал он. — Тогда вам, возможно, стоит добавить новый титул, - предложил Сар'ар следующий вариант. — Лорды-личи издревле принимали присягу у живых и мертвых вассалов по отдельности, так почему бы вам не принять три присяги — у мертвых, чернокнижников и ведьм? — Не самая лучшая идея — вносить в ряды темных магов разделение на ведьм и чернокнижников, - возразил лич. — А по-моему, неплохое предложение, - сказала Вакилла. - Хэгмаунт — ваше наследственное имение, повелитель. Я слышала, что король Веснота тоже отдельно принимает присягу как лорд Грифинмаунт и как король. — Но это сделает Амелию старшей ведьмой, - отметил Сар'ар. — С этим проблем не будет, - заверила ведьма. - Она хорошая девочка и у нас не будет никаких проблем с тем, чтобы ей подчиняться. — Думаю, чтобы не вызывать вопросов насчет понижения Вакиллы и назначения новой старшей ведьмы, будет лучше, если Вакилла присягнет вам как чернокнижница, - предложил призрак. - Под предлогом… ну, например, вы можете взять ее в ученицы. — Меня? В ученицы к повелителю? - удивилась ведьма. — Думаю, даже несмотря на то, что повелитель владеет Созиданием, а ты — Разрушением, тебе будет, чему у него поучиться, женщина. — Ладно, этот вариант подходит, - согласился Мал Хакар. - Значит, теперь будет целых три титула… Боюсь даже представить, как я буду называться…***
— Лорд Мал Хакар, правитель Хэгмаунта, властитель нежити и Повелитель Тьмы, - объявила Ар'ак'ша и чернокнижники начали подходить к присяге. Мал Ксан был уже похоронен — ему сложили огромный костер, а потом навалили курган. На этот раз в похоронных речах недостатка не было — общую речь произнес Семасцион, а потом еще каждый добавил что-то от себя. Теперь Зазингел, как старший из некромантов, первым подошел присягнуть Мал Хакару. Однако, сам он говорить не мог, так что за него слова присяги произнес Полиандр: — Мой господин обещает служить вам верой и правдой до самой его смерти и после нее. Он обещает, что с этого момента забудет все свои прошлые клятвы и присяги. Он обещает, что не умрет без вашего позволения. Если же он нарушит эту присягу, да не обрушится на него гнев богов, но только ваше собственное отмщение. — Я обязуюсь дорожить службой твоего господина и не жертвовать его жизнью без предварительного уведомления. Я не буду использовать его и его слуг для подавления восстаний других моих вассалов. Я не предам его никакому иному суду, кроме моего, — ответил лич традиционной фразой. Затем начали подходить Семасцион, Церцея, Сар'ар (присяга мертвых несколько отличалась — они обещали «забыть все прошлые клятвы и присяги, кроме верности Первым Личам»), Вакилла и остальные. Мелипсихона не церемонии не появилась — она сидела у себя в палатке, не говоря ни слова и не реагируя на входящих, а лич распорядился ее не трогать. После окончания возвышения Мал Хакар огласил свой первый указ — титул лорда-лича упразднялся и заменялся титулом Повелителя Тьмы. Личам больше не было нужды сражаться между собой, выясняя, кто из них сильнейший — отныне Сильнейший был официально определен, и каждый мог в любой момент вызвать его на поединок. В древности идея поединка между лордом-личем и неприятельским командиром была весьма популярна, но после гибели лорда Раванала к ней как-то охладели. Когда лорд Хакар возродил эту традицию, многие считали, что он не продержится на троне и пары лет и что ему не будет отбоя от вызовов на поединки. Однако ему не было суждено дождаться ни одного…***
В воскресенье, седьмого ноября, на пограничном посту Абез было оживленней обычного. От окрестных деревень к посту стягивались телеги с провиантом, по реке туда-сюда шныряли гонцы-водяные, пара десятков солдат рыли ров вокруг частокола. Со стороны реки пограничный пост имел более основательные укрепления, но это был всего лишь второй случай, когда переправе Абез потребовалась защита со стороны суши. В прошлый раз среди осаждающих был Делфадор Великий и стража просто разбежалась. На этот раз переправе угрожала армия нежити и гарнизон намеревался дать бой. Когда стало известно, что мертвецы уничтожили оба сторожевых поста на северной дороге, командир аванпоста отправил гонцов на запад — за подкреплением, — и посланников на северный берег — к гномам. С запада, из устья Великой Реки, прибыл отряд водяных Королевского Флота в числе ста пятидесяти бойцов. Это были элитные силы, в воде они были способны запросто потягаться с целым полком, а то и с двумя, но пока противник оставался на твердой земле, их присутствие мало чего меняло. Гномы ответили, что будут действовать в духе нейтралитета с учетом интересов Кналга. Переводя с гномьего на человеческий, это означало «если некроманты доберутся до нашего берега и заплатят нам достаточно много денег, мы предоставим им убежище». В общем-то это соответствовало политике Кналганского Альянса с самого дня его основания — если сотрудничать с тобой выгодно для Кналга, неважно какого цвета твоя рожа, но, как только от тебя больше нет пользы, сотрудничество с тобой будет продолжено на коммерческой основе. Итак, в воскресенье, седьмого ноября, когда на пограничном посту Абез все готовились к бою, к северному краю переправы приблизились два путника. Одному из них было около тридцати, другому — около двенадцати. Старший был одет в потертый коричневый плащ, казавшийся как минимум ровесником своего владельца, а в руках держал деревянный посох, больше всего напоминавший подобранную в лесу палку. Его юный спутник был одет в обычную крестьянскую одежду, куда более опрятную. — Ух ты, красота какая! - восхитился мальчик. — А, ты же еще не видел Абез летом, - вспомнил его спутник. - Да, зимой замерзшая река везде выглядит одинаково, а летом тут красотища. Пойдем, Беорон. Видишь, на середине реки остров? На нем есть деревенька, там и заночуем. Они вошли в воду. Глубина брода у Абеза колебалась от пары дюймов до трех футов, так что утонуть здесь было непросто при всем желании. Тем не менее, Беорон все-таки умудрился поскользнуться, упасть и наглотаться воды. — Эх, ты… - проворчал его наставник, поднимая мальчика на ноги. - На, возьми, раз ноги не держат. — Мне правда можно взять ваш посох? - удивился мальчик. — Конечно, это ж просто деревяшка. — Но Учитель, если на нас нападут темные маги, как же вы без посоха-то? - рассудительно спросил Беорон. — Темные маги? Вообще не проблема, - махнул рукой Учитель. - Голыми руками одолею. — И молнией будете стрелять? - восхищенно произнес мальчик. — Ты слишком много внимания уделяешь молниям, Беорон. Молния — красивый трюк, им можно показать свое превосходство, и только. Ну выстрелишь ты ею раз, выстрелишь два, тут твои силы и иссякнут. А кого ты успеешь одолеть двумя выстрелами? Летучую мышь, гоблина, может — хиленького адепта. Непрерывно молниями мог бы стрелять разве что Делфадор Великий. Бой равных в силе магов — это бой на истощение, там никто не станет использовать такие тяжеловесные приемы… Ну, я не стану, по крайней мере. — Зато молнией можно всех поразить и сбежать, пока они не очухались, да? - не унимался Беорон. — Точно, - подтвердил его наставник. - Вообще, любая магия для этого и существует. Бои до последней капли крови — это для солдат, у них работа такая. А магам дано разумение, чтобы они изучали окружающий мир и делали его лучше. Продолжая разговор, путники приблизились к острову, на который ранее указывал Беорону Учитель. — Ух, ты, смотрите — водяные! - воскликнул мальчик. Вокруг острова действительно плавали водяные — голубокожие, зеленоглазые, с трезубцами, некоторые даже в доспехах из панцирей морских рептилий. — Чего это они тут забыли? - подивился чародей. Подробности им удалось узнать в деревне от командира местного патруля: — Говорят, некроманты, которых наши побили у Царцина, теперь пытаются смыться из страны. Они уничтожили уже два сторожевых поста на северной дороге и дня через два будут здесь. — Вот оно как… - покивал головой маг. - Слышишь, Беорон, у них тут война, а мы-то и не знали… И вы, значит, собираетесь их тут останавливать? — вновь обратился он к командиру патруля. — Ну да, неужели отпускать их — после всего, что они натворили! — Э, любезный, а воинов-то у вас сколько? — Двести человек и сто пятьдесят водяных… — А у них, небось, тысячи полторы? — Ну, вроде того… — Так они вас победят, - совершенно спокойно, даже с улыбкой, сообщил чародей. - Вы бы лучше того… эвакуировались куда-нибудь, а как они уйдут вернулись бы. Так и сами уцелеете и укрепления целы останутся. — Не, дядя, так нельзя, - возразил офицер. - Если подольше нежить задержим, паладины подоспеют и порубят их, окаянных. — Вам-то это никак не поможет уже, - напомнил маг. - Да и паладины всех не порубят — некроманты просто поставят несколько заградительных отрядов драться с паладинами, а сами удерут через реку. — Э, дядя, ты откуда такой умный? Ты не маг, случаем? — Нуу… я предпочитаю называться странствующим волшебником, но можно сказать, что и маг. — И что, силен? - недоверчиво спросил один из солдат патруля. В его понимании магу, как минимум, полагалась борода, а желательно — белая мантия и светящийся посох, которым можно одолеть целую орду мертвецов. — Он самый крутой, - сообщил солдатам доселе молчавший Беорон. - Его ауре Великий Маг позавидовал бы, если б увидел. — Тогда может поможешь нам нежить одолеть-то, дядя? - предложил начальник патруля. — Полторы тысячи-то? Нет уж, спасибо… Однако, я завтра поговорю с вашим капитаном, постараюсь объяснить, что надо эвакуироваться. Солдаты мрачно посмотрели на мага, явно не понимая, чего это он собрался их куда-то эвакуировать. — Иногда мне кажется, что будь наши граждане чуть менее самоотверженны, Мал Раваналу не удалось бы перебить полстраны в век Страха, - сказал Учитель Беорону, когда они расположились в комнате на втором этаже местного трактира. — Это почему? — Потому что с нежитью нельзя воевать так же, как и с орками. Мертвецкая армия куда менее зависима от коммуникаций и снабжения, чем любая другая — стоит ли сражаться с ними за каждый клок земли, если занятая территория для них не имеет значения? И потерь у них в нашем смысле не бывает — сейчас вот эти бравые ребята пожертвуют своими тремя с половиной сотнями, перебьют шесть-семь сотен зомби, а в результате-то потерь у нежити будет ноль. Для них значение имеют только потери среди некромантов и я готов поспорить, что их командующий позаботиться о том, чтобы ни один из некромантов в этом бою не погиб. Они перейдут реку, найдут там кладбище и воскресят все шесть сотен обратно, — а нам что предлагаете? Пойти к солдатским матерям и сказать: родите нам сюда еще триста солдат? Вот из-за такого раздолбайского подхода мы с нашими пятью дивизиями проигрываем трем десяткам некромантов с их десятью тысячами скелетов одну войну за другой. — Но предыдущую войну мы выиграли, - возразил Беорон. — Да? И что они потеряли? Одного лича и полсотни его помощников. А мы — тысячи солдат и неизвестно сколько обычных людей. Это победа такая? Эх, нарвемся мы когда-нибудь на лича с прямыми руками и не очень пустым черепом — что будет-то… согласна со мной? - обратился он к летучей мыши, присевшей на край подоконника. — Ой, Учитель, это же летучая мышь! — Да ты что? Правда что ли? - рассмеялся Учитель. - У нас в сумке оставались еще булочки, дай сюда. — Учитель, эта мышь может быть некромантским шпионом! - воскликнул мальчик, свято уверенный, что все летучие мыши на свете — некромантские шпионы или, как минимум, шпионки. - Что вы собираетесь делать? — Покормить ее булочкой. А пока она будет есть, я воспользуюсь случаем и расскажу тебе о строении летучих мышей. Вот, смотри у них на руках по четыре пальца, из них три значительно удлинены и… Маг и его ученик провели вечер, кормя мышь булочками и изучая строение рукокрылых.***
Ти-Ла-Ту парила над переправой, разглядывая фигурки ночных дозорных. Она могла не опасаться, что ее пристрелят — сейчас она находилась на такой высоте, что существо с дневным зрачком вряд ли смогло бы хотя бы ее увидеть — не то, что прицелиться. Но старая мышь знала, что скоро ей придется спуститься пониже. Не имея более тактика, подобного Зении Золвотер, Главная Кисть вынуждена была планировать операции с большим «запасом» — нельзя было оставить и малейшего шанса на то, что армия нежити окажется зажата между пограничным постом Абеза и конницей Ордена Паладинов. А конница эта была уже недалеко… Стало быть, погранпост требовалось захватить с первой попытки, причем не очень сильно повредив ров и частокол, чтобы заградительные отряды смогли укрепиться на захваченной линии укреплений и прикрыть переправу основных сил. В такой ситуации Кисть хотела иметь как можно больше информации о противнике и укреплениях, так что простой разведки с воздуха было недостаточно — требовалась разведка боем. Одно дело знать, что у противника двести солдат, и совсем другое — знать, что среди них лишь пятьдесят лучников. А если их там не пятьдесят, а, например, сто пятьдесят, то это в корне меняет дело. По иронии, чем больше среди врагов окажется в итоге лучников, тем больше будут потери разведывательного отряда Ти-Ла-Ту, и тем меньше сил потеряет основная армия скелетов, для которых лучники являются самым «удобным» противником. «Скоро мы все узнаем», - сказала себе Ти-Ла-Ту. Она понимала, почему Кисть приняла решение о разведке боем и жаловаться в общем-то было не на что — именно так и строились отношения между мышами и некромантами испокон веков — мышам разрешалось вдоволь полакомиться человеческой кровью, а затем скрыться от возмездия за спинами некромантов и орд нежити. Это были взаимовыгодные отношения крылатых и бескрылых хищников, и мыши получили от этого мутуализма чуть ли не больше, чем некроманты — они попробовали кровь людей и эльфов и нашли ее более приятной, чем кровь животных. Выпивая кровь чародеев они, пожалуй единственные из всех животных, смогли освоить магию, а те, кому удалось выпить целую реку людской крови, эволюционировали до человекообразных вампиров и получили почти бесконечно долгую жизнь. Сотрудничая с некромантами, мыши стали высшей расой, и, по их собственному мнению, превосходили своих бескрылых союзников во всем, кроме размеров. С другой стороны, Ти Ла-Ту за свою жизнь участвовала уже в трех «разведках боем» схожего масштаба, и она ни разу не видела, чтобы в ходе такой операции погибло менее трети участвовавших в ней мышей. Это означало, что из тех, кто сейчас, подобно ей, кружил в небе над пограничным постом переправы и над островной деревенькой Зеленые Воды, обратно, в штаб Мал Хакара возвратятся хорошо если три десятка. Сама Ти-Ла-Ту была уже стара, из отпущенных ее роду семи-восьми лет жизни она прожила уже шесть с половиной. Прошли те времена, когда она, маленькая серая мышка, мечтала о реке крови и превращении в человекообразного вампира. Старая мышь уже смирилась с тем, что в разведоперациях и приграничных стычках реки крови не льются, а в великих сражениях шестилетней летучей мыши не место. Ти-Ла-Ту знала, что ей недолго осталось, и перспектива гибели в предстоящей операции ее не страшила. Жалко было молодых, многие из которых умрут, так и не распробовав своей первой людской крови. «Их еще столькому нужно было научить… - печально подумала старая мышь. - Как сосать кровь из спящего, чтобы он не проснулся, и в каком месте прокусить ногу коня, чтобы он не мог скакать, и как нападать на гномов с пушками из слепого пятна… Они все еще такие детеныши… прямо как Хозяин, когда он только начал служить некромантам. Хорошо, хоть он смог выжить и стать приличным человеком… настолько, насколько бескрылые вообще могут быть приличными. Жалко, что их племя так медленно живет, и я, скорее всего, уже не увижу, как он покусает всех своих соперников и станет Великим Лордом своего племени. Эхххх… Пора, наверное, уже, — и она подала остальным сигнал к атаке.»***
Нападение на пограничный пост продолжалось большую часть ночи и лишь под утро нападавшие отступили, оставив после себя два десятка мертвых тел. Узнав, что все поверженные враги оказались летучими мышами, а также поняв, что никто из защитников поста не был убит, командир гарнизона понял, что ночное нападение было не более чем разведкой. Он пожалел, что ночью не оставил водяных в резерве — участия в бою они все равно толком не приняли, зато полностью раскрыли свое присутствие. В любом случае, изменить ничего уже было нельзя, оставалось радоваться, что гарнизон не понес потерь убитыми, а Зеленые Воды вообще не подверглись нападению. Наутро Беорон с Учителем переправились на южный берег реки и маг отправился на прием к командующему. — Беорон, мы уходим, - сообщил он, возвратившись. — Что они сказали, Учитель? - поинтересовался мальчик. — Что я трус, который отсиживался непонятно где, когда все маги сражались с нежитью у Царцина. — Но вы же даже не знали… - искренне возмутился Беорон. — Оставь это, Беорон. Даже если бы я знал, я не стал бы принимать участие в столь бессмысленном сражении. Пойдем отсюда. — А куда мы пойдем? — Хмм… неплохо было бы повидать малыша Кевина… сколько же ему сейчас лет… тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… уже семнадцать! Это ж я его уже пять лет не видал! Как время-то летит… Мы идем в Велдин, Беорон. — Ух ты, класс! В столицу? - обрадовался Беорон, раньше в Велдине не бывавший. - Стоп, а разве в Велдин отсюда надо идти не по северной дороге? — Не обязательно — можно на юг, в обход Глинова леса и через Таф… Мальчик вздохнул с явным облегчением. — Но северная дорога куда удобнее, так что, я думаю, мы пойдем по ней, - закончил чародей. — Не-не-не, давайте лучше через Таф! - замахал руками Беорон. — Почему это? — Так на северной дороге же армия нежити! — Ну и что? Может быть мертвецы окажутся поумнее местных солдат и не станут вступать в бессмысленное сражение…, а если нет, то… ну, вот и узнаем, - загадочно усмехнулся маг. — Учитель, не делайте такое лицо. В последний раз, когда вы так смеялись, нам пришлось потом две недели удирать от гномов. — Но ведь было так весело! Хватит ворчать, пойдем! Мальчик вздохнул и поплелся вслед за своим наставником.***
Ти-Ла-Ту вместо с остатками своего отряда возвратилась в лагерь Мал Хакара к полудню. — Отличная работа, - похвалил ее лич, выслушав доклад. - Теперь у нас есть еще сутки на модификацию плана на базе твоей информации. Мышь пропищала, что ей есть что добавить к докладу. — Что-что? - переспросил Мал Хакар. - Ты заметила страшного человека? И что в нем было такого страшного? Он был похож на того, кто убил Киика… А, вот ты о чем… Тот старик действительно был немного странным. Ти-Ла-Ту отметила, что замеченный ею человек стариком не был. — Хочешь сказать, он молод и поэтому может оказаться еще опаснее? Думаю, ты преувеличиваешь. Тем не менее, я подумаю о том случае и поищу в библиотеке лорда Ксана что-нибудь о таких «страшных людях». Это тебя успокоит? Мышь кивнула, но лич услышал, как она пищит себе под нос о том, что будет спокойна, только когда всех таких страшных людей закусают до смерти, выпьют у них всю кровь и расчленят трупы. Мал Хакар усмехнулся и отправился в штабную палатку, оставив Ти-Ла-Ту планировать убийство «страшного человека». — Мыши возвратились, - сообщил лич остальным членам Кисти. - Теперь у нас есть подробные сведения о противнике. — А что насчет вашей Илк'ха'йа'лет? - поинтересовался Семасцион. — Миссия Ар'ак'ши также увенчалась успехом. Гномы предоставят нам убежище за определенную плату… Собственно, эта определенная плата будет стоить нам почти всей нашей казны. — Пятнадцать сотен монет — не слишком большая цена за право провести через границу тысячу воинов, - заметил Сар'ар. — Кстати об этом. Они требуют, чтобы мы отозвали нежить перед тем, как войдем в пределы Кналга. Нам можно оставить две сотни воинов. Это разумная предосторожность, однако… — Упырей отозвать нельзя, - закончила за лича Церцея. - В смысле можно, но обратно их потом уже не вернуть. — Все верно, - кивнул Семасцион. - Раз у нас четыре с половиной сотни упырей, а через границу можно перевести только двести… — Остальных придется оставить прикрывать отход, - сделал вывод Сар'ар. — Да, это так, - согласился Мал Хакар. - Три сотни упырей оставим в заградительном отряде, полторы — переведем через границу вместе с пятьюдесятью скелетами. Остальных скелетов отзовем и перевезем через границу в мешках и телегах. Итак, осталось решить, как именно мы будем штурмовать пограничный пост. У противника сотня копьеносцев, семь десятков лучников и около двадцати тяжеловооруженных пехотинцев. Как мы и предполагали, они окружили пост частоколом и рвом. Кроме того, переправу стерегут водяные числом полторы сотни. — Вероятно, это бойцы Коралловой Гвардии из устья Великой Реки, - предположил Сар'ар. — Скорее всего. Итак, какие предложения? Зазингел начал делать жесты руками. — Прежде чем мы приступим к обсуждению плана нападения, Аннулари хотел бы уточнить… - начал переводить Семасцион. - Сообщили ли вы гномам, что среди нашей армии нежити есть мертвецы-гномы? — Конечно нет, но вопрос хороший, - ответил Мал Хакар. - Гномы, которые у нас есть — кстати, Арз'ман'дан, сколько их у нас? — Два упыря в сотне Литтлфингера, один скелет в сотне Зении… то есть, в бывшей сотне Зении, и один скелет в вашей элитной сотне, Хозяин, - отозвалась Церцея. — Четверо, значит. Так вот, эти гномы — кналганские купцы, которых мы убили в Керлате. По трупам это, конечно, никак не определить, но пограничники, скорее всего, именно так и истолкуют наличие в нашей армии гномов. — Некоторые расы притворяются, что спокойно относятся к некромантии, но это лишь до тех пор, пока дело не касается их собственных соотечественников, - в голосе Сар'ара слышалось презрение к подобному лицемерию. - Гномов необходимо оставить в заградительных отрядах. — Упырей оставим, а скелетов можно отозвать и взять с собой, - возразил лич. — На границе наверняка будет обыск. Если их найдут, будет еще хуже, чем если бы мы сразу сказали, что они у нас есть. Их всех надо оставить, - отчеканил призрак. Мал Хакар покачал головой, но не смог найти другого выхода, кроме как согласиться. — Ладно. Переведите скелета из бывшей сотни Зении в элитную сотню. Эта сотня будет вместе с упырями удерживать переправу и переправится последней. Скелетов-гномов при переправе оставить.***
Мелипсихона сидела в своей палатке. Под глазами у нее были синяки, мантия измялась, а длинные черные волосы спутались, но ей было на это наплевать. Ночью она куда-то шла вслед за строем скелетов, днем — сидела в своей палатке. Время от времени к ней приходили какие-то люди, а Сар'ар каждый день насильно поил ее водой, но она не обращала на всех них никакого внимания. Ей хотелось, чтобы ее оставили одну, она прогнала Питера обратно в волшебный короб, но одна остаться все равно не смогла — голос Ир'шаза из головы было не убрать. Денно и нощно он шептал ей, что она должна присягнуть ненавистному Мал Хакару. — В отсутствии Зении Золвотер не один из них не способен грамотно организовать переправу, - говорил он. - Он нуждается в твоих услугах. Предложи свою службу сейчас, пока ты нужна, или будет уже поздно. — Я не стану служить тому, кто убил господина, - в очередной раз пробормотала Мелипсихона. Злой дух не успел ответить, потому что в палатку вошла Церцея. — Я принесла поесть, - сказала она. Некромантка никак не отреагировала на ее появление. — Я попросила Сар'ара давать вам воду насильно, но если вы не будете есть, то скоро умрете, - предупредила Церцея. — Не умрет, - вдруг заговорил Ир'шаз. - Вернее, умереть может только ее левая половина, и, если это случится, я возьму под контроль все тело целиком. — И тогда мне не придется больше слушать твой противный голос? - спросила некромантка. Церцея обрадовалась, потому что это был первый раз со дня смерти Мал Ксана, когда Мелипсихона сказала что-то при ней. — Все равно придется, - расхохотался злой дух. - В конце концов, это твое тело — пока жив хоть один из нас, никуда ты из него не денешься. Мелипсихона вздохнула и неохотно протянула руку к еде. — Мне нужен совет, - произнесла Церцея. - У нас тут намечается переправа через Абез и я не знаю, как лучше перевести войска и обоз. К тому же, гномы требуют, чтобы мы отозвали скелетов и я не уверена, стоит сделать это до переправы или после… В общем, я плохо разбираюсь в этой вашей логистике. Мелипсихона ничего не ответила, зато снова заговорил Ир'шаз. — Извини, змейка. Хотя я и получил доступ к памяти и знаниям этой дуры, я вряд ли смогу рассказать про эту их логистику, потому что сам ничего не понял. — То есть, ты получил ее знания, но не смог их понять? - уточнила Церцея. — Ага, типа того. — Если этот гад заткнется и перестанет рыться у меня в голове, я расскажу тебе, как организовать переправу через Абез, - вдруг предложила некромантка. — Ир'шаз, заткнись и перестань рыться у нее в голове, - приказала Змея. — Теперь это как бы наша общая голова, - возразил злой дух. — Сейчас отрублю и будет ничья, - пригрозила Церцея с таким выражением лица, что Мелипсихона отползла на пару шагов назад. Ир'шаз затих и некромантка легла на спину, закрыв глаза. — Тихо, - сказала она Церцее. - Дай мне полежать в тишине, потом я тебе все расскажу. Через два часа Змея покинула палатку Мелипсихоны с готовым планом переправы. — Эй, женщина, - тут же раздался в голове некромантки голос Ир'шаза. — Отстань. Дай поспать. — Да успеешь ты поспать! Сюда идет очень сильный мертвец! - сообщил злой дух. — Что за бред? Обычный скелет с обычной мертвецкой аурой… В этот момент обсуждаемый скелет вошел в палатку. Мелипсихона узнала в нем доверенного командира Мал Хакара (кажется, его звали Бонсом или Бернсом). — А я тебе говорю, что он крут, как вареное яйцо! - продолжал упорствовать голос Ир'шаза в голове у женщины. - Мы, покойники, чувствуем не ауру, а волю друг друга, и у этого типа она такая, что он, наверное, может бочки с пивом взглядом открывать! — Ладно, ладно, только заткнись, - мысленно отмахнулась от духа Мелипсихона. Тем временем, скелет просто стоял и смотрел на нее. Сначала некромантка решила просто его игнорировать, но потом решила, что покойника в гляделки все равно не переиграешь и спросила: — Чего тебе? — Мне нужен ваш совет, Арз'ман'дан лорда Ксана, - он вытащил из висевшего на поясе мешка два сосуда. - Завтра моему отряду предстоит бой с паладинами и я возможно встречу того, кого хочу убить. У меня есть два сосуда с ядами — водной змеи и гигантского паука. Что будет, если использовать оба сразу? Он замолчал и уставился на Мелипсихону, так что в конце концов она произнесла: — Уходи, я ничего не знаю. — Опять ты чушь несешь! - возмутился Ир'шаз. - Эй, ты — Старик, верно? Не слушай ее, она говорит одно, а думает другое. Если смешаешь свои яды, получится новый яд, очень мощный и практически неизлечимый. Если его вовремя не удалить его из организма вместе с кровью, жертва умрет. Любой, кто отведает крови или плоти жертвы, тоже умрет, как и тот, кто отведает его плоти и крови. — Благодарю вас, - поклонился Старик. — Постой, - остановил его Ир'шаз. - Когда ты смешаешь яды у тебя ведь получится два сосуда нового яда, верно? Эта женщина думает, что хочет получить один из них. Тебе вполне хватит своей половины чтобы убить того, кого ты хочешь. — Хорошо, вы получите вашу долю, - согласился скелет. — Об этом никто не должен знать, - поспешно добавила уже Мелипсихона. — Я тоже не хочу, чтобы об этом знали, - заверил ее Старик и удалился. — Он собирается убить кого-то без ведома своего хозяина? - пробормотала некромантка. - Он же не может быть… — Его воля сильна, но не настолько, - отозвался Ир'шаз. - Лучше скажи, зачем тебе яд? На Мал Хакара он ведь все равно не подействует. — Не твое дело, - буркнула Мелипсихона и снова собиралась лечь спать, но в палатке появился уже третий за сегодня посетитель. На этот раз это был скелет-гном. — Ну тебе-то чего? - воскликнула некромантка. — Простите. Завтра меня посылают в бой, и, похоже, что в последний. Не сыщется ли у вас громового посоха и патронов к нему? — У тебя же уже есть. — Хочу напоследок пошуметь как следует — боюсь, не будет времени остужать ствол, - ответил гном. Мелипсихона порылась в своей коробке, которую во время сна клала под голову вместо подушки и извлекла оттуда громовой посох, два мешочка с пулями и два мешочка с громовой смесью. — Возьми, - сказала она, отдавая все это хозяйство гному. - Я тебе завидую, скелет. Ты имеешь возможность погибнуть, выполняя приказ своего хозяина. А я пережила своего и осталась как кукла без кукольника. — Гномы в таких случаях устраивают большую пьянку со стрельбой и мордобоем, - сообщил скелет и покинул палатку. — Дело тебе говорят, - поддержал мнение гнома Ир'шаз. - В твоей коробке еще куча оружия — пойдем, убьем кого-нибудь. — Тебе бы стоило проявлять свой энтузиазм, когда господин был еще жив, - мрачно отозвалась некромантка.***
Беорон и его Учитель остановились на ночлег в небольшом овраге всего в трех милях от стоянки армии Хакара (правда на тот момент они об этом не подозревали). Естественно, с наступлением темноты нагрянула армия нежити. Два отряда упырей маршировали вдоль оврага — один с одной стороны, другой с другой. — Учитель, что делать, они идут! - испуганно прошептал Беорон. — Лежи спокойно, - отозвался чародей. - Если у них нет приказа искать нас, они нас просто не заметят — мертвецы же. — А у них точно нет такого приказа? — Дурень… Они просто маршируют по дороге — идут штурмовать Абез, скорее всего, - некогда им по оврагам шастать. Тем не менее… Если бы я был некромантом-полководцем, то впереди отрядов и на флангах я бы послал застрельщиков, которые обнаружили бы все засады. — Эээ… Учитель… там, - мальчик трясущейся рукой показал куда-то за спину мага. — Они у меня за спиной, да? - Учитель обернулся, дабы убедиться в истинности этого предположения. - А, да это же простые зомби. Не шуми, Беорон, мы их сейчас по-тихому уложим. Подержи это… Он бросил дрожащему ученику свой посох и взмахнул правой рукой, проведя ей перед собой и вытянув в сторону, а затем ладонь левой руки поднес к правому плечу. Поток света, вырвавшийся из его левой руки, помчался вдоль вытянутой правой и застыл в руках чародея в форме боевого молота с длинной рукоятью. Молот не излучал никакого свечения, но даже ночью было заметно, что от рукояти и до набалдашника он бел, как снег. — Эта штуковина… Она что, из затвердевшего света? - восхищенно подумал Беорон, которому после появления внушительного молота сразу стало намного спокойнее. - Или это Сотворение из Ничего? Тем временем чародей огрел вновь приобретенным оружием одного из набросившихся на него зомби, и половина ходячего трупа слово испарилась. Мертвец, впрочем, был способен сражаться и при помощи оставшейся половины, так что чародею пришлось нанести второй удар, который стер оставшуюся часть зомби в порошок. Через полминуты та же участь постигла и второго, но похоже, что патруль нежити двумя зомби не ограничивался — в овраге появилось несколько упырей. Ценой нескольких пропущенных ударов чародей разделался и с ними — его молот, похоже, был способен разрушить тело любого мертвеца, которого касался. Ударам же упырей удалось лишь разорвать плащ мага и нанести ему несколько не слишком глубоких порезов. — Уxx… Похоже на пока это все, надо передохнуть, - произнес чародей и уселся на землю. Он извлек из рукава четки, резко контрастировавшие с его потертым плащом, — каждая бусина этих четок была жемчужиной величиной с ягоду вишни. Чародей принялся перебирать их и, казалось, вовсе прекратил реагировать на окружающий мир. Однако, когда две фигуры неслышно соскочили в овраг, он немедленно поднялся им навстречу. Вновь прибывшие, судя по всему, были темными магами. Одному из них на вид было лет пятьдесят, он был высок, носил благообразную седую бороду средней длины, а в руке держал посох, навершие которого изображало скелет человеческой руки. Другой, вероятно, когда-то тоже отличался своим ростом, но сейчас он был сгорбленным стариком, столь старым, что его возраст трудно было определить. Его борода доставала ему до пояса, а одно плечо было выше другого. Он не носил посоха, зато на руки у него были надеты страшного вида металлические перчатки. Оба темных мага были одеты в длинные черные мантии с оплечиями в виде черепов, что было знаком достоинства старших чернокнижников. — Все, как мы и почувствовали, Аннулари, - сказал тот из чародеев, что был помоложе. - Это определенно Высшее Заклинание магии Света, однако у того, кто его применил, нет магической ауры Созидания. Второй чернокнижник молча кивнул, подтверждая выводы младшего коллеги. — Кто ты такой? - обратился все тот же чернокнижник к наставнику Беорона, - И как ты скрыл свою ауру? — Ауру? - правдоподобно изобразил удивление маг. - Нет-нет, я ничего такого не скрывал. Хотя, если наличие у меня ауры заставит вас чувствовать себя спокойнее, я могу ее создать. Он сделал рукой движение, как будто натягивал плащ и оба его противника тут же вытаращили глаза — у стоящего перед ними врага внезапно появилась аура Созидания. Она не била ключом из его тела, как это обычно бывало у могущественных, но неопытных магов. Она не образовывала многомилевого энергетического облака, как у Архимага Гадариуса, или единой точки — «чувства присутствия», — как у Мал Хакара. Ауру этого чародея точнее всего можно было описать словом «стена». Она создавала вокруг него множество вписанных друг в друга сфер, настолько насыщенных энергией, что могущественным магам, вроде Семасциона и Зазингела эти сферы казались почти видимыми. — Это… Нет, слишком трудно судить о том, что вижу в первый раз… - неуверенно пробормотал Семасцион, покосившись на своего напарника. — Сомнений нет. Это класс D, - жестами сообщил Зазингел. - Сохраняй бдительность. Некроманты кивнули друг другу и почти одновременно создали Волны Тени, каждый по своему — Семасцион наискось взмахнул посохом, а Зазингел просто хлопнул в ладоши. Темные маги специально встали так, чтобы расстояние между ними было больше пятнадцати футов и заклинание причинило вред только противнику. Два потока темной энергии помчались к бродячему чародею, но, стоило первому из них коснуться его груди, произошло что-то странное. Волна Тени исчезла, как будто была затянута внутрь тела чародея, а еще через мгновение вылетела обратно, обрушившись на Семасциона и Зазингела. То же самое через полсекунды произошло и со второй Волной Тени. Некроманты упали на землю, пораженные своими же заклинаниями. Что касается странствующего волшебника, Волны Тени смогли лишь окончательно изорвать в клочья его ветхий плащ. Под плащом оказалась куда менее затертая темно-синяя мантия с вышитым изображением солнца на груди. Этот рисунок походил на то, как солнце изображали в астрологических книгах — в виде лица с лучами-волосами. — Он отразил обе Волны Тени… - пробормотал Семасцион, вставая на ноги. - Следует ли полагать, что другие заклинания тоже не помогут? Зазнигел ничего не ответил, вместо этого он как-то очень странно оглянулся через плечо. — А вы интересные ребята, - произнес странствующий чародей. - У вас идентичны потоки энергии. Вы не отец и сын случаем? Хотя, даже у родителей и детей такого обычно не бывает… — Ты тоже довольно интересный парень, - произнес голос откуда-то сзади. — Ого! - воскликнул маг, оборачиваясь. - Аура класса D, а подкрался незаметно! Мал Хакар спускался в овраг со стороны, противоположной той, откуда появились Семасцион и Зазингел. — То же могу сказать и о тебе, - отметил он. - Луна на спине, солнце на груди… Эмблемы Всевидящих Очей, верно? А ты значит у нас — маг Созерцания? — Я предпочитаю называться странствующим волшебником, но все равно поражен тому, насколько вы информированы. Лич не останавливаясь пересек разделявшее их расстояние и остановился прямо перед магом Созерцания. — Значит, два класса D… - произнес он, внимательно вглядываясь в чародея. — Похоже на то, - согласился тот. — И мы первые со времен Делфадора? — Насколько мне известно. — Думаешь, это означает что-то вроде «твоя судьба — одолеть меня»? - поинтересовался Мал Хакар. — Навряд ли маги такого класса появляются на свет лишь ради того, чтобы дубасить друг друга, — отозвался маг. — Действительно, - кивнул лич. — А это у тебя кто? - он обернулся к Беорону, который не знал, бежать ему, кричать или провалиться сквозь землю. — А, это мой ученик. — Зачем кому-то вроде тебя таскать с собой кого-то вроде него? У него в лучшем случае класс A. — Думаю, даже вы не можете обеспечить себя учениками исключительно класса G, — усмехнулся чародей. - Это же не повод никого не обучать. — И правда… Я слышал, что маги Созерцания не вмешиваются в дела простых людей. А раз так — уходите. — Вы уверены? - спросил Семасцион, до сих пор молча наблюдавший за встречей двух сверхмагов. — Нас ждет Абез и битва с паладинами, мы не можем тратить время на сражения с загадочными путниками. Пусть идут своей дорогой. — Вот спасибо! - обрадовался маг Созерцания. - Беорон, мы уходим. — Погоди, - остановил его лич. - Я — Мал Хакар, Повелитель Тьмы. Назови свое имя. — Себастьян Сиксфингер, странствующий волшебник.***
Утром девятого ноября начался штурм пограничного поста Абез. Первая сотня скелетов сошла с главной дороги в миле от поста и вошла в воду. Вслед за ней — вторая. Глубина Великой Реки в миле от переправы могла достигать десяти футов, но скелеты в крайнем случае были способны пройти и по дну. Разумеется, на пограничном посту заметили маневр нежити и решили, что мертвецы намерены пересечь реку, минуя броды или, что еще хуже и намного быстрее, — доплыть до острова Зеленые Воды и уже оттуда переправиться через брод. Ответные действия последовали незамедлительно — на перехват начавшим переправу скелетам направились полторы сотни водяных. Однако, еще две сотни скелетов-стрелков открыли по водяным огонь с берега. Таким образом, уже в первые пятнадцать минут сражения командование погранпоста оказалось перед дилеммой — временно отступить водяными и подождать, пока переправляющиеся отряды нежити продвинутся вперед и лишатся огневой поддержки с берега, или же силами гарнизона ударить по неприятельским лучникам со стороны погранпоста, рискуя лишиться преимуществ, которые предоставляла фортификация. Собственно, был и третий вариант — оставить все как есть. Если бы сотни стрелков тоже находились в воде, водяные наверняка одолели бы все четыре роты врага, но в данном случае в воде была лишь половина их противников, а остальные стреляли по ним, оставаясь вне досягаемости. Тем не менее, командующий водяных, Гаарл (титул гаарла у водяных примерно соответствует капитанскому званию у людей) Муорл был уверен, что его отряд все равно сможет одержать победу, и позже указал на это в своем рапорте. Однако силами гарнизона командовал верховный капитан Декацин, который, не имея на тот момент связи с Гаарлом Муорлом, принял иное решение. Причем, одновременно желая оказать поддержку водяным и опасаясь лишиться погранпоста, он разрывался между осторожностью и решительностью и, как почти всегда бывает в таких случаях, принял наихудшее из возможных решений — разделил силы поровну. Сотня копейщиков оставила погранпост и вступила в бой со скелетами-стрелками, в то время как еще сотня воинов — преимущественно лучники и тяжеловооруженная пехота — остались охранять переправу. Через пятнадцать минут второе оперативное соединение армии Хакара, состоящее из упырей и тяжеловооруженных пехотинцев-скелетов, общей численностью пятьсот воинов, атаковало погранпост. Еще через двадцать минут сражение, которое позже назвали Резней при Абезе, закончилось. Резней его назвали по той простой причине, что сам погранпост, за обладание которым, по идее, и велось сражение, был захвачен нежитью без потерь. Сотня солдат просто не смогла сопротивляться натиску противника, многократно превосходящего их как количественно, так и качественно. А поскольку отступать из тщательно укрепленного погранпоста было некуда, получилось то, что Старик обычно называл „мужицкой мясорубкой“. Спасти удалось лишь паре десятков солдат, которые успели попрыгать в реку и были выловлены водяными. Нежить потеряла две сотни пехотинцев и чуть более сотни лучников из первого оперативного соединения — того самого, которое отвлекало на себя водяных, — так что в целом соотношение потерь было примерно шесть к пяти в пользу Королевской Армии, однако командир водяных (а именно они составляли большую часть уцелевших солдат) не счел возможным продолжать сражение в обстановке, когда он имел одну сотню воинов против семи, а погранпост был занят противником. Вместо этого он отступил на пять миль вниз по течению и стал дожидаться прибытия паладинов, а командованию подал рапорт, в котором возложил ответственность за поражение на командира гарнизона погранпоста. Чернокнижники сами не ожидали такого успеха, однако почивать на лаврах было некогда. Оставив две с половиной сотни упырей и сотню скелетов удерживать захваченные укрепления, войска мертвецов начали переправу. Они взяли с собой не только собственных отозванных скелетов, но и тела погибших в битве солдат — рано или поздно армию придется восстанавливать. Пропускная способность бродов не была особенно высокой, к тому же Церцея (а точнее — дававшая ей советы Мелипсихона) посчитала, что слишком высокая плотность войск на переправе может вызвать давку в случае, если водяные вернутся и нападут на переходящие реку войска. Потому армия переходила реку небольшими отрядами в течение всего дня, а на островке был размещен отряд стрелков для прикрытия. Недостатком этого решения было то, что стрелков в армии нежити оставалось очень мало, так что пришлось забрать их из элитной сотни Бернса, заменив обычными пехотинцами. В пять часов вечера, когда оставалось переправить лишь штаб и полсотни упырей, на горизонте появились паладины. — А я-то уже начал надеяться, что они сегодня вовсе не покажутся… - проворчал лич. - Церцея, нам пора. Старик, вы тоже особенно не задерживайтесь — начинайте переправу, как только мы достигнем того берега. — Слушаюсь, - поклонился скелет. - Но сначала мне нужно завершить одно дело, - добавил он, когда лич отошел достаточно далеко, чтобы не слышать его слов. - Кротыш, Храшк, прикроете меня.***
Орден Паладинов был очень древней организацией — возможно даже самой древней из существующих ныне на земле. Восемь сотен лет назад, когда в королевстве айфольков сформировался институт рыцарства, Орден стал официальной организацией, пополнявшей свои ряды за счет молодых рыцарей. От того-то и принято считать, будто Ордену Паладину восемьсот лет, однако это неверно, ибо неофициально Орден существовал намного дольше — возможно и не так долго, как существовала Тьма, но по крайней мере так же долго, как существовал Свет. Изначально Орден не был военной организацией, а просто братством единомышленников. Паладины отлавливали и уничтожали чернокнижников, но не участвовали в битвах между армиями. Их работой было догнать и изловить темного мага после того, как полчища его слуг уже разбиты профессиональными военными. Разумеется, один паладин мог одолеть пять, быть может даже десять зомби, а их обычные боевые группы из трех бойцов стоили если не сотни, то уж взвода точно. Однако Орден не был армией… до начала Серебряного века. Нашествие Мал Раванала многократно усилило страх жителей Веснота перед некромантией… что и привело Орден к небывалому расцвету. Все больше рыцарей стремились стать паладинами. Все больше дворян хотели, чтобы в их землях постоянно находились паладины. Почти в каждом крупном городе появились консистории — отделения Ордена. Численность паладинов к концу Серебряного века достигла небывалой величины — на ноябрь шестьсот семьдесят второго веснотского года к Ордену принадлежало не менее тысячи паладинов и более пяти тысяч послушников, еще не получивших паладинские мечи. Но эта многочисленность несла в себе и слабость — паладины были размазаны по стране тонким слоем, они были практически везде, но нигде их не было достаточно много. На то, чтобы собрать сотню паладинов в одном месте, требовался месяц. Потому-то Орден и не принимал активного участия в боевых действиях в начале вторжения Мал Ксана. Теперь паладины наконец собрали кое-какие силы и устремились в погоню за некромантами. Они намеревались настигнуть армию нежити на переправе, но возле погранпоста Абез столкнулись с неожиданно упорным сопротивлением. Мощь паладинов была несравненной, но воины нежити ни в какую не желали уступать. Результатом стало противостояние еще более кровавое, чем-то, которое произошло на том же месте этим утром. Оба этих сражения получили название Резни при Абезе, а так как произошли они в один и тот же день, то и в памяти людей остались как одно событие, а не два. Сэр Глицин из Нортваллея находился в третьей волне атаки. Первым двум волнам, пусть не без потерь, но удалось преодолеть ров и частокол, так что теперь сражение разделилось на несколько очагов. Глицин как раз въехал во двор погранпоста через отверстие в частоколе и озирался в поисках противника, когда раздался какой-то грохот и конь под паладином рухнул на землю. Глицин сразу же вскочил на ноги и обнаружил источник проблемы — шагах в двадцати от него стояла группа скелетов. В руках у одного из них дымился громовой посох. Двое паладинов, въехавших во двор вслед за Глицином — сэр Христофор и сэр Гоцион — тоже заметили стрелка и пришпорили коней. — Он твой, Старик, - сказал гном-стрелок Бернсу. - Мы с Храшком займемся остальными. Старик кивнул и двинулся навстречу Глицину, сжимая в левой руке лук Мардока. — Здравствуй, сэр Глицин из Нортваллея, - произнес он. - Ты не помнишь меня? — Помню, - ответил паладин, салютуя мечом. - Ты был в Нортбее с Хасаном из Нортваллея. — В таком случае мне не придется объяснять, почему я намерен тебя убить. — Я думал, что твой хозяин намерен покончить со мной лично. — Да, он действительно запретил мне с тобой сражаться. Однако даже у мертвых есть право на возмездие. В глазницах Старика вспыхнули два красных огонька, а затем вокруг всего его скелета появилась красноватая аура. — Возрожденный мертвец, полностью восстановивший воспоминания о своей прошлой жизни может вновь прикрепить свою душу к телу и стать Рыцарем Смерти. В этом случае он освобождается от власти некроманта. Навряд ли я смогу поддерживать это состояние долго, но мне и пары минут хватит, чтобы разделаться с тобой. — Ты смог вырываться из-под власти темных магов и все, чего ты хочешь — это убить меня? - удивленно переспросил паладин. — Меня устраивает власть Хозяина. Не сказал бы, что он хуже тех командиров, чьи приказы я выполнял, пока был жив. Я искал силы Рыцаря Смерти с единственной целью — отомстить за моего друга. Паладин кивнул и бросился в атаку. Даже в доспехах, скорость его движений поражала. Он взмахнул мечом… но обычной для боев паладинов с нежитью белой вспышки не получилось — удар был остановлен щитом, которого, как казалось Глицину еще мгновение назад в руках Старика не было. — Если ты не можешь пробить мою защиту неважно, паладин ты или нет, - произнес скелет. - Командир Бернс — запомни это имя. Так зовут того, кто убьет тебя! Глицин отскочил назад, уворачиваясь от удара топором, и прошептал заклинание, посылая в скелета луч света. Рыцарь Смерти покачнулся, но не упал. Когда он выпрямился, в его руках уже снова был лук. — Знаешь… его лук Мардока и стрела из его колчана, - сообщил он, спуская тетиву. Товарищи Глицина увидели, что у него проблемы, и прервали бой с Храшком и Кротышом. — Я задержу их, а ты увози Глицина, - скомандовал сэр Христофор. Сэр Гоцион подскакал к Глицину и оттеснил Старика в сторону. — Не нужно, - покачал головой паладин из Нортваллея. - Я еще могу сражаться. Да и ему, похоже, не слишком долго осталось. Аура вокруг скелета исчезла, а глаза больше не светились, однако он только рассмеялся… и в тот же момент Глицин согнулся от боли. — Ты уже мертв, - сказал Старик. - На этой стреле были яды гигантского паука и водной змеи. Вместе они образуют неизлечимый яд. Не имеет значения, насколько ты вынослив, этот яд будет разрушать твое тело изнутри и, рано или поздно, убьет тебя. Я знал, что не смогу долго оставаться Рыцарем Смерти, так что с самого начала собирался закончить бой одним ударом. Думаю, до рассвета тебе не дожить. — Тем более, раз уж мне не жить, стоит закончить наш бой, - произнес паладин. — Не говори глупостей, - оборвал его Гоцион. - Надо поскорее доставить тебя в госпиталь, а там уж что-нибудь придумают. Он втащил Глицина в седло и поскакал прочь. Тем временем, Храшк все- таки смог справиться с третьим паладином, хотя сам клинок смерти теперь напоминал манекен для тренировки магов света. — Трудно в это поверить, но похоже, что мы побеждаем, - сказал Старик осмотрев поле боя. — Нет, - покачал головой гном. - Со стороны реки приближаются водяные — кажись, те самые, которых мы утром побили. Вы должны уходить, пока они не перекрыли отход. — А ты? - спросил Старик. — Сам ведь знаешь, что мне нельзя на тот берег. К тому же… у меня еще куча патронов! — Рад был служить с тобой, - произнес Бернс, похлопав гнома по плечу. - В Мире Теней, может, свидимся. Он подал сигнал флажком и уцелевшие скелеты начали отходить с поля боя. Остались лишь упыри и гном, по очереди стрелявший то из одного посоха, то из другого. С уходом скелетов и прибытием сотни водяных Гаарла Муорла упыри остались в качественном и количественном меньшинстве. Тем не менее, бой продолжался до сумерек. Когда последний из упырей пал под мечами паладинов, Кротыш направил громовой посох с последней пулей на Гаарла Муорла и спустил курок…***
— Как планируете поступить дальше? - спросил Сар'ар. Они с Мал Хакаром стояли на обрыве у берега Великой Реки. У них за спиной раскинулся лагерь нежити, уже не такой большой, как девять дней назад. Из тысячи пятидесяти воинов, уцелевших в Великом Царцинском Сражении, лишь три сотни смогли дойти до Кналга. — Для начала нужно подыскать место для будущей столицы. Потом восстановим армию. Кроме того, один из них скоро попробует меня свергнуть. А может и не один… — Это маловероятно, - покачал головой призрак. - Никому из них не одолеть вас в прямом столкновении, а над войсками они больше не властны. Кстати, оставить большую часть упырей прикрывать отход было хорошей идеей — теперь у нас остались только две сотни упырей, которых воскресили вы сами. Даже если они смогут взять под контроль всех оставшихся скелетов, навряд ли этого будет достаточно. — Раз это понимаешь ты, значит и они тоже, - в голосе личе послышалось удовлетворение. - Именно поэтому у них останется только один путь для нападения на меня… — Какой же? — Я специально создал для них крайне неудобную ситуацию, чтобы вынудить их на попытку избавиться от меня до того, как эта ситуация сложилась. — Я не понимаю… — Очень хорошо. Наши враги должны думать, что этот путь понятен только им самим. В этот момент за спиной у лича послышался шорох и на землю опустилась Ар'ак'ша. — Прошу прощения что прерываю, господин. Ваш приказ исполнен, - сообщила она, вытаскивая из-под полы плаща гнома-стрелка. — Спасибо, что спас, начальник, - поклонился тот. — Не говори глупостей, - отозвался лич. - После того, как гномы-таможенники завершили проверку нашего обоза, я всего лишь приказал Ар'ак'ше скрытно слетать на южный берег и забрать уцелевших. Ты спас себя сам, сумев дожить до того момента, когда тебя спасли. — Жаль, что я все-таки не смог попасть в начальника водяных, - проворчал гном. — Ар'ак'ша, отведи его к Церцее, чтобы его внесли в списки уцелевших. И не попадитесь на глаза гномам. — Слушаюсь, господин, - поклонилась призрачная девушка и спрятала гнома обратно себе под плащ. — Сар'ар, что ты думаешь о том человеке? - поинтересовался лич, когда Ар'ак'ша исчезла. — Имеете ввиду «страшного человека», о котором говорила летучая мышь? Тот факт, что он действительно оказался опасен, говорит о том, что эта мышь, вероятно, способна обнаруживать магов Созерцания. Способность любопытная, но малоприменимая, ведь таких магов единицы. Насколько мне известно, этой магии эльфийские друиды научились у леших, а эльфам, в свою очередь, стали подражать друиды-люди. Насколько я понимаю, их очень- очень немного. Кстати, вы можете спросить об этом у Арз'ман'дан — она когда-то проходила обучение у друидов. — Тот человек не был похож на друида, - покачал головой Мал Хакар. - И эта синяя мантия с эмблемами солнца и луны… Похоже на форму какой-то организации. Секретное общество магов Созерцания? — Не исключено, хотя и маловероятно. Маги Созерцания еще больше сдвинуты на балансе и невмешательстве, чем теневые маги. Если они и создадут какое-то общество, то будут собираться только чтобы попить чаю и поделиться новостями. — Может и так… Кстати, у него глаза были разного цвета — один серый, а другой светло-карий, почти желтый. Это может быть знаком каких-то особенных способностей? — Не думаю. Гетерохромия — редкость, но ничего мистического в ней нет. У эльфов она не встречается, но я знал множество самых заурядных людей, у которых она была, Ну… Мал Кешар, к примеру. — Но он-то как раз стал могущественным личем, так что его нельзя назвать заурядным. — Нет, там немного другая история. Изначально он не обладал выдающимися способностями, в Академии был худшим на курсе, и его, в конце концов, выгнали за какую-то мелкую провинность. Как темный маг он тоже звезд с неба не хватал и, скорее всего, так и остался бы заурядным некромантишкой, но ему очень повезло с первым призраком. Тот, кого он вызвал, оказался настоящим монстром… — Кто-то, кого даже ты называешь настоящим монстром? Это впечатляет. — Он, конечно, послабее меня, но все-таки обладает пугающей мощью. С его помощью Мал Кешару удалось завладеть подлинником Темной Книги и тем самым укрепить свой авторитет. Он построил свою империю на страхе перед его Илк'ха'йа'летом и уважении перед хранителем Темной Книги. — Все это лишь убеждает меня в том, что люди с разными глазами — особенные. Если гетерохромик без талантов достиг такого, то на что способен гетерохромик-гений? — По-моему, вам просто недостает достойного противника, и вы желаете видеть его в том маге. — Может и так… Однако, я уверен, что мы еще услышим о том человеке… Себастьяне Сиксфингере.