Три цвета надежды

Что может сказать парень после того, как поцеловал девушку? Признаться в любви? Предложить встречаться? Отшутиться? Шуга был убежден, что говорить ничего не надо, а надо делать. Но делать что? Попытаться поцеловать снова? Прибежать на следующий день с цветами? Позвонить, и открыто уже, а не с прикрытиями в виде дружбы, пригласить на свидание? Он готов был сделать что угодно, но в запале, сразу после поцелуя; отвага и задор пришлепнулись возвращением Рэпмона, и для того, чтобы начать что-то делать дальше, теперь уже необходимо было объясниться с Джинни. Естественно, она первой этого делать не станет. Юнги вертел телефон в руках с тех пор, как проснулся, но ничего не приходило на ум. Что ей написать? Извинения будут звучать глупо и дешево. Ага, типа он не хотел? Да сча-аз-з! Хотел, и ещё как. Поэтому извиняться – абсолютно «не в тему», он же не собирается отступать. Написать, что его намерения серьёзны и всё такое… Не для смс-ок эта заготовка, такое в глаза надо сказать, как и настраивал себя с самого отъезда из дома Намджуна. Прокручивая все варианты, Шуга понял, что давненько – примерно ни разу в жизни – не строил отношения, не завоёвывал девушку для того, чтобы она стала его девушкой, а не любовницей на ночь. И как же это делается-то вообще? Пожалуй, нужен был совет, и не дружеский, а подружеский, потому что его товарищи-охламоны начнут смеяться и ёрничать, шутить и стебать, отговаривать от того, чтобы «золотой» ввязывался в любовные сети. А Рэпмон точно может в ухо дать, или просто послать подальше от младшей сестры. Ви вот уже всё знает и, может, даст совет, но совет будет по-экспериментальному, новаторски смел, потому что не проверен опытным путем – у Ви опыта отношений примерно столько же, сколько у самого Юнги - ноль, только со знаком минус. Да, минусовой ноль, потому что у Сахарного хотя бы было пол-Сеула подружек, в которых превратились все его бывшие любовницы, а у Ви духовное общение с женщинами проходит теоретически, в его голове, без их участия. С них достаточно регулярного секса. Вот такая суровая романтика. Вспомнив то, что ему обещали подлатать и вернуть куртку, он немного оживился и решил совместить приятное с полезным. Поднявшись, наконец, к обеду с кровати, Юнги побрел по улицам к кафе, которое должно было вскоре открыться, а, значит, там уже и будет Хана, девушка, которую он записал себе в приятельницы, хотя между ними даже ничего не было – таких подруг, кстати, у Шуги тоже было полно. С ней можно было бы поболтать и посоветоваться, вытянуть из неё мнение и женскую точку зрения на то, как должны начинаться ухаживания, или чего ждут дамы после того, как их вдруг поцеловали? Хотя они с Джинни совершенно разные. Хана тихая, усидчивая и стеснительная, а Джинни, хоть и невинна, как новорожденный ягненок (а может чуточку меньше), всё-таки шебутная девчонка, с нравом, знающая, что хочет, неугомонная непоседа. Ветерок был несколько прохладным, и он шел, сунув руки в карманы джинсов, слегка вжав голову в приподнятые плечи и стараясь не зябнуть. Он ничего не накинул, потому что шел за курткой, а таскать ещё одну в руках не хотелось. Шуга любил быть налегке, чтобы суметь среагировать на что угодно. Впрочем, иногда подручные средства в виде арматуры или бейсбольной биты здорово способствуют выходу из сложных ситуаций, лучше, чем пустой кулак. Ещё не дойдя до той точки, откуда силуэты становятся четко различимыми, Юнги увидел розоватую блузку официантки и безошибочно угадал, что это его знакомая. По мере приближения кафе открывало свои пустоты: единственный занятый столик зацвел щебечущей за ним парочкой, и их обслуживала не Хана. Хана стояла у бара, читая какую-то книгу, лежавшую на нем же. Вырабатывающийся рефлекс официанток каждые несколько минут поднимать взгляд, чтобы обнаружить новых клиентов или призыв уже сидящих помог Шуге быть быстро обнаруженным. Едва поймав взор знакомой, он улыбнулся и поднял руку, приветствуя её, после чего присел на стул, озаренный солнцем, вытянув ноги под столик и сложив руки на пряжке ремня. Хана тут же захлопнула книжку и, махнув в ответ, обежала барную стойку, вытащила откуда-то из-за неё куртку парня и поспешила к нему, смущенно улыбаясь. - Вот, надеюсь, что не слишком грубые стежки, - вручила она одежду владельцу. Шуга не стал разглядывать вещь, будто бы придираясь к качеству работы, а просто взял и перекинул через подлокотник, хотя взгляд мельком не выявил никаких заметных изменений. Куртка была чистой и целой. - Спасибо! Ты рукодельница, - девушка неуверенно помотала головой и забранные в хвост волосы забавно поколыхались туда-сюда. Шуга указал на стул рядом. – Посидишь со мной? Давай чаю попьём? - Не знаю, хорошо ли… - оглянулась она к служебным помещениям. - Да брось, ты ж не в ресторане трудишься, - молодой человек со знанием дела посмотрел на барменшу, которая, пусть даже и совмещала это с должностью администратора, начальством Хане не очень-то являлась. – Ни руководства, ни камер, ни охраны – никто ничего не скажет, садись! – Хана с последними сомнениями поглядела назад. – Если, конечно, твоя книга не настолько увлекательна, что по сравнению с ней со мной сидеть скука смертная, - отринув окончательно нерешительность, официантка придвинула к себе стул и села. - Нет, я так, по учебе читала… экзамены скоро, - вздохнула она, и, не умея поддержать беседу, завозила пальцем по белой столешнице. Сахарный передумал пока что отвлекаться на чай и не попросил принести его. - Ну да, ну да, учеба – дело такое! Хотя, откуда мне знать? – посмеялся он, не имевший высшего образования. – Ты всегда до такого позднего часа работаешь? - Да, смена заканчивается каждый день одинаково, - покивала она. - А парень у тебя есть? – спросил Шуга настолько просто, но внезапно, что Хана залилась краской. - Нет, а… - ей подумалось, что вопрос задаётся с каким-то умыслом, и надо сразу разобраться с этим, что ей нравится другой, и, несмотря на всю благодарность, она не может, и тому подобное, но предложение её было прервано: - Так заведи! – настоятельно порекомендовал Сахарный. – Должен же тебя кто-то встречать и провожать, иначе опасно в такое время одной болтаться. Непременно нужен хахель. - Хахель? – повторила девушка и расслабилась. Слава Богу, подозрения были напрасными! – Кто же заводит парней только ради этого? Заводят собак, чтоб охраняли, с молодыми людьми должно как-то по-другому получаться… - Так, мы вроде вчера выяснили, что разницы между парнями и животными особо нет, - подмигнул Юнги. – И охраняем мы очень неплохо, так что прими к сведению совет, - Хана хохотнула. – Что? - Да так… подумалось. Когда ты спросил о парне, я хотела тебе сказать, что у тебя же есть девушка, зачем тебе? - Девушка? – непонимающе прищурился Шуга. Щуриться было одной из его неистребимых привычек; любопытство, презрение, подозрение, очарованность и даже голод выражались сужением глаз, одинаково загадочно смотрящих и на врага, и на вожделенный пирожок с мясом. - Ну, с которой ты был вчера… - А-а! – протянул Сахарный, едва не произнеся вслух «если бы!». – Нет, это сестра моего друга. Мы с ней дружим. - Джей-Хоупа? – на всякий случай уточнила Хана. Шуга приоткрыл глаза, сдержав любознательное «и ты его знаешь?». Чаще всего знакомство девушки с Джей-Хоупом означало, что они когда-либо спали. Другого сорта связей с женщинами у того не водилось, исключение – Джинни. - Нет, другого, но Хоуп с ней тоже дружит. Она у нас для всех младшая сестренка, - сказал Шуга и понял, что завел себя в тупик. Ведь пришел же вытянуть инструкцию. Надо было честно признаться, что нравится она ему, хочет встречаться, что скажет эксперт-женщина по этому поводу? В связи с собственной путаницей он не заметил легкого выдоха Ханы, убедившейся, что, похоже, у объекта её любви отношений никаких нет. - А я всё не могла понять, что ж она то с одним, то с другим приезжает, - произнесла официантка, выразив в этой нейтральной фразе без каких-либо язвительных окрасов всю накопившуюся ревность. Выразила неуловимо и даже для себя неощутимо, не умела она быть злобной и пытаться очернить кого-то. - Да мы просто регулярно тусуемся все вместе… - опять начал Шуга и остановил себя. Хватит, надо по делу. – Хана, а можно тебя спросить кое о чем? Как девушку, - та опять начала смущенно зреть ярко-розовой клубникой, захлопав глазами. – Да ничего неприличного, совершенно банальный вопрос, не поможешь? – Хана осторожно кивнула. – Как предложить девушке встречаться так, чтобы она не отказалась? – лицо слушавшей его переменилось от изумления, став ещё более невинным, чем обычно. - Я не знаю, мне никогда не предлагали, - честно признала она. - Идиоты, что ж! – прокомментировал Шуга жизнеутверждающе, хлопнув себя по ногам. – Но всё-таки? Представь, что предлагают. Как это должно прозвучать, чтоб ты прям поте… растаяла вся и захотела шуры-муры с ним, ну? - Ну я не знаю… наверное, это должно прозвучать от кого-то, кого я хорошо знаю, и кто мне нравится. - Допустим это присутствует. Тебя не испугает смелый напор? Что-то вроде «будь моей девушкой»? – Шуга изрек это какой-то замятой интонацией, словно учитель заставил делать пересказ плохо прочитанного произведения, но после этого решил исправить всё актерской игрой и подергал кокетливо бровью. Хана поморщилась. - Нет, я б так отказала. Никуда не годится. - А как тогда? – парень откинулся и, подумав мгновение, наклонился обратно, собрав лицо в кучу, словно хотел объявить о смерти старой бабушки: - Будешь встречаться со мной? - Вообще нет! Такое ощущение, что если ответить «да», то поведут на казнь. - Да блин! Что ж так сложно? Я вообще в полной растерянности, скажи сама уже, что надо сделать и как, какие слова произнести? – Хана обернулась, проверяя, что её не ждут, что работа не простаивает и что за ней никто не наблюдает. Повернулась обратно к Юнги и почесала затылок под резинкой для волос, поправив хвост и положив в окончании всех телодвижений ладони на коленки. Парень ждал. - Мне кажется, - робко осмелилась она. – Что не отказала бы, если б меня не спрашивали. - Это как? – сморщились складки между бровей Шуги, но он тряхнул челкой, и она скрыла их. - Берешь за руку, стальным голосом и глядя в глаза говоришь: «Ты теперь моя». Всё, - сойдя на шепот выговорила Хана. - То есть, эдакий хозяин положения и доминант? – переваривая, призадумался Сахарный. – Типа, мужик, который всё за тебя решает и берет всю ответственность? - Оно самое. Брутальный, - тихо добавила Хана. - У-у, какие скрытые и порочные желания, подозреваю, таятся в твоей душе, - расплылся Шуга, заставив девушку немного пожалеть об откровенности. – Черти-то водятся в тихом омуте, да? Хочется бури, волосы на кулак и чтоб расплющило по стене? – вспыхнув, официантка быстро подскочила, расправляя юбку. - Я это так, просто сказала… - Шуга спохватился, что перепошлил и, поймав за руку знакомую, посадил обратно перед собой. Она безропотно подчинилась, скованная от стыда. - Всё-всё, молчу. Помоги только отрепетировать. Позарез нужно! – Хана замерла, предоставив себя, как зрительницу и слушательницу, в полное распоряжение. Юнги взял её за руку, положив ладонь в свою и накрыв другой своей, опять прищурил глаза. Пальцами той руки, что оказалась снизу, он легко пощекотал центр ладони девушки. Его голос стал басистым и приглушенным, он уставился прямо ей в глаза: - С этой минуты ты моя, понятно? – Хана молча смотрела на него, не в силах попытаться забрать свою руку. Шуга затянул момент, чтобы он приобрел нужную выдержку и крепость, как спиртное. Только после этого появляется нужный эффект. Он считал секунды, прикидывая, когда лучше отмереть. На шестой он откинул нагнанный пафос, разулыбавшись: - Ну как? - Хорошо, - моргнув, заверила девушка. – Да, вот так подойдёт. - Там дальше ещё поцелуй как бы будет, - будто режиссер-сценарист замахал верхней рукой Сахарный, нижней продолжая придерживать ладонь Ханы, но она, наконец, вытянула её сама. – Ну, его не будем исполнять, - подмигнув в который раз, он встал. – Спасибо большое! Очень помогла… волнуюсь я, трушу… - Не верю, вчера ты был такой смелый! – «Вчера я был такой смелый!» - вспомнил Шуга, как поцеловал Джинни. - Вечер вечеру рознь… бывает рвешь, как лев, а бывает дрожишь, как заяц. Ладно, мне пора, я пойду. - А… а как же чай? – опомнилась Хана, видя, как удаляется её недавно приобретенный приятель. - Потом как-нибудь заскочу! – и он, сунув руки в рукава, укрылся от прохладного ветерка, опять налетевшего, стоило отойти в тень соседнего здания. Официантка смотрела на его ноги в светлых кроссовках, спешащих прочь, и искренне завидовала той, которая сегодня услышит от него те слова, что она ему подсказала. Конечно, если бы ей их сказал Джей-Хоуп, то счастью не было бы предела, но такой надежный и милый парень – тоже счастье! Шуга тем временем набирал сообщение Джинни: «Привет! Когда заканчиваешь учебу? Надо встретиться». Джин сменил Чонгука, войдя в квартиру-клетку для Юны-Дами и, поставив пакет с кое-какой едой на пуфик, где только что сидел младший товарищ, принялся расшнуровывать ботинки. Пленница умудрялась сдерживать в себе всё, даже женское любопытство, и никогда не выходила посмотреть, кто же пришел охранять её следующим. Джин закрылся на все замки и, сунув ключ, переданный ему Чонгуком, в карман брюк, прошел на кухню. Соблазнить девушку! Джей-Хоуп, конечно, затейник и весельчак, но иногда его конкурсы и головоломки сильно напрягают. Нет, соблазнить – это, действительно, не так-то и тяжело, но тут же речь зашла о любви! Кто же способен искусственно зародить в ком-либо любовь? Тем более в такой трудной для понимания особе. Ещё при первом же контакте мужчина понял, что её даже зажечь тяжело, не то что заставить разгореться, что уж говорить о пожаре… Врач принялся готовить ужин, обдумывая детали и выстраивая в голове тактику. Неискушенная девушка, двадцать четыре года. Если она в таком возрасте ни на что не повелась, то чем её таким совратишь теперь? Может, проблема в том, что она не подпускала никого слишком близко? Здесь ей негде укрыться. Близость, нарушение личного пространства, часто заставляет оступиться, если преподнести это, как надо. Когда по квартире распространился аппетитный запах еды, Юна вышла откуда-то из глубин комнат, как всегда уложенная, ухоженная и отутюженная. Джин принципиально не пошёл её искать и звать первым, чтобы не вызвать подозрений тем, что вдруг начал уделять ей внимание. Девушка высунулась из-за угла, оставшись на пороге и поглядывая с расстояния на сковороду. - А, это снова вы, - скучающе поздоровалась она, последовав примеру Хосока и перестав быть до крайности вежливой. - Вас тоже, смотрю, ещё никем не заменили, - улыбнулся Джин насмешливо. – Вы явно незаменимее меня. - А на ночь вновь придёт Ви? – успевшая пообщаться с тем и этим, она узнала клички всех, кто побывал в сторожах. И пока что из всех молодых людей самым приятным показался ей молчаливый поэт, чьих виршей никто никогда не видел. Если с другими для нормального комфорта ей приходилось делать вид, что они предметы декора, то этот сам видел в ней едва ли нечто большее, чем примулу или бегонию в горшке. - Нет, на ночь останусь я, - посмотрел на неё, почему-то окаменевшую и остановившую на нем взгляд, дантист. – Вам чем-то не нравится этот вариант? - Честно? Совершенно всем. У меня на двери спальни нет никакого замка, а ваше лицо мне не внушает доверия. - Моё? Вы что же, думаете, я способен на что-то плохое? – приложил ладонь к груди Джин, помешивая другой рукой ужин. Юна хмыкнула, передернув плечами. - За деньги все на всё способны. Сколько вам платит Хосок? - Мне? Нисколько, - мужчина попробовал на краешке ложки блюдо на соль и готовность. - На что же вы живете? Работаете где-то ещё? - Да, и завтра у меня выходной, который мне придётся посвятить вам. - Ради друга такие мучения! – патетично взмахнула она руками. – И где же вы работаете? Преподаёте на курсах этикета и кулинарии для домохозяек? - Почти угадали, я стоматолог, - сказал Джин, использовав честность в бесчестной игре. Юна никак особенно не среагировала, издав нечто вроде «угу», но невнятнее и приглушеннее. Она не хочет давать ему зацепок для продолжения разговора? Ладно же, сама напросилась. Дантист, будто и не было никакой паузы, через секунду же естественно продолжил, перейдя с отдаляющего их друг от друга «вы» на «ты»: - Знаю, о чем ты сейчас подумала: «Боже, какой это, наверное, ужас, целоваться со стоматологом! Они же наверняка во время поцелуя успевают изучить все фиссуры», - девушка хмыкнула и с налетом мелкого разочарования протянула звенящим сталью голосом: - Я не могла такого подумать хотя бы потому, что понятия не имею, что такое фиссуры. - Ты не знаешь, что это? – Джин выключил конфорку и подошел к Юне. – Я могу показать. - Не думаю, что мне пригодятся эти знания, - скрестила она руки на груди, что мужчина правильно прочел, как попытку закрыться от прямого диалога. Она постоянно заползает в ментальную нору. - Какие именно? Где находятся фиссуры или как целуются стоматологи? – невинно уточнил Джин, оказавшись с ней совсем рядом. Юна уперлась спиной в дверной косяк. - О втором разве вообще шла речь? – не растерялась она. - Ну вот сейчас определенно зашла, - не сбился с толку и Джин. - Если вам хочется меня поцеловать, то не надо приписывать своих желаний мне, - ответила Квон Дами, и мужчина вдруг вспомнил свой давний опыт, которым подкалывали его товарищи, о закончившейся ничем попытке завести роман с юной и девственной девушкой. Тогда он действовал неосознанно, но почему бы не применить проверенные методы? - С чего ты взяла, что я этого хочу? – его рука легла на стену возле её лица, но сам он не стал подаваться вперед, как делают те, кто собирается целовать прижатую. – Может, ты думаешь, что я хочу обнять тебя, пригвоздить к себе, попытаться раздеть, подхватить на руки и, унеся на постель, переспать с тобой? – Юна изобразила на лице смесь надменности, отвращения и равнодушия. – Тебе двадцать четыре года, что за ханжество? - А почему я должна быть в восторге от таких перспектив? - Потому что людям свойственно любить получать удовольствие? – Юна громко троекратно прохохотала. - Какая самоуверенность! – Джин сделал более серьёзное лицо, проведя языком под нижней губой и по щеке изнутри. Они с девушкой вперились друг в друга глазами. – Откуда тебе знать, умеешь ты доставлять удовольствие или нет? - Имею такое свойство, как наблюдательность. - Хотя у меня никогда не было секса, но я знаю, что женщины часто симулируют… - пытаясь говорить по-деловому, она всё-таки не смогла произнести «оргазмы» тем же тоном, и опустила это слово. В сексуальных темах она была новичок, а её врожденная щепетильность мешала приобщаться хотя бы к словесному опыту. Да и не безопасно произносить настолько провоцирующие слова при этом типе с вечно оценивающими очами. Он их не сводит с её бедер, она же видит! - Женщины симулируют, когда мужчины плохо стимулируют, - Джин попытался чуть наклониться, но Юна выскользнула, обойдя его и пойдя к плите. - Я невеста вашего друга – вам не совестно? - Если бы вы были влюблены друг в друга, я бы никогда не посмел. Но при данных обстоятельствах сомневаюсь, что между вами когда-либо что-то будет. - А вы не сомневайтесь, - Юна посмотрела через плечо. – Он попросил проверить меня на крепость? - Зная мою некрепость, вряд ли бы он на это решился, - Джин вернулся к плите вслед за пленницей. - Так вы признаёте, что хотите меня поцеловать? - Скорее я хочу нечто большее, а поцелуй – первый шаг к цели, неизбежный, но это дополнение приятно. - Я знала, что все доктора – озабоченные и ненормальные, - покачала головой Юна, взяв тарелку и накладывая себе еду. Что-что, а умение готовить у этого зубного врача было. - А все девушки – нормальные и не озабоченные? – вдруг по её уху прошлось дуновение теплого воздуха, и она поняла, что Джин наклонился, едва не прислонившись к ней. Позвоночник невольно выпрямился. – Говорят по одному поцелую можно понять, понравилось бы тебе заниматься любовью с человеком, или не понравилось. - А ещё по лицу можно понять, понравится тебе целоваться или нет, - Юна развернулась и, с полной тарелкой, пошагала в коридор. Джин сжал кулак, призывая себя не считать дело невыполнимым. Это всего лишь первая попытка! Но как перейти к чувствам с девушкой, у которой не вызвать и эмоций здоровых? Что у неё там, в самом деле, ниже пояса всё отморожено? А если там отморожено, то есть ли в сердце функционирующие по-человечески запчасти? Дами вошла в спальню, прикрыла дверь, поставила тарелку на тумбочку и приложила кончики пальцев к правой стороне нижней челюсти. Потом к левой. Она регулярно посещает своего дантиста и у неё с зубами всё хорошо, но, черт его дери за ногу, это ужасно… ужасно интересно, как всё-таки целуются стоматологи и что они думают в этот момент?!