Три цвета надежды

Джинни первым делом подумала, что Шуга хочет извиниться и сообщить о том, что на него нашло неизвестно что, черт попутал, затмение накрыло – неважно! Будучи невинной, но современной девушкой, она знала, что у парней бывают заскоки, и после того, как они ринутся в атаку, молодые люди могут отступить и передумать. Чем они в этом плане хуже девушек? Тоже люди. И на неё порой нападало дикое желание поприставать к кому-нибудь, в последнее время это вновь чаще всего был Джей-Хоуп. Всё его существо, внешний облик и поведение незадачливого кутилы напрашивалось на то, чтобы пококетничать с ним. Что ж в этом такого, если сильно никому не мешает? Ей поцелуй Юнги не помешал совершенно, даже понравился своей внезапностью – это было и мужественно, и мило. Но когда она увидела его лицо при встрече, на которую явилась с небольшим опозданием, то поняла, что её ожидает иное, то, чего она не то чтобы боялась… её не тревожила ответственность, родители и старший брат приучили к тому, чтобы собственные незначительные проблемы решались самостоятельно, скорее её тревожили перемены не в ту сторону, какую она пока хотела бы. Когда в жизни почти всё устраивает, то готов поменять кое-что на лучшее, но никак не на неизвестное. Крепкая и постоянная дружба с Юнги её устраивала, и менять её на то, что увиделось в глазах парня, не хотелось. Смысл взгляда подтверждали розы в его руках. Девушка встала перед ним и, поблагодарив за цветы, взяла их, опустив глаза. Шуга предложил сесть на лавочку в парке. Всё вдруг резко напряглось и усложнилось. - Джинни… - переборов нерешительность, он повернул к ней лицо через плечо, поскольку оперся на колени, а девушка выпрямила спину по спинке. – Я тебя вчера поцеловал не просто так, - сказал он совсем не так и не то, что собирался. Надо исправиться: - Ты мне нравишься, - «Взять за руку или обнять, взять за руку или обнять?!» - Шуга откинулся назад тоже и, задрав вверх руку в закидывающем жесте, остановился и подпер ладонью щеку. Рано. Глядя на подругу, он понял, что не может сказать даже заготовленного «ты теперь моя», потому что перед ним предстала какая-то воплощенная самостоятельность и юность, которая не собиралась быть ничьей. Да и он золотой, он не может жениться, обязать её чем-то. Всё, что он может – это посвятить себя ей, как посвящает долгу и благому делу, подарить ей бескорыстно свою любовь, верность и привязанность. – Джинни, давай я буду тебе не только друг? – девчонка, хотя и ждала чего-то подобного, округлила глаза и высунулась из-за букета. - В смысле, ты предлагаешь встречаться? - Да. Наверное, да. Просто… у меня пока нечего тебе предложить и… и я не хочу тебя отягощать собой. Но я не могу больше молчать и ходить просто так вокруг тебя, как Ви или Хоуп, - подруга сдержалась и не выдала никакой реакции на это имя. – Я хочу, чтобы ты знала, что я… смотрю на тебя глазами мужчины, а не друга, что я хочу смело подходить к тебе и обнимать, целовать при встрече и звонить среди ночи, чтобы сказать приятные слова, и меня правильно – как есть на самом деле – понимали, а не приходилось искать отговорки и отшучиваться. Вот, - остановил он поток речи. Джинни, польщенная долгожданным «смотрю на тебя глазами мужчины», едва не поддалась молниеносно рожденному порыву броситься на шею и согласиться на отношения. Ей захотелось взять Юнги за руку и побрести с ним по парку, смеясь и щебеча, как настоящие влюбленные, но упомянутый Хосок из головы ещё не вышел. Кто в двадцать лет не мечтал встречаться с самым красивым и крутым парнем? Конечно, мечтают об этом не все, но многие, очень многие школьницы и студентки поняли бы Джинни в тот момент. Она видела реакцию своих подруг, она знала, что такое появиться где-либо с Хоупом, что такое ехать на Феррари и знать, чей он. Пусть это всё наносное, материальное, и она в этом не нуждается – Джинни из состоятельной семьи и ей, по сути, не нужна дополнительная роскошь, - но отказаться от Хосока, пусть его даже и нет у неё, согласиться на Шугу, который беднее, ниже… и... и так у неё есть. Если она ему откажет, он что, перестанет с ней дружить? Естественно, озвученное внесло определенную неловкость, которую обратно не засунешь. Но потешенное самолюбие, порадовавшееся тому, что её кто-то любит, попросило подождать, прежде чем сжигать мосты с Хоупом, ведь если начать встречаться с его другом, то всё, обратного пути не будет. Джинни-то знала, каков у них там кодекс чести (но не знала, что они спокойно делили путан и проституток между собой, без стыда и зазрения совести). - Юнги, ты мне тоже очень нравишься, - девушка сама взяла его руку, которой он спешно сжал её ладонь. – Но это жутко неожиданно. Мне нужно подумать. Я столько лет знаю тебя, как старшего брата, и перестроиться нелегко. - Ты не видишь во мне мужчину? – Шуга повел бровью и подсел теснее, сдвинув пятую точку впритык к Джинни. - Нет, вижу, но… - затянула она, формулируя своё «но» дальше. - Но не полностью? – пошутил Сахарный, засмеявшись, и заставив сестру товарища захихикать, слегка покраснев. – Я не настаиваю смотреть меня всего от и до, - «Хотя ты пропускаешь интересное» - пронеслось самодовольное эхо в Юнги. – Мы можем долго встречаться, ограничиваясь малым, - Джинни не успела ничего возразить, когда он наклонился к её губам и, форсируя события, положив ладонь на её лицо, привлек его ближе к себе, втянув уста храбрым поцелуем, подкрепляющим слова и планы парня. Слегка прижав девушку к лавочке, он затянулся в этом поцелуе, погрузился в него, распробовав губы Джинни и не собираясь их отпускать быстро. Чем дальше шли минуты, тем сильнее он уходил в это ощущение, едва сдерживая язык, останавливаясь пока лишь на слиянии губ, которыми хотелось завоевать и овладевать, что практически получалось. Возбуждение стало накатывать с неимоверной силой и тогда, понимая, что Джинни не упирается и не отбивается, со сладостью отвечая и перенимая умение у молодого человека, он всё же оторвался, опустив руку ей на плечо и сжав его осторожно в пальцах. Несколько десятков секунд они смотрели друг другу в глаза. - А… ты любопытно целуешься, - вдруг сказала Джинни. Юнги ошеломленно прищурился. - Любопытно? Это хорошо или плохо? – «Ей что, есть с чем сравнивать?» - ревниво пробежала мыслишка. - Ну… я думала, что парни всегда с языком целуются, - девушка покраснела, приложив свободную от букета руку к зардевшимся щекам поочередно. «Всегда» в её рассудке было Хосоком, который с первого же раза был принят за эталон. Но если попросить её воспроизвести для себя в подробностях его маневры и уловки в поцелуе, она бы не смогла, слишком уж всё было жарко, невероятно, нахрапом. – А ты без. И это всё равно было клёво. - Я не могу зайти глубже, то есть, дальше, - сразу же исправился Шуга, желая шлепнуть себя за оговорку. – До разрешения Рэпмона. Я хотел попросить у него… - Не надо! – замотала головой Джинни. «Брат всё выложит всем приятелям! И Хосоку». – Пока мы ничего не решили, пока нечего у него просить, спрашивать… и вообще, даже если надумаем встречаться, это наше дело ведь, так? Если увидит, что мы вместе, тогда и признаемся, а так – разве должны мы отчитываться? – Шуга, который, в общем-то, привык не то чтобы отчитываться, а держать друзей в курсе абсолютно всего, замялся, но согласно кивнул. И правда, это же его частная жизнь. Зачем сообщать специально? К слову – другое дело. – Я приду в себя и подумаю обо всем этом, - Джинни встала. – Спасибо за цветы ещё раз. Проводишь меня до дома? Мне надо ещё поучиться, так что не могу засиживаться, - Юнги с готовностью поднялся и, держа за руку свою подругу, повел её в сторону метро. Конечно, она может решить всё не в его пользу, испугается, не захочет… но он сегодняшний вечер уже не забудет! Он признался и не был послан, он получил взаимный поцелуй и, когда двое были уже у подъезда, получил очередной, в котором, не дожидаясь позволения Рэпмона, зашёл глубже, доказывая, что ничуть не хуже других парней. Прижав к себе Джинни, он не хотел отпускать её от себя больше никогда, но была пора прощаться, и, меряя шагами асфальт тротуара, Юнги побрел в одинокую кровать, ожидать лучшего, занимая ожидание мечтами о, возможно, несбыточном. Не успев отправить в рот первую ложку, Юна посмотрела на дверь, приоткрывшуюся под плавным давлением плеча Джина. Молодой мужчина переступил порог, держа свою тарелку, и остановился. - Могу составить компанию? Мне кажется, что есть в одиночестве достаточно скучно. - «Достаточно» - это середина. Если достаточно скучно, значит, достаточно и весело, - холодно окатила его взглядом Дами. Не сдавшись и не стушевав перед этой мегерой, как её незаслуженно иногда обзывал Хосок, потому что для мегеры его нареченная не выражала и половины эмоций, не повышала голоса и уж тем более не кричала, Джин прошёл и уселся на стул с той стороны кровати, на которой сидела она, устроив еду на тумбочке. - Я погляжу, ты любительница насыщенной жизни, в которой присутствует ну совершенно всё: тоска, грусть, уединение, равнодушие и меланхолия. - А вы доктор-остряк, лечащий кариес неинтересными подколами? – бесстрастно парировала она. - Моя профессия не даёт тебе покоя? - Мне всё равно, кем вы работаете, - Юна сосредоточилась на еде, стараясь не смотреть на мужчину. - Тогда не будем о ней говорить, дай отдохнуть от этих тем на выходных. - Я с вами вообще могу не говорить. – Равномерное употребление приготовленного им ужина замирало на одну фразу и тут же продолжалось. Джин так роботоподобно есть не умел, и почему-то сомневался, что Юна ест так всегда. Это чистой воды показушничество. Выйди он вон, и будь это что-то из её любимых вкусностей, она подберет ноги под себя, заберется на постель, склонится над тарелкой и будет кушать, как обычная девочка, а не как запрограммированная леди. - Если я перестану говорить, то буду очень непредсказуемо поступать. Потому что мыслить я не перестану, а вот озвучивание мыслей в качестве предупреждений производиться прекратит, - Юна положила ложку и, флегматично взмахнув ресницами, развернулась к Джину. - Непредсказуемо? Вы серьёзно думаете, что в наше время можно быть непредсказуемым? Ну, хорошо, допустим, но это со мной не пройдёт. Что оригинального вы можете сделать? Станцевать танец муфлона-растамана? Встать и выйти, хлопнув дверью? Накинуться на меня и попытаться покорить африканской страстью? – перекинув ногу через ногу в своей обтягивающей юбке, Юна посмотрела в глаза Джину. – Ну, давай, мачо, яви подтекст своих глупых намеков, - опешивший, и немало, Джин, некоторое время так и просидел, не касаясь ужина. – Что, я оказалась более неожиданной? – Джин пошевелился, стараясь собраться и ответить чем-то достойным, но с такой двойственной и продуманной натурой он ещё никогда не сталкивался. Всё, что он слышал о Джи-Драгоне, будто предстало в женском облике: цинизм, хитрость, умение запутывать и скрываться за маской. Выронив вилку, он наклонился за ней и, слегка разлив подливку с тарелки, чертыхнулся и принялся приводить в порядок устроенный бардак. Отставил тарелку, поднял вилку, достал из кармана платок, звякнув в нем ключами, и стал затирать пятно на черных брюках. – М-да, - изрекла Юна. – С такой неловкостью, я не знаю, как вам доверяют свои зубы… - Я растяпа исключительно в частной жизни, на работе я сосредотачиваюсь, - Джин огляделся, найдя, что вполне всё вытер, и сел на стул снова. Девушка смотрела на него с непередаваемой надменностью и издевкой. - Я так и думала, что дальше бравады дело не пойдет. На словах ты просто герой-любовник, да? Каждый раз при встрече жрёшь мои ноги глазами, а когда я открыто предлагаю их рассматривать, ты вцепляешься в еду и жрёшь её, - цокнув языком, Юна отвернулась, подперев изящным жестом подбородок. – За это я всегда не любила мужчин: женщины у них в порядке ценностей слишком далеки от первого места. Зачем же нам ставить вас на пьедестал? - У меня еда идёт вперед секса по вполне прагматическим задумкам, - дожевав очередную порцию, ответил Джин. – Голодный мужчина слаб, куда ему лезть в какие-то физические упражнение? Наелся – пожалуйста. - Ты наелся? – бросила ему Юна, приподняв одну бровь. - Ты расцветаешь прямо на глазах, - облизнул он губы, отставляя блюдо. – Ты точно девственница? - Можешь не сомневаться. Дерзость не зависит от интимного опыта, - девушка забралась на кровать, и взгляд её как будто манил следом. – Знаешь, что ещё я знаю о мужчинах? Что если лечь безвольно, предоставляя себя в их распоряжение, то они не берут. Им не хватает смелости и отваги, или интриги… не знаю. - Это где же ты таких дураков видела? – хмыкнул Джин. - Да все вы. - Хочешь поспорить? - Хочешь проверить? – они вновь встретились глазами. Юна расстегнула верхнюю пуговицу блузки. – Ты не сможешь со мной переспать, - она легла на спину и, сомкнув пальцы на диафрагме, уставилась в потолок. – Смотри, я не сопротивляюсь, лежу и жду. Бери. - Попытка взять на слабо? – Джин поднялся и подошёл к кровати. - Предупреждаю: я не издам ни звука, ни стона, не изображу никаких эмоций на лице. Шевелиться сама тоже не буду. Как тебе такая партнерша? - Если бы я был алчным, я бы поспорил на хорошие деньги, что издашь звуки, и эмоции появятся. - Ну, если ты начнешь меня лупить, то я закричу рано или поздно, конечно, - уточнила Юна. - Нет, ты завопишь от удовольствия. - Понты, - быстро посмотрела на него девушка и опять вернула взгляд к потолку. Вздохнув, Джин взялся за пуговицы своей рубашки. Она нравилась ему внешне, она совершено не нравилась ему внутренне. Насчет её невинности он по-прежнему сомневался – не врёт ли? До конца он доводить не обязан, но конец как-то возбудился в ходе диалога. И если он её всё-таки совратит, то проблема Хосока решится сама собой. Кто возьмет настолько скомпрометированную невесту? Только не в том высшем обществе, откуда господа Чоны. Поочередно, сверху вниз расстегнув все пуговицы, Джин распахнул рубашку и встал на колени на кровати, нависнув над Юной. Её глаза не двигались, не смотрели на него. Расшевелить бесчувственную красавицу, живущую расчетом и тайным умыслом? Это увлекательно. Он перекинул одну ногу через её бедра, опустился на них. Дами поверхностно задела его взором. - Впрочем, я могу переспать и с бревном, что уж там, - пожал плечами Джин. Её глаза дернулись. Губы немного надулись. – А ты думала? У меня не встанет без твоего мельтешения? Ты точно плохо знаешь мужчин. - Делай, что хочешь, - менее уверенно произнесла она. Молодой человек опустился, опершись на руки и медленно на них снижаясь. Его лицо приблизилось к лицу Юны. - Допустим, сейчас я хочу тебя поцеловать. Ты же позволишь? - Я же сказала – делай, что хочешь, - почти ему в нос проворчала она. - Ну, мало ли, тебя всё-таки кошмарит от моей профессии, - в зрачках девушки загорелся блеск. Она забыла об этом моменте за последние десять минут, и напоминание её насторожило. - Только без языка, - запутанно вымолвила она. - Да не буду я пересчитывать твои зубы, - улыбнулся Джин. – Расслабься, - однако, тело под ним было вытянуто в струну. Это нельзя было не заметить. – И пульпит я таким образом тоже не диагностирую, - взгляд Юны был загнанным. – А если бы я был окулистом – ты бы боялась взглянуть мне в глаза? – руки Юны расцепились и легли по швам, освобождая пространство для соприкосновения его голой груди с её, пока ещё прикрытой одеждой. – Эти губы ведь уже знавали мужчин, я прав? – Дами нехотя кивнула, наконец-то принявшись рассматривать лицо Джина в такой близости. Он не стал больше оттягивать и поцеловал её. Странно было понимать, что они взаимно друг друга раздражают, но внешне дают друг другу оценку «отлично», а потому не противостоят этой исключительно физиологической возне, которая никак не может стать завершенной, потому что их характеры отталкиваются, как одинаковые полюса магнита. Губы Джина накрыли губы Юны, и когда он попытался раскрыть её рот, она не поддалась, видимо, продолжая бояться поцелуя со стоматологом. Улыбнувшись в этом поцелуе, Джин резко схватил её за бедро и, скользнув под юбку ладонью, вызвал тихий вскрик, разомкнувший уста. Язык прорвался внутрь, но Юна, начав отстранять лицо, но не в силах избежать этого поцелуя, прикусила Джина за язык. Теперь отстранился он, хоть и не вскрикнул. – Это называется «делай, что хочешь»? – укоризненно посмотрел он на неё, поднеся пальцы ко рту, в котором обижено проныл прикушенный кончик языка. - Я же попросила без этого, - Дами надавила на его плечи. – Мне нужно в туалет, слезь, - закативший на секунду глаза от вечных недоразумений, связанных с женщинами, Джин выпустил её, отсев на край. Девушка быстро спустила ноги и, тихонько ступая, поморосила из спальни. Переждав несколько мгновений, молодой человек убрал с лица растерянное выражение и бесшумно слез на пол. Его шаги стали неуловимыми для слуха. Осторожно добредя до порога, он увидел то, что и ожидал: Юна возилась с замочной скважиной, подбирая один из пяти ключей на связке, вытащенной из его кармана, пока он на ней лежал. Незаметно подкравшись к ней, он оперся о стену прямо за её плечом. Она ловко умудрялась менять ключи, даже не звякая ими. Но что-то никак ни один не подходил. Джин кашлянул и Юна, едва не отпрыгнув от двери, отпустила связку, упавшую с лязгом железа на пол. Испуганная, она обернулась и затравленно уставилась на мужчину. - Не подходят, да? – сочувственно поинтересовался он, и по его интонации Квон Дами начала осознавать, что наивность переиграла её хитрость, потому что прятала под собой хитрость куда более продуманную. - Ты же сунул в карман ключ, которым закрыл дверь! – расстроено сдалась она. - Да, только когда увидел, как ты покосилась на этот самый карман, поменял связку на ключи от своего стоматологического кабинета. Прости, красавица, сегодня побега не будет. Но твой метод мне понравился. - Ты изобразил из себя неловкого идиота, чтобы расслабить мою бдительность! – сдержалась, чтобы не прорычать Юна, и тут же постаралась успокоиться. – Ничего, я умею признавать проигрыши. - Но ты была близка к победе. Очень, - Джин сладострастно на неё посмотрел, приблизившись и зажав в угол прихожей. – Ключ к свободе, действительно, был в штанах, только по центру, - хмыкнув, он наклонился снова, чтобы поцеловать Юну повторно, но она отвернула лицо. «Делай, что хочешь» кончилось, потому что план был сорван, и где взять припрятанный стражником ключ, девушка уже не знала, а на самом деле отдаваться ему она и не собиралась. Разве оно стоит того? Нет уж, она вынудит Хосока отпустить её, раз его друзья такие же умники, и облапошить их невозможно. Где их таких только этому учат? Стоматолог… а если бы он был гинекологом, что бы её заинтересовало, помимо поцелуя, который не выходил из её головы, но она из последних сил боролась, чтобы не допустить этого фиаско!