Три цвета надежды

Окончание прогулки настигло новоявленных встречающихся; пройдясь по кругу, Юнги и Джинни вернулись к её подъезду и, чтобы быть совсем спокойным, парень даже вошёл внутрь, провожая возлюбленную до самой двери. Во время непродолжительной ходьбы по окрестностям они всё ещё вели себя скорее как друзья. Договорившись о следующем свидании в кинотеатре, девчонка открыла дверь своим ключом, украдкой поглядывая, где горит свет и кто есть дома, и собираясь прощаться с Сахарным. - Слушай, а Намджуну мы будем говорить? – понял молодой человек её осторожное внедрение в квартиру. – Или подождать, пока до него дойдут слухи? - Не знаю, я бы, может, сказала, если бы он прямо сейчас был дома… - не успела она досказать, как с кухни вышел старший брат, услышавший скрежет в замочной скважине. В тапочках и жующий что-то, недавно вернувшийся с работы, он высунулся в прихожую и заметил там Джинни, одной ногой переступившую порог. За её плечом стоял его друг. - О, приветики! Опять гуляли? – Рэпмон отряхнул руки от каких-то крошек и поставил их на бока, глядя, как сестра со спутником протиснулись вперед. – Что-то вы зачастили… - пара многозначительно переглянулась между собой. Несмотря на то, что Юнги был старше Намджуна на год, он всё-таки почувствовал себя как будто бы провинившимся юнцом. Возвышающийся над их головами брат Джинни подозрительно прищурился. – Что за тишина? - Братик, - вступительно произнесла девчонка, но запнулась, не зная, как озвучить главное. – Я хотела тебе сказать… - она обернулась к Шуге. Тот открыл было рот сам, но посмотрел на Рэпмона и растерялся. Прищур, остановившийся на них, стал ещё уже. - Так-так-так… что? Я слушаю, - Юнги решил, что перекладывать волнительную фразу на Джинни не стоит, и взял её за руку, выйдя чуть-чуть вперед. - Мы это… - увидевший их жест Намджун вылупил глаза. - О нет! Только не… не говорите, что вы… черт, вы что, правда? – парень хлопнул себя двумя ладонями с двух сторон по щекам, и руки будто прилипли к ним. – О боже, как же вас угораздило-то? Нет, ну скажите, что это не то, что я вижу! - Мы хотим встречаться. Вот. – Зная, что не только хотят, но уже вроде как начали, неказисто вымолвил Сахарный, думая, нужно ли всё ещё спрашивать разрешения у товарища или нет? - Великий Будда! – поморщился Рэпмон, опустив руки и крутанувшись вокруг себя. – Моя младшая сестра и мой друг! Умоляю, прошу вас, только никогда, никогда при мне ничего не делайте! Не хочу видеть никаких нежностей, никаких сюси-пуси, заек, солнышек и прочей мишуры. Ну блин! – угомонился молодой человек, обездвижившись на некоторое время и опять воззрившись на парочку напротив. Зрачки вцепились в Шугу. – Только попробуй затащить её в постель! - Намджу-ун! – протянула Джинни, показывая, что вмешиваются в область, касающуюся только её. - Да я и не думал… - опустил взгляд Юнги. Рэпмон ответил недоверчивым выражением, а его сестра покосилась как будто бы даже с легкой укоризной. Как это – не думал? - И не лапай её! - Намджу-ун! – громче и злее шикнула Джинни. - Нет, ну это уже перебор требований, конечно, - согласился Шуга, надумав бороться за свои права. - Ничего не перебор! Слушай внимательно. Обидишь её – дам по морде. Расстроишь – дам по морде. Провинишься – дам по морде. Да мы тебе все по морде дадим, если ты себя с ней плохо поведешь! – замахал указательным пальцем Рэпмон. Сахарный поднял руки, останавливая его поток слов. - Я сам себе дам по морде за это! Успокойся, я никогда не сделаю ей ничего плохого, - он вернул свою ладонь на руку Джинни, стиснув её пальцы. Хотя на секунду после отповеди её брата ему померещилось, что он втягивается туда, куда не надо, в следующее же мгновение Шуга избавился от сомнений. Он никогда не влюблялся раньше. Вряд ли приказ не изменять сильно изменит его суть – он никогда не был ветреным парнем. Если гулял, то потому, что был волен, свободен. Искал своё. А нашёл, так что же ещё рыпаться? - Блин, - всё равно негодующе затоптался Намджун. – Как вы пришли-то к этому… неужели других вариантов было мало? Сестренка, ну почему именно он? - А ты бы кого хотел видеть на его месте? – задиристо бросила она ему вопрос. - Да, кого бы это ты хотел видеть на моём месте? – поддержал её Шуга. – Кто это, по-твоему, лучше меня бы был? – Рэпмон задумался. Помолчал. Кто бы был лучше? Какого жениха он хотел бы для своей Джинни? - Ну, точно не одного из моих друзей-придурков, - из чувства противоречия заявил парень и, хмыкнув, расплылся в улыбке. Нет, на самом деле он был рад, что это именно один из них. Он знал, что лучше сестра вряд ли нашла бы, и то, что кто-то из них осмелился завоевать её и взять под своё крыло, было замечательно. Чужого он бы точно сейчас с лестницы спустил. А Шуга был храбр, бескорыстен, честен, отзывчив. Умел предохраняться – это в товарищеских кругах все друг о друге знают, - так что если к чему и придёт у них с Джинни, то можно не краснеть, пытаясь научить чему-то её, объяснить ей, что куда и зачем. С ней достаточно опытный мужчина. К тому же, Рэпмон знал, что несмотря на запреты, вернее, строгие предписания золотым не жениться, если его сестра потребует и захочет, Шуга сделает всё от него зависящее, чтобы выполнить её желание. В этом случае Намджун даже не знал, кого бы он стал поддерживать? – Давай-ка отойдём на минутку, - взяв девчонку за запястье, потянул её брат подальше, по коридору, не в кухню, из которой какие-нибудь слова могут просочиться, а глубже в квартиру. Заведя её за одну из дверей и прикрыв за собой, Рэпмон поставил Джинни перед собой и назидательно навис рядом. - Что ты на меня так смотришь? - А теперь послушай ты. Юнги мне друг, брат, один из самых близких людей. Ты всех их знаешь, и он один из них. Обидишь его – уши надеру! Вздумаешь вертихвостничать – надеру жопу, уяснила? И не капризничай, и не веди себя с ним, как избалованная мартышка! Я тебя, вроде, хорошему всегда учил. - Хватит меня воспитывать… - Уяснила?! – повторил Намджун. Сестра кивнула, присмирев. – Решите разойтись – пожалуйста. Но подло поступать одному с другим не позволю. Прикрывать никого не буду, выгораживать тоже, - Джинни стала осознавать, насколько серьёзное приняла решение, но, испуганная на миг этим, быстро отошла. Если брат требует ценить что-то, значит, оно того стоит. Он по-родственному обнял её. – Люблю тебя, дурочка мелкая. Веди себя хорошо, ладно? – Джинни ещё раз кивнула, и тоже обвила Рэпмона руками. В братских объятьях было всегда надежно и спокойно, но с этого дня у неё появились ещё одни, имеющие другой смысл, такие же оберегающие и заботливые, но настоящие, мужские. Она взрослела, она почти взрослая, она созрела, и предложенная Шугой любовь не должна пройти мимо. - Можно тогда мы с Юнги ещё посидим, поболтаем? – Рэпмон отвел её от себя на вытянутых руках. - Хорошо. Только не дальше кухни! Увижу в спальне – обоим ввалю! - Ты вынуждаешь нас в будущем пользоваться гостиницей? – скрестила руки на груди девчонка. - Джинни! – шарахнулся Намджун. – Порядочные девушки не позволяют себе переступать порога гостиниц с мужчинами! – дав ей шуточного братского пинка, он вытолкал её из комнаты, сказав вслед: - Шуга сам тебя туда не поведет, если жить хочет.

* * *

Хосок снова подумал о Нури. Зачастив к ней, он не видел ничего особенного и странного в том, чтобы приезжать к ней ежевечернее, как к себе домой, вводя это в свои привычки. Ему казалось, что это требование инстинктов и желание секса, нужда в удовлетворении влекут его в бордель. А то, что это стало посещением одной и той же девушки – так это его характер такой, любит постоянство (в последнее время, раньше почему-то этого не наблюдалось). Джей-Хоуп не замечал за собой никаких чувств, совершая действия по наитию. Ему нравилась Нури, естественно, но что его тянет конкретно к ней, парень в себе не распознал. Нет, заявиться к ней и сегодня – уже перебор. К тому же, жутко хотелось напиться напоследок, перед прощанием с холостой жизнью. А встречи с женщинами и опьянение Хосок старался не совмещать. Некрасиво припереться невменяемой скотиной и похотливо домогаться. Либо трезв и лезешь в постель, либо напиваешься и не лезешь. Если он женится на Юне и не будет с ней сожительствовать по-настоящему, в праве ли он будет изменять ей и кутить по-прежнему? А как иначе-то? Без секса совсем он не выживет. Хосок принялся искать себе собутыльника. Чимин в отъезде, Рэпмон уставший должен только возвращаться домой в такой час, Джин охраняет Юну, Шуге он написал сообщение с предложением выпить, но тот ответил, что занят. Ви должен сменять Джина, а Чонгук не любитель пить. Неужели даже побухать не с кем? Есть ещё друзья, но они тоже сейчас вне зоны доступа, кто в Америке, кто где-нибудь в Северной Африке, или Средней Азии, а кто-то просто, как их гипнотизер, не берёт и капли спиртного в рот. На душе стало ещё паршивее. Вот так он скоро и окажется в женской компании своей законной супруги. Хочешь не хочешь, а занятость других вынудит. Нет, лучше он себя займёт по самое некуда. Примостится к их золотому спецотряду, летающему по горячим точкам, не будет появляться в Корее по полгода – сказка! Всяко лучше, чем мотаться по городу в попытках избежать навязанную ему жену, отца, с требованием внуков, и всех вытекающих отсюда проблем. Вынужденный пить в уединении, Джей-Хоуп засел в каком-то первом попавшемся баре, где увидел многообещающее «работаем до последнего клиента». Он не знал, во сколько ему захочется завершить возлияния, поэтому не пошёл туда, где обозначались рамки. А из подобного заведения его никто не выгонит, не с такими деньгами у клиента вышвыривать его, сколько бы он ни сидел. Угнездившись у стойки, Хосок принялся делать заказы, начав с белого вина, продолжив коктейлем градусов в пятнадцать, затем соджу, и продолжая укрепчать напитки, пока не дошёл до крепчайшего виски. Бокалы и стаканы, перемежаясь рюмками, сменяли друг друга. Сын ювелира сидел на высоком стуле, то бросая фразу бармену, то косясь на входящих и выходящих посетителей, то разворачиваясь к оконной витрине, за которой зажглись огни, и по тротуару бродили прохожие. На улице было прохладно, и, прячась от этой весенней свежести, люди садились в машины и автобусы. Они ныряли в них и выныривали из них, кто-то один, кто-то парой. Джей-Хоуп, хмелея, подпер подбородок рукой. Хотелось не думать сегодня о жизни, но никак не получалось отвлечься от насущного. В конце концов, он же давно не мальчик, почему он так бегал от брака, как от чумной напасти? Это несерьёзно. В семейной жизни нет ничего ужасного, особенно когда она фиктивная. Отчего же на душе скребут кошки? Уж не жалеет ли он, что брак будет фиктивным? Нет, с Юной он точно не хотел иметь никаких дел. Да, она внешне более чем видная девица, не глупа. Но к ней его совсем не влекло. Возможно из-за того, что она была ему навязана, а может и потому, что у него был другой вкус. А если бы на её месте была другая? Нет, впихнутая насилу, любая вызовет отторжение. Ну, разве что Джинни не стала бы для него плохой в данном случае. Но всё равно он не смог бы выполнять супружеский долг насилу. Скорее, обрушься на него долг быть мужем Джинни, он бы стушевался и сторонился её хлеще, чем сейчас. А если бы ему приказали жениться на Нури? Хосок ухмыльнулся. Он представил, как они бы с ней вместе посмеялись над этой ситуацией, вошли в положение друг друга, по-дружески договорились во всех деталях о том, о сем, мирно бы съехались. Да, вот с ней он бы даже продолжал спать. Джей-Хоуп даже заулыбался, подумав о том, что наконец-то Нури бы не брала с него за это денег. Забавно, даже интригующе, как бы они с ней сживались. Интересно, а Нури умеет готовить? Женщина, так хорошо всё умеющая в постели, не может быть плохой домохозяйкой. Или может? Нет, всё-таки хорошо, что это Юна. Хосок опрокинул ещё полстакана виски. В голове всё медленно начинало путаться. Чем же хороша жена, к которой ничего не чувствуешь? А нет, не с той стороны зашел. Хорошо, что она ничего не чувствует к тебе. Наследник миллионов и тайный участник банды всегда переживал из-за того, что обречет кого-то на страдания из-за своей деятельности. Он не хотел обременять ни одну девушку своей судьбой – судьбой всегда рискующего, пропадающего, часто раненного. Видеть, как мучается и тревожится любящее и заботливое создание – больно, тут проще одному. А когда рядом вражеский засланец, шпионка, то какая разница? Делай, что хочешь, твори, что хочешь – ей всё равно, а если ещё и бесится – то поделом! Откуда же тогда всё-таки взять отцу внуков? Усыновить что ли? Нет, лучше перепишет всё на племянников, всё-таки родная кровь… Ощущая, что прошло уже много времени и начав в нем теряться, Хосок запоздало подумал о том, что надо было заранее отогнать машину и приехать на такси. А так, куда её деть? Бросить у входа в бар до утра? Он, в принципе, ещё соображает, и способен доехать до дома… Нет, пьяным садиться за руль нельзя! Какой он подаст пример другим, он – золотой, чей черный кожаный мундир он и так опорочил в глазах Юны. Или это была её обманная уловка, чтобы повлиять на его совесть? Так ли интересовала её их банда, и нужно ли было ей какое-то там рыцарство, о котором сказал Джин? Черт, да ерунда это полная. Современные девушки мечтают о каких-то там романтиках, а по факту всегда ведутся на паскуд, и не надо им геройств, стихов, преданности. Только бы подарки дорогие делал, только бы на тачке катал, только бы все завидовали. А что, разве нет? Он со многими девушками общался, потому и дошёл до проституток – они честнее. Эх, Нури, добраться до тебя всё-таки? Нет, какое неуважение, в таком виде… Хосок сполз со стула и встал на неверные ноги. Они держали плохо, но держали. Пока что. Взяв с собой недопитую бутылку соджу и решив, что на улице проветрится лучше, Джей-Хоуп побрёл, куда глядели глаза, в которых почти двоилось. Поэтому перед каждым поворотом приходилось тормозить и ждать, когда параллельные дорожки сойдутся в одну, чтобы ни во что не врезаться. В Феррари он не сядет. Пешком, и только пешком. Однако попиваемое соджу лишь отягчало его опьянение. Мысли заплелись каким-то макраме, он ещё о чем-то рассуждал, а конкретного ничего в голове не удерживал. Переулки оказались незнакомыми, и спустя полчаса плутаний Хосок испытал нетрезвую панику, что заблудился. Но гасящий все страхи алкоголь тут же успокоил его и велел идти, пока идётся. Стояла ночь, но ранняя или поздняя? Когда он вспомнил, что можно посмотреть на время в телефоне, то обнаружил, что забыл и бумажник, и телефон в баре. Да, он расплатился с барменом и, когда слазил со стула, то положил всё на него, да так и пошёл. Вот идиот! Да ну и ладно. Никакой секретной информации там не было, а карточкой без него всё равно воспользоваться нельзя. Мобильный запаролен, и завтра нужно будет вспомнить, что это был за бар, и заехать забрать свои вещи. Хосок опять остановился и осмотрелся. Шатало уже жутко. Куда же идти? Какой-то угол здания впереди показался ему знакомым. Кажется, такую вывеску и рекламную тумбу он видел недавно. Пойдя на них, Джей-Хоуп, запинаясь и спотыкаясь, вышел на кафе, оглядев которое воспроизвел его в памяти. Да-да, любимое местечко Шуги. Он постоянно сюда заглядывает. Какой приветливый свет! И как у него устали ноги, и как зовут пластиковые стулья! Молодой человек целенаправленно преодолел остававшееся до них расстояние и рухнул в одно из сидений. Сведя руки на животе, он вздохнул, устроившись и, закинув голову назад и подумав, что сейчас к нему подойдёт официантка, в несколько мгновений уснул. Хана глазам своим не поверила, когда увидела, какой походкой приближается парень её мечты. Он пьян?! Не зная до этого, что он способен напиваться до такого состояния, девушка перехватила его у другой официантки и, подрезав её, едва достигла столика, как увидела, что Джей-Хоуп закрыл глаза и вырубился. - Простите… - тронула она осторожно его плечо, держа в другой руке блокнот с ручкой. – Простите! Но никакой реакции не было. С опасением, что он завалится назад – ведь стулья-то легкие, - Хана принялась его толкать и будить. Кое-как преуспев в этом, она добилась невнятного бормотания и объяснений, что он забыл кошелек (хотя она о нем не спрашивала) и телефон, поэтому посидит немного и пойдёт дальше. После чего вырубился опять. Хана не сдалась и затолкала его во второй раз. Её смена подходила к концу, через несколько минут кафе закрывалось, и она не могла оставить его тут! Попытавшись объяснить Джей-Хоупу, что ему следует как-то встать и пойти, она извлекла из него просьбу вызвать ему такси. Приняв её и согласившись, что это лучший выход, официантка так и сделала. Встав в стороне с другим обслуживающим персоналом, Хана перекинулась с ними несколькими фразами о том, что это регулярный посетитель, поэтому надо отнестись к нему лояльно, с пониманием. Пусть посидит, а когда такси подъедет – они погрузят его в машину и отправят домой. А чем же он будет платить, если забыл бумажник? Едва заикнувшись о том, чтобы скинуться, девушка получила непонимающие взгляды и обсуждение кончилось. Все разошлись делать свои дела. Отлично, платить ради помощи постороннему никто не собирается. Бесплатно, естественно, шофер не повезёт. Хана посмотрела в свой карман и глазами посчитала гроши, что в нем лежали. На такси хватит, но тогда не хватит на еду через два дня. Останется ровно на один обед и на один ужин. Но ведь завтра могут появиться чаевые… На такси-то ведь и набралось из сегодняшних. Но день дню рознь, так что может и не быть этой прибыли. Да разве же важно? Нельзя оставить человека ночью на улице, когда достаточно холодно, и люди ходят разные. Его изобьют или разденут. Что угодно может случиться! Сдав смену, Хана сняла передник, поменяла форменную блузку на свою водолазку в подсобке, и вышла наружу. Подойдя к спящему Хосоку, она присела рядом. Во сне он такой доступный, реальный, хотя всё такой же красивый и неописуемо шикарный. Где же он забыл свой Феррари? К бордюру подъехала желтая машина с шашечками на крыше. Из-за руля высунулся водитель. - Кто вызывал? – студентка поднялась, махнув ему. - Простите, вы не могли бы помочь? Тут… человек немного выпил… - мужчина нехотя подошёл и, окинув взглядом Джей-Хоупа, понимающе хмыкнул. - Немного? Ну да, ну да. Помогай, - подхватив его под руки, Хана с таксистом довели его до машины и положили на заднее сиденье. – Как же ты связалась-то с таким, бедная? Бросай! Если в таком возрасте пьёт, тут уже всё… - официантка покраснела, принятая за пассию парня, который ей мог лишь сниться. Мужчина не обращал внимание на то, как по-разному они выглядели, да и, разбирался ли он на глаз в стоимости одежды, чтобы понять, что они из разных миров? – Куда вам ехать-то? - Нам? – Хана приложила пальцы к губам. Нет, ей-то с Хосоком не по пути. Но и его адреса она не знает. Она нагнулась над ним на заднем сиденье и затрясла, как яблоню. – Джей-Хоуп! Джей-Хоуп! Какой у вас домашний адрес? – вырубившийся окончательно, он беспробудно лежал, не собираясь раскалываться. – Джей-Хоуп! - Так куда? – уселся за руль водитель и захлопнул дверь. - Сейчас, одну минуту! – Хана принялась обыскивать куртку Хосока, чтобы найти документы и прочитать место прописки, но при нем не было ни паспорта, ни водительского удостоверения, ничего, что сказало бы, куда его можно отправить. От обнаруженных в заднем кармане брюк нескольких скомканных крупных купюр она отдернула руку, так и не поняв, что испугало больше: привычка не притрагиваться к чужим деньгам, или ощущение, что она тронула через ткань что-то куда более частное? - Так что? – поторопил таксист. Девушка замерла, догадываясь, что если не скажет хоть какой-нибудь адрес, то никуда их не повезут. Их! Господи, неужели она тоже поедет? Но ей нужно в общежитие! Зажмурив глаза и представляя, какие хлопоты её ждут, она затолкала длинные ноги Хосока, не желавшие уместиться в авто, закрыла его и, плюхнувшись на переднее пассажирское, пристегнула ремень безопасности, назвав адрес своего общежития. За всё время проживания и обучения Хана заслужила безукоризненную репутацию. Она никогда не опаздывала, никогда не грубила, не курила, никто не видел её выпивающей, и мужчин она не пыталась к себе провести. Они даже никогда не провожали её, и об этом знали все охранники внизу, и все подруги и знакомые из общаги. И вот настал момент, когда ей понадобилось либо испортить свою репутацию, либо попытаться ею воспользоваться. Через окно, как лазили парни к девушкам, она Хоупа, разумеется, закинуть не смогла бы, а пробудить его по-прежнему не выходило. Он даже порой похрапывал, хоть и негромко. Набравшись смелости, Хана сочинила историю о том, что её двоюродный брат приехал в столицу, напился с друзьями на радостях от встречи, а потом приехал к ней и добрал. И теперь его некуда было деть. Это всё она с честными глазами выложила охраннику и сжалась, ожидая вердикта – поверит или нет? Знавший, что это одна из отличниц, вечно бегающая с учебниками и возвращающаяся поздно лишь из-за подработки, ночной страж девичьей обители проглотил басню, не веря, что какой-то нарядно разодетый хлыщ, к тому же пьяный, мог бы очаровать эту приличную насквозь девочку, так что не мог быть ни кем иным, кроме как нежданным родственником. Помогая забрать Хосока у таксиста, охранник закрыл ненадолго входную дверь и отлучился с дежурного места, чтобы затащить на нужный этаж невменяемое тело. Поблагодарив за помощь, Хана с облегчением отметила, что её непутёвых соседок не было в комнате. Наверняка вновь придут из какого-нибудь клуба под утро. Может быть и не одни. Вот уж они удивятся, когда увидят кого-то в постели их «ботанички» и «зубрилы»! Но класть-то Джей-Хоупа больше и некуда было. Девушка сняла с его ног ботинки и уложила его попрямее, сев на стул у рабочего стола. Уф! А дальше что? Где спать самой? Можно было бы задремать на одной из пока свободных кроватей, но её разбудят беспардонно и, того гляди, наорут, что заняла не своё место. Хана подошла к Хосоку и, видя, что он поворочался, попыталась снять с него куртку. Если спать полностью одетым, то на утро будешь себя чувствовать, как попавший под каток. Раздевать полностью она его не будет, но хотя бы верхняя одежда должна быть снята. Вытянув одну руку, студентка вытащила из-под спины основную часть и стала тянуть за второй рукав. Всё-таки, пьяные такие тяжелые! Или это потому, что он такой высокий? Секунду назад безвольная рука сомкнулась на её руке, едва не испугав. Чуть приоткрывшиеся веки Хосока явили его туманный, далекий ото всего взор за завесой пары литров алкоголя. За спиной Ханы горела настольная лампа, давая мало света. Её лицо оставалось в темноте, и лишь силуэт с нимбом прояснился в сознании молодого человека. - Нури… - прошептал он и потянул за руку. - Я не… нет-нет, я не Нури! – замотала головой девушка, но сила её сопротивления была меньше, чем та, с которой её захватили. Вопреки упорству, она рухнула на кровать рядом с Хосоком, который притянул её. Веки его снова закрылись, но пальцы на запястье не разомкнулись. – Джей-Хоуп… пустите! – подергалась Хана, но вместо этого вторая рука его поднялась и, приземлившись к ней на плечо, опять попыталась прижать к себе. - Иди ко мне… - Джей-Хоуп! Пожалуйста, вы путаете меня с кем-то… - залепетала студентка, отмахивающаяся от пьяных объятий. Она ещё не успела толком сообразить, испытывает ли обиду или ревность, или огорчение, что такой обожаемый, восхищающий её парень зовёт другую, называет другое имя. Он лежал в её постели, был в её власти, и в это всё было так сложно поверить! Хосок приоткрыл глаза и, уставившись в лицо Ханы, ещё плохо разбираемое, дернул её на себя. Обезоруженная его глазами, она упала сверху, и её губы попали на его, ловившие их снизу. Без промедления схватив девушку в охапку, золотой наследник атаковал её поцелуем, жадным и порочным, опасным, как укус змеи. Он вмиг отравил Хану, впервые узнавшую всё сразу: вкус поцелуя, вкус виски, вкус сбывшейся мечты. Разомкнувшая согласно уста, она позволила получить пьяному Хосоку всё, чего потребовали инстинкты, не уснувшие с его сознанием. Хватательно-цепляющие рефлексы не были побеждены спиртным, и он, лаская языком губы девушки, пробираясь между ними и перемещаясь ладонями по ней, ища, как пробраться под одежду, заваливал её с себя под себя. Взгляд его потерялся где-то в её волосах, длинных и черных, распущенных, пока она сидела на стуле и думала, где ей спать. Пальцы Хосока заплелись в них. Подминаемая под него, Хана судорожно соображала, как же остановить всё это, как избавиться от этого наваждения, ведь пусть даже она тайно была в него влюблена, всё же хотела бы взаимной любви и чего-то чистого, а не подвернуться ему под руку, когда он даже не понимает, с кем имеет дело. Но, с другой стороны, разве в трезвом уме и здравом рассудке, когда-нибудь такой как он посмотрит на неё? У неё нет иных шансов, если не сейчас, не здесь. Она мечтала узнать, как он целуется, как это – быть в его объятьях, и вот, это случилось, случается… Прекратить можно – всё зависит от неё. Но что она теряет, кроме девственности? Да, она оттолкнёт Джей-Хоупа, не станет для него мимолётной забавой, которую он и не вспомнит, но кто тогда будет первым у неё? Какой-нибудь скучный парнишка, ухаживающий за ней на факультете? А такой был всего один за последние два года. Она не пользовалась популярностью, она была обыкновенна и бедна, и получить хотя бы вот такую ночь с таким, как Джей-Хоуп – это предел всех желаний. Вдруг Хана испугалась, что смирившись с тем, что это произойдет, даже где-то внутренне порадовавшись этому, она получит прояснение мозга молодого человека, и он сам передумает. Молчаливая и осторожная, она высвободилась из-под него и, погасив свет полностью, затряслась у стола. Пальцы легли на подол водолазки. Ночь любви с мужчиной грез. Пьяным, непонимающим, но тем самым, из-за которого она плакала вот такими же, только одинокими, ночами, что он никогда её даже не коснётся. Хана сдернула с себя водолазку, повесила её на спинку стула. - Нури… - пронеслось опять в темноте. Пожелав себе удачи, осознавая, на что решается и давая себе зарок никогда не жалеть, и не надеяться ни на какое продолжение, девушка сняла колготки из-под юбки, потом саму юбку. Дрожащая, в нижнем белье, она подступила к кровати. Рука Джей-Хоупа уже была протянута. Подхватив Хану, он опрокинул её навзничь, без ловкости, но всё же накрыв её собой сверху. Его губы опять впились в её, знакомя девушку со страстью.