Всего лишь договор

      Ночь была холодная. Девушка, скукожилась от ветра, что тормошил ее каштановые волосы и глядела сквозь пар, поднимавшегося от каждого выдоха. Она всё думала о том, с какими чувствами оставила немца одного в квартире. Был бы он благодарен такому поступку или наоборот разозлился? Ей было слишком тяжело понимать каждый его шаг. Но в последний раз он не казался ей таким каким всегда. Хотя и оставался таким же грубым. Может и не следовало уходить? Может она совершила сейчас ошибку?       Она смотрела на мощенную дорожку по которой шла и размышляла. И в сердце ей закралась непреодолимая тревога. Завтрашний день ее пугал, она боялась облажаться, и боялась подвести Эрдмана. Она не могла понять, почему он решил ей довериться, но если уж он сделал этот шаг для неё, то почему она не сделала для него того же самого? Затем она подумала об их первой ночи, и поняла, что не так уж и сильно ему не доверяет. Он был первым. А это много значило для неё. А ещё многое значило и то, что он позволил ей войти в свой дом, в свой родной угол. Камилла больше всего боялась, что неверно растолковала сигналы и сделала опрометчивый шаг. Она добралась до какого-то парка, что был неподалёку от дома Эрдмана. Листва увядала и сыпалась с деревьев. Они плотном ковром стелились по тропе и падали изредка на скамью, освещаемую множеством фонарей. Здесь было достаточно светло. Это место казалось безопасным, и девушка без прочих страхов села на скамью.       Приятный шелест уходящей осени щекотал ее нервы, заставлял ее думать и вспоминать. Листва неслась куда-то вдаль и звук ее шелеста на миг прерывался, сталкиваясь с чем-то. Девушка повернула голову и увидела Эрдмана, что был одет в ту же рубашку, которую с усердием она с него снимала. Грязную и потную. Похоже, он просто не хотел пачкать новые вещи, и от того решил надеть эту. Девушка просто пыталась угадать его привычку, она ведь точно не знала, почему он одел именно эту вещь, почему был так небрежен одеждой, но опрятен лицом. Он так быстро пришёл в себя.       Она была удивлена его преображением. Похоже, ей достался очень выпивающий тип, который быстро оправляется после выпивки, а может, он просто хорошо следил за собой. Правда, его глаза казались слегка усталыми, а брови его сдвинулись чуть ближе друг к другу. Наверное он злился. Похоже девушка не угадала, что ей следует покинуть его дом. А может, он злился по иным причинам.       Лишь когда она обратила на него внимание он стал приближаться к ней. Шмидт как всегда шел по-армейски, и невольно в голову закрадывались мысли о его военной службе. Девушка встала со скамьи и повернулась к нему. А он почему-то остановился. Как будто не знал что делать с этим дальше. Всего два метра разделяли их. Он спрятал руки в карманы брюк, качнул головой в сторону своего дома и сипло произнес: — Пошли.       Харди не стала ему перечить или что-то отвечать. Он зовёт её в свой дом, и скорее всего не просто так. Хотелось узнать лишь немногое. Почему он выбрал её в качестве своего защитника. Но станет ли он отвечать? — Эрдман… — Не говори со мной. Ты меня бросила, — он рубанул рукой воздух, и потом развернувшись к ней спиной пошел обратно. Камилла не ожидала, что его огорчил её поступок настолько. Может он просто как всегда преувеличивал свои эмоции. Девушка могла лишь гадать. — Диван расстелешь себе сама. — Зачем меня… — Ты замёрзнешь здесь. А тебе ещё работать надо. Было бы неловко говорить Кэтрин, что я оставил тебя на улице сторожить дворовых псов. — Я подумала, что ты не захочешь меня видеть в своей квартире, — Камилла чуть повысила тон, чтобы хоть как-то вставить пару слов касающихся случившегося. Эрдман повернул лишь голову и свой взгляд на неё. Он был недобрый. Дьявольский прищур и ледяная сталь в глазах. — Так и есть. Я бы предпочел, чтобы тебя не было в моей жизни. — Тогда какая тебе выгода включать меня в своё расследование? Что ты хочешь этим доказать?       Мужчина засмеялся. Его смех был, как всегда, не таким как у всех. Он был пустым. И его взгляд и его улыбка и всё, что касалось его тела — в это мгновение, лишалось всяких красок. Это испугало девушку, она оторопела от этого смеха. — Ты всё ещё не видишь связи? — Он вошел в свой дом, но придержал дверь и для Камиллы.       Она никогда не испытывала подобного страха. И сейчас просто боялась следовать за ним. А если бежать? Будет ли гнаться? А если будет, то догонит ли? Не хотелось испытывать его силу. Его гнев. А он казался сейчас именно таким. Даже во время свадьбы, когда он выказывал свою ревность, то не казался столь гневным. Но на что он был так рассержен? Девушка же не знала, что думать на этот счёт, как и на счёт того, следует ли ей идти за Эрдманом. Тот смотрел на неё и ждал, все ещё придерживая для неё дверь. Его лицо всё ещё сохраняло тот холодный оскал, которого девушка сильно боялась.       Но она не решилась испытывать его терпение. Девушка поправила локон волос, который упал ей на лицо от слабенького, но очень прохладного ночного ветерка. Она сделала несколько шагов и вошла внутрь. Эрдман пустил её вперёд, перед собой. Харди поднялась по ступеням. Она старалась не смотреть назад, потому что не хотела видеть его лица. Она потянула ручку. Квартира оказалась не закрытой на замок. Дверь просто открылась и Харди вошла внутрь. Она сделала глубокий вдох, прежде чем приступить к снятию обуви. Девушка опиралась на стену, покрытую виниловыми обоями, ощутила их мягкость. Она расслабилась ненадолго, пока не ощутила грубое движение на своей талии. Она сконфузилась и дернулась в сторону, подальше от Эрдмана.       Он тихо насмехался над ней. Но был краток в своих эмоциях, как впрочем и всегда. Он обошёл её стороной, стараясь не задеть ее в этом довольно узком коридоре, и пошел в спальню. Послышались звук мягко сжимающегося матраца и совершенно удивительные слова для шатенки: «Иди сюда.» Она послушалась, осторожно заглянула в спальню, где Эрдман сидел на своей кровати с уже обнаженным торсом. Рубашку он кинул на кресло, что отделялось от кровати столиком. Он прищурился. Он смотрел ей в глаза, и улыбался. Каким же запутанным ей сейчас казался его образ, но она подошла к креслу, осторожно подняла рубашку, наблюдая за реакцией мужчины, которому кажется было абсолютно плевать, что делает сейчас Камилла. Она смотрела на него, а он взглядом как бы намекал, что ей следует присесть. Как только она уселась на край кресла, тогда и мужчина расслабленно откинулся назад облокотившись на свои руки. После он заговорил. — Ты испугалась? — вопрос был очень неожиданным, и как-то кольнул девушку под сердцем. Она поморщилась, активно покачала головой, хотя хотелось кивнуть. — Неужели? Я очень старался, — Девушка не издавала ни звука, отчего Эрдман похоже становился каким-то чуть более раскрепощенным. Закинул ногу на ногу и продолжил приговаривать с каким-то загадочным прищуром, — Ты хотела со мной поговорить. Уже давно, я думаю. Не так ли? — И тебе есть до этого дело? — девушка наклонилась к нему. Она была возмущена. А Эрдман подскочил ей навстречу. Смотрел своими обжигающими холодными глазами. Но скорее они казались сейчас просто пасмурными, чем просто стеклянными, словно покрытые кромкой льда. — Я тебя злю? Раздражаю?! — он был все ближе и ближе, — Можешь не отвечать. Это вопрос риторический. Что действительно важно: пытаешься ли ты со мной поладить? — Он встал с кровати и обошел ту, поправляя простынь с другой её стороны. — Я пыталась. Думаешь, если бы я не хотела, то повела бы тебя домой? Сидела бы с тобой? Почему ты меня считаешь… — Врагом? — Эрдман ловким движением заставил ткань выпрямиться, и после одним коленом уперся в кровать, — Я не считаю тебя врагом. Я не считаю тебя и другом. Для меня ты просто никто. — Раз я для тебя «никто», то зачем тебе притаскивать меня сюда? Зачем давать мне работу? Зачем заниматься со мной сексом? Я не просто не могу тебя понять, Эрдман. Для меня ты человек, практически равнозначный психопату. Твои действия очень… нелогичны. Я не понимаю зачем тебе всё это. Ты просто болен. — Вот как ты думаешь обо мне? Это хоть что-то, — он усмехнулся, повалился на кровать и смотрел на девушку, куда-то чуть ниже глаз. — Ты пялишься на меня? Какой же ты… — Она хотела вскочить, но подумав, что следует вести себя чуть более сдержанно, просто откинулась на спинку, чтобы мужчине было тяжелее смотреть на разрез. — Ты бесспорно, невероятно упрямая. Если бы у тебя были силы ещё и побить меня, кто знает, может ты меня изменила бы? — Он снова усмехнулся и уже совсем повалился на кровать, закидывая вторую ногу и поворачиваясь на всю спину. — У тебя плохо с чувством юмора. — Это не моя сильная сторона. У меня много слабостей. И проблема в том, что ты постоянно упрекаешь меня в них. Я не романтик. Я просто скажу тебе напрямую то, чего я жду от любой, кто претендует на мою симпатию. Не надо играть со мной в игры, в нечто вроде флирта, заигрывания или злоупотреблять пустой болтовнёй от которой вянут уши и хочется сжечь на костре собеседника. Хочешь мне понравиться? Действуй руками и башкой, а не своим милым ротиком. Думаешь, я не хочу пойти тебе на встречу? Так вот ты не права. И меня злит, то что ты не пытаешься понять меня. — Ты сам ушёл от меня тогда на свадьбе. хотя был так близок к тому, чтобы открыться мне в чем-то. Тебя что-то томило, но как только я захотела узнать, что, ты просто ушёл. — Очевидно, ты плохо старалась, — он говорил сипло, и уже достаточно сонно. — По-твоему должна стараться только я? — Ты правда думаешь, что я не стараюсь? Ну ты и овца. Если бы я не старался, я бы не ездил в Лондон. Если бы я не старался, то я бы не сделал для тебя «свадебного подарка». Если бы я не старался, ты бы сейчас не сидела здесь, — на удивление девушки Эрдман говорил достаточно спокойно и тихо, — Подумай над этим, в следующий раз, прежде, чем будешь дуться на меня. Я не ангел, но и не зло, которое ты себе вообразила. Мне очень жаль, что ты слишком молода, чтобы смотреть на вещи сквозь оттенки серого, а не сквозь черные и белые полоски бумаги. С другой стороны, именно это в тебе и хорошо. Именно этим ты и поможешь с делом Флэтчера. — Хочешь сказать, ты давал то что мог, но я неверно трактовала твои знаки? — это звучало довольно убедительно, но Камилле до сих пор не хотелось верить в слова Эрдмана. Он всё ещё казался ей слишком напыщенным и слишком у себя на уме. Он не мог просто так взять и рассказать о том, почему он так поступает. Только не Камилла будет верить в эти сказки. — Нет. Я не давал тебе того что мог. Лишь то, что хотел, и считал достойным тебя. — Ты звучишь, как настоящий ублюдок, — Камилла прищурилась смотря на спокойное и почти мирное лицо немца. — Хочешь я тебе скажу, что не так? Что было не так с самого начала? — Он приподнялся с кровати и сел на матрац скрестив ноги. — Ты дочь не самого приятного для меня типа. Хорошо, для меня практически без разницы, чья ты дочь. Второе. Я взрослый мужчина, способный принимать собственные решения, а мне всучают в жены соплячку, которую я даже не знаю. Я не хочу тащить ребёнка на своей спине, я не хочу, чтобы на моей шее повисла одна из тех девочек, которые мечтают о принце на белом коне. Потому что я не он. И если ты всё ещё надеешься, что только ради тебя этот принц изменится, то поздравляю: ты в дерьме. И третье. Я не был в хорошем расположении духа с первой нашей встречи. Ты лишь ещё больше усугубила эту ситуацию, и заставила чувствовать меня ничем. А я ненавижу себя так чувствовать. Я был оторван от собственной работы. И ещё какая-то мелочь меня отшивает? Почему я должен стараться ради тебя? Объясни мне хоть одну причину, за которую мне следовало бы тебя уважать?       Эрдман устало взглянул на часы. Время было позднее, впрочем, для него это не играло большой роли. Он мог приходить сколь угодно поздно, потому что и выполнял свою работу всегда в сроки. Потому со сном он не спешил. Он встал с кровати, и зашмыгал из комнаты, оставляя девушку наедине со словами, которые заставили ее застыть, словно от взгляда медузы. Она чувствовала сейчас себя немного эгоисткой. И даже неправой. Всё медленно вставало на свои места, все потихоньку стало окрашиваться в другие тона, обретать другие краски. Словно, до этого она не видела всей этой пёстрой гаммы событий, что происходили с ней и Эрдманом. Но когда он рассказал свою версию произошедшего, то она была поражена. Камилла не знала что ответить ему, потому что сейчас, после этих слов, она действительно чувствовала себя человеком наивно строившей стены слушающую лишь саму себя. И почему-то на секунду, Эрдман перестал быть плохим человеком. Перестал быть мучителем, и наоборот, приобрел образ мученика, который всё это время прятался за своим суровым неодобрительным взглядом.       Когда он снова вошел в комнату, то приволок второе одеяло и еще одну подушку. Положил их на свою кровать и стал выравнивать. Он делал это молча, не спрашивая, хочет ли Камилла лечь с ним или нет. Похоже, ему было все равно. Он просто желал оставаться собой, и как в первый раз, проявить хоть немного галантности. Он обошел вновь кровать, снял свои брюки и нырнул под одеяло, отворачиваясь к окну от девушки. — Прости, Эрдман, — сказала Камилла, тяжело вздохнув. Похоже, что в этот же момент вздохнул и мужчина. — Я ненавижу, когда люди передо мной извиняются. Хорошо запомни это, — буркнул он в сторону окна, так и не поворачиваясь к девушке, — Ложись. Тебе завтра рано вставать. — Просто тут ты… — Я не голый — это раз. А во вторых мы под разными одеялами. Можешь хоть во всем обмундировании лечь, я все равно собирался менять бельё. — Не думал прикупить себе пижаму? — с иронией в голосе проговорила девушка, забираясь на кровать в верней одежде и прячась под одеялом. — Я еще не старпёр с отвисшим задом. И грозит мне это не скоро. Так что привыкай, — чувствовалось раздражение в голосе. Похоже он был не в настроении больше разговаривать.       Может оно и к лучшему? Она сможет поспать. Хотя он слишком нагрузил её новыми мыслями. Похоже ему было не тяжело так просто отрубиться, он был действительно дисциплинирован в плане сна, потому что даже с шатенкой за спиной смог отключиться уже через пару минут и совершенно умиротворенно сопеть в подушку. Он даже не ворочался во сне, что тогда, после свадьбы, что сейчас. Девушка нарочно коснулась его спины, чтобы проверить, насколько крепко спит её муж. Он содрогнулся от её пальцев, чуть двинувшись вперед, но продолжал так же спокойно сопеть. Девушка сильнее спряталась под одеялом и постаралась уснуть.       Закрадывался Эрдман с его словами в её мысли вновь и вновь. Камилла словно сходила с ума, потому что только что её представление было разорвано в клочья. Она опять себя винила за свои глупые мысли. И иногда смотрела на то, как его спина вздымается от дыхания и вновь опускается.       В один из таких моментов, когда она заглядывалась на его спину, он достаточно резко развернулся к ней, а глаза его были открыты. Она видела это в полусумраке, ведь за окном уже постепенно начало восходить солнце. Девушка дернулась, а тусклый утренний свет очертил линию его слабой улыбки. — Я знаю что помогает уснуть. — У тебя есть снотворное? — Тебе его сейчас нельзя. Но можно кое-что другое. — Так и знала, что просто так с тобой в одну кровать не ляжешь, — возмутилась девушка опережая мысли Шмидта. — Тогда удачи тебе в этом нелегком деле, — он усмехнулся и закрыл глаза, как всегда довольно быстро приходя в состояние дрёмы.       Сейчас бы ей такие способности. Девушка слегка напряженно осмотрела Эрдмана, который накрывался одеялом только по пояс. И неужели ему было так жарко. Хотя, сама Камилла, немного запыхалась под одеялом, да еще и в одежде. Потому из-под постельного белья она все-таки выбралась, а когда ей стало прохладнее, подвинулась чуть ближе к Эрдману. Тот положил ей руку на талию. Было непонятно: спит он или нет, но это в любом случае смутило девушку. Она осторожно вынырнула из-под его руки и подвинулась ближе к краю. Больше от немца не было никаких смущающих телодвижений, однако девушке показалось, что он всё-таки издал смешок.