Всего лишь договор

      Девушка скромно уселась там, где до этого неподалеку стоял Эрдман с бутылкой рома. Камилла была шокирована тем, как много выпивает ее суженый. Вчера половину литра коньяка, сегодня практически целую бутылку рома, но ту он хотя бы оставил в стороне, разглядев на себе несколько осуждающий взгляд жены. Странно, что он позволял себе выпивать много, но старался это так скрыть перед самой Камиллой. Ну пьет он и пускай дальше нажирается, как свинья, если после этого он не станет вести себя из рук вон распущено. Хотя и достаточно неприятно было видеть его таким… несобранным. Зато вот женщина в очках, блики от которых сверкнули, когда та повернула голову в сторону зеленоглазой девушки и любезно улыбнулась, была полностью готова к разговору. Камилла неспешно поставила ноутбук на стол, проведя по тому ладонью, показывая что она все сделала как ее просили и теперь она сама ждала объяснений происходящему. Долго ей ждать не пришлось, впрочем как и задавать вопросы: женщина сама подала голос, подтягивая к себе ноутбук. — На переговорах произошел крупный инцидент, зачинщиком которого стал Эрдман… — мужчина позади кашлянул, и грозно смотрел на затылок разъяснявшей все даме. Он хотел что-то выпалить в своей язвительной манере, но его слова были умело заглушены легким повышением тона блондинки, которая продолжала с объяснениями, — К сожалению, эта скандальная выходка не останется без огласки нашим бывшим партнером — Майклом Флэтчером. Скорее всего, тот станет таскать вашего мужа по судам до тех пор, пока не добъется «публичного унижения», — на последних словах она как бы начертила одной рукой кавычки, осведомляя, что цели в суде у самого бизнесмена будут вероятно другие. — Флэтчер не из тех людей, что прощают, — перебила Харди. — О, так вы его знаете? Тогда это даже лучше. Возможно, вы слышали и о его черных тропах, которыми тот пользуется, организуя свою довольно крупную компанию? Хотя, скорее всего, нет. На самом деле, даже слухов таких нет, но… — она полезла за бумажками за заготовленным документом, который сегодня уже распечатывался, — это его характеристика. Конечно​, нельзя говорить об этом со стопроцентной вероятностью, но все-таки, мое независимое исследование показало, что этот человек склонен врать чаще, чем среднестатистический бизнесмен. — Для чего вы составляете характеристики… Вернее, вы так со всеми людьми поступаете? — девушка понимала, что эти бумажки в суде ничего не значат, но и сомневаться в их бесполезности пока не спешила. На самом деле, говоря честно, она была очень шокирована происходящим, и зачем ей вообще говорят о происходящем? Зачем так углубляться в детали? Если только, эти двое не спланировали что-то на ее счет. — Да, конечно. На каждого сотрудника в Мюнхене составляется характеристика. Думаю, что в Лондоне точно также. Это делается для того, чтобы устроить более привлекательные условия для каждого отдельного работника. Кроме того, у меня есть ответственность составлять подобные характеристики и на наших партнеров для ведения более успешных переговоров. Я думаю, что Эрдману было бы полезно почитать о Майкле прежде, чем вступать с ним в переговоры. Но момент уже упущен, нам осталось лишь минимизировать затраты. Но для этого, нужны очень веские доказательства, которыми мы пока не располагаем. — Да, но что вам нужно… От меня? — наконец не выдержала Харди. — Вы юрист, верно? — Учусь, собираюсь стать… — Знаю, адвокатом, — поспешила опередить ее блондинка. Ее темп явно заставлял Эрдману слегка улыбнуться, хотя тот уже смотрел чаще в окно, чем следил за происходящим в кабинете, — Тогда вы понимаете, какой это скачок для вашей карьеры? Знаю, что мы могли бы назначить более опытного специалиста, и я заверяла Эрдмана, что так и надо сделать, но он слишком в вас верит. Не знаю, почему это так, но что-то он в вас нашел. Проще говоря, его безопасность и его честь в ваших руках. — Вам не кажется, что для студентки это… Это огромный стресс? — Камилла бегло смотрела то на мужчину, то на женщину, которые будто решили над ней подшутить. Это действительно больше походило на какую-то дьявольскую шутку, чем на нечто реальное. Не бывает так, чтобы человека, без особого опыта работы вот так брали с места в карьер. — Ты справишься, — сказал отчужденно сам Эрдман, хотя в самом его голосе не было такой уверенности, как в постановке фразы. В его словах было ровным счетом ничего. Он опять был отчужден и холоден, а еще попивал ром время от времени, да прислонил голову к холодному окну, чтобы хоть как-то бороться с головокружением. — На самом деле, я думаю, что у вас действительно есть все, чтобы успешно заняться этим делом. Тем более, кто вам сказал, что вы будете одни? Итак, прежде, чем мы продолжим, мне нужно ваше согласие, мисс Шми… Харди, — в конце она слегка запнулась, чему помотала головой и поправила очки на переносице. — Я пока не могу сказать твердое да. — Чего ты мнешься? Может, это единственная возможность пробиться тебе в юриспруденцию? А на словах была такая дерзкая… — Эрдман вел себя провокационно. Он пытался именно разозлить девушку, что у него получалось с завидной легкостью. Камилла ни на кого так не злилась прежде, как на него. И эта злость проявлялась с довольно высокой регулярностью. — Шмидт! — прервала его Кэтрин, прежде, чем тот успел сказать что-то более обидное для девушки. Было страшно подумать, насколько далеко он мог зайти со своими высказываниями, — Веди себя достойно. Хотя бы с собственной женой, — как ни странно, но это взымело на него эффект. Как будто он боялся выдать Кэтрин, что это брак по расчету, и что все это просто игра родителей этих двух отпрысков, которые терпеть друг друга не могут.       Но во всем этом была просто тонна противоречий. Во-первых, зачем Эрдману доверять судьбу не только его, но и фирмы, в руки девушки, которую плохо понимал, да и кто-либо вообще плохо представлял на что она способна. Да, она была молода, активна, но еще крайне неопытна. Такие дела не дают обычным студентам, пусть и учащихся в небезызвестном Гарварде. И скепсис Кэтрин в этом пплане понять было можно, но возражать самому Эрдману, пусть и пьяному, она не смела, в силу того, что хорошо понимала, что этот человек не подводит в критических обстоятельствах. Во всяком случае, ее он не подводил никогда, а значит и его выбору она доверяла, как пальцам своей правой руки.       Некоторое время простояло молчание в кабинете. До тех пор, пока одному это молчание не наскучило. Немец не подавая лишнего шуму, но пошатываясь и удерживая свое тело, опираясь о стену и шкафы, выстроенные вдоль нее. Похоже, если бы эту опору просто убрали бы, то он просто напросто повалился наземь и молча бы проклинал косой пол. Но до двери он добрался без последствий, а после даже закрыл за собой дверь, после чего шума оттуда не поступало вовсе. — Камилла, — женщина вновь обратилась к девушке, что провожала взглядом блондина с неуклюжей пьяной походкой, — У вас с Эрдманом не простой брак, ведь так? — либо эта женщина была спецагентом и уже давно имела секретное досье на каждого представителя с которым ей придется общаться, либо она была крайне проницательна. Девушка, заметив эти необычайные способности находить правду прежде, чем ее озвучат или о ней станет известно каким-то другим образом, взглотнула наступивший ком, который скорее образовался от неожиданности вопроса, чем от страха перед ответом. Харди почему-то думала, что должна сохранить эту информацию в тесном кругу, поэтому сразу наметила тактику, по которой ей следует общаться далее с Кэтрин: строить из себя невинность и наивность. — О чем вы говорите? — Камилла повернула голову и вскинула бровь, как будто не понимала о чем ее спрашивают. — Да так… Мне кажется, он стал много пить после вашей с ним свадьбой. У вас все дома в порядке? Поймите, мне он важен как друг. Я не смогу его видеть вечно пьяным, ну, а вы сами знаете, что отобрать у него что-то: себе дороже, — последним она, конечно, довольно точно описала ощущение, которое испытывала и выносила девушка из каждого диалога с немцем. Хотя последних и не было так уж много. — Мне тоже стало казаться, что его что-то, да тревожит, не пойму только, отчего он таким сделался, — этой фразой она хотела не сколько обвести вокруг пальца очень пронецательную женщину, сколько получить совет по модели своего поведения. Для Камиллы было кристально ясно, что она — единственный человек, которого Эрдман слушает хотя бы на пятьдесят процентов, а не делает все по своему и со своими вечными заскоками. Она знала рычаги давления на немца, и хотела открыть тайну этого человека, но было глупо полагать, что женщина вот так просто расскажет свои собственные наработки незнакомке. Кэтрин мягко улбнулась уголком губ, едва заметно, а рукой стала заслонять проявившуюся улыбку. — Попробуйте не осуждать его поступки. Он часто заносчив, вы сами знаете, но снисходителен к тем, кто сам к нему снисходителен, — она поправила очки за дужку отводя внимание на это движение, пока сама в этот момент улыбалась собственным мыслям. Только Кэтрин не стала озвучивать их, — У вас есть шанс на то, чтобы построить хороший брак с ним. То, что на вас сейчас так пытается спихнуть сам Эрдман… Мне кажется вам стоит взяться за это, если хотите оставить хорошее впечатление для него. Я же в свою очередь, как и любой другой сторонний человек поймет, если вы откажитесь. Но это нужно не сколько нам, сколько вам самой. Вы понимаете, к чему я? — Отчетливо, — шатенка улыбнулась Кэтрин. Кажется перед ней стал постепенно собираться тот пазл, что до этого казался ей запутанным клубком. Она стала понимать как ей построить этот брак, при этом оставшись собой, и не меняя ничего ни в ком из них двоих. Она поняла, что это возможно. И этого стало достаточно, чтобы слегка расслабиться. Только вот теперь ее волновал другой вопрос. С чего ей начать в так «во время» подоспевшей к ней работенке? Она хотела составить резюме? Да, а зачем, если ей вот тут и предлагают работу. Настроение слегка поднялось, хотя нет, вернее было сказать, что она стала чувствовать себя нужной, а следовательно, у нее была почва под ногами от которой можно было отталкиваться. Больше никакой неопределенности впереди. Дело «Майкла Флэтчера и Эрдмана Шмидта», это ее отправная точка к счастливой жизни. Для этого нужны были лишь правильные наводящие вопросы женщины напротив. Кем она была Камилла даже не знала, но полагала, что та хорошо понимает людей. А ее слова были подобраны не на пустом месте, а может быть даже и продуманы уже несколько часов до этого. Такой, как эта блондинка в очках, хотела стать Камилла. Такой, какой была ее собственная мама, — Вы оставите это в секрете? — Да, вы думали, что я могу поступить иначе? — женщина заулыбалась еще шире, но скрыть ее та уже не могла. Обе осознали, что хорошо понимают намерения друг друга, и не нужно было больше слов, чтобы увидеть, что у них теперь общие цели, — Я помогу вам так, как смогу. Что на счет этого дела? — Я беру его, — с уверенностью заявила девушка, оживленно выпрямив спину и даже слегка подскочила на месте. — Тогда я помогу вам с подбором вашей команды. Но сначала, надо будет вас официально устроить к нам на работу. Проблему с судами в Германии мы решим здесь, вы этим заниматься не будете. Ваше дело: Флэтчер. Скорее всего, у вас уйдет на это много времени, поэтому с университетом мы договоримся. Вам это запишут как стажировку, и вы спокойно сможете продолжать обучаться в… К сожалению, я не знаю, где вы учитесь. Вот, держите, — блондинка передала девушке карточку, — Это для формальности. Приходите завтра в шесть вечера на собеседование. Вас будут собеседовать я и еще двое моих помощников. Не бойтесь, это стандартная процедура. Я думаю вы понравитесь моим коллегам. А дальше на подпись Ричарду Шмидту, с которым вы знакомы, не так ли? Так что волноваться вам точно не о чем. — Можно вопрос? — Камилла в принципе получила довольно четкую картину ее следующих шагов, — После того, как все это кончится, я буду не нужна? — Это сугубо ваше решение Камилла, вы же понимаете, — заверительно кивнула женщина, — Если вы выиграете суд, а ведь мы постараемся, так, то вы построите себе очень громкую и очень успешную карьеру, и выгнать такого сотрудника как вы, было бы просто хамски с нашей стороны. — Спасибо вам… Что касается Эрдмана. Этот ноутбук… — Полежит в моем кабинете, я ему передам. Думаю, в особняк вам не имеет смысла его везти, — Кэтрин издала тихий смешок, — Я имела ввиду Эрдмана. Знаете же, где его квартира? — Я все равно приехала на такси, думаю, Эрдман сам скажет адрес. — Не скажет. Он свое логово сторожит как зеницу ока. Даже я там ни разу не была. Но адрес знаю, — она начеркала на стикере адрес и отдала девушке, — Кстати, забыла представиться сама. Я Кэтрин. Надеюсь мы с тобой сработаемся. А теперь, давай, поспеши спрятать Эрдмана от этого бренного мира. Да и я уже засиделась.       Женщина встала сама, и подошла к небольшому шкафчику, открывая тот и доставая оттуда свою верхнюю одежду. Камилла не стала злоупотреблять гостеприимством, кивнула девушке, вежливо с ней попорощалась и перед тем, как выйти из кабинета вызвала такси, после чего направилась к Эрдману. Тот сидел в кресле от него пахло спиртным уже с двух метров, но девушка без всякой брезгливости подошла к нему и взяла за руку. Тот притупленно смотрел на этот жест, сначала даже сопротивлялся тому, чтобы в его руку вкладывали чью-то ладонь, но отдернуть руку он был не в состоянии, особенно, когда его ладонь прижали с двух сторон, не особо крепко. Он поднял на нее усталый взгляд, который был впервые наполнен какой-то благодарностью, но сказать вслух эти слова он не стал. Слишком роскошно разбрасываться таким. Да ему и принципиально не хотелось признавать свою благодарность.       Камилла осторожно потянула немца за руку, и тот, понимая ее призыв, небрежно встал в полный рост оказываясь почти на голову выше. Рядом с Камиллой он казался просто огромным. Вернее ей он казался очень высоким. Такого бы она даже если хотела бы, в жизни не подняла, упадет да раздавит. Немец похоже понимал, что своей массой может сгорбить Камиллу, поэтому, пока они плелись к лифту он преимущественно опирался на перегородки и стенки, стараясь по максимуму отказываться от услуг девушки.       И вот они в такси. Камилла озвучивает адрес водителю, а Эрдман уже едва слышит происходящее вокруг. Его укачивает, а еще его жутко клонит в сон. Немец просто не понимает, куда он едет, да ему и не важно, его волнует только одно: как бы пережить эту ночь, потому как еще никогда так сильно не напивался. Поэтому он даже пропустил мимо ушей пункт назначения. Лишь когда они выбрались из такси, он осмотрел дом, осознавая то, где они сейчас находятся. Сероглазый возмутился, грозно и нервно бегает глазами, чуть не падая. От падения его отедляла лишь Камилла, которая пристроилась неподалеку, и приобняла того за талию, совершенно не думая, будет ли отвергать эту помощь или примет. Ей бы дотащить его тяжелое тело. А там уж сам разберется: гнать ее или нет.       Удивительно, но мужчина позволил ей себя проводить, хотя и попутно выкрикивал не самые приятные на слух «комплименты». Квартира была не прибрана, девушка лишь помотала головой, но не стала говорить о том, что у него беспорядок. Тот ведь и так знает, уверена она. Значит не было времени, или же ему было просто лень. Это было не так важно.       Девушка пыталась раздеть мужчину, хотя бы по пояс, чтобы того можно было уложить в кровать, да чтобы тот спокойно уснул. Никто не говорил что это будет просто, особенно после того, как девушка сама запыхалась. Впридачу даже одна рука этого немца весила прилично, особенно когда его вес перераспределялся на бок, потому что он, Шмидт, просто не мог удерживать равновесие. Камилла только с пиджаком провозилась около минуты. Осознав, что в положении стоя с этим «чудом» ничего не выйдет, посадила того на кровать как ребенка, а тот в свою очередь ошеломленно наблюдал за тем, как его пытаются раздеть. В его голове крутились различные мысли, которые метались то от сравнительной оценки Камиллы с матерью, что сейчас укладывает спать свое пьяное чадо, то в голове крутились пошлые мысли, что девушка это делает лишь бы поскорее избавить того от одежды и приступить к делу. Обоим своим мыслям он улыбался, но по разному: его улыбка менялась от пошлой к просто доброжелательной.       И когда девушка сняла наконец с немца его верхнюю одежду, вся запыхавшаяся в своем пальто, уложила того на кровать. Эрдман крутился на кровати и не мог найти себе места. Камилла поняла, что сейчас его «плохое» состояние перетечет в разряд «очень плохое», которое нередко замечала на некоторых вечеринках, на которых сама воздерживалась от спиртного. Девушка поспешила в ванну, и взяла оттуда тазик, что так кстати ей приглянулся прямо сразу, как только она туда вошла. Тому, что ее мужчина был хоть как-то приспособлен к житейским проблемам радовало девушку. Не придется за ним мыть полквартиры. Ведь как-то даже неудобно: она у него побывала в гостях, но ничего не сделала, чтобы оставить квартиру в чистоте и порядке. Ну хотя бы в такой, в какой она сейчас пребывала.       Она принесла тазик ему как раз вовремя. Пока он пытался встать, живот скрутило, а к горлу подступила неприятная желчь. И его стошнило. Он сейчас казался таким слабым и раздавленным, а Камилла просто невольно испытывала к нему человеческую жалость. Она не смотрела на то, как немец раз за разом наполняет тазик, но она была рядом, положив ладонь ему на спину. А тот прерывисто дышал, стараясь не провоцировать новый приступ. Вот в такой атмосфере они провели около получаса: ему было плохо, а она не подглядывая за тем, как тот мучается, нежно, словно мать свое чадо, поглаживала по атласной коже немца, что сейчас, столь недолгий промежуток времени, казался ей нуждающимся в ее помощи. Может это и не было так, но ей хотелось верить, что ее компания ему поможет. И даже если он не скажет «спасибо», ей будет достаточно и осознания того, что она поступила правильно. — Спасибо, — неожиданно произнес Эрдман вставая с кровати. Его слова не казались столь холодными, как обычно. В них действительно прослеживалась, пусть и скупая, но благодарность — Я не могу постелить тебе диван, поэтому было бы лучше, если ты поспала на моей кровати. Если ты не стесняешься, — он взял тазик и ушел в сторону ванной и туалета. Послышались звуки текущей воды, под которые Камилла задумчиво стала смотреть, наблюдать за узорами линолеума. Его квартира была не очень богатой. Эрдман не жил в роскошных хоромах, но Камилла отмечала с каждым разом все чаще, что у него хорошее чувство вкуса, и что он способен построить уютный уголок. Ей стало понятно, почему он так защищает свой дом, и редко кого сюда пускает. Это просто то самое место, которое ему дорого как сердце. И девушка просто побоялась вторгаться в его укромный уголок, в котором, как ей казалось не было места для нее. Никогда не будет. Она встала и ушла. Быстро и молча, пока мужчина разбирался с последствиями спиртного в ванной комнате, и не слышал, как девушка прошмыгнула мимо, за приглушающим звуком открытого крана.       Когда он вышел из ванной умытый, и опрятный, хоть и запах похмелья он сохранил, прежде чем отправиться в свою комнату прошел в свою библиотеку, пробегаясь взглядом по книжному стилажу. Он хотел сам выбрать книгу, но не знал, что любит девушка. Эта библиотека была единственное, чем он мог выразить свою благодарность. Хоть он не хотел ее пускать сюда, потому что боялся за идеальный порядок и раскладку книг в этом помещении он все-таки позвал ее. — Камилла. Хочу тебе показать кое-что, — но ответом ему была тишина. Немец уже чуть раздраженно повторил, — Камилла, — но ничего. В ответ только тишина. Светловолосый качнулся, развернулся на пятке, и направился в спальню, с явным намерением сказать все, что думает, но только вот он не застал человека, на которого хотел пустить свой наполненный неприязнью комментарий. Но опустевшая спальня поставила его в положения крайнего недоумения. Он моргнул, думая, что это еще ром давал о себе знать, но открыв глаза, понял, что Камилла действительно покинула спальню. Эрдман пошел к входной двери в прихоже и обнаружил ту открытой. Запирая ту на замок, он тихо процедил сквозь зубы, — Овца.