***
Чанёль выходит из кабинета любимого преподавателя, снимая с лица наглую улыбку. В коридоре необычно пусто. Наверное, это и к лучшему, никто не должен увидеть, как ему сейчас больно. Он делает шаг вперёд, чувствуя, как ноги слабеют. Что же он наделал? Зачем поддался на провокации? Он пришёл в университет к первой паре и даже не опоздал, что только поднимало ему настроение, но к нему подошла его однокурсница, разбивая вдребезги всё его состояние. — Я знаю, что вы с профессором Бёном встречаетесь, — хохотнула она, язвительно щуря глазки. — Если ты не прекратишь это, то об этом узнает весь университет, и тогда твоему обожаемому профессору придётся бежать отсюда далеко. Думаю, его даже лишат права преподавания. Как думаешь? И Чанёль всё понимал. Понимал, что они с Бэкхёном давно нарушают все общепринятые нормы, что Бэкхён жёстко поплатится, узнай об этом его руководство. И что же ему, никчёмному студенту, оставалось делать? Он не мог позволить себе разрушить жизнь возлюбленного. Только не из-за него всё полетит к чертям. Чанёль заходит в уборную. Его лихорадит, а страх, что что-то он всё же сделал не так, не отпускает его. Как там сейчас его Бэкхён? Наверное, ему очень больно. Намного больнее, чем Чанёлю. Но что же он может сделать? Умывшись холодной водой, Чанёль спешит спуститься на первый этаж учебного заведения, не желая больше сидеть на парах, как останавливается около одного из кабинетов, дверь которого оказалась приоткрыта. Голоса преподавателя не слышно, но кто-то там явно есть. Чанёль заглядывает в аудиторию, замечая ту самую одногруппницу, копающуюся в преподавательском столе. Она судорожно перерывает какие-то документы, вероятно в поисках билетов для экзамена. — О, узнай об этом весь университет, тебе тяжко придётся, — выплёвывет он, со злобой скалясь, чем пугает девушку. — Ты не расскажешь! — повышает голос она, понимая, что попалась. — Посмотрим, — хмыкает Чанёль, скрываясь за дверями и желая скорее уйти. Теперь у него появилось, чем шантажировать свою шантажистку. И плевать, пусть хоть всему университету что угодно расскажет в своё оправдание. Он пулей вылетает из здания и бежит к автобусной остановке. Он должен скорее вернуться домой, объяснить всё Бэкхёну и попросить прощения. Наверное, он много всего успел себе придумать. Автобус приходит быстро, и уже через полчаса Чанёль стоит напротив двери в их с Бэкхёном квартиру. Рука замирает напротив звонка, не решаясь нажать, а сердце пропускает удар. Что, если Бэкхён выгонит его? Что, если даже слушать не станет? Он опускает руку и делает шаг к двери, прижимаясь лбом к кожаной поверхности. Зажмурив глаза, он сжимает челюсти, коря себя за идиотские выходки. Он должен был подождать, обдумать своё решение, в крайнем случае — обсудить ситуацию с Бэкхёном. До его носа доносится приятный аромат ужина, тянущийся тонким шлейфом из маленьких отверстий между стеной и дверью. Чанёль поднимает голову, непонимающе смотря на тёмное препятствие между ним и любимым человеком и слабо улыбается. Его мужчина редко готовил, но когда такое случалось, то блюдо было просто потрясающего вкуса. Что он вспоминает сейчас? Кулинарные навыки Бэкхёна? Как глупо, но даже эта глупость заставляет его немного улыбнуться. А может Бэкхён ждал кого-то? Он редко готовил для себя, если такое вообще случалось.***
Бэкхён задумчиво наблюдает, как тонко нарезанные кусочки мяса приобретают красивую поджаренную корочку, а в голове всплывают воспоминания, когда Чанёль приходил поздно и уплетал его стряпню за обе щёки. В сердце болезненно колит, и он закусывает губу, готовый снова зареветь, как какая-то школьница, которую бросил парень. Зачем он вообще решил что-то готовить? Чтобы отвлечь себя от ненужных мыслей? Раздаётся звонок в дверь, и Бэкхён вздрагивает, не ожидая никого увидеть на пороге. Он оглядывается назад, устремляя взгляд в прихожую. Может быть, ему показалось? Звонок повторяется, и Бэкхён на ватных ногах подходит к двери. Немного медля, он щелкает замком, и дверь резко дёргают на себя. Бэкхён отшагивает от порога, чувствуя, как ледяной ветер, вызванный сквозняком, обволакивает его босые ступни, и не верит собственным глазам. — Бэкхён? — голос Чанёля дрожит, срываясь под эмоциями, и он делает шаг к нему, захлопывая за собой дверь, но Бэкхён снова отступает, прижимая руки к груди, будто пытаясь защитить последние едва живые ошмётки сердца. Чанёль опускает взгляд, не зная, что предпринять, чтобы его простили, но замечает, что тот поджимает пальцы ног. «Замёрз», — проносится в голове шальная мысль, которая оседает неприятным осадком в подсознании. — Прости меня, — хрипло выговаривает он, ощущая внутри себя разрывающиеся на миллионы частей чувства. — Я могу всё объяснить… — Не надо, — замотал головой Бэкхён. — Просто уходи. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Будем делать вид, что ничего не было… — Нет! — дёргается Чанёль, вмиг преодолевая расстояние между ними. — Ты не понял! В смысле, я идиот! Прости меня, я так люблю тебя… — он осторожно прикасается дрожащими руками к щекам Бэкхёна, боясь получить в ответ удар. — Я хочу быть с тобой, хочу обнимать тебя, целовать, будить тебя по утрам, греть замёрзшие руки, дышать запахом твоих волос… — Пак Чанёль, — шепчет Бэкхён, хлюпая носом. — Что ты несёшь? — Какой-то бред, — тихо, но по-доброму усмехается Чанёль, хватаясь за мягкость характера мужчины, как за соломинку. Он наклоняется вперёд и невесомо соприкасается кончиком носа с чужим. — Я соврал тебе сегодня. Я должен был сразу всё тебе рассказать, но я думал, что могу решить хоть какую-то проблему сам. Я такой идиот, Бэк… Бэкхён опускает взгляд, не понимая, во что ему сейчас верить, что делать? Он даже успевает принюхаться, но нет, никакого запаха спиртного. — Чанёль, я не понимаю тебя. Зачем ты пришёл? — Бэкхён отстраняется от него, едва сдерживая слёзы. — Простить, что ты играл со мной? — Сегодня утром ко мне подошла однокурсница, и если бы я не расстался с тобой, она бы на весь универ растрезвонила о нас, — спешно оправдывается Чанёль, с болью наблюдая, как равнодушно смотрят на него карие глаза напротив. — Я думал, что так смогу спасти тебя, расставшись. Но сейчас случилось кое-что, я обдумал, и мне всё равно, что она сделает. Я не смогу без тебя. Я не играл тобой. Пожалуйста, не смотри на меня так… — Как? – сводит брови Бэкхён, почти не слыша собственного голоса из-за подкатившего к горлу кома. Лёгкие вот-вот начнут взрываться от волнения. — Так отстранённо, — выдыхает Чанёль. — Прошу, прости меня, прости, — он обессилено опускается на колени перед ним и обвивает его руками, прижимаясь щекой к животу. Бэкхён сжимается, растерянно смотрит на тёмную макушку, промокшую под дождём, и слабо улыбается. — Глупый, Пак Чанёль, — тихо проговаривает он, запуская длинные пальцы в густую копну спутавшихся волос. — Встань с пола, чего ты как… — Не встану, — бубнит тот себе под нос, поворачивая голову и утыкаясь теперь носом в живот. Бэкхён закусывает нижнюю губу, пытаясь не улыбаться так широко, ведь на душе в один момент становится легче, и хочется засмеяться от облегчения. Как абсурдно, ведь он же мужчина. Мало того, что нюни распустил, так теперь и визжать от восторга готов. Он медленно опускается вниз, становясь напротив Чанёля на одном уровне, а потом обнимает за шею, чувствуя чужие крепкие руки на спине. — Хочешь есть? — тихо интересуется Бэкхён, медленно приходя в себя от всех эмоциональных потрясений за день. — Я пытался что-то приготовить… — Очень хочу, — часто кивает Чанёль, не сдерживая широкую улыбку. — Я так люблю тебя. Безумно люблю. Спасибо, что выслушал и простил… ты же простил? Бэкхён отстраняется и внимательно смотрит в глаза парня: — Чанёль-а, я не знаю, каким из твоих слов верить. Тебе в актёрское надо было идти, а ты в музыканты подался. — Бэкхён, я люблю тебя, всегда любил, а сегодня соврал. Я знаю, что потерял твоё доверие, но дай мне шанс его вернуть? — Чанёль складывает ладони в молитвенном жесте и с надеждой смотрит на него. — А как же та девочка? — Бэкхён обхватывает чужие ладони своими пальцами, опуская их вниз. — То есть, теперь тебе всё равно на мою карьеру? — Нет, но если она проболтается, то и сама вылетит из универа за то, что у преподавателя в столе копалась. Она не проболтается, — кивает Чанёль, наклоняется и целует тыльную сторону ладоней Бэкхёна, смущая его. — Ну что ты делаешь, эй, — он тихо смеётся, убирая руки подальше. — Ребёнок, иди есть… — А ты оденься. Ты же весь продрог. А если бы я побоялся прийти? Так бы и мёрз? — начинает возмущаться Чанёль, но его прерывает нежный поцелуй. Бэкхён почти сразу отстраняется и скрывается в комнате, ощущая, как всего его неслабо потряхивает. Чанёль улыбается, сразу же поднимаясь на ноги и спеша на кухню, где уже начинал подгорать их ужин. Порой люди совершают глупости, наивно полагая, что делают это на благо себя или любимого человека, но не стоит их винить в этом. Бэкхён запомнил это, а почти вся обида испарилась. Ему сейчас хотелось лишь всё это забыть, прижаться к Чанёлю и почувствовать на себе тот самый влюблённый взгляд, ощутить ту заботу, с какой он относится к нему. А Чанёль надеялся на то, что ему удастся всё вернуть на свои места. А ещё он больше не станет принимать решения в одиночку, особенно, если они будут касаться их двоих. Потерять Бэкхёна для него было сродни концу света, и понял он это только после того, как вышел из его кабинета. Если бы он ещё и прийти побоялся, то, наверное, корил бы себя за это до конца жизни. Стоило бы вспомнить, как он добивался своего преподавателя, и так глупо потерять его, было бы непростительно.