Солнце моего детства

      Субботний день в Эспоо выдался на удивление жарким. Улицы города пустовали, казалось, даже птицы не решились вылетать под лучи палящего солнца. Лишь изредка где-то вдали проезжали редкие автомобили с уставшими от духоты путниками. Марко, громко сопящий из-за тяжести ноши в руках, с трудом протиснулся среди стоящих в ряд машин и подошел к своему авто, заодно вспоминая, куда он засунул ключи. Поставив коробку на крышу, он открыл багажник, где уже стояло несколько контейнеров. Сзади раздался запыхавшийся голос Яри: - Ну и как мы все это вместим? Марко задумчиво почесал затылок, ибо сам был не прочь узнать ответ на этот вопрос. Ударник критично осмотрел кусочек свободного места и хмыкнул: - Поместится. В автобус в несколько раз больше умудряемся впихнуть. Мужчины косо переглянулись и дружно рассмеялись от воспоминаний. Каждый раз складывание багажа в автобус превращалось в комедию и еще долго потом обсуждалось музыкантами. Потратив не менее получаса, чтобы уложить все вещи и заодно суметь закрыть багажник, Яри заметно поубавил свой пыл и вообще сейчас мечтал только о том, чтобы с головой нырнуть в озеро неподалеку. Марко с сожалением оглядел просевшую от веса машину и обернулся к барабанщику. - Ты как там? Яри, сидящий прямо на раскаленном от жары асфальте, молча поднял палец вверх, не в силах ответить что-то еще. - Слушай… Спасибо тебе. Прости, что ввязываю во все это, но сам бы я не справился, а позвать больше некого. - Да брось, ерунда. Но с тебя пиво. Много пива. Сааресто тихо усмехнулся: - По рукам. А пока воды не хочешь? Тот согласно кивнул. Марко зашуршал пакетами на заднем сидении, достал один и кинул Яри. От холодной воды стало чуть полегче, и Салминен даже нашел силы спросить: - Мы больше часа таскали эти коробки, но ты так и не сказал, что в них. Переезжать надумал в тайне ото всех? Марко поймал отданную воду и покрутил крышку на бутылке. - Нет… Это не мои причуды, как ты мог подумать. Всякий хлам, что пылился в кладовой еще со времен моей молодости. Хотел выкинуть, но рука не поднимается. Отвезу матери, пусть посмотрит, что оставить, а что, может, отдать. Не удивлюсь, если за какую-нибудь из тех безделушек можно получить приличную сумму, как за древнее ископаемое. Яри фыркнул и весело заметил: - Всегда любил твои шутки о возрасте. Брось ты, все мы уже старики. Марко чуть грустно улыбнулся. - Да, точно. – Он встал и протянул руку другу. – Давай, поехали, время не ждет. Барабанщик откинул длинные пряди с лица и уныло кивнул. Марко потянулся за все еще холодной бутылкой и быстро кинул ее на пакеты на задних сидениях. Один из них от удара медленно наклонился и выпал с другой стороны. Мужчина чертыхнулся себе под нос и пошел собирать вывалившийся хлам. Яри уже помогал ему, каким-то чудом успев подойти к машине и даже укомплектовать часть вещей обратно. Марко сделал еще несколько шагов, когда что-то стукнулось о носок его кроссовок и отлетело от удара к ногам Яри. Тот удивленно посмотрел вниз и поднял небольшую коробочку, оклеенную вырезками из журналов с портретами рок-звезд восьмидесятых. - Что это? Вокалист присел рядом и прищурился, словно бы вспоминая, откуда ему знакома эта вещь. Его глаза вдруг расширились, и он улыбнулся: - Это... Мое воспоминание из детства. Когда-то даже пытался найти, но думал, что потерял. Ты только представь, Яри, сколько этому лет! - И все-таки? Марко взял в руки знакомую до боли вещь, осмотрел со всех сторон и подцепил ногтем едва выпирающий край. Крышка легко поддалась, и сокровище получилось открыть. Яри заулыбался, глядя на кучу значков, узелков и прочей мелочи, так необходимой для каждого уважающего себя мальчишки. - Это все твое? Марко чуть застенчиво кивнул и с интересом уткнулся носом в коробку. - Собирал в детстве, как и все, наверное. Ты посмотри, тут даже знак волонтера есть! И откуда он только у меня? А это медиатор с моего первого концерта! Поймал, когда бросали со сцены… Жаль, не помню уже, кто тогда выступал. Мужчины с одинаково увлеченным видом перебирали маленький клад. - А ты еще выбрасывать хотел! Ничему тебя жизнь не учит, совершенно. - Ладно-ладно, не выбросил же, верно? Ух ты, смотри! Это мне дал фокусник в цирке, когда мне было лет семь!       Взгляд Яри вдруг уцепился за скромно выглядывающий из угла кусочек кожи. Он аккуратно подхватил его и вытянул что-то, очень напоминающее… ошейник? Да, точно. Отверстия для карабина и железный кругляш с истертыми от времени буквами. Барабанщик с безмолвным вопросом показал его Марко. Тот, отвлеченно улыбаясь, перевел взгляд на находку и мгновенно сник. Осторожно взял в руки потрепанную полоску, провел кончиками пальцев по четырем непонятным выемкам на краю ошейника. У Яри появилось чувство, что было ошибкой доставать эту вещь и показывать ее другу. Марко поджал губы и встал: - Не будем рассиживаться, давай уже отвезем этот мусор. Он резко повернулся и с хмурым лицом уселся за руль. Яри едва успел сесть, когда друг повернул ключи и нервно вырулил, лавируя среди припаркованных машин. Пальцы сильно сжимали руль, а уголки губ подрагивали от напряжения. Казалось, что-то не давало ему покоя, что-то, что он спрятал глубоко внутри себя когда-то давно. Яри не решился лезть к нему с расспросами и отвернулся, уставившись в окно, за что Марко в глубине души был ему очень благодарен.       Спустя три часа пути, и еще часа, проведенного в пробке у переезда, Марко почувствовал усталость. Еще и ночь без сна давала о себе знать. Он потер лицо и повернулся к другу, чувствуя за собой вину. - Яри, ты прости. Повел себя, как ненормальный Тот с удивлением обернулся, не ожидая услышать вообще хоть что-то от Марко до конца поездки. - Да ничего, с кем не бывает. Быстро ты пришел в себя. - Да… Ты не против заехать в какую-нибудь забегаловку по дороге? Мне нужен кофе. Очень много кофе. - Давай я поведу? - Чтобы я заснул по дороге? Нет, спасибо. Просто мне нужно хоть немного остыть. И в прямом, и в переносном смысле. Барабанщик согласно кивнул и отметил про себя, что идея не так уж и плоха. Ехать по солнцепеку было тяжело, вода в бутылке уже заканчивалась, а они не проехали еще и половины пути. Свернув у первого попавшегося придорожного кафе, мужчины с удовольствием вышли из душного авто. Машин на стоянке практически не было, что полностью устраивало обоих друзей.       Тихо звякнул колокольчик над дверью внутри. Помещение оказалось небольшим, но вполне приличным. Яри чуть ли не бегом направился к столику недалеко от кондиционера и с блаженным лицом развалился на стуле. Марко усмехнулся и последовал за ним, по пути заказав у молоденькой официантки две чашки кофе для себя и ледяную колу для друга. Яри медленно протянул: - Марк, ты знаешь, как чертовски мало нужно человеку для счастья? - Догадываюсь по твоему виду. - И все-таки… О той вещи. Марко отвел взгляд. - Это совсем не веселая история, Яри. - Никто не просит тебя быть все время веселым. - Это моя работа. - Сейчас ты не на работе, - непреклонно скрестил руки на груди барабанщик. - Никогда не замечал, что ты можешь быть таким настырным. - У меня не было повода. Ну? Вокалист замолчал и невидящим взглядом посмотрел в окно. Яри продолжал сверлить его своими темными глазами, хотя со стороны это должно было показаться странным. Возникшее напряжение немного разбавила подошедшая официантка. Она немного опасливо покосилась на замерших в одной позе клиентов, но ничего не сказала, поставила на стол поднос с заказом и ушла за кассу. Яри уже хотел плюнуть на все и прекратить их безрезультатную игру, но в этот момент Марко разжал губы и тихо произнес: - Это действительно ошейник. Когда все случилось, мне было лет восемь, не больше. Затаив дыхание, ударник наклонился вперед, всем своим видом выражая готовность слушать. Вокалист тяжело вздохнул и продолжил: - В детстве я был обычным мальчишкой, таким же, как тысячи таких же мальчиков по всему миру. Бегал во дворе целыми днями, играл в футбол, убегал от соседей, у которых случайно разбил окно из рогатки… Как и все, был непоседой и головной болью для матери. И, наверное, как и все дети мечтал о собаке. Любой – хоть дворовой, хоть породистой. И мне очень повезло с родителями, каким-то чудом нам с Петри разрешили взять щенка.       В гостиной уютного дома Сааресто стояла непривычная тишина. Непривычная, потому что в доме с двумя маленькими шалопаями понятие тишины вообще относительно. Ханна сидела у окна, разбирая старые фотографии и иногда посматривая на улицу. Ее муж только пришел с работы и теперь ужинал на кухне, попутно просматривая новости в купленной газете. Женщина с нетерпением ждала своих сыновей, чувствуя какое-то волнение внутри.       Где-то вдалеке раздался звонкий мальчишеский смех. Ханна облегченно выдохнула, теперь и из окна увидев два родных силуэта, почти подошедших к калитке. Вот дверь открылась, и первым во двор забежал голубоглазый мальчуган с копной светлых волос. Он непоседливо запрыгал вокруг старшего брата, несущего какую-то коробку, по размерам едва не превосходившую его самого. Этот даже на вид казался спокойнее и усидчивее, как и было на самом деле. Вот только что принесли ее мальчики? Входная дверь настежь распахнулась, раздался быстрый топот маленьких ног. - Мам! Пап! Ханна едва успела сложить фотографии в альбом, как в зал влетели два маленьких вихря – один повыше, другой пониже. Они одновременно повисли на матери, по очереди дергая ее за руки. - Там такое! - Это я нашел! - А я помог! Женщина переводила взгляд с одних счастливых голубых глазенок на другие и сама не заметила, как заразилась их нетерпением. - Ну, показывайте, сорванцы. - Бежим! Мы сейчас принесем! - Нет, я принесу! С облегчением потерев освобожденные руки, женщина поправила легкую блузку и заглянула на кухню. Старший Сааресто уже домывал посуду и что-то напевал себе под нос. Ханна улыбнулась и, тихонько подойдя сзади, обняла мужа, скрестив руки у него на животе. Райко вытер руки, обернулся и безмолвно прижал к себе жену. Женщина потерлась щекой о его грудь: - Мальчишки там что-то принесли. - Надеюсь, не чайку, как в тот раз? – Засмеялся он, вспомнив о незадачливой птице. - Хотелось бы верить. - Мам! Ну где вы там! Родители переглянулись одинаково сочувствующими взглядами и оторвались друг от друга. Райко первым вышел в гостиную и с хохотом поймал несущегося на него сына. - Марко! Мама ведь просила не бегать по дому. – Мальчишка звонко засмеялся и выпутался из заботливых рук, на полном ходу убегая к стоящей на полу коробке. Мальчик постарше неторопливо встал, отряхивая коленки от налипших соринок, подошел к отцу и протянул руку. Тот также важно ее пожал, едва сдерживая улыбку. - Ну, Петри, показывайте, что вы еще придумали. Ханна одернула подол юбки и села на диван перед коробкой. Ее сыновья заговорщически переглянулись и полезли открывать крышку. Пусть с ножницами возился только Петри, а Марко больше мешал ему, но он честно старался быть полезным. - Все? - Все. - Давай на счет три. Раз… Два… Три! Коробка открылась, и мальчишки с одинаково восторженными лицами уставились на родителей. Ханна не знала, плакать ей или смеяться. Принесенная недавно чайка оказалась лишь началом. В коробке, жалобно поскуливая, сидел маленький щенок, явно подобранный в какой-нибудь подворотне. Он дрожал всем своим упитанным тельцем и боязливо оглядывался по сторонам. Райко, наклонившийся над коробкой, настолько напугал зверька, что тот забился в угол и закрыл лапами нос. Отец семейства устало выдохнул: - Щенок? Серьезно? Казалось, мальчики поняли, что что-то не то. Петри вскочил с колен и подбежал к отцу, обнимая его за ноги. - Пап! Ну пожалуйста! Мы будем сами за ним ухаживать, честно-честно! Марко неуклюже обежал коробку, прямо в обуви запрыгнув на диван, и залез к матери на колени. Она едва удерживала серьезное выражение лица под взглядом умоляющих голубых глаз. - Мам! Пожалуйста! Петри пихнул брата носком сандалии, тот понятливо обернулся и ребята поменялись местами. Марко ткнулся лбом в ногу отца и протянул: - Пожааалуйста! Райко поджал губы, глядя на сына. Он перевел взгляд на жену, та многозначительно показала глазами на Петри, уткнувшегося в ее плечо. - Заговорщики… Он еще раз взглянул на маленький комок шерсти, сидящий в коробке, и возвел глаза к потолку. Ханна тихо хихикнула. На его непонимающий взгляд она снисходительно пожала плечами и одними губами сказала: - Пускай. Райко взлохматил светлые волосы молчащего сына и пробасил: - Только с условием, что вы о нем будете заботиться. Увижу, что не справляетесь, - тут же отнесете туда, где взяли! Мальчики радостно переглянулись, и на всю гостиную раздался восторженный сдвоенный вопль: - Ура! Петри с заливистым смехом чмокнул мать в щеку и, едва не сбив вазу со столика, подкатился к коробке. Марко на пару секунд повис на отце и высоко подпрыгнул, всплеснув руками. Молчавшая до этого момента Ханна строго заметила: - Выгуливать будете сами, даже когда закончатся каникулы, поняли? - Да! Марко обрадованно наклонился над коробкой и, пыхтя от натуги, поднял щенка. Тот засопел, пытаясь вырваться из мальчишеских рук, но на помощь брату пришел Петри. Мальчики с деланной осторожностью опустили зверька на ковер и подтолкнули его к ногам матери. Щенок, вздыбившись от испуга и превратившись в пушистый золотой шарик, неуклюже потопал вперед и прижался к туфлям Ханны. Райко скептически пробормотал: - Ну и защитника вы нашли. Петри обиженно насупился: - Он же еще маленький, мы его воспитаем. Он станет лучшим псом в городе! Будет провожать нас в школу… - В школу. – Повторила Ханна, скрывая добрую улыбку. – Вы имя-то ему придумали, ученики? Братья на миг смутились и вопросительно посмотрели друг на друга. Марко почесал макушку и через секунду просиял: - Назовем его Героем! - Такое имя нужно заслужить, какой из него герой? – справедливо заметил отец, кивая на притихшего около дивана щенка. - Тогда… Джеком? - Это банально, - закатил глаза Петри. Золотоволосый мальчишка обиженно надулся. - Придумай что-нибудь получше, умник. - Марко! – нахмурилась женщина. – Как ты говоришь с братом? Марко скрестил руки на груди, насупился и залез с ногами в кресло, отвернувшись от матери. Та устало выдохнула и обернулась к мужу: - Райко? Мужчина перевел взгляд с одного сына на другого, хмыкнул под нос и внезапно склонился над креслом, подхватывая мальчугана обеими руками. Тот сдавленно пискнул и тут же был посажен на диван к матери. Под укоризненным взглядом отца Петри сел рядом и нехотя ткнул брата кулаком в бок. - Давай вместе придумаем, хорошо? Марко покосился на него и, не выдержав, заулыбался. Ханна с удовольствием снова увидела задорный огонек в глазах сына. Заходящее солнце, заглянувшее в окна дома, позолотило ковер и шерсть сидящего щенка. Растрепанные волосы Марко превратились в горящий сноп, и Петри, посмеиваясь, потрепал его по макушке. Тихий до этого зверек вдруг вскочил на лапы и запрыгал светящимся комком по всей гостиной. Райко первый увидел, что тот изо всех сил пытался поймать солнечный блик, отражающийся от часов на руке Ханны. Братья весело засмеялись, не отрываясь следя за малышом. Марко захлопал в ладоши и задорно выкрикнул: - Давай, Лучик! Лови! Родители удивленно переглянулись. Райко, прищурившись, уточнил: - Лучик? Марко выглядел озадаченным ничуть не меньше. - Я… Я случайно сказал, пап. Он просто светится, как лучик. Петри покрутил в руках длинный золотистый волос, оставшийся в коробке, и пожал плечами: - Лучик так Лучик, это лучше Джека. Марко ловко вытянул из-под него подушку и бросил в брата. - Это тебе за Джека! - Ах ты! Петри чихнул от вылетевшего пуха и спрыгнул с дивана, утягивая за собой брата. Они закопошились на полу, вырывая друг у друга несчастную подушку. Щенок, отвлекшийся на шум сзади, громко затявкал , усиленно размахивая хвостом. Ханна обессилено уткнулась лицом в бок стоящего рядом мужа. - Полное безумие. - Тебе нравится, признайся. Женщина возмущенно вскинула голову и наткнулась на посмеивающийся взгляд Райко. Не выдержав, она тихо засмеялась и поудобнее устроилась на диване, смотря на играющих сыновей.       Гул голосов в зале стал громче. Яри обернулся и с удивлением заметил, что народу стало значительно больше, но они вроде бы никому не мешали. Марко откинулся на спинку стула, все также продолжая сверлить взглядом окно. Оставшийся кофе давно остыл, но мужчина как ни в чем не бывало одним долгим глотком осушил чашку до дна. Ударник склонился над столом, пытаясь заглянуть в глаза друга. - И что было дальше? Вам разрешили взять щенка и…? Уголки губ Марко дернулись, он опустил глаза, мучительно желая свернуть разговор. Но Яри был прав, если уж начал рассказывать, то изволь это делать до конца. Мужчина прищурился, вспоминая детали. - Мы с братом были счастливы, а ребята на улице нам завидовали. Лучик рос очень способной собакой, он действительно стал провожать нас до школы, научился выполнять команды и встречать нас по пути домой. Даже мама смогла его полюбить, хоть он и грыз изредка наши игрушки и мебель. Я подрабатывал какое-то время почтальоном на работе у отца и на вырученные деньги купил Лучику ошейник, а на бляшке сделал гравировку с его именем. Это были мои лучшие два года… - Два года? – нахмурил брови Яри. – Так мало? Марко дернул плечами и, морщась от неприятных воспоминаний, прошелестел: - Он всегда любил меня, я знал это. Знаю до сих пор. Поэтому, когда начало происходить ЭТО, я оправдывал его любыми способами. Как мог это сделать восьмилетний мальчишка. Барабанщик непонимающе покачал головой: - Стало происходить… что? Марко нервно нащупал пальцами салфетку и начал отрывать от нее маленькие клочки. Его руки похолодели.       За окном клубясь ходили тучи, то и дело роняя на землю тяжелые холодные капли, но так пока и не разразившись полноценным дождем. Марко развернул очередную конфету и кинул ее в рот, другой рукой переворачивая страницу лежащего перед ним журнала. Он постоянно был настороже, прислушиваясь к происходящему за приоткрытой дверью. Вообще-то мать велела сделать задание по английскому языку, но как раз в этот день Сами из его класса дал ему всего на день новый выпуск комиксов. Всего на день! Какой тут английский, когда супергерои с обложки так и манили его почитать о новых приключениях. Хорошо, что дома была только мама, да и та была занята разговором с внезапно нагрянувшей соседкой из дома напротив. Мальчик слышал громкий голос соседки и почему-то тихий и словно бы извиняющийся голос его матери. Что же там у них произошло? - Марко! Спустись вниз! Вот и доигрался. Марко с сожалением закрыл журнал, спрятал его в рюкзаке среди тетрадок и сполз с кровати. - Марко! - Иду, иду! Он вприпрыжку спустился по лестнице и тут же оказался под суровыми взглядами женщин. Марко настороженно переводил взгляд с одного лица на другое, уверенности ему придавал только Лучик, дремлющий около полки для обуви. - Что-то… случилось? Ханна сжала губы и, бросив быстрый взгляд на молчащую женщину рядом, заговорила: - Марко, это Лия, мама Киффе. Вы играли сегодня с ним во дворе. Это так? Марко быстро отвел взгляд, поняв, в чем дело. - Да, мам. - Вы играли с мячом, когда к вам прибежал Лучик. Почему ты не привязал его? - Он гулял с нами. Ему было скучно на веревке. - Марко… - устало выдохнула женщина. – Сколько раз я говорила? И почему ты, придя домой, не сказал мне, что Лучик укусил Киффе? Ты хотел соврать? - Я не врал! Это он виноват, Киффе! Лия возмущенно фыркнула и жестко ответила: - Не повышайте тон, молодой человек. Ваша собака подбежала и укусила моего сына за руку! Мой сын просто играл! - Это ложь! – выкрикнул Марко со злыми слезами на глазах. – Ложь! Ханна как могла спокойно произнесла: - Тише, Марко. Взрослые люди так себя не ведут. Расскажи нам, как все было. Мальчик всхлипнул и громко отчеканил: - Мы играли впятером. Я случайно попал мячом в Киффе. Случайно, правда! Он побежал ко мне, хотел ударить. Он уже замахнулся, и тут на него прыгнул Лучик. Я не хотел, чтобы он это делал! Киффе встал и собирался ударить Лучика, но я оттолкнул его. Тогда он закричал на меня и убежал домой. Это все, честно! Лия, нахмурившись, спросила: - Ты сказал нам всю правду? - Да! Женщины переглянулись, одновременно что-то поняв. Ханна тихо пробормотала: - Выходит, ваш сын соврал вам. Это он первым начал драку. - Выходит, что так. - Что вы будете делать? Соседка смерила долгим взглядом насупившегося мальчика, потом собаку и поджала губы. - Я не буду жаловаться. Рану мы уже обработали, врач сказал, что никакой опасности нет. – Ханна облегченно выдохнула про себя. – Но если такое еще раз повторится, я молчать не буду. Исключительно из уважения к вам, Ханна! Она развернулась и схватилась за ручку двери, нервно дергая ее на себя. Словно бы что-то вспомнив, женщина обернулась и, глядя прямо в глаза Ханне, процедила: - И еще. Держите свою собаку на привязи. Громко хлопнула дверь, и повисла тяжелая тишина. Марко отвернулся и сделал пару шагов по направлению к лестнице, когда раздался холодный голос. - Стой. Он сжался и нехотя вернулся, боясь встретиться взглядом с матерью. - Марко, ты понимаешь, что происходит? Мальчик озадаченно моргнул. - Лучик укусил Киффе, зачем ты спрашиваешь снова? - Я не про это, Марко. Он ведь не в первый раз укусил человека. - Да, - тихо ответил Марко. – Это четвертый. Я считал. Ханна едва слышно повторила: - Четвертый…. Помнишь, о чем мы договорились, когда вы только его принесли? Не будете справляться – отнесете туда, где взяли. Марко вскинул голову и затараторил: - Но как же, мамочка! Как отнести! Он же наш, наш Лучик! - Марко… - Я не дам ему уйти! Или… или я уйду вместе с ним! Ханна возмущенно всплеснула руками: - Что ты говоришь, глупый! Мальчик неуклонно помотал головой: - Я не глупый. А он наш пес. Он просто любит меня и пытается защитить. Лучик ни разу не укусил без причины.       Женщина сдвинула обувь сыновей и присела прямо на полку рядом с псом. Она устало потрепала его по золотистой голове. Марко сел рядом на подстилку Лучика и, не церемонясь, поднял его тяжелую морду, положив к себе на колени. Лучик широко зевнул, показав ряд белых зубов, и принялся кататься с бока на бок, уворачиваясь от щекочущих его рук мальчика. Видимо, ему это доставляло некоторое неудобство, но он лишь облизывал руки хозяина, не пытаясь укусить. - Видишь? Он хороший, - пожал плечами обернувшийся к матери Марко. – А Киффе сам виноват. Ханна демонстративно подняла руки, показывая, что она здесь не при чем, и встала, поправив юбку. - Мы не скажем отцу, Марко. Но это был последний раз, договорились? Мальчик посерьезнел и сразу же кивнул в ответ. - Ты в ответе за него. Еще один подобный случай – и мы попрощаемся с Лучиком, как бы мы ни любили его. Женщина ушла в гостиную и зашелестела какой-то книгой. В тишине дома слишком громкими показались раскаты грома на улице. Марко потрепал пса за ухо и потянулся за висящим над ним поводком. - Пойдем, пробежимся?       Успокаивающий голос Марко затих. Яри сосредоточенно смотрел на свои руки, сомкнутые в замок, и коротко уточнил: - Значит, Лучик начал бросаться на людей? Марко стрельнул в него коротким взглядом. - Он кусал только тех, кто желал мне зла. Говорю ведь, он любил меня. А как еще может защитить хозяина пес? Барабанщик задумчиво кивнул и провел пальцем по капле, стекшей со стакана, где раньше была налита его кола. - Петри он тоже защищал? Вокалист опустил глаза. - Нет, только меня. Брат быстро потерял к нему интерес, поэтому о Лучике заботился только я. Отец, как и обещал, не вмешивался в его жизнь, а мать лишь помогала его кормить. - Я все же не понимаю, к чему ты ведешь. Пес, который любил только тебя… Что должно было случиться, чтобы ты с такой горечью о нем вспоминал? Марко исподлобья взглянул на друга и тихо произнес: - Ты сам ответил на свой вопрос. Только вряд ли понял это. Яри непонимающе сдвинул брови, но уже через минуту бросил бесплодные попытки догадаться. - Продолжишь? Друг смерил его долгим взглядом и, наконец, разомкнул губы. - Да. Но мне нужен еще кофе. Яри махнул рукой официантке. Бляшка лежащего на столике ошейника тускло отражала холодный свет лампы.       Вечер четверга подходил к концу. Главе семьи Сааресто внезапно дали выходной в пятницу и супруги решили устроить пикник на берегу озера неподалеку. Замаринованное по фирменному рецепту мясо уже ждало своего часа, а Ханне приходилось то и дело отгонять от холодильника с прочим продовольствием две любопытные и вечно голодные мордашки. Наконец, она устала и отослала братьев в гостиную к отцу, разбирающему бумаги с работы.       Марко, расчесывающий густую шерсть Лучика, представлял, как завтра запустит на воду корабль, который сделал сам из дощечек, оставшихся после ремонта. Эта мысль настолько радовала его, что он сам не заметил, как заулыбался. Петри озадаченно взглянул на брата: - Ты чего улыбаешься? - Завтра корабль запущу, настоящий, деревянный. - Откуда он у тебя? – недоверчиво нахмурился старший мальчик. - Сам сделал. Помнишь, ты видел? Петри вдруг вспомнил, что его брат и в самом деле почти неделю что-то мастерил себя на кровати, но из-за учебы так и не удосужился узнать, что он там сделал в итоге. Теперь он нетерпеливо подался вперед. - Покажешь?! Марко хитро улыбнулся, отложил щетку и побежал наверх в комнату. Райко отложил документы, тоже заинтересовавшись поделкой младшего сына.       Через минуту мальчик спустился, едва не споткнувшись о рюкзак брата, как всегда валяющийся около лестницы. В руках он нес нечто, по форме и правда напоминающее если не корабль, то большую лодку с парусом. Марко важно поставил свою игрушку на пол и сел рядом, облокотившись спиной на вальяжно развалившегося пса. Петри схватил лодку и хмыкнул, внимательно осмотрев ее со всех сторон: - Не думаю, что он поплывет. Развалится от воды скорее. Ты не знал, что клей размокает в воде? Марко мгновенно сник, но старался не показать виду и фыркнул: - А мой поплывет! Он волшебный! Петри закатил глаза и отвернулся: - Опять твои выдумки. И когда ты повзрослеешь, совсем еще мелкий. Волшебных кораблей не бывает, Марко. Райко взмахнул рукой, обрывая разгорающийся конфликт. - Хватит тебе, Петри. Дай-ка мне посмотреть. Тот протянул ему поделку и насмешливо хмыкнул: - Разве он поплывет, пап? Отец покрутил в руках самодельную лодку. Конечно, не поплывет. Но ведь это поделка его сына! А он, как достойный родитель, должен помочь своему ребенку. Райко наклонился к сыну и важно ответил: - Отличная работа! Я горжусь тобой. Но чтобы он поплыл, нам нужно зарядить его магией, верно? Марко восторженно кивнул, внимая словам отца со всей детской наивностью. - Давай я помогу тебе. Сделаем так, чтобы он пережил долгое-долгое путешествие и приплыл обратно. Сейчас достану волшебные гвозди только… Мальчик вскочил на ноги и радостно повернулся к брату: - Видишь, он волшебный! Папа сказал! Сейчас он сделает его еще лучше. - Он это делает, чтобы ты завтра не разревелся, когда твой волшебный корабль развалится на куски в воде, - обиженно заметил Петри. - Неправда! Снова ты врешь! Ты просто завидуешь, что сам не умеешь делать такие корабли! - А вот и не завидую! Такие безделушки любой детсадовец сделать может, сам видел! Марко зло покосился на брата и прокричал: - Папа никогда тебе не помогал! Ты всегда все делаешь один! Петри почувствовал закипающую в нем злобу. Он осмотрелся по сторонам и зацепился взглядом за лежащую на столе самодельную лодку. Раньше, чем брат успел опомниться, он схватил поделку и со всей силы кинул на пол. Марко охнул, хватаясь за голову. Корабль, его прекрасный корабль, над которым он сидел ночи напролет, теперь превратился лишь в груду бесполезных деревяшек! - Что ты сделал… Старший брат пнул ногой одну из дощечек и заметил: - Так он выглядит даже лучше. Это было последней каплей в терпении Марко. Он засопел и толкнул мальчика, опрокидывая его на пол. Тот ойкнул, ударившись локтем о ножку столика, но быстро встал и, пока младший брат не видел, подбежал к нему, уже собираясь ударить его в ответ… В крике слились голоса Марко, Петри и вбежавших на шум родителей. - Нет! - Лучик! Пес, бросившись наперерез, прыгнул и повалил Петри на пол. Тот закричал, пытаясь закрыть лицо от обезумевшей собаки. Лучик яростно рычал, снова и снова кусая руки, которые когда-то принесли его в этот дом. Райко подбежал к сыну, схватил пса и кинул его на лестницу. Тот громко завизжал от боли и убежал наверх в комнату детей. Ханна упала на колени рядом с Петри, зажимающим горло окровавленными руками. Кровь текла, не переставая, ковер был навсегда испорчен багровыми пятнами. Марко вытирал слезы и надрывно шептал: - Я не хотел, мама… Я не хотел… Отец, едва удерживая воющего от боли сына, крикнул жене: - Вызови скорую! Быстро! Ханна, как в тумане, поднялась на ноги и, хватаясь за стены, побрела на кухню. - Быстро, Ханна! Петри выгнулся, судорожно гребя руками и оставляя красные отпечатки на полу. Райко прижал к себе тело сына, словно в молитве шепча: - Скоро приедет врач, обещаю. Тебе станет легче. Ты ведь не боишься докторов? Ты никогда их не боялся. Марко содрогнулся, случайно встретившись с безумным взглядом брата. Он отполз назад, прижимаясь к дивану, и беззвучно заплакал. Еще никогда ему не было так страшно.       В кафе стало намного тише. Марко молча уставился в пустую кружку, переживая снова тот день и боль брата. Яри прижал ладони к губам и лишь пытался принять эту историю. Он готов был поспорить, что даже Олли не знает об этом. - Марко? – Осторожно обратился он к другу. – Прости. Я не мог даже догадываться… Теперь понимаю, почему ты не хотел говорить. Это… Это ужасно. Тот лишь задумчиво кивнул в ответ, поставил кружку на стол к пяти таким же и наигранно бодро хлопнул руками. - Ну что, идем? Мне кажется, мы и так изрядно засиделись. Та милая официантка битый час сверлит нас взглядом. Яри обернулся и с сожалением понял, что друг прав. Не только девушка, даже повар проявил к ним любопытство. - Идем. Кинув прощальный взгляд на старенький кондиционер, барабанщик отправился вслед за Марко. На улице стало чуть прохладнее, откуда-то даже доносился свежий ветерок. Появившийся словно из ниоткуда гомон птиц слегка успокоил Яри. На парковке уже раздался писк сигнализации и звук открывающихся дверей. Марко хлопотал у автомобиля, протирая стекло какой-то тряпкой. - Это ведь не конец? – раздался за его спиной голос барабанщика. Марко на мгновение замер и начал тереть с удвоенной силой. - Нет. Это еще не конец. - Тогда я жду. Мужчина прогнулся в пояснице, сощурившись, посмотрел куда-то вдаль и махнул рукой, указывая внутрь. - Садись. - Марко?.. - Садись. Яри послушно уселся, закрыв дверь. Марко устроился рядом, оставив дверь открытой. Он запрокинул голову вверх и прикрыл глаза. - Нам повезло, скорая приехала уже через пару минут. Дежурили где-то неподалеку, видимо. Врачи осмотрели Петри, но я не слышал, что они сказали. Его забрали с собой, родители, разумеется, поехали с ним. Я был оставлен на попечение бабушки. Через пару дней они вернулись, сказали, что с братом все будет хорошо. Но позже я ночевал у него в больнице и случайно подслушал разговор врачей. Они говорили, что мой брат был в шаге от смерти, спасло лишь то, что отец вовремя оттащил пса от Петри. - Значит, Петри выздоровел? – спросил Яри. Марко недоуменно покосился на него, и тот вдруг покраснел и смущенно пробормотал. – Да, конечно… Глупости говорю, только видел его недавно. - С Петри все было в порядке. Да, он провалялся там месяц или больше, не помню. Но даже так он все равно оставался сильнее меня и нередко умудрялся врезать мне здоровой рукой. Яри усмехнулся и тут же тихо спросил: - А Лучик? Его наказали? Марко помрачнел и вытянул перед собой ошейник. - Да… Наказали…       Еще с утра у Марко все не заладилось. Во время завтрака он умудрился пролить на себя чай, из-за чего срочно побежал наверх переодеваться. Из-за этого он опоздал на школьный автобус, и пришлось добираться самому. Повезло только в том, что первым уроком была физкультура, и опоздавший мальчик списал все на то, что задержался в раздевалке.       Просидев два урока, как на иголках, он не выдержал и попросил учительницу по английскому языку отпустить его, ссылаясь на внезапно заболевший живот. Добрая женщина услужливо предложила проводить его к медсестре, на что Сааресто лишь мило улыбнулся и сказал, что найдет дорогу самостоятельно.       На улице стояла ранняя осень. Погода была настолько хороша, что в обычный день Марко скинул бы ненавистные учебники и бросился в лес гоняться за белками. Но не сегодня. В глубине души его что-то очень тревожило. Он буквально чувствовал приближающуюся беду, но не мог сказать, откуда она придет. Посмотрев по сторонам, Марко принял единственно верное решение – идти домой.       Дороги оставались пустынными весь путь вплоть до дома. Ощущение наступающей бури гнало его вперед, под конец мальчишка бежал изо всех ног, остановившись лишь за углом дома, чтобы перевести дыхание. Он сделал было шаг вперед и тут понял, что ему не понравилось. Лучик не встретил его около дома. Пусть он пришел раньше, но пес всегда безошибочно определял хозяина за версту. Он должен был его встретить… но не сделал этого.       Марко тихонько пошел по тротуару около забора и увидел автомобиль отца, стоящий на выезде. Задняя дверь машины была открыта, хотя даже издалека слышалось урчание двигателя. Отец дома? И почему машина заведена?       Входная дверь распахнулась, и из дома вышла Ханна. Она несла какой-то отрезок ткани, выражение ее лица напугало Марко. Женщина обернулась около калитки и вздрогнула, столкнувшись лицом к лицу с младшим сыном. - Марко? – Она быстро спрятала испуг и нахмурилась. – Почему ты не в школе? Прогуливаешь? - Что случилось, мама? Ханна сделала вид, что не понимает, о чем говорит ее сын. - Случилось? С чего ты взял? Мы… Мы решили убраться в машине. Она прошла мимо Марко и начала быстро застилать тканью задние сидения. - Ты не ответил. Почему ты не в школе? - Занятия отменили, миссис Карлайнен заболела, - без зазрения совести соврал Марко. Его мать тоже лгала ему, он чувствовал это. Но сильнее этого было лишь ощущение надвигающейся беды. - О, бедняжка. Ну, раз ты уже свободен, может, пойдешь, поиграешь? Например, с Томасом. - Мы не дружим с Томасом, ты забыла? Лучик укусил его. Женщина вздрогнула и натянуто улыбнулась: - И в самом деле, забыла. Извини, солнце. Я хотела бы… - Ты уже все, Ханна? На пороге дома стоял Райко с натянутым поводком в руках. Марко сжался. Лучик! Он слышал его скуление, слышал скрежет когтей от усилий вырваться из ошейника, ставшего ему капканом. Мальчик бросился к калитке: - Лучик! Мужчина с внезапным испугом посмотрел на жену. Та быстро кивнула и села рядом с сыном, сильно сжимая его лицо в руках: - Послушай, Марко, ты уже взрослый мальчик. И должен понимать. Ты не можешь больше следить за псом, он стал угрозой! - Он никогда не был угрозой! – Завопил Марко, пытаясь вырваться из таких нежных раньше рук матери. Теперь они держали его крепче цепей, крепче поводка Лучика. - Ты видел, что он сделал с твоим братом! Ты любишь его, Марко. Я тоже любила. Пока он не попытался убить моего сына. - Он не хотел убить! Он лишь защищал меня! – Надрывно кричал мальчик, не сдерживая боли. Всегда улыбающиеся голубые глаза помутнели от слез, его трясло от страха за друга. - Лучик!       Мальчишеский крик прозвучал на всю улицу. Ни один не пришел на помощь. Даже птицы замолкли, спрятавшись в тени деревьев. Казалось, весь мир отвернулся от одного плачущего ребенка. Пес глухо завыл внутри дома. Он рванул на улицу к своему маленькому хозяину. Райко едва удерживал мечущегося пса и принял единственное решение. Крик Марко прозвучал одновременно с визгом Лучика, получившего удар в живот взамен на преданность. Пес тяжело захрипел и повис на поводке. Глава семейства схватил его за ошейник и потащил к калитке. - Что вы хотите с ним сделать?! Лучик! Лучик! Марко обессилено висел на руках у матери. На слезы уже не было сил, он лишь протягивал руки к своему другу. - Лучик… Пожалуйста… Пес из последних сил рванулся вперед и под крики отца, выпустившего из содранных до крови рук поводок, кинулся к Марко. Тот последовал его примеру и взбрыкнул, вырываясь из рук матери. Ханна закрыла лицо руками, не в силах сдержать рвущиеся всхлипы. Она тихо плакала, глядя, как ее сын прижался к Лучику и судорожно гладил его густую золотистую шерсть. - Не отдам. Никому не отдам. Райко нервно стер кровь с рук тряпкой, найденной в багажнике, и подошел к жене. Та в ответ на его вопросительный взгляд только сжала губы и отвернулась. Мужчина положил руку на плечо Марко. - Ты должен понять, сын. - Я ничего не хочу понимать. - Это для твоей же пользы. Лучику нужно уехать, пока не стало слишком поздно. - Поздно для чего?! – гневно воскликнул Марко, оборачиваясь к отцу. Тот лишь опустил голову, оставляя вопрос без ответа. - Заканчивайте прощаться. Марко неверяще поднял голову. На миг его руки ослабли, и Райко дернул за поводок, принуждая пса идти за ним. Мальчик, как был на коленках, пополз за ними. - Нет, нет, нет! Он вскочил на ноги и, схватившись за ошейник, изо всех сил потянул его на себя. Лучик заскулил и прижался к земле, чувствуя, как воздух уходит у него из легких. Райко устал сражаться с сыном и одним движением оттолкнул его от собаки. Ошейник, не выдержав натяжения, глухо щелкнул и остался лежать в детской ладошке, а мужчина, на миг пошатнувшись от внезапной свободы, затолкал пса на заднее сидение, заботливо укрытое тканью пару минут назад, и, не глядя, уселся за руль. Ханна закрыла уши от надрывного крика мальчонки. - Лучик! Пес заскреб лапами по заднему стеклу, протяжное скуление доносилось из-за закрытых окон. Райко нервно нажал на газ и сорвался с места, увозя беснующегося пса вдаль. Марко взвыл зверем и побежал за автомобилем, тщетно вытягивая руку вперед. - Лучик! Он бежал и бежал, потеряв по пути один из сандалий, чувствуя, как камни и осколки стекол на дороге врезаются ему в кожу. По щекам текли злые слезы, злые от того, что он не смог защитить друга, когда тот столько раз спасал его самого. Марко споткнулся о непонятно откуда взявшуюся ветку и упал, проехавшись щекой по дороге. Он так и остался лежать на земле, тихо скуля от собственной беспомощности. Автомобиль вдалеке свернул налево и исчез среди домов, увозя куда-то далеко все еще воющего пса. В исцарапанной руке мальчика крепко был зажат разорванный ошейник с красиво выгравированным именем «Лучик».       Тишина, повисшая в салоне, не казалась неуместной. Марко тихо вел автомобиль по пустой дороге и видел перед собой призрак той машины, которая когда-то давно увезла его собаку. Яри, отвернувшийся к окну, пытался совладать с эмоциями. Он дотронулся до переносицы двумя пальцами и пробормотал: - Извини. Барабанщик быстро потер глаза, сделав вид, что убирает какую-то соринку. Марко равнодушно пожал плечами. - Ничего. Яри с молчаливого согласия друга взял в руки ошейник и дрожащими пальцами провел по вытертым буквам. Его внимание привлекли четыре выемки на ремешке. Он вопросительно посмотрел на Марко, тот кивнул. Следы детских пальцев, изо всех сил сжимающих полоску кожи… Барабанщик едва слышно спросил: - Ты больше… больше ничего о нем не слышал? Марко отрицательно покачал головой. - Нет. Мы никогда не говорили о нем после этого. Я вообще не разговаривал с родителями довольно долгое время, переехал к бабушке. Благо, она жила около школы, так что я ничего не потерял.… Я никогда больше не видел Лучика. И даже не знаю, что они с ним сделали – выпустили или усыпили. Скорее всего, второе. - То есть ты просто забыл все и решил жить дальше? - Я никогда не забывал об этом. – Сурово ответил Марко, смерив ледяным взглядом друга. – Но что мне оставалось делать? Около месяца я протаскался по больницам, залечивал содранную кожу на теле и лице. А затем снова пошел в школу. - Шрамы на щеке..? - Угу. Пара минут благословенной тишины. Яри тихо хмыкнул. - Что еще? - Вспомнил, как ты переехал к родителям, когда затеял это все. Ну, с группой. Как же ты помирился с ними? Марко косо улыбнулся и выдохнул: - Это уже совсем другая история. Думаю, на сегодня хватит и одной. К тому же, нам осталось ехать не больше часа.       Стрелка на спидометре стремительно поползла вверх. Ветер, залетая в открытое окно, больно стегал по лицу, выбивая раз за разом всю боль, скрытую там, внутри. Марко на мгновение взглянул на лежащий перед ним ошейник и как бы невзначай провел пальцами по железному кругляшу с буквами.       Дорога впереди продолжала петлять среди сосен, когда внезапно они свернули на развилке и выехали из просеки, оказавшись посреди широкого заливного луга. Заходящее солнце, когда-то давшее имя верному другу, позолотило начинающую желтеть траву. Тяжелые колосья засветились и казались издалека густой золотистой шерстью, шерстью цвета Лучика.