ToG: Рождение

Неясное гудение разбудило меня. Я медленно поднялся с каменистого пола. Повертел головой, осматриваясь. Вокруг было сумеречно. В нескольких сотнях метров от меня виднелась стена высотой несколько десятков метров, украшенная барельефами. На них были изображены исполинские фигуры антропоморфных созданий, сюрреалистичные пейзажи и чудовища, даже близко не похожие на людей. Между изображениями из стены торчали огромные лампы, своим светом разгоняющие здешний сумрак. Вдалеке виднелись ворота. К ним вела дорога, идущая вдоль стены. За стеной вдалеке виднелся фиолетовый столб света, идущий от земли и поднимавшийся ввысь. Его сердцевина была настолько яркой, что казалась ослепительно белой. От этого луча отлетали шары того же цвета, что и столб. Они разлетались в темном небе, озаряя его мягким фиолетовым светом. Повернувшись к стене спиной, я увидел скалистую местность уходящую вдаль. Если бы не небо над головой, подумал бы, что оказался в какой-то пещере. Правой рукой задумчиво потер лоб. Последнее, из того что я помню, это как лёг спать. Не понимаю. Как я здесь оказался? И где собственно это “здесь”? Еще раз посмотрел на небо. Оно озарялось лишь фиолетовыми шарами, плывущими по воздуху от столба. Звезд не было. Оглядел себя. Джинсы темного цвета, кроссовки, рубашка светлых тонов, зеленая кофта с молнией и капюшоном. Моя обычная повседневная одежда. Вот только помню, что кофту я точно снимал. Бросил, то есть повесил ее на спинку кресла. Да и в обуви привычки по дому расхаживать не имею. Носки и трусы тоже оказались на месте. Пошарил по карманам. Студенческий билет, кошелек, проездной, ключи, телефон. Телефон не включался. Я попытался отсоединить аккумулятор, но даже крышка, закрывающая его, не поддавалась моим усилиям. Кнопка включения вообще не нажималась. Сначала подумал, что она сломалась, но боковые клавиши тоже были словно влитые. Попытался подцепить ногтем защитную пленку. Безуспешно. Внимательно оглядел телефон. Вроде бы мой, вот только царапин маловато. Достал кошелек. Вынул сторублевую купюру. Света было маловато, тем не менее, главное я увидел. Буквы и цифры на ней были размыты, да и изображение здания и памятника не особо четкое. Словно кто-то по памяти пытался воспроизвести купюру. Получился не особо удачный муляж. До этого вся окружающая меня действительность виделась, словно во сне. Чувства были притуплены. А теперь паника начала быстро подниматься во мне удушливой волной. Убрав кошелек с банкнотой в карман, ощупал тщательно кофту. Цвет и текстура как у моей, вот только материал точно не тот, не то ощущение. И вообще, только сейчас прочувствовал всю чуждость одежды сидящей на мне. Бред. Этого не может быть! Я вновь достал убранный телефон. Присел. Взял небольшой камень и остервенело стал колотить им по телефону. Примерно с пятого удара телефон раскололся. Ожидаемо внутри никаких микросхем не оказалось. Все литое из пластика, если это конечно пластик. Муляж. - Ха-ха-ха, - я истерично расхохотался. Ничего не понимаю. Кто и зачем сделал муляж моих вещей и отправил сюда? В сердцах закинул осколки копии моего телефона куда подальше. - Эй! Ау-у-у-у! Есть кто-нибудь! – прокричал я. И лишь когда стихло эхо от моего крика, понял, как глупо я поступил. Мало ли кто здесь может обитать. Разом стало очень неуютно. Словно кто-то бесконечно огромный посмотрел на меня. И еще это гудение непонятно откуда идущее. Решил побыстрее покинуть это место. Развернулся и потопал в сторону стены. Но дойти я не успел. - Надо же какой странный у нас гость, - раздался в моей голове голос. От неожиданности я споткнулся и упал. Завертел головой в попытках понять, откуда идет звук, хотя был полностью уверен, что слова возникли у меня в голове. - Я здесь. Нет нужды бояться меня, дитя, - и хоть голос вновь возник у меня в голове, сейчас я отчетливо ощутил в какую сторону нужно смотреть. Хозяин голоса шел с правой стороны стены по дороге из каменных плит. Ростом он был пониже меня, где-то метр шестьдесят, может метр семьдесят. Передвигался очень плавно. Некая скользящая, нечеловеческая грация была в его движениях. Когда он приблизился ко мне на расстояние метров семи, я смог разглядеть его подробнее. Темно-индиговый комбинезон с высоким воротником, но без рукавов сидел на нем как влитой. В руках его был желтый посох, оканчивающийся с обоих концов сине-зелеными шарами. Да. Самое главное. Чуть не забыл сущую мелочь. Он был кем угодно, но точно не человеком. Гладкая, матово-белая кожа без единой поры, словно фарфор. Голова была похожа на кроличью, с такими же длинными как у зайца ушами, стоящими торчком. Ни глаза, ни носа, только длинная, черная, узкая прорезь полумесяцем. Руки с тремя пальцами. В тыльные стороны ладоней и в передние части стоп были толи врезаны, то ли вплавлены круглые, выпуклые линзы бирюзового цвета. - Приветствую тебя в Башне, дитя. Меня зовут Хеадон. Я – Хранитель первого этажа Башни, - торжественно произнес¬¬ он. Голос все также возникал у меня в голове. Он что, телепат?! - Встань и представься, дитя. Не стоит подобному тебе валяться на земле. К своему стыду, только сейчас понял, что все это время так и не поднялся. Быстро вскочив, стал отряхиваться. Слишком суечусь. Слишком много лишних, дерганых движений. С другой стороны кто бы вел себя иначе в такой ситуации? Мрачное, таинственное место и нечеловеческое создание, транслирующее тебе в голову свои мысли. Трудно тут остаться спокойным! - Звать меня…э-э-э… Кирилл, - чуть спутанно ответил я и зачем-то добавил, - Студент я. Не знаю, как тут оказался. - Вот как, - Хеадон стал задумчиво обходить меня по дуге. Я старался не терять его из виду, медленно поворачиваясь вслед за ним. Наконец он остановился. - Но ты врешь мне, дитя, - наконец вынес он окончательный вердикт. От его слов я вздрогнул, они звучали как приговор. - Я не дитя, - стараясь скрыть страх, выразил я свое возмущение и продолжил, - я не лгал тебе. Действительно не знаю, как здесь оказался. - Ох, дитя. Если взберешься на вершину, спустись потом сюда, к старику Хеадону. Я побеседую с тобой о времени, возрасте и вечности, - вслед его словам в моей голове раздался мягкий смех. Я помотал головой, избавляясь от остатков смеха. - Меня действительно зовут Кирилл. И я студент. Вот даже студенческий могу показать. Надо? – как мог иронично поинтересовался я. Хеадон задумчиво покрутил посох в руках, а потом отпустил его. К моему удивлению шест так и продолжал крутиться в воздухе, тогда как в черной прорези, видимо заменяющей Хранителю рот, что-то мелькнуло. На миг я почувствовал себя как под рентгеном. - Занятно-занятно. Тебе действительно звали Кириллом, но это было до того как ты умер, - наконец произнесло это существо. - У-у-мер? – от страха я даже заикаться стал. - Да. - Но я же сейчас живой! - Это лишь значит, дитя, что ты заново родился. И тебе не представить, какой парадокс это событие породило. - У меня осталась память о своей жизни. Разве после смерти я не должен был все забыть? - Вот в этом и парадокс, дитя. Я точно помню, что отправлял тебя дальше. Признаться честно, сначала я принял тебя за одного из Кузнецов. - Ты отправлял меня? Зачем? - О! Я вижу, тебе интересен ответ на этот вопрос, и ты горишь желанием получить его, дитя. Но, к сожалению, я не могу развеять твое невежество, - Хеадон развел руками в сторону. - Почему? – мне начинали надоедать словесные игры этого кролика. - У тебя нет имени. Умерев, ты потерял право, называться Кириллом. Родившись же в Башне, тебе никто не дал нового. Поэтому ты и оказался тут, а не этажом выше, - в голосе Хеадона звучало довольство. - Ладно. Хорошо. Тогда я называю себя Кириллом. Теперь ты ответишь на мой вопрос? - Не так быстро, дитя. У тебя нет имени, значит, ты не можешь давать имена. Пустота не порождает звук, слово не возникает из ничего. Будь иначе, вселенная была бы другой. - И что ты предлагаешь? - хмуро спросил я. - Я могу дать тебя имя, а потом ответить на вопросы. Нет, этот кролик точно надо мной издевается. - Вот только, дитя, есть одно “но”. - Всегда есть “но”, вздохнул я. Хеадон задрал свою остроконечную заячью голову к небу. И не глядя, схватил, крутящийся все время нашего диалога, посох. После чего уставился на меня глазом с белой радужкой, появившимся в прорези. Значит все-таки не рот. - Ты родился в Башне. Ты избран. Но у тебя нет имени, и есть память. Нестандартная ситуация, а значит, в соответствии с Договором, я могу сам принять решение. Хм? Так какое же решение мне принять? Честное слово, последнее предложение меня шокировало. А потом я сжал кулаки. Меня взбесило, что какой-то белый кролик смеет решать мою судьбу. - Хм, слабое и трусливое дитя наконец-то решило показать норов? – эти его слова смогли быстро остудить мой пыл, в них была угроза, к тому же звучали они непосредственно в моей голове. Несколько минут мы простояли в тишине, нарушаемой лишь редким капанием воды и едва слышным гудением. - Что же. Ответь мне, чего ты хочешь, дитя? – неожиданно спросил меня Хеадон, и в голосе его звучала неприкрытая торжественность. Ха! Какой глупый вопрос! Конечно же, я хочу домой! В свой родной город! Нафиг не сдались мне такие приключения! - Домой. Все чего я хочу сейчас, это вернуться домой, – уверенно ответил я. - Твое желание можно исполнить. На вершине Башни ты найдешь путь домой. Что еще за башня, которую он постоянно поминает? Впрочем, потом узнаю. Главное я теперь знаю, как вернуться домой. Взобраться на башню. Звучит не очень сложно. Хотя, возможно она очень высокая и в ней много ступенек. Тогда восхождение может затянуться на несколько часов. Может даже пару дней займет. Ха, я тряхнул головой, выгоняя посторонние мысли из головы, нет такой башни, на которую не смог бы подняться русский человек. - Иди за мной, - сказал Хеадон мне. Мы отправились к стене. Приблизившись к ней вплотную, Хеадон взмахнул посохом, и из стены выступили трехметровые двустворчатые врата, украшенные изображением пасти неведомого чудовища. - На каждом этаже Башни тебя будет ждать испытание. Пройдя его, ты сможешь подняться выше. Так. Еще оказывается какие-то испытания. Видимо за пару дней я не управлюсь. И судя по тону этого кролика, за неделю мне на эту башню тоже не взойти. - И много этажей у башни? – спросил я наиболее интересующий меня вопрос. - Не башни, дитя, а Башни. Прояви хоть каплю уважения к месту, в котором родился. М-да. Не нравится мне то, как он произнес это “Башня”. Видимо я здесь надолго. - Хорошо. Так сколько этажей в Башне? - Ответ на этот вопрос, как и на все остальные, ты найдешь на вершине Башни. Там есть все, что только можно представить. Бесконечное знание и безграничная мудрость, неземное богатство и божественное могущество. Сила и власть. Бессмертие и красота. Все ждет тебя там. На вершине. Его речь не произвела на меня ни капли впечатления. Такое ощущение, что тебе впаривают залежалый товар по цене супердорогой новинки. Чую подвох. - Знаешь, Хранитель. Все эти речи оставь другим. Скажи главное, я смогу оттуда вернуться домой? Хеадон некоторое время опять смотрел на меня неотрывно. - Да, - раздался в моей бедной голове его голос. - Тогда давай сюда свое испытание, - мне уже все это надоело. Я ожидал, что он возмутится таким моим тоном, но к моему удивлению, Хеадон указал посохом на появившиеся врата. - У тебя нет имени, хоть ты и избран. Без него тебе не взойти на следующий этаж. Если сможешь пройти этот тест, я дам тебе имя, чтобы ты смог продолжить восхождение, отвечу на часть твоих вопросов и перенесу тебя выше. Как щедро с его стороны. Даже как-то странно. Он показался мне весьма прижимистым кроликом. Что же это за испытание такое? Может оно опасно для жизни? Впрочем, что это я, нарисованная на воротах пасть, говорит сама за себя. - Так что за тест? Убить какое-нибудь чудовище? А пооригинальней ничего придумать нельзя было, - я, конечно, храбрился, не дай Бог в этом тесте монстру завестись. - Не бойся, дитя, - усмехнулся Хеадон, - я не даю непосильных испытаний. Ворота после его слов стали открываться. За ними был мрак, в котором нельзя было что-либо рассмотреть. - Этот тест называется “простой лабиринт”. Суть испытания элементарна. Ты заходишь в лабиринт, бродишь по нему. Находишь выход. Проходишь через него. Вот и все. Как видишь ничего сложного. - Там наверняка должно быть чудовище. Какой лабиринт без чудовища? - Если хочешь, можешь не проходить испытание. Оставайся на этом этаже. Только учти, кроме нас с тобой, здесь еще есть много интересных и голодных созданий, - ехидно добавил Хеадон. - Я не о том. Если там есть чудовище, то мне нужно оружие. Иначе это будет нечестно. - Заберись на вершину, прежде чем говорить со мной о чести и бесчестии, - жестко осадил меня Хеадон. – Я сказал, что не даю испытаний, которые нельзя пройти. На тесте не будет никого, кроме тебя и лабиринта. Твой выбор. Пойдешь ты выполнять испытание или нет? Я ничего ему не ответил. Закрыл глаза. Сделал пару вдохов и выдохов. Открыл глаза и вошел во врата.

***

Ворота закрылись за человеком, а потом быстро и суетливо растворились в стене. Хеадон оскалился, сделал несколько шагов от стены и взмахнул посохом. Тотчас же потолок первого этажа изменился. Появились лестницы уходящие куда-то вверх. Площадки, просто плывущие в воздухе. И двери, бесчисленное множество дверей. Хранитель задумался, задрав свое лицо вверх. Сложно описать мысли столь древнего создания, чей разум отличен от разума смертных. Хеадон мог одновременно обдумывать как что-то целое, так и части этого целого. По большому счету он не видел разницы особой между большим и малым. Воспринимая, скорее не размер, а удаленность связей, образующих нечто, от того, что единственное имеет значение. И хоть разум его был непредставимо могуч и непостижим для смертных, существовали вещи, довлеющие и над Хранителем. Правила и Договора. Первое порождало второе. Правила были даны тем, что поставило Хранителей по этажам. Любые действия Хеадона и подобных ему созданий, были ограничены ими. Договоры между жителями Башни и Хранителями были разрешены и допускались правилами при определенных условиях. Система большую часть времени работала без сбоев. Тем не менее, иногда происходили ситуации, не регламентированные ни Правилами, ни Договорами. И тогда Хранитель первого этажа получал право действовать на свое усмотрение. Одной из обязанностей Хеадона было выбирать из жителей Башни участников восхождения. «Избранные» – так они себя называли. Немногие могли оценить всю иронию этого слова. Избранные слуги, избранные рабы, избранные шестеренки того исполинского механизма, который представляла собой Башня. Выбирая участников, Хеадон руководствовался двумя критериями. Силой желания и полезностью Башне. Прямо вмешиваться в происходящее на этажах, Хранители могли лишь при особых условиях, четко описанных в правилах. С другой стороны ни что не мешало выбирать Хеадону тех, чьи действия в будущем будут полезны Башне. И конечно были еще Договоры. В Башне весьма часто, по меркам бессмертного создания, возникали ситуации, когда прямое вмешательство Хранителей было невозможно или нежелательно, а делать что-то было надо. Такие форс-мажоры решались посредством самих обитателей Башни, чаще всего, используемых втемную. Но иногда сложность корректирующего воздействия была столь высока, что использовать должным образом непроинструктированного исполнителя было вредно и опасно. Вот тогда Хранитель и шел на контакт, меняя услуги на услуги. Одной из таких услуг, было обязательство Хеадона выбрать участником восхождения жителя Башни, указанного лицом, заключившим сделку. Само собой об этой возможности не распространялись. И обязательствами Хеадона во всей Башне владели немногие. Нарушались ли при этом Правила? Вовсе нет. Ведь если выбор определенного жителя, будет куплен некой услугой, полезной Башне, то и сам участник становится нужным. Именно одно из таких обязательств и было недавно задействовано. Могущество Хранителя должно было перенести выбранного участника на второй этаж. Вот только избранный, оказался на первом. Кто или что вмешалось в действия Хеадона? Ответ один – Башня. Гудение, разлитое в пространстве, более ни чем не сдерживаемое обрело форму и обратилось в смех, тихий и пробирающий до дрожи. Он все нарастал и нарастал, пока не перерос в оглушительный хохот. Шинсу вибрировало в такт этому звуку. Те, кто воспользовались обязательством Хеадона, не понимали одной простой вещи. Сущей мелочи, неправильно трактуемой многими. Башня способна сама открыть свои двери перед теми, в ком она нуждается. Хохот резко прекратился. На этаж Хеадона пришла тишина. Вот только зачем Башне столь нелепое создание? Слабое и трусливое? Скованное цепями. Правда, цепи эти не столь надежны как на других. Возможно в этом и смысл? Хеадон перевел свое внимание на стену, в которой исчезли врата. Здесь, на первом этаже испытывается не сила и могущество участника. Не его ум. Хитрость и ловкость значения тоже не имеют. Может удача? Нет, не она. Хеадон дает лишь такие испытания, которые выводят за предел сил, ума, ловкости, удачи. Каким бы сильным не был участник, для него будет подобран тест, где его силы окажется не достаточно. Каким бы не был участник умным, испытание окажется слишком сложным. Возможно, значение имеет храбрость? А из чего она проистекает? Из страха? Из невежества? Из безумия? Исток не важен. Здесь испытывается желание. Желание стать сильнее, умнее, ловчее. Желание обладать чем-то редким и ценным. Желание мстить. Желание любить. Желание найти потерянное, и желание потерять надоевшее. Желание обрести тайное сокровенное знание, и желание забыть нечто постыдное. Лишь сила желания участника проверяется в испытании первого этажа Башни, в которой есть все. В прорези заменяющей Хеадону то ли рот, то ли глаза промелькнуло нечто серое. Если зашедший в лабиринт сможет выйти, Хранитель позволит ему идти дальше. Если же нет, что же, значит, желание человека вернуться домой оказалось слабым и никудышным.