Our December

Честер сегодня встал ни свет ни заря. Все вещи он собрал еще вчера, к поездке давно все было готово, а он к шести утра мог спокойно ехать в аэропорт. Однако быть там они решили в десять, так что у Чеза, с учетом пути и того, что в этот раз они до аэропорта едут на его машине и ему собирать этих обалдуев по всему городу, оставалось целых полтора часа, которые он никак не мог придумать, куда деть. Немного походив по дому, он сел на диван. Честеру хотелось включить плазму, но пульта бедняжка так и не нашел, поэтому, психанув, просто стал к окну – чем не телевизор? Вокалист смотрел, как мимо его дома медленно едут редкие машины, проходят соседи с собаками, прогуливаются молодые мамочки с колясками и спешащие в школу дети. Эта картина придавала безмятежности и спокойствия, заполняя все вокруг дымкой, приостанавливая ход времени. Спустя некоторое время Чез перестал обращать внимание на тех, кто маячит за окном, в его голову лезли мысли, которые так хотелось отогнать. Настроение у Беннингтона понемногу скатывалось в никуда и он, навернувши еще один кружок по дому, остановился у книжного шкафа. Засунув руку за одну из книг, Чеззи Чез выудил пачку сигарет, грустно смотря на нее. Пару секунд неистовой борьбы в его голове кончались, и он достал сигарету из давно заныканной пачки. Обхватив ее тонкими губами, Чез вынул из кармана зажигалку, ту, что символизировала его победу над вредной привычкой, и поджёг ей конец сигареты, затягиваясь. Как смешно. Этой зажигалкой, зажигалкой, которая была словно медаль за победу, он вновь возвращает себя к исходной. Дым заполнил легкие, окутывая их притворным теплом, лживым и ненастоящим, но Честеру было плевать на это – главное, что тепло сейчас. Он не знал, что творится в мире, что делается в его душе. Он уже потерял себя за тысячами одинаковых масок, за вечной беззаботностью и глупой непосредственностью. Всегда старался не унывать, мол, посмотрите, у меня все хорошо, я счастлив, у меня все есть и ничего не надо. А на самом деле надо. Беннингтон выпускает струю дыма в потолок и вновь затягивается. Глубоко, до боли и несдерживаемого желания закашляться. Медленно идет на кухню и стряхивает пепел в раковину. В их доме пепельницы под запретом. Мысли не отогнать, они продолжают ворошить душу и убивать изнутри, так зачем терпеть? Опираясь руками на столик возле крана, он смотрит в окно на свой задний двор. Ухоженный газон, качели и бассейн – все как надо, все как принято. Разве не об этом он мечтал? Нет. Тишина звенящим эхом давит на грудь, проникая везде. Слишком глухо, ни единого звука и это отравляет воздух. На улице нет его детей, жены, которые в это время в основном резвились на полянки у окна – вся его семья были «жаворонки», в отличие от него, истинной «совы», человека, чья стихия - ночь. Хороший отец, примерный семьянин, любящий муж. Ха. Очередная маска. Он словно на цепи, его сдерживает собственное бессилие, он не знает, что с этим делать – бежать некуда, да и поздно. Казалось, что он совсем не там, где должен быть, совсем не там, где его место. Без вопросов, конечно же, он любит свою семью. Дети. Дети – счастье, смысл жизни, радость. Жена – умница, красавица, отличнейшая женщина, одна из тех, кто красив не только внешне, но и внутренне. Талинда любящая, понимающая, добрая и отзывчивая, настоящая женщина с некоторыми капризами и претензиями, но не напрягающая. Лучшая из тех, что он встречал, подарившая уют и спокойствие. Но сейчас он понимал, с сожалением, но понимал, что не любил ее никогда, что на самом деле, это просто привязанность, восхищение, обожание, что хотите, но не любовь, нет. Сейчас Честеру сложнее, чем когда либо, его голову разрывают мысли, ненужные, глупые, и это не очень хорошо, но он рад, что в тур группа едет раньше, еще до того, как Талинда с детьми вернутся с отпуска. Он уверял ее, что все в порядке, и она может продолжать отдыхать, что все хорошо, он сам справится, не спалит дом и соберет вещи, что не нужно приезжать, как Анна, ее подруга и жена Майка, раньше. Честер опять затягивается. Майк. Их семьи и судьбы слишком тесно переплетены, как, собственно, и с остальными согруппниками, но с ним особенно сильно, словно они части единого целого. Майк полная его противоположность – сдержанный, уверенный и все продумывающий во всех сферах жизни. Настоящий лидер, тот, на ком держится Linkin Park и сам Честер, тот, кто опора и почва. Никогда не дающий сбоя, всегда расточительный и не поддающийся на провокации. Даже если он шутит, он шутит умно, попадая не в бровь, а в глаз, озаряя присутствующих своей улыбкой. Он бывает разным – до безумия беззаботным и веселым или сосредоточенным и серьезным, Чез изучил его вдоль и поперек за пятнадцать лет, чувствуя, как никого другого. Если спросить вокалиста, кто его лучший друг, он не задумываясь, ответит, что Майк. А остальные одногруппники никогда не обидятся, потому что видят, что эти двое слишком плотно и глубоко связаны, что они не могут друг без друга. Честер не может без Майка. И сейчас он признается себе в этом, признается в том, что возможно… Затяжка. Беннингтон смотрит на часы и думает, что пора выезжать. Ничего, что так рано, ему больше не хочется оставаться дома. Он не знает, что нашло на него тогда. Он просто не мог сдержаться. Он не знает, что было бы, если Брэд не вошел бы. Но ведь поцелуй ничего не значит, да? Честер решает молчать об этом и надеется, что и Шиноде хватит ума не заводить разговор. Выпускает дым через ноздри и тушит окурок, проталкивая в сливное отверстие. Его жене не стоит знать, что он курил. Честер еще раз обходит дом, проверяет, все ли двери закрыты, все ли на местах, все ли в порядке и вновь останавливается у книжного шкафа. Берет пачку сигарет и кладет в карман, только после чего забирает чемодан, стоящий в коридоре и выходит за дверь. Выходит другим человеком. Никто не должен знать о его хандре, временной слабости, он никому не покажет, что на душе. Щелчок замка. Он запирает себя настоящего дома, вновь нацепляя беззаботную маску.