Our December

- МАТЬ ВАШУ, ГДЕ Я?! – с дикими воплями из деревянного, одноэтажного дома вылетает полуголый блондин в одних штанах. Парень бежит по снегу босыми ногами, схватившись за голову. – ГДЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, МАЙК? Честер выбегает за калитку, скоро пересекая отряд из сидящих на скамейке бабушек, все так же крича ругательства на родном языке. Он осматривается – все настолько белое, что режет глаза. От холода его бросает в дрожь, а шок отходит и он понимает, что у него дико болит голова. - Из дома Надьки выбежал. Вот шлюха-то, – покачала головой бабка, сидящая на краюшке скамейки. Она пристально вглядывалась в певца. - А глянь, глянь-ка, Петровна, какой он худющий, - толкает ее другая пожилая женщина с ярко красными волосами, выглядывающими из-под пестрого платка. – Наркоман наверно. Беннингтон тем временем прибывал в неебическом шоке. Он крутился вокруг своей оси, бежал то вперед, то назад, пытаясь как-то определить свое местоположение. - Чез! Чез, какого хрена ты выбежал на улицу? – бегущий в этот момент блондин резко скользит на замерзшей лужице и, если бы не сильные руки, схватившие его, он бы въехал носом прямо в лед. - Я обыскался тебя, – более спокойно выдыхает тот. - Глянь, как он его поднял, – округляет глаза женщина, сидящая ближе к серединке. Вообще на лавочке их было четверо – в середине самая крупная бабушка, которая занимала места, как две сидящие справа от нее, и была, вероятно, их «вожаком». Она молча наблюдала, пока не говоря и слова. Слева от нее сидела еще одна женщина. - Голубые наверно, - говорит худющая бабуля в вязаном платке. - А чего это они говорят на таком странном языке? Повисла тишина. Если в этот момент кто-нибудь из сидящих на скамейке одел бы слуховой аппарат, то мог бы услышать, как у всех четверых щелкали счеты в мозгах. - Пришельцы. – Подвела итог «вожак» - Стой, Федоровна, я запуталась. Кто же они тогда? – недоумевала все та же худая бабка. - Так чего тут не понятного? – предводительница посмотрела на нее, как на умалишенную. – Это пришельцы-наркоманы нетрадиционной сексуальной ориентации, переспавшие с Надей. - Точно. Как я могла не догадаться? – без доли сарказма, а с искренним восхищением произнесла ее собеседница. Тем временем Майк рассказывал Честеру, что он проснулся в доме, рядом с ним. Решив пойти и найти кого-нибудь живого, он так и не отыскал никого, а когда вернулся, то даже Чеза уже не было. Вот он выбежал на улицу, потому что знал, что тот может натворить всякой фигни. - Парни! – из калитки выбежала рыжеволосая. Она улыбнулась соседкам. – Здравствуйте. - Здравствуй, Наденька, – женщины улыбнулись в тридцать два уже не имеющихся зуба. Девушка быстро прошла мимо них, идя к рокерам. - Шлюха. - Ребята, где вы были? Я уже испугалась, что вы опять себе приключений на свои задницы. - Опять? – обреченно спрашивает Честер, смотря то на Шиноду, то на Надежду. - Ты ничего не помнишь? - она переводит взгляд на рэпера. – А ты? - Я тоже, - брюнет пожимает плечами, слегка удивляясь обращению на «ты». - У-у-у. Ясно, – она грустно вздыхает. – Идем в дом, а то простудитесь. - А где мы? – оба следуют за ней - В Негореловке. - Где? - Деревня такая. - А как мы тут очутились, ты нам расскажешь? – жалобно спрашивает Чез. - Придется, – компания заходит в дом, оставляя недоумевающую стайку соседей, в минусовую температуру стойко сидящих на скамейке, недоумевающе рассуждать – кто и с кем спит, зачем, как, в каких позах и опасны ли эти пришельцы.