Всё могло измениться

Я плакала, первый раз я не стыдилась того что плачу у кого-то на глазах. Я даже не понимала, что плачу, уткнувшись ЁнДо в грудь, я просто выпала из жизни в этот момент. Говорят, что когда дашь боли голос, то станет легче, но мне не было. Пустота, тишина, которая оглушала уши. Только сейчас я понимаю, что на улицы стало очень холодно — Пойдем, — ЁнДо обнял меня за плечи, помогая встать. Ноги не слушались, я все еще всхлипывала. — Аккуратно, не торопись, — говорил ЁнДо, как маленькому ребенку. ЁнДо не оставил меня и в женском туалете, плотно закрыв дверь. — Ремонт! — крикнул ЕнДо, когда в дверь стали тарабанить возмущенные девушки. Я хотела умыться, но я просто смотрела, как вода текла сквозь пальцы, внезапно, ноги ослабли. — Тихо, тихо, — поймал меня ЁнДо. — Ын Сан, ты меня слышишь, посмотри на меня, — требовал парень, но я не могла открыть глаза — Голова кружится, — вздохнула я, даже говорить было сложно. В голову резко ударила сильная боль. Больше я ничего не помню, провалилась в пустоту. — Ын Сан, ты меня слышишь? — услышала я откуда-то издали. Еле-еле открыв глаза, кашель рвется из груди. Так холодно, что зубы играют дробь, ЁнДо сидел на краю кровати — Где… — кашель не давал говорить. — Тихо, — затормозил меня ЁнДо. — Врач запретил тебе говорить. Где ты успела пневмонию прихватить Чхве Ын Сан? — строго спрашивает ЁнДо, я потупила взгляд. Я сама не могу понять, откуда взялась это болезнь