Одна опасная игра

      Перемирие. Часть вторая       – Ты принёс книгу? – спросила Сьюзен, не потрудившись отвести взгляд от той, которую читала в данный момент. Она с лёгкостью почувствовала бесшумное появление ПиттЧая, стоило только тому забраться в комнату через окно.       – Её не было.       Сьюзен захлопнула книгу и в замешательстве взглянула на собеседника, недовольно подняв бровь.       – Я определённо просила её придержать, точно помню, – произнесла она так, будто слова могли изменить ситуацию.       – Верно, – не стал спорить ПиттЧай и кивнул. – Библиотекарь забыл.       Девушка подозрительно прищурилась:       – Уверен, что это не ты забыл?       ПиттЧай отрицательно покачал головой с таким видом, будто его обвинили в совершении самого гнусного преступления. Не то чтобы он ничего подобного никогда не совершал, но кому приятно выслушивать обвинения? И неважно, справедливые они или нет.       – О, нет, Сьюзен. – ПиттЧай достал из-за пазухи книгу. – Видишь? У меня есть доказательство. Той, которую ты хотела, не было, поэтому я принёс другую.       – И о чём же она? – нерешительно спросила Сьюзен. Кто знает, что именно любит читать этот только начинающий свою карьеру ассасин.       – Книга о завязывании и развязывании узлов, – объяснил ПиттЧай.       Сьюзен моргнула:       – Пособие для циркачей, которые учатся высвобождаться из цепей и верёвок?       Молодой человек кивнул, уселся рядом со Сьюзен на кровать и передал книгу.       – Возможно. Я подумал, это полезное умение.       Сьюзен подняла брови, листая книгу.       – Я так понимаю, что практиковаться мы будем друг на друге?       ПиттЧай моргнул.       – А что ещё делать? Не похоже, что ты страстно желаешь сыграть в шахматы.       Сьюзен не смогла сдержать смешок, вспомнив его бесплодные попытки разобраться в игре. И дело вовсе не в том, что ассасин не мог запомнить правила. Просто было в них что-то, что искривлённый, блестящий, словно осколки разбитого зеркала, разум ПиттЧая не мог уловить. И это чрезвычайно раздражало его.       – В чём дело? – спросил он слегка сконфуженно.       Сьюзен покачала головой:       – Ты забавный, когда пытаешься играть в шахматы.       ПиттЧай поначалу озадаченно склонил голову, но через несколько секунд очнулся от раздумий.       – Что ж, думаю это справедливо. Ты забавная, когда злишься. И когда общаешься с детьми. И когда отпугиваешь монстров кочергой. И когда бросаешь гневные взгляды, – он ухмыльнулся. – Я особенно люблю твои гневные взгляды.       Девушка смущённо на него посмотрела, слишком сильно сбитая с толку, чтобы злиться. Но это чувство уже было на подходе.       – Хоть что-нибудь во мне тебя не забавляет? – спросила она.       ПиттЧай задумчиво сжал губы, перебирая в голове воспоминания.       – Когда читаешь, ты очень скучная, – выдал он в итоге.       Сьюзен закатила глаза.       – И это мне нравится, – добавил он запоздавшую мысль. – Как ты закатываешь глаза.       Внучка Смерти фыркнула. ПиттЧай и это обожал, но всё же решил не ставить Сьюзен в известность.       – А что ты ненавидишь больше всего на свете, Сьюзен? – спросил он наугад, лишь бы сменить тему, которая – ПиттЧай был стопроцентно уверен – с минуты на минуту грозила стать опасной. Не то чтобы он обычно против, но прямо сейчас у него не было настроения защищаться.       – Кроме тебя? – парировала Сьюзен.       – Да.       Девушка в задумчивости прикусила губу.       – Скорее всего… скорее всего, я ненавижу тот факт, что независимо от того, как сильно я стараюсь, у меня никогда не получается полностью стать человеком. Я никак не могу преодолеть отметку «практически».       – Я полностью человек, но точно так же отличаюсь ото всех, как и ты, – указал ПиттЧай.       – А может, и сильнее, – сухо подметила Сьюзен. – Но что насчёт тебя? Что ты ненавидишь больше всего?       Молодой человек наклонил голову влево.       – Наверное, когда меня игнорируют. Ненавижу, когда меня не признают или… забывают. – Он ухмыльнулся. – Это и скуку.       – Понимаю, – кивнула Сьюзен, соглашаясь с его словами. – Это тебе подходит.       – О, чуть не забыл! – воскликнул ПиттЧай. – С Ночью Всех Пустых, Сьюзен. – Было видно, что он чрезвычайно доволен собой, из-за чего девушке захотелось поднять одну бровь или обе.       – И тебя также. – Сьюзен покачала головой и сухо рассмеялась.       – Что?       – Я только что поняла: мы столько знакомы, а я даже не знаю твоего имени.       – Нет, знаешь, – произнёс он слегка смущённо, – ПитТчай.       – Не фамилию, имя.       – Оу, – молодой человек задумался так, будто не произносил его слишком давно и потому практически забыл. – Джонатан, – медленно сказал он в итоге и усмехнулся: – Меня зовут Джонатан ПитТчай.       Это было вполне обычное, абсолютно нормальное имя. И оно совершенно не ассоциировалось с тем сумасшедшим ассасином (всё ещё на практике), который сидел рядом с ней.       – Приятно познакомиться, Джонатан ПитьЧай, – серьёзно ответила Сьюзен, протягивая руку. Ну, возможно, «приятно» – не совсем подходящее слово, но она решила, что отступать уже некуда. – Я Сьюзен Сто-Гелитская.       Молодой человек ответил на рукопожатие, его глаза – чёрный и обычный – смеялись на свой манер (пусть и выглядели устрашающе).       – И мне приятно, мисс Сто-Гелитская, – вежливо ответил ПиттЧай. Вдруг он на мгновение изменился в лице, обдумывая возникшую мысль, после чего скривил губы в задорной ухмылке. – Сьюзен! Тебе нужно нарядиться ведьмой.       – Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Сьюзен.       – На глупый бал-маскарад, который ты так ненавидишь. Я знаю, что ты хочешь пойти в чёрном, и костюм не должен быть вычурным или громоздким. Тебе лишь шляпы не хватает.       Сьюзен задумчиво склонила голову:       – Возможно, я так и сделаю. К тому же, ведьмы, по большому счёту, очень практичны.       – Я ни разу не имел с ними дело. Какое упущение. – ПиттЧай грустно покачал головой. – Может быть, однажды мне выпадет возможность устранить одну из них.       Сьюзен притворилась, что ничего не услышала.       После многочисленных связываний/развязываний, взаимных подшучиваний, выпитых чашек шоколада, нескольких партий в шахматы, одной долгой прогулки и похода в магазин (уже в одиночестве) Сьюзен обнаружила себя на бал-маскараде, а на её беспокойных волосах (они просто никак не могли утихомириться) красовалась маленькая остроконечная шляпа. Стоя в дверях, девушка нерешительно огляделась и чётко осознала, что больше никто, кроме неё, не пришёл без партнёра. Она тяжко вздохнула, шагнула в зал и моментально затерялась в толпе.       На сей раз не было никакого ужина (слава богам) – лишь танцы (а теперь проклятие на их головы), и Сьюзен совершенно не собиралась принимать участие в этом мероприятии. Она никак не могла понять, зачем ей необходимо здесь присутствовать, но хозяйка вечера была себе на уме и не принимала ответ «нет». Герцогиня (в настоящее время ведьма) убедилась в этом на собственном опыте.       – Здравствуйте, мадам, – раздался у неё за спиной очаровательный голос. Из-за брошенного в ответ гневного взгляда подошедший было мужчина попятился и в итоге исчез в толпе.       – Добрый день, мисс. Заинтересованы ли вы в танце? – спросил другой мужчина через минуту.       – НЕТ, – отрезала Сьюзен. Бедняга сглотнул и тоже исчез.       – И что же такая прекрасная девушка, как Вы, делает в полном одиночестве?       Герцогиня закатила глаза:       – Не танцую.       – А хотели бы?       Сьюзен развернулась и посмотрела на мужчину:       – Нет. Я не хочу танцевать.       – О, да ладно вам…       – УХОДИТЕ. ПРЯМО. СЕЙЧАС.       Мужчина отстранённо кивнул.       Сьюзен не понимала, почему многие люди, которые приходят на приёмы с парой, хотят танцевать с кем-то ещё и постоянно меняются партнёрами.       Девушка отвергла ещё пятерых человек, пригласивших её на танец, но когда подошёл шестой, она не выдержала и раздражённо воскликнула:       – ХОРОШО! ХОРОШО, я потанцую с вами. Вы счастливы? Я вообще похожа на ту, с кем хочется танцевать?       Бедный Лорд (о, для него это было лишь началом самого ужасного в жизни дня, поверьте) едва не забрал приглашение назад, но как любой джентльмен (точнее, истинный джентльмен) остался верен своему слову и протянул Сьюзен руку.       – Мне всё ещё было бы приятно составить Вам компанию на одну или две песни. Или на половину одной. А может, лишь на несколько аккордов, если пожелаете.       – Отлично, – проворчала Сьюзен. Во всяком случае, в течение этих нескольких мгновений ей не придётся говорить «нет» каждые пять секунд. Слово «утомляет» и близко не подошло к обозначению её состояния во время постоянных отказов.       Девушка приняла протянутую руку, и Лорд повёл её в танце, быстро подстроившись под ритм музыки. Он, по иронии судьбы, нарядился ассасином – в изящные чёрные одежды. И, чтобы немного выразить свою неординарность, на голову надел цилиндр.       Сьюзен чувствовала себя очень неловко, когда сбивалась с ритма во время танца, а её партнёру было и того хуже. Ни один из них не знал толком, куда именно смотреть, и они оба обнаружили, что окружающая их обстановка невероятно интересная. В конечном счете, они сдались и посмотрели друг другу в глаза, поскольку из-за постоянных попыток избежать взгляда партнёра, у них начали затекать шеи.       – Извините! – искренне воскликнула Сьюзен, в третий раз наступив Лорду на ногу.       – Если хотите, мы можем выпить пунша, – предложил он, на самом деле мечтая помассировать отдавленный палец, не нарушив при этом правила приличия. – Всё происходит далеко не так, как я предполагал, – заметил он, нервно оглядываясь по сторонам, и взял с подноса небольшой бокал. Сьюзен сухо рассмеялась.       – Таковы балы в реальности, – ответила она. – Скучные, неловкие… – девушка махнула рукой, как бы говоря «и так далее».       – Я Эдвин Фуллер, – сказал Лорд, протягивая руку. – И я редко танцую. Извините, что заставил вас наступать мне на ноги.       – Сьюзен Сто-Гелитская, – ответила она. – И я вообще не танцую. Разве что в виде исключения. Извините, что отдавила ноги.       – Да я не против, – улыбнулся Эдвин.       Сьюзен повернулась к чаше с пуншем и налила немного напитка – лишь на один глоток – в бокал. Невозможно угадать, какими вкусовыми качествами обладает тот или иной коктейль, поэтому девушка была приятно удивлена, попробовав не просто хороший, а очень хороший пунш. Сьюзен наполнила бокал до краёв и, когда повернулась к Эдвину, удивилась, никого не заметив.        «Что ж, этого следовало ожидать, – подумала она и вздохнула. – Я ведь ему все ноги отдавила. Вот и сбежал, бедняга».       В итоге Сьюзен решила просто дождаться окончания вечера. Она успела отказать ещё восьми потенциальным партнёрам по танцам, справедливо рассудив, что такой поступок как-никак лучше того, через что ей уже пришлось пройти. Секунды растянулись в часы, и девушке было невыносимо скучно.       – Привет, Сьюзен! – раздался бодрый высокий голос.       Сьюзен резко развернулась и с удивлением заметила непонятно откуда взявшегося Джонатана ПиттЧая – он приближался к ней, непринуждённо засунув руки в карманы. Молодой человек выглядел немного слишком весёлым, а его щёки слегка покраснели – явный признак того, что он находится в весьма приподнятом настроении. Сьюзен сузила глаза.       – Что ты уже успел натворить? – спросила она. – Ты выглядишь так, будто только что вернулся с задания.       – У меня сегодня выходной, – спокойно ответил он.       – Тогда почему ты так «светишься»? – ПиттЧай вместо ответа небрежно пожал плечами. – И что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Сьюзен, осознав, что, скорее всего, так и не добьётся ответа на первый вопрос. – Ты же знаешь, что тебе не следует здесь находиться.       – С кем ты танцевала?       – С лордом по имени Эдвин, – ответила девушка.       – Значит, вы знакомы? – Ей показалось, или в голосе ПиттЧая и правда проскользнул слабый намёк на… на что-то? Оно явно там было, но этому «что-то» тяжело было дать какое-то точное определение. Может быть, отчаяние? Похоже, но не совсем – не настолько глубокое и более мягкое. Сьюзен могла его вообще не уловить, если бы не слышала голос ассасина так часто, как ей приходилось. А также там было небольшое вкрапление чего-то ещё, но девушка так и не смогла понять, чего же, ведь его голос слишком уж отличался от остальных.       – Нет, – возразила Сьюзен. – Не знакомы. Мы просто немного поговорили, а потом он исчез. Он показался мне достаточно милым, но мы толком не знакомы.       – Оу, – недобро улыбнулся ПиттЧай.       – Но всё-таки, что ты тут делаешь?       – Я просто гулял, вспомнил о тебе и решил вытащить с бала. Извини, что я без костюма. Единственное, что пришло мне в голову: вором быть невероятно противно, а эти полоски такие… унизительные. Ты не хочешь заглянуть в «Заупокой»?       – ПиттЧай, – сухо произнесла Сьюзен, – я бы с превеликой радостью, но меня отсюда не…       – Тебе позволят уйти.       – С чего бы это? – прищурилась она, подозревая что-то нехорошее.       – Я сказал хозяйке вечера, что мы встречаемся и я собираюсь сделать тебе предложение. Поэтому она просила передать, что ни капли не обидится, если ты уйдёшь.       Сьюзен моргнула. Это же чертовски умно. Они столько времени провели в попытках выдать её замуж (кто бы знал, зачем), поэтому не смогут упустить такой шанс и не поспособствовать его осуществлению.       – Хочешь сказать, что я могу идти?       – Если ты, конечно, не желаешь остаться…       – НЕТ! – воскликнула Сьюзен. – Точнее, да, я буду очень и совершенно, чрезвычайно счастлива покинуть это место так быстро, как только смогу.       – После Вас, Сьюзен, – довольно усмехнулся ПиттЧай.       Девушка сняла с головы маленькую ведьмовскую шляпу – единственную деталь своего костюма (чёрные одежды Сьюзен носила постоянно) – подбросила в воздух и направилась к выходу. Покинув здание, она радостно улыбнулась и глубоко вдохнула свежий (по Анк-Морпоркским меркам) ночной воздух. Было поздно, было темно, а она была свободна и очень хотела закричать от радости. Но Сьюзен этого не сделала, а просто запрокинула голову назад и вздохнула. Луна осветила её неестественно бледную кожу (особенно на фоне чёрного наряда), из-за чего та потусторонне засияла. Волосы девушки развевались возле её лица, словно дул несуществующий ветерок, и походили на какой-то редкий сорт белого шёлка. Сьюзен развела руки в стороны, словно приглашала в объятия лунный свет. ПиттЧай усмехнулся, наблюдая за наслаждающейся свободой девушкой.       Вдруг Сьюзен повернулась к нему.       – Куда ты хочешь отправиться? Чем хочешь заняться? – серьёзно спросила она.       – А на что ты готова? – поинтересовался ПиттЧай и скрестил руки на груди, не переставая очаровательно ухмыляться.       – На всё, чего пожелаешь, – ответила внучка Смерти. – Ты вытащил меня оттуда, ПитьЧай. Эта ночь – твоя. У нас есть время до рассвета.       ПиттЧаю моментально пришли на ум тысячи разнообразных идей. Мысли настолько быстро сменяли друг друга, что его голова едва не взорвалась. Но молодой человек привык к подобному состоянию.       – Кочерги, – выдал он в итоге.       – Что? – недоверчиво спросила Сьюзен.       – Хочу дуэль на кочергах. Без повязки. А потом я постараюсь выяснить, правда ли то, что у тебя есть летающая лошадь или нет. А потом, – ПиттЧай усмехнулся, – мы пойдём в «Заупокой», и я попытаюсь тебя напоить.       – О нет, только не это, – простонала Сьюзен.       – Ты ведь сказала, что развлечения выбираю я, – напомнил он.       – Сказала. Хорошо, тогда сначала дуэль. Но если ты снова повредишь моё запястье, то я вырву твоё сердце и съем.       Сьюзен много размышляла о том, как контролировать поступки ПиттЧая, и решила, что лучше всего использовать те же методы, которые безотказно действовали при воспитании Твайлы и Гевейна. Нужно просто припугнуть их каким-нибудь зрелищным, жестоким и весьма болезненным наказанием. Такое детей на самом деле не пугает, но всё же действует. Девушка не была уверена, что эффект продержится до самого конца дуэли, но попытка не пытка.       – В таком случае мне придётся быть очень… осторожным, – ответил ПиттЧай, затем чёрной тенью метнулся к Сьюзен, схватил за руку и побежал в сторону дома Гайтеров, если это можно назвать бегом, конечно. Это больше походило на скольжение сквозь воздух. Ассасин перемещался из тени в тень, на секунду задерживался на границе света, прежде чем скользнуть в очередной тёмный участок. Он без каких-либо видимых усилий тянул за собой Сьюзен, словно котёнка, и, как выяснилось, совершенно не запыхался, когда они наконец добрались до дома. Девушка наверняка сказала бы что-нибудь во время «прогулки», но была слишком сильно растеряна.       – Я возьму кочерги. – ПиттЧай отпустил руку Сьюзен и растворился в тени. Девушка хотела было что-то ему сказать, но опоздала на пару секунд.       – Он гиперактивен сегодня, – пробормотала Сьюзен.       – Правда? – задумчиво спросили у неё за спиной. Герцогиня резко развернулась. Как он мог так быстро управиться? – Я и не заметил.       – Дай мне кочергу, ПитьЧай, – проворчала она.       ПиттЧай усмехнулся:       – О, Сьюзен. Ты никогда не расслабляешься, верно?       Молодой человек кинул Сьюзен одну кочергу, а вторую оставил себе. Стоило только девушке поймать оружие, как ПиттЧай метнулся к ней, и через несколько мгновений раздался мелодичный звон от столкновения одного металла с другим. Такой обычный и дешёвый материал, как правило, не может издавать настолько чистый и красивый звук, но ведь это не просто какой-то там кусок железа, которым пытались ткнуть, парировать удар или даже ранить друг друга два человека. Этому железу посчастливилось участвовать в дуэли, и не в какой-то там обычной потасовке, а в дуэли двух невероятно талантливых существ. Даже сами боги с величайшим интересом наблюдали за этой прекрасной полуночной схваткой. И если уж она не сможет изменить устоявшиеся взгляды на использование предметов для ведения домашнего хозяйства, то больше ничто не справится.