That just, just won't come down

Флешбекнем, господа. Несколько месяцев назад Я очнулся от притупленной боли, сжимавшей внутренности в тугой комок за грудиной. Как будто кто-то душил… Знакомый голос, очень тихо, как будто из-под воды… звал меня. Посилившись, я никак не мог вспомнить, кому он принадлежит, пока он и вовсе не угас. А я проваливался все глубже. В безвольном онемении увязая в потоках, что, подобно песни сирен, завлекали вглубь… порывистей... Холодный пласт, накрывший куполом сверху, накапливал мощь, стремясь раздавить. Я… утонул? Глаза… Открыть глаза. Вдох-выдох… Вдох… Все верно… Вода – всего лишь страх из ушедшего детства. Мои недавно переломанные ребра все еще сжимает тугая повязка, оттого так нелегко дышится. Голос – должно быть, Рин… Стена-картонка разделяет наши комнаты. Накинув легкую рубашку и скрыв столь ненавистные бинты, тыльной стороной ладони вытираю проступивший склизкий пот со лба, - надо бы проверить, как там мелкий. Вроде бы же… звал? На мгновение задерживаюсь перед дверью, выравнивая дыхание – надо окончательно прийти в себя и ненароком еще и собой не напугать беспокойную блондинку. Чего ему не спится… -Ты хочешь успокоить мою душу? -Да. -Ты знаешь, что делать. Что это? Он с кем-то разговаривает? Пытаюсь прислушаться, но речи больше не слышу. Только одиночный звук, больше всего походящий на хлопок открываемой оконной створы, что подтверждает забежавший ветер, сквозняком прокравшийся из-под двери. Приоткрываю ее, тут же кидаясь вперед. Маленькое тельце так и застыло на подоконнике, выточенное из обманчивого лунного света… -Рин! - …но отнюдь не среагировало на мой голос. Только костяшки, со скрипом сжавшие вторую, все еще стоящую на месте створу будто стали белее. И это почему-то заставило остановиться, не давая два шага дойти. Последняя ниточка… И, будто для решимости, чуть подавшись назад, он отпускает ее, чтобы сделать шаг… вверх? Как зачарованный, я был готов поверить, что перед ним сейчас откроется лунная дорожка, но этого не случилось. -Акира… - настолько тихо и глубоко внутри меня, будто не размыкались его губы, не произносилось вслух. Срываюсь и успеваю ухватить его за плечо, затягивая обратно на подоконник, а затем – на мохнатый ворсистый ковер. Сжимаю его в своих, не побоюсь этого, теплых объятьях, и, наконец, различаю, насколько же он худой. Здесь и сейчас, не прикрытый ничем, не сокрытый под броней из чересчур легко воспроизводимых напускных эмоций… Так похожий на неотесанного, в чем-то оступившегося подростка, хоть он и учится лишь на курс младше меня… А ведь если задуматься, я даже не знаю, сколько ему на самом деле лет. Угловатость, подростковая женоподобность, так и не сломанный голос… В купе – легко вводит в заблуждение. И только взгляд… Сейчас - неосмысленный, тяжелый, давяще чужой и такой далекий. -Акира… Он разочаровался во мне. Никак не реагирую на это. Знаю, что бесполезно. Вновь легко подхватывая его на руки, опускаю в постель, скрывая под теплым пледом. -Акира? -Ничего не бойся и засыпай. Я побуду рядом. Да… Если бы я не был предупрежден раньше, что брат Иль Ре страдает лунатизмом, тут бы была четвертая мировая, не меньше. Но, если не ошибаюсь, последний «приступ» был настолько давно, что он уже не наблюдается даже у психолога. А так… Мало ли, что ему привиделось во сне, – успокаивал я себя. Но я ведь отчетливо слышал голос… За увлекающим разгоном вредных мыслей прочь, я и не заметил, как заискрилась утренняя звезда. Так и не заснув до самого рассвета, не сомкнув глаз и даже на мгновение не опустившись в благодатный полудрем, я развлекал себя тем, что рассматривал Рина. Как и обещал, я никуда не ушел, будто подтверждая это, временами касаясь его не такой уж и маленькой ладони. Если сложить вместе его и мою, то моя - крупнее всего на пару миллиметров. Незначительное, и, в общем-то, не говорящее ни о чем конкретном наблюдение. Разве что, на удивление тонкие, аристократичные пальцы... Я видел в одной из личных комнат рояль… интересно, он играет? А вот волосы… мне почему-то все время казалось, что он их красит. Как же я ошибался, хех. А еще, я теперь знаю, что они пахнут персиком и медом. Стрельнуть что ли шампунь, - вновь усмехаюсь про себя. Но только сомневаюсь, что мне – подойдет. Глядя же на его взъерошенную шевелюру, я теперь долго буду представлять первые лучи пробуждающегося Солнца, персик и нугу. Все это конечно безумно мило, но правда в одном. Нужно срочно начать откармливать этот скелет ерша! И начну я, пожалуй, сегодня же. Поменять ему что ли «диету»? А вообще, по-хорошему, пора бы уже закругляться. Помнит ли Рин, что вчера сам меня попросил остаться, - ну, опустим момент с моей собственной инициативой... И не менее важно - при каких обстоятельствах это случилось? Говорят, что сомнамбула совершенно не в курсе, что совершила в таком вот состоянии. «Бессознательно, хотя и весьма логично». И есть мнение, что это обстоятельство может даже снять вину с такого вот человека, соверши он преступление… И, лично я, проснувшись, не очень бы обрадовался присутствию парня в своей кровати… А что, прибить и не заметить - сослаться на очередной эпизод «луноходства». Мать вашу, да это ж гениально! Но так не охота выбираться из нагретой кроватки…Да и желание подшутить и тем самым хоть как-то восстановить навсегда утерянные за ночку нервные клетки – превозмогло прочее. Даже инстинкт по сохранению тушки. Просыпается. Разлепляет глаза. -Доброго утра, милый, - томно, с придыханием. Вздрагивает. О, этот ошарашенный взгляд… надо запомнить! Легкой нежностью провести по обнаженному плечу. Потянуться, как за поцелуем, опалив лишь дыханием. Недоумение… Паника? Шок? Зрачки расширяются, превращая радужку в еле видимый ободок. Главное, не заржать раньше времени. -Акира… А как ты… Неужели мы… -ну, ну? Я хочу больше экспрессии! Ну же!- Неужели я опять… Опять?!! Ступор–Сопор-Кома. Кажется, я завис. -Ха, да ты гонишь… - выдыхает с облегчением, откидываясь на подушку. - Напугал, зараза. И пусть это было беззлобно, но… -Опять? -Не люблю распространяться. -И все же? -Какого ты забыл в моей постели?! – в наглую переводит тему же, ну! -Ты сам вчера пригласил. -Помню. Какого хрена ты до сих пор? Так тяжело было убраться, как только засну? -Претензии по качеству исполнения обещаний принимаю только в письменном виде, по четвергам. -Акира… -Если ты помнишь это, то может помнишь и то, что было «до»?! -Помню. Спасибо. Спасибо, что спас жизнь. -Какого хуя… И как же лунатизм?!! – теперь в полном недоумении уже я. И возмущению нет предела! Я-то тут, понимаешь, надумал… -Сексомния, если быть точнее. - Хренась… Лунатик-сексоголик? -Ну, приблизительно так. - И многих ты?... -Залез на одного парня. Он, как и ты имел неосторожность засыпать рядом. А потом и просто имел. -А… -Театр окончен, акт доставлен. Не хочу об этом говорить. -Намек понят. -А прямой намек? -Понял, не дурак. -В этом я не был бы так уверен. Улыбки - улыбками, но сейчас пора бы стать предельно серьезным. И разобраться в кое-чем еще. -Голос… Когда я был за дверью, я слышал еще один голос. Здесь кто-то был? Или он мне показался? -Нет. -Нет? Что «нет»? Что это, Рин? Что это, черт тебя подери? -Очень старая история. Старое дерьмище. Уверен, что хочешь в него влезть? -Я уже втянут. -Так и выбирайся, пока не поздно. Могу подкинуть спасительной веткой по голове. -Ты только интригуешь. - Нет, предупреждаю. Это может иметь последствия. И для тебя тоже. - По крайней мере, я имею право знать, от «чего» спасал. Задумывается. Глубоко. И мне кажется, что проходит далеко не одна минута, прежде чем он, наконец, решится. -Я мало что о нем знаю, но когда-то его звали Айо. И он погиб из-за Шики. -Подожди… -Прежде чем перебивать и спорить, доказывать мне нереальность сказанного и отрицать существование зеленых человечков, выслушай. И я очень прошу, никакой жалости. Она уже просто – ни к чему. Она – не выносима. Мы сильные, понимаешь, сильные! -И каждый день, как подтверждение тому? -Да. -Итак? - Я и сам не верил, пока он не пришел ко мне в первый раз. И именно из-за него я сбежал из этого дома. Не из-за Шики, как ты наверняка мог подумать. Позорно скрылся, после очередной его попытки довести меня до суицида. Именно из-за него Шики приставил ко мне Казуи… После того, как Айо уже успел забрать моих родителей. -Тот, с кем ты… -Да… Я заметил, что даже просто присутствие кого-то еще, постороннего в доме отпугивало Айо. Спасала даже прислуга. И, интуитивно зная это, я всегда старался держаться чужих людей, по ночам обнимая игрушку и веря в ее одушевленность. Но после того, как его цель сократилась до замкнутого пространства - моей комнаты… Простое присутствие перестало спасать. И тогда я попросил его, а он откликнулся… Хотя и не верил. Как и ты - мне никто не верил… Просто маленький фантазер начитался страшных книжек. Но потом, в своем кабинете, пока рядом, всего через стенку, спала моя мама… сделал себе харакири отец. Не оставив предсмертной записки. С чего бы кончать с собой успешному человеку, которого никогда не одолевали муки совести? Ни перед детьми, ни перед первой женой, ни перед кем… А через пару дней, перерезав вены в гостевой ванной всплыла дочь нашей горничной… -Надеюсь, это не моя ванная? -… задержавшаяся после ночи с Шики, только невнятно хмыкавшему на известие о каждой из смертей. А ведь он для нее был чуть ли не богом… - Прости конечно… Но, может, это Шики и есть? И нет никакого Айо? Ведь он мог подстроить и смерть отца, стилизовав сепуку. И вены девушке порезать, тем более, внушив ей что-то. Бог, бля… Ну, это же очевидно… -Вот. Все так думали. Все. А он и не пытался оправдаться. -И? -Его забрала полиция. Но пока его содержали в КПЗ, задохнулась в собственной машине ничего не знавшая о его задержании мама. Надышалась угарным газом. Знаешь, включила мотор в гараже и навсегда заснула. Когда ее нашли, в ее ушах были наушники и все еще играл Radiohead. А через два дня состоялся их концерт, на который лежали так и не тронутые билеты. На нас двоих. Так и лежат… Вместе с авиабилетами. -Интересный выбор… эмм, прости… -Ее мать была англичанкой по происхождению, да и росла она на «родине», потому предпочтение – не удивительно. -Значит, оттуда и светлый цвет волос в вашей семье? – кивает. - Но знаешь, что забавно? Что просто удивительно? Тот самолет, на котором мы должны были лететь – разбился. Столкнулся с другим. Упал в океан. Никто не выжил. Никто. -Ну, а здесь кто-нибудь еще?.. -Да. Погибали. Дядя, который и унес «проклятую» катану отца в могилу - на этом настояла тетка, видимо, убоявшись за собственную жизнь, и двое типа-друзей Шики. Один из них, тот, что еще со школы, был в доме не более пяти минут и ведь успел повеситься. -Прям при входе что ли? -Да. -Я никогда больше не повешу куртку на «рога» у входа. - Верное наблюдение, - да, блядь, неужели? Точно не повешу!! - А второму заплохело на очередных похоронах... Они втроем вместе служили. Шики, Айо и он… Кажется, Ято. -Тоже самоубийство? - Он разгрыз ампулу с цианистым калием, которая была зашита в его щеку. -Может, случайно? Откуда она вообще там взялась? - Разведка, Акира, разведка. Они же все там служили. Разгрызть случайно? Не-ре-аль-но. -А у Шики что, тоже такая дура зашита? -Насколько знаю, была. Удалил, как перешел на гражданку. -Слабо верится, что таких людей отпускают. -Ну, тут вообще болото. Предпочитаю не лезть. - Но как смог выжить ты? Ведь столько времени прошло, столько возможностей было у этого Айо. Хорошо скрывался? - Нет. Просто смерть никогда не выходила за пределы этого дома. -Еще одно подтверждение теории о призраке, - ну просто выдыхаю я, - Почему же вернулся сейчас? - Так надо. Да и не думал я, что спустя столько времени… времени молчания… он объявится снова. Кажется, Айо принципиально важно забрать всех, кто хоть немного дорог Шики. - Так такое бывает, ну, чтоб ему был кто-то дорог? - Видимо, Айо думает, что да. Хотя ты даже не представляешь, насколько прав… -А нашего хуежника он решил оставить на десерт? -Если тебе так интересно, попробую спросить при следующей встрече. -Ты думаешь, он еще придет? -Не сомневаюсь. Ну, что сказать… Что сказать то… Лежу, уставившись в потолок, перебирая мысли, будто песчинки. Но, спустя небольшую, неловкую, но такую нужную паузу, Рин неожиданно продолжает. -Признаться, я и сам не верю в то, что это проделки призрака. Слишком абсурдно… жестоко, целенаправленно, изощренно. На такое способны только живые, только те, кто еще сам может чувствовать. Да и Айо – слишком реалистичен. Он осязаем, хотя я ни разу не пробовал даже кинуть хоть что-то в него. Как под гипнозом… Ты слышишь только его, ты видишь… И ты хочешь сделать все, что он говорит тебе. Но он мертв, Акира. Мертв. И даже прах его развеян. Я видел все своими глазами… -Когда успел? – все же, скептически бросаю я. -Мы с мамой тогда присутствовали на кремации, в дань почтения со стороны нашей семьи. Хоронили сразу двоих. Подробностей смерти я не знаю, но говорили, что их жизни унесла одна пуля - Айо закрыл собственной грудью мать, но железка не застряла в его костях и мышцах… Все твердили, что при жизни Айо был неплохим человеком… Про его мать, как ни странно, почти не говорили. -А Шики? -Шики отказался идти... Отказался прощаться с «другом». Мать накричала на него, ей было неловко перед его семьей, они дружили, а он сказал ей, что виновен. Виновен во всем. Подробности, опять же, до меня не дошли - меня попросили выйти. Но так легко признаться… -Покусало чувство вины? -Парадоксально для Шики, но скорее всего, да… Хотя никто не бросил в нашу сторону косого взгляда и не предъявил никаких обвинений. -Может ли быть, что это просто его собственное представление о случившемся? -В таком случае, видимо, оно слишком синхронно с представлениями «призрака». Аки… Я ведь видел, как гроб с его телом катится по ленте конвейера, как заходит в печь и как его мертвецки бледной кожи касаются языки беспощадного пламени, нехотя обугливая в черный. Они точили древесину, разрывали одежду… А он был как будто не от мира сего… Его тело – наверняка было последним, на что покусился огонь. И я никогда не забуду его лицо. Оно было так спокойно… А потом, уже в огне, мне показалось, что он улыбнулся. Когда треснул гроб, и отвалилась одна из его стенок, каким-то образом вывалилась его рука, прямо на обозрение. Ладонью вверх, будто приглашая… Кто-то сказал, что ее так и не смогли разогнуть, чтобы сцепить ему руки. - Бррр!!! – ну вот действительно, не по себе…. - Кремация… Похороны… Не самое лучшее зрелище для впечатлительного ребенка. -Мама тогда уж очень захотела воспользоваться возможностью и зазнакомить меня с младшей сестренкой убитого. -Так. Стоп. А это не она?.. -Нет. Смеешься? Она была на два года младше меня. Совсем мелочь. И спустя несколько месяцев умерла от приступа эпилепсии, не прожив и полгода после... Никто посторонний не знал про ее болезнь. И никого не было рядом, чтобы помочь.. Раньше был Айо. Но его не стало. Он бросил военную карьеру из-за нее, а вот Шики и Ято погоны сохранили. -Странные родители… -Мотоми-сан был слишком занят на работе, в другом городе. Какие-то исследования, он занимался ими вместе с женой и после ее смерти не мог просто так забросить…. Юми всю жизнь прожила с бабушкой. -Погоди, Мотоми… Этот старик?! -Да, многое изменилось. -Тяжело ему, наверное, пришлось… -Говорят, из всей семьи он оплакивал лишь сына. Скорбит по нему до сих пор. -А он знает, что… -Нет. Из ныне живых о проклятии этого дома теперь знают только трое. -Ты, Шики и теперь я, - кивает, - Погоди. А где сейчас, этот, как его… Казуи? -Шики закопал его заживо, когда узнал, что тот вышел за рамки своих полномочий. Так еще и… применял насилие. Но не надо меня жалеть - это действовало... Сглатываю. Подавить подступающий нервный тик… И срочно перевести тему. Перевести тему, перевести тему… -Шики с лопатой? Как то не представлю даже… -Ну, выкапывал себе могилу сам Казуи. А закапывал уже я. Братец только контролировал процесс и потешался… Сам понимаешь, для меня это стало последней каплей, - перевел, называется… -Ахереть. Вот же… -Вот же. Теперь ты понимаешь, почему главное правило в этом доме – соблюдать дистанцию? -Да. -Умница, Рыбка. Прям на плаву схватил. -Не нагнетай, а... И без того теперь тошно. -Попробуй поспать, авось и пройдет. -Смеешься? И пусть этот разговор многое прояснил… Но я не верю в «сверхъестественное». Надо бы проверить, что это за «призрак». -Рин? -Ну что еще? -Иди сюда, я тебя пожалею! В тот день Рин чуть не умер от щекотки и смеха.