Беда цвета меди

Матрос, что был спереди, попятился, отступая и освобождая пленника от своего напора, и Анри закашлялся, давясь подступившей дурнотой и рвущимися из груди всхлипами. Он не пытался подняться или обернуться к Сайлору, на которого в ужасе смотрели насильники, лишь спрятал в ладонях лицо. Было отвратительное чувство, что он просто добыча, из-за которой сцепилось несколько хищников, и кто из них выйдет победителем, сейчас казалось безразличным. Что-то надломилось в нем, и наружу прорвались отчаянные рыдания. Он был виноват. В том, что его соотечественники продали Тома в рабство, что изнасиловали чью-то жену, чем-то не угодили ещё половине команды и самому Сайлору. Он виноват? Или по закону этого корабля «тот, кто за все в ответе»? Тогда пусть его отдадут на растерзание и все, наконец, закончится. — Анри. Не замечая, как впервые обратился к пленнику по имени, Сайлор осторожно коснулся чужого плеча, и парень словно съежился. Тяжко вздохнув, закутал его в свой камзол и поднял на руки, точно ребенка. Фартанэ вцепился пальцами в его одежду, боясь утратить реальность и ища опору. — Шш... — в мимолетной ласке, пират коснулся губами его виска. — И это пройдёт, — пообещал он. Как только была готова ванна, он раздел и очень осторожно опустил в неё свою сломанную игрушку. Фартанэ не сопротивлялся, казалось, безразличный ко всему внешнему, и в груди знакомо заныло. — Анри, — мягко позвал он, поворачивая к себе его несчастное, отстраненное личико, мягко погладив по щеке. — Прошу тебя, не оставляй меня. Ресницы пленника дрогнули, но он так и не поднял на любовника взгляд, блуждая в дебрях своего сознания. — Я ничего им не сделал, — тихо сказал он, — и Тому, я ничего не сделал тебе... За что? За что... Сайлор промолчал, лишь скользя ладонью по волосам, утешая — в словах пленника было слишком много истины, чтобы ее отрицать, но и признать ее мужчина не мог. Ведь тогда выходило, что он очень виноват, и не только перед Анри, а он себя виноватым не чувствовал. — Просто ты невольно стал объектом вымещения эмоций, что долго копились в душах этих людей. Если бы не твой статус, они не осмелились бы... Анри, — Сайлор приподнял за подбородок опущенную голову. — Стань частью моей команды, одним из нас. И пленник вдруг очнулся, его взгляд стал более чем осмысленным. — Нет! — Анри дернулся, словно ему снова предложили продать душу, и ушёл под воду, потеряв опору. Вынырнув, закашлялся. — Не хочу. Не хочу быть одним из вас. Никогда! Сайлор вздохнул, но губ невольно коснулась улыбка, ведь его Фартанэ вернулся. К счастью, он оказался именно таким, как думал пират, и совершенное над ним насилие не смогло разрушить его личность, раздавить и исковеркать. Вот уже несколько дней Анри безвылазно сидел в каюте, глядя на мир из окна. Мысль о том, чтобы выйти наружу, где он мог столкнуться со свидетелями своего позора и теми, кто мечтает сделать с ним тоже самое, ужасала его. Сайлор почти не появлялся и не тревожил пленника своей страстью, то ли жалея, то ли брезгуя после того, как им попользовались другие. И оба варианта были противны Фартанэ. Зато Том заходил регулярно, помогая ему справиться с тем, что произошло. И Анри позволил проникнуть в свой внутренний мир, открывшись тому единственному, кто мог понять и разделить его чувства. — Анри, пойдём, — сказал он, заглянув в очередной раз, и не оставил шанса отказаться. — Сайлор зовёт. Скрепя сердце пришлось подняться и переступить порог своего убежища, идя навстречу страху. К счастью Том был рядом, и это придало ему уверенности. На главной палубе собралась почти вся команда "Морского дьявола", и Анри с трудом сдержался, чтобы не ретироваться позорно. У мачты, как давеча его матрос, были привязаны уцелевшие его обидчики. Фартанэ бросил на него недоверчивый взгляд, и Сайлор улыбнулся. Если пленник думал, что закон его корабля защищает лишь интересы команды, он ошибался. В этом вопросе все были равны, тем более что они заключили договор, и пленник находился под его личной защитой. Видимо, процесс над виновными был начат еще до прихода Анри, потому что речь пирата была словно оторванной, продолжением: — Они нарушили мой приказ, ослушались своего капитана и за это будут наказаны по законам сего корабля. Пятнадцать ударов плетью. Сегодня наказание приведёт в исполнение тот, кто пострадал от их действий и имеет полное право на отмщение. В руки Анри вложили свернутую плеть и подтолкнули к лестнице. Жест понятный без слов, вот только исполнять поручение пленник не спешил, спускаясь медленно, точно во сне. Расправив длинный хвост орудия, замер, зависнув в созерцании своих обидчиков, напрягшихся в ожидании ударов, уродующих и без того многострадальные спины. — Приступай, — поторопил Сайлор. — Нет, — Фартанэ вдруг отбросил плеть, отказываясь исполнять роль экзекутора. — Я не уподоблюсь вам, — заявил он, посмотрев на палубу полуюта, где хмурился пиратский капитан. Пробежался взглядом по рядам собравшихся. — Вы жаждете мести, вашу жену изнасиловали, убили друга? Отомстите. Отомстите тем, кто совершил сие злодеяние. Выплесните свою боль и гнев, но на виновных, а не на несчастного, которому не повезло родиться их соотечественником. Не плодите зло, которого и так хватает в нашем грешном мире. Разорвите порочный круг, простив своим врагам, как я прощаю этим людям. Рука пленника простерлась в направлении ожидающих наказания моряков. — Око за око, за деяния их. Договорив, Анри покинул круг, пробиваясь сквозь ряды, и бросился прочь. В наступившей гробовой тишине Сайлор смотрел Фартанэ вслед, забывая, где он, пока Том, оказавшийся за спиной, не коснулся его локтя. На него смотрела команда, ожидая реакции. — Другого от столь благородного человека, как Фартанэ, я и не ожидал. Однако это не снимает вины с насильников и нарушителей. Они будут наказаны по законам этого судна, чтобы неповадно было впредь. Приступай, Райан. Позади послышался свист плети и чей-то короткий вскрик. Сбежав на самый нос, пленник впился пальцами в борт, глядя на море, пытаясь успокоиться. На плечо мягко легла ладонь и Анри, не оглядываясь, узнал Тома. — Ненавижу его... — Сайлор хотел помочь тебе выплеснуть боль и напряжение, — с лёгким укором заметил парнишка. — Нет! — вскинулся пленник, оборачиваясь. — Он желает слепить из меня то, что хочет видеть, по своему образу и подобию, и не гнушается никаких средств. Том убрал руку, отворачиваясь и хватаясь за леер. Они долго просто стояли рядом, глядя вдаль, а потом юнга вдруг спросил: — А ты правда их простил или это была лишь речь? — Не их, я простил им то, что они сделали, и отказался от мести, — поправил пленник, не глядя на собеседника. — Должно быть, ты очень сильный, — заметил Том после недолгого молчания и испытывающе посмотрел на собеседника. — А Сайлору мог бы простить? Анри нахмурился, долго молча, прежде чем выдохнуть: — Мог бы. Он собирался уйти, пока ему не предложили это сделать, но Том окликнул: — Анри, — парень долго решался, точно взвешивая ещё раз своё решение, а может смущаясь. — А ты ещё хочешь стать мне братом? Фартанэ улыбнулся и, сделав шаг навстречу, обнял парнишку, кажется, решившего последовать его примеру и разорвать порочный круг, которым привязал себя к прошлому. По-братски потрепал по волосам: — Конечно, — выдохнул он ему в затылок. Сколько бы это не продлилось, у Тома будет любящий брат. Весь вечер Сайлор провёл в каюте, склонившись над картой и изредка пытаясь растормошить пленника, задумчиво смотрящего в окно. Близилась ночь, а он и не думал уходить, как было в последние дни. Поднявшись из-за стола, мужчина сделал несколько движений для разминки и подошел к пленнику, осторожно коснувшись волос, не зная, какой реакции ждать от любовника после случившегося с ним. — А если я сегодня останусь? — спросил он, когда тот не дернулся, зарываясь пальцами в медные волосы. Фартанэ прикрыл глаза и Сайлор ожидал отказа, но тот вдруг робко и осторожно подставился под невинную ласку. — Останься, — тихо выдохнул пленник, по-прежнему избегая смотреть на любовника. Должно быть, ему было очень тяжело впервые признать, что он хочет близости с шантажистом и насильником, что ему нравится однополый секс, но все же сделал это. — Ты не пожалеешь, — пообещал мужчина, приподнимая его лицо к себе, ухватив пальцами за подбородок. Мягко поцеловал в губы, словно доказывал, что ему не противно касаться их после того, как Анри ублажал других, и пленник осторожно ответил. Позволил его углубить, пуская в себя чужой язык, наглеющий на глазах, равно как и его владелец, скользящий ладонями по плечам, спине... крепко сжимая в объятьях. Осторожно, будто Анри был самым ценным сокровищем на корабле, Сайлор отнес пленника на койку, целовал его, каждый участок тела, открывающийся в процессе раздевания. При этом умудряясь шептать ласковые слова, поведав, как соскучился и хочет согреться его теплом. Хотел ли пират отвлечь любовника от того, что, после случившегося, должно его напрягать, или действительно соскучился по телу пленника? Пленный капитан не хотел задумываться, отдаваясь чувственным ощущениям и волнам чужого шепота, что уносили его в страну иллюзий. Словно во сне, он помогал пирату избавиться от одежды, скользнув ладонями по спине, прижимаясь крепче. Избавив пленника от штанов, Сайлор коснулся губами головки его члена, целуя, прежде чем обхватить, начиная мягко посасывать. Рука, отодвинув крайнюю плоть, заскользила по стволу. Любовник впервые не пытался сдерживать стонов, не скрывая, как ему приятно, и не думая, слышит ли их кто-нибудь, кроме пирата, а после и вовсе начал подаваться бедрами вверх, стремясь как можно глубже оказаться в чужом горле. И мужчина не мог ему отказать, заглатывая затвердевший член целиком, одновременно проникая пальцами в анус, подготавливая к своему скорому вторжению, ибо успел прилично возбудиться. Анри послушно раскрылся, разводя ноги шире и сгибая их в коленях, выражая собственное нетерпение. И, выпустив изо рта член, поблескивающий в свете свечей от его слюны, пират приподнял бедра любовника, чтобы мягко, но сильно толкнуться, проникая внутрь прежде, чем тот успел испугаться или напрячься. По комнате разнесся вскрик, в котором смешались боль и наслаждение. Поцеловав Анри в приоткрытые губы, Сайлор погладил его бедра, расслабляя, отвлекая от легкой боли, которую он должен был испытывать после нескольких дней без практики. Неожиданно сделав рокировку, усадил любовника сверху, позволяя ему самому выбрать темп, глубину и силу проникновений. — Смелее, — улыбнулся он, заметив растерянный и смущенный взгляд. Двинул бедрами вверх, подсказывая, что следует делать. Такую позу пират предлагал впервые, предпочитая полностью контролировать процесс, беря пленника так, как хотелось ему, и Анри был совсем не против, испытывая облегчение от мысли, что от него ничто не зависит. Все происходящее — по воле пленителя, а сам Анри лишь покоряется его власти. Сегодня же Сайлор предлагал ему пересечь невидимую черту и трахнуть себя самостоятельно, доказав обоим, что получает от соития с ним не меньше удовольствия, чем пират, что хочет происходящего с ним. — Ненавижу тебя... — выдохнул Анри, прежде чем, упершись коленями в матрас и прикрыв глаза, впервые приподняться, почти соскальзывая с твёрдого члена, глубоко сидящего внутри, и снова опуститься, плотно облегая мышцами. Сайлор печально усмехнулся, скользнув ладонями по ногам пленника вверх, лаская: — Я знаю, — рука обхватила член, мягко, но настойчиво лаская, сорвав с губ любовника тихий стон. Скоро оба они забыли обо всем, кроме процесса, который доставлял им удовольствие, отдаваясь ему без остатка. Их голоса звучали в унисон, дополняя иллюзию их слияния воедино, которую рождало синхронное движение тел. Кончая ему в руку, Фартанэ сжал член глубоко внутри себя и Сайлор не выдержал, кончая следом. Крепко прижимая устало накрывшего его своим телом любовника к тяжело вздымающейся груди… Анри тихо лежал в его объятьях, делая вид, что спит, но дыхание и трепещущие ресницы выдавали пленника. О чем он думал сейчас, впервые отдавшись по велению собственных желаний? Сайлор бы дорого заплатил за возможность прочитать эти мысли. — Ты только не кори себя за эту слабость, — попросил он, зарываясь лицом в медные локоны. Анри слабо шевельнулся, не пытаясь, однако, высвободиться из объятий. — Прошу тебя, молчи, — прошептал он. И Сайлор не смог отказать пленнику в этой малости, лишь отечески поцеловал в макушку, утешая. Летели дни, жизнь, казалось, вернулась в привычное уже русло с яростными спорами, философскими беседами, прогулками по палубе на закате и страстными ночами. Порой Анри начинал забываться, чувствуя себя "как дома", и это пугало его. Как и то, что до пиратской базы, обоснованной на одном из островов архипелага, оставалось совсем немного. Что ждёт там пленников, как сильно изменится обстановка и отношение к ним? — Прошу тебя, отпусти его, — услышал он, проснувшись среди ночи, когда на горизонте уже маячила суша. В голосе Тома звучала мольба и тревога. — Нет, — категорично, как он умел, отрезал пират. — Он принадлежит мне, и я никому его не отдам. — Ты должен от него избавиться, Сайлор, — настаивал юнга не менее твёрдо. — Или он должен стать одним из нас, пусть пройдёт посвящение и принесёт клятву, это успокоит команду. Ты ведь сам понимаешь, к чему приведёт потеря доверия к капитану. Если тебе безразлично, что будет с нами, подумай об Анри. Они разорвут его... С губ любовника слетел вздох больше похожий на стон. — Я не могу его отпустить... — сокрушенно выдохнул он. Повисло молчание, погрузив помещение в глухую тишину, и пленник испугался выдать себя дыханием и биением сердца. — Ты в него влюбился. Догадка Тома прозвучала как приговор. И сердце от чего-то замерло, чтобы забиться сильнее. Нет. Нет, это не любовь... — Хочешь, я поговорю с ним, как друг? — Поговори. У Сайлора словно камень с плеч сняли. Он не хотел прибегать к угрозам и шантажировать своё сокровище, одновременно понимая, что иначе ему Анри не заставить. А Том совсем другое дело, он уже подобрал к Фартанэ ключик, может и уговорит его, обманет, наконец, а Анри поверит. Присев на краешек постели, мужчина осторожно, чтобы не разбудить, скользнул по золотым волосам пленника, любуясь бледным личиком, освещенным луной. — Сайлор, — позвал Том, надолго замолкая, как бывало, когда он собирался с духом. — Давно хочу спросить… А ты уверен, что он?.. — … не мой сын? — закончил за него пират, и Анри только чудом удалось сохранить видимость покоя, не выдать себя и того ужаса, который охватил его при мысли, что это может оказаться правдой. После всего, что было между ним и этим человеком… — Уверен, — твердо заявил Сайлор, снимая тяжесть с души Анри. — У нас с его матерью ничего не было. Увы, я слишком поздно разобрался, где алмаз, а где стекляшка, потом было уже поздно. Да и похож он… на него похож. К счастью, только внешне. Значит, все же похож. Не потому ли отец принял его в семью после того как мама... Сердце Анри пропустило удар. Не она ли была той, что отдала за Сайлора жизнь? Семь лет назад. Именно тогда его мать пала от руки грабителей, во всяком случае, такова была официальная версия. Ему было четырнадцать, Сайлор ещё бывал при дворе и он, скорее всего, видел его, только не может вспомнить. Почему? Голову наполнили вопросы и обрывки воспоминаний, причиняя боль, с губ невольно сорвался тихий стон. Собеседники замерли. — Я пойду, — сказал Том, поднимаясь со стула. — Не надо, чтобы команда думала, что мы секретничаем тут втроём... — Да, — согласился Сайлор. — Том, когда придёт день назначений, Анри должен быть готов стать частью команды. Юнга кивнул, исчезая за дверью, бесшумный, точно тень. — Будь твоим отцом я, гордился бы тобой, — прошептал Сайлор, целуя пленника в лоб, прежде чем, скинув сапоги и камзол, нырнуть к нему за спину, крепко прижимая к своей груди. Проснулся Анри Фартанэ как всегда один, правда, много позже обычного. Может быть потому, что не хотел вставать? Подслушанный ночью разговор посеял в душе смятение, а предстоящая беседа с Томом приводила на грань отчаяния. Он не мог принять условий пирата, но понимал, что юнга будет давить на его лучшие чувства и взывать к братской дружбе, ему отказать будет стократ тяжелее и на душе останется горький осадок. Впрочем, он мог отсиживаться сколько угодно, Том сам пришёл в каюту незадолго до обеда. Проскользнув внутрь, натянуто улыбнулся, его тоже тяготила предстоящая беседа. — Анри, я могу поговорить с тобой? Пленник заставил себя улыбнуться, чтобы не выдать, что знает, о чем речь, да и любопытно было посмотреть, как юнга подойдёт к проблеме. — Конечно, — похлопал он по подоконнику рядом с собой. Однако тот покачал головой, кивнув на койку. Боялся, что кто-нибудь услышит? Пересев на краешек постели, Анри ждал, пока начнет Том, скромно опустившись рядом. — Анри, — наконец собрался тот с духом. — Я буду откровенен с тобой, моя просьба... Не торопись ее отвергать, потому что речь пойдёт о человеческих жизнях, наших с тобой и тех, кто добр к тебе на этом судне. Именно этого Фартанэ и ожидал, но кивнул, соглашаясь не спешить с ответом. И, казалось, облегченно вздохнув, юнга продолжил: — Ты посеял раскол в рядах корабельной команды. Из-за того, что Сайлор слишком много позволяет тебе и спускает с рук, кое-кто считает, что он вступил с тобой в сговор, как с противной стороной, и готов предать нас. Один его неверный шаг и его могут решиться сместить. Будет резня, Анри, исход которой я не берусь предсказать. Пленник тяжко вздохнул, отводя взгляд: — И что же ты хочешь от меня? — Прими корабельную присягу и стань одним из нас. Анри запустил пальцы в волосы, качая головой: — Том ты же знаешь... — Знаю. А вот ты не понимаешь! — повысил юнга голос. — Загнанный и обиженный, человек становится зверем — жалости не будет никому. А клятва, данная, чтобы ее нарушить, не считается действительной. Просто военный маневр... Только пока ты жив, можно что-то изменить. Поднявшись с постели, Том отошёл к окну: — Прошу тебя. А я... обещаю, что помогу бежать при первой благоприятной возможности. — Пойдешь против Сайлора? — позволил себе усомниться Анри, памятуя о преданности юнги своему капитану и спасителю. — Да. Так будет лучше для всех, — уверенно заявил Том, не оборачиваясь. — Да он и не узнает. — А как же мои люди? — тихо спросил пленник, понимая, что близок к тому, чтобы принять предложение юнги, лучше которого ждать было бы самонадеянно. Том передернул плечами: — Как обычно: кто согласится, станет частью команды, за остальных потребует выкуп. Так ты согласен? Анри вздохнул: — Я могу подумать? Юнга кивнул: — У тебя времени до завтра. Ты только хорошо подумай, Анри, наши жизни в твоих руках... И, прежде чем Фартанэ успел сказать хоть слово, так же бесшумно выскользнул из каюты.