Программа защиты принцессы.

Tyrone Wells – Time Of Our Lives We have had the time of our lives and now the page is turned the stories we will write we have had the time of our lives and I will not forget the faces left behind it's hard to walk away from the best of days but if it has to end, I'm glad you have been my friend in the time of our lives

Мое сердце, словно лопасти вертолета глухо выстукивает в груди, разгоняя кровь по телу. Слишком быстро и малоэффективно. Мои подрагивающие холодные пальцы пытаются ухватиться за противную петельку на спине, чтобы просунуть в нее идеально-белую, как и само шелковое платье, жемчужную пуговицу. Пять минут назад Рейвен затянула меня в корсет белой тесьмой, который грозил моим ребрам переломом, если я сделаю лишний вдох. Но я и так почти не дышу. Меня трясет. В жизни королевы одно из самых главных правил — всегда выглядеть непринуждённо и безукоризненно. Величественно. Огромную роль в моей жизни играло отражение: сначала то, которого я избегала, из лишнего желания не заметить свои вопиющие недостатки, затем то, которым я восторгалась. Сейчас, в зеркале я даже не могу увидеть себя, настоящую себя. Только блондинистая девушка с идеальной прической: несколько кос, переплетенных сзади, пары завитых свободных прядей спереди, и сверкающая сплавом золота и серебра тиара, инкрустируемая десятками лазуритов и топазов, из основания которой струиться нежная белая, почти невесомая ткань фаты. Кожа незнакомки лишь на пару тонов теплее алебастрового платья, лиф которого идеально очерчивал тоненькую талию, но не сильно делал акцента на большой груди, достаточно скромным вырезом, и пышной юбкой, отчего девушка в своем одеянии напоминала перевернутый цветок каллы. Завораживающе. Естественный макияж, и лишь небесно-голубые глаза с лазурными крапинками, то тут то там, достойно подчеркнуты черной тушью на длинных ресницах и тоненькой подводкой. Слишком неброско, и в тоже время, слишком вычурно. «Это не я». Мои худенькие пальцы тянутся к шее( которой явно не хватило какой-нибудь дико дорогой тяжелой драгоценности до самого лифа) к тоненькой серебристой цепочке с маленьким топазом на ней. Это лучше всего. Когда Ванесса подарила его мне — девчонке на перепутье, могла ли она подумать, что теперь оно станет для меня символом нового начала? Или нового конца. Я нервничаю. «Все нервничают перед свадьбой» — скажете вы, но это здесь совершенно не причем. Я пойду к алтарю даже не дрогнув, протяну свою руку священнику и буду улыбаться в  этот момент самой лучшей своей улыбкой, игнорирую боль в сведенных скулах. Это не составит никакого труда. Годовая практика не даст мне сломиться. Но я не смогу посмотреть Ему в глаза. Всего одна недосказанность привела к тому, что когда я действительно должна была получить свое «и жили они долго и счастливо» все трескается, осыпается и рушится. Опять же, я сделала это сама. Одна недосказанность, может вклиниться в хрупкие отношения, две — способны их уничтожить. Я провожу рукой по свадебному платью, чувствую себя принцессой из сказки. А конкретнее Золушкой, сидящей в карете, когда часы уже бьют двенадцать, грозя заточить меня навсегда в тыкве, если только мой принц не соизволит высвободить отсюда. Но Беллами не принц, сейчас он скорее очень и очень злой дракон в моем замке, а я лишь нацепившая на себя королевские наряды обычная девчушка, у которой то и дело из волос высыпается зола. Пепел огня, который я разожгла вчера ночью. Мои руки по локоть в крови. Отмеряю, секунды ударами сердца, ожидая, когда кто-то зайдет в мою спальню и велит уйти. Но никого нет. Быть сейчас одной — не самый лучший вариант, потому что я начинаю думать, вспоминать. Крики. Страх. Мави хныкает на руках у мамы, которая уже не скрывает слез; Кейн, обнимающий их, затем удаляющийся вглубь бункера, чтобы поговорить о чем-то с главой охраны; любимые глаза цвета кофе с ореховыми крапинками, которые полные ужаса и неверия. "Мне не страшно. Все будет хорошо" — твержу самой себе, точно зная, что это неправда. Сцены вчерашнего вечера все еще заставляют леденеть мое тело, а сердце работать на износ. Никуда не денешься. — Что будем делать? Покинем дворец? — Это исключено. Они примут наше бегство за символ слабости. — Тогда что остается? Беллами смотрит на меня, в отчаяние сжимает мою руку. Я знаю, что делать. Оборачиваюсь к Джексону. — Выслать подразделение землян. Любой ценой сдержать повстанцев. Не отклонятся от ранних указаний, — говорю я, гордясь хотя бы потому, что мой голос не дрожит. Напуганные взгляды моей семьи в этом момент сравнить не с чем. Некоторые даже не понимают, что это значит, другие в полнейшей растерянности. Маркус сочувствующе кивает мне, прижимая к груди дочь и жену, которая тянет руку ко мне. Я не могу подойти, и просто смотрю на будущего мужа, осознающего в этот момент, что именно сейчас приказала его королева. Выпустить лучших стражей дворца…нет, не стражей — воинов. Сомневаться в том, что он знает, какие именно инструкции выдаются, не приходится — Беллами вырос здесь, не важно, какая секретная информация это бы ни была, Беллами всегда все знает. Я положила начало бойни. Мятежники не пробьются, но крови прольется немало. Мужчина смотрит с сомнением, неверием. С болью. — Как давно у тебя атакующая армия наготове? — хрипло выдает он, почти шёпотом, чтобы остальные не услышали. Мои губы стягиваются так сильно, что начинают покалывать. — Некоторое…время, — выдыхаю на одном слове, и вдыхаю на другом. Пару недель, если быть точнее. Почти сразу, после смерти Анны мы опасались такой возможности, а я все-таки прислушалась к совету Авроры, и заручилась поддержкой охраны. Все было подготовлено. Он опускает веки, плотно сжимает глаза, и дышит через рот. Джексон что-то сообщает по связи и обращается к нам. — Ваше Величество, Лорд Блейк, все готово. Подтвердите действие операции. Я сглатываю не в силах дать ответ. Обречь столько людей. Да, они сами виноваты, но и нашей вины отрицать не стоит — мы довели их до мятежа. Я их довела. Теперь это бремя на мне. Чувствую руку Беллами на моей: на его лице сомнение, а в глазах плещется тревога. — Подтверждаем. Сдержите их, — отвечает он за нас, оборачиваясь к начальнику охраны. Тот переводит глаза с меня на него и обратно. Блейк имеет право дать свое согласие, но поскольку он еще не король… Я коротко киваю, давая команду к действию, а затем поднимаю уставшие глаза на Беллами, любуясь его смуглой кожей, волевым подбородком, россыпью шоколадных точек на щеках и носу, чтобы напоследок остановиться на этих завораживающих темных глубинах глаз. Боже, я его недостойна — мужчина даже в такой ситуации хотел облегчить мне жизнь, поделить мою ответственность на нас двоих, и я знала, что он за это потребовал бы только правду. Я не дала ее ему вовремя, поэтому попытка не засчитана. Это только мой груз, моя ноша. Я хочу, чтобы он сейчас меня возненавидел, а тело предательски тянется к нему, желая отдать хоть часть нахлынувших на меня эмоций. Так и должно быть в семье, у двух любящих людей… Я люблю его? Да. Всегда любила, еще до того, как он понял, что любит меня, до того, как я сама осознала это, и мучилась до конца, не отпуская чувства все четыре года, не находя утешения в  чужих бессмысленных объятиях. Я всегда любила Беллами Блейка, но постоянно сама придумывала нам кучу причин, чтобы не быть вместе. Но эта была самая серьезная. Отрицай или нет, я ответственная за тех, кого убьют сегодня. Он должен меня возненавидеть. Рука Беллами ложится мне поверх ключицы, поглаживая волосы, пока я всеми силами цепляюсь за его спину. В эту секунду мне спокойно. — Недосказанность — тоже ложь, Кларк. Я думаю, что заслужил всей правды. И просил о ней не раз. Нам нужно будет очень серьезно поговорить, — шепчет он мне почти на ухо. Я отстраняюсь. Как всегда отстраняюсь. Рейвен с шумом хлопает дверью, вырывая меня из размышлений. Она не умеет притворяться так, как я, или как любой из нас, так что печальное выражение на лице подруги проступает складочками на лбу. Тревожится. Наутро, никто даже не узнал из СМИ, что произошло всего в часе езды от главного дворца страны. Много людей позаботились о том, чтобы молва не разошлась по округе в день свадьбы, но уверена, позже слухи поползут еще. Тюрьма Полиса к утру была забита. По данным предоставленным Джексоном: 348 человек оказались за решеткой, около восьмидесяти раненых, убитых…да, были и убитые. Стражи старались действовать гуманно, но бушующей толпе этого не объяснишь. Каждый при дворе знал, что произошло, они все провели эту ночь в страхе, молясь о своих никчемных жизнях, но сейчас выйдут из своих номеров, как ни в чем не бывало, с маской на лице, и сделают вид, что такого никогда и не было, как и я. Рей так не может. Она чувствует.Ее простые человеческие эмоции никуда не спрячешь, если не знаешь, как спрятать. Я приподнимаю платья, нерешительно улыбаюсь, двигаюсь к ней. Подруга, закусывает губу, приближаясь ко мне, чтобы осторожно обвить руками мою талию — чтобы ничего испортить в наряде невесты. — Ты замечательно выглядишь, — шепчу ей, осматривая уложенные в элегантный пучок с необычными завитушками, темные волосы, опуская взгляд к бежевому платью до пола. Она, несомненно, одна из самых красивых девушек, что были здесь. И не только из-за внешности. Рей была живой. Жизнь красит любого. — С тобой не сравниться, детка. Тебе бы только нимб на голову, и ангелок готов, — с грустными нотками выдает подруга. Ангел, как же… — Жених потеряет сознание от восторга. Пожалуйста, доведи его до беспамятства. Видеть Блейка в обмороке — это будет одним из тех моментов, ради которых я живу. Рейвен старается быть непринужденной, и я люблю ее за это еще больше. Улыбнулась чуть шире в ответ. — Я не сомневаюсь, что Беллами еще сможет удивить сегодня нас всех. Например, скажет "нет" у алтаря, — мой голос дрогнул к концу фразы, выдавая волнение. — Тогда он будет самым большим дураком на свете. Кто оставляет самую красивую и жутко умную королеву, с приданным в целое королевство? — почти ухмыляясь, отвечает она. — Не знаю, может только мультимиллиардеры, у которых есть варианты получше? — я тяжело вздыхаю, отказываясь сейчас тонуть в тревожных переживаниях. Настроение перед свадьбой — определитель самой свадьбы. — От тебя не убежит. Он попал под твои Гриффинские чары и уже определенно намерен обратить тебя в свою веру, будущая Миссис Блейк. Вы слишком через многое прошли, проверка на прочность временем, проблемами, такими, от которых бы у нормальных людей поехала крыша, пройдены. К счастью, вы оба — ненормальные. Таким суждено быть вместе, — заверила голосом знающей все лучшей подруги. И мое сердце потихоньку начало оттаивать. Она и правда знает все, я должна ей верить. Первый раз на моих губах мелькает улыбка, не подкрепленная болью или необходимостью, а  именно радостью, что я все-таки впустила в  свою жизнь правильных людей. — Кстати, мы сошлись на том, что миссис Блейк как-то не подходит. Кларк Элизабет Блейк-Гриффин. Она усмехнулась, поднимая одну бровь вверх. — Блейк-Гриффин? Я одна улавливаю здесь связь с баскетболом? Все американские баскетболисты в твоем распоряжении, — засмеялась девушка, и я вместе с  ней. — Это пока еще не уточненный вариант. Что-нибудь придумаем, — улыбнулась в ответ, с нежностью разглядывая немного резковатые черты лица подруги, которые придавали брюнетке такой амазонский вид. Она все-таки пыталась прятать эмоции, я должна была знать, что у нее как раз имелась подобная практика, скрывать истинные чувства и заменять их мнимыми, не по необходимым правилам, как у меня, конечно, а просто таким, которые позволяли делать вид, будто все нормально, хотя это было не так. Рей мучилась желанием спросить меня о вчерашней ночи, но не сделала этого. И не сделает. Я была безгранично благодарна ей и за это тоже. — Спасибо. Рейвен понимающе кивнула, оборачиваясь к двери. Мама вместе с Мави и Октавией зашли внутрь. Эбби  приложила руки к щекам, оглядывая меня в восторге, когда малышка тут же побежала  к заставленной цветами вазе, естественно чтобы выбрать самый красивый букет – мой, и раздербанить его. — Кларк, я не верю. Как мой маленький утеночек превратился в такую сказочную фею? — залепетала женщина, подходя ближе ко мне, но только чтобы скромно за ручки подержать. Оу улыбалась, приложив голову к плечу Рейвен, свесив идеальные темные локоны на одно плечо, чтобы было видно впечатлительный разрез на груди сапфирового платья, расшитого камнями. Мама аккуратно поцеловала меня в лоб, даруя свое благословение, и заглянула теплыми карими глазами в мои. Мне первый раз даже не захотелось возмущаться такой излишней любвеобильности. Во-первых, теперь я редко могла себе это позволить, во-вторых, от моей мамы уже попахивало виски — так она справлялась со вчерашним стрессом, а значит, сейчас женщина вела себя очень даже искренне, и обижать ее лишний раз не стоит. Хоть что-то не меняется. — Мое прекрасное дитя уже замуж выходит. Когда я успела так постареть? У меня же еще второе чадо под стол пешком бегает, а скоро уже внуки пойдут. Все-таки глаза я закатила. Рейвен ухмыльнулась. — Может даже очень скоро. Эбби обернулась к ней. — Что? — Нет, еще НЕ СКОРО, — выделив последнее слово, прошипела я, бросая на Рейс предостерегающий взгляд. — В первую очередь — государство, с детьми придется повременить. Так что не волнуйся. Она покачала головой. — Как повременить? Я хочу быть молодой бабушкой. Как раз буду нянчить их вместе с Мави, пока еще могу. Вы не оттягивайте это. Как врач говорю, родить ты должна не позднее двадцати пяти лет, иначе могут возникнуть проблемы, — зашлась в нравоучениях мама. Я усмехнулась. — Ты — нейрохирург. Не твоя область. Так что по детям еще рано проходится. Лучше обними меня сейчас и отведи вниз. Мне уже пора замуж выходить, улыбнулась в ответ, и она подчинилась команде, слегка обвивая ручками мою поясницу. «Я справлюсь. Все будет хорошо». — Пора идти. Мой брат уже ждет тебя, — вставила тоненьким голоском Октавия, оттягивая Мави от того, что было моим свадебным букетом. — Клалк сегодня очень класивая. Но если Беллами не женится на ней, можно я забелу его себе? — прописклявила малышка, брыкаясь на ручках у девушки. Полегче, сестренка, этот мятежный король уже занят. Но вариант, что он скажет мне «нет» все же оставался, и не малый. Я вздохнула. — Не будем заставлять его ждать. А то жених может и не дождаться, — буркнула я, чувствуя, как Рей слегка приподняла мой шлейф платья - да, без помощи тут не справишься. — Он бы тебя и с того света дождался, — тихо ответила Оу, с улыбкой. Она передала маме ребёнка и встала рядом, взяв меня под руку. Все-таки хорошо, что вдобавок к одному идеальному Блейку, я получала вторую, в качестве своей сестры. Никто не подошел бы на роль золовки лучше. Правда, я и третью Блейк тоже получала — радость-то какая, Аврора Блейк — моя свекровь… Мне стоит называть ее мамой? Ох, нет, ни за что. Мама тянет меня за одну руку, в другой маленькая ладошка Мави, которая несет мой букет с выбившими во все стороны фиолетовыми цветами, Октавия и Рейвен помогают с платьем, чтобы я случайно не наступила на него, и не порвала ко всем чертям дорогую вещь. Мой взгляд последний раз падает на отражающую поверхность. Все должно быть идеально в этот момент, но я, наконец, осознаю, кого видела в этом отражение. Притворщицу, королеву смерти. «Wanheda». Он совершенно спокоен, невероятно красив в королевском мундире сине-красного цвета и с вечно растрепанными волосами, которые каким-то чудом всегда только украшали мужчину. Глаза опущены в пол. Беллами даже не смотрит на меня, когда Кейн подводит нас к алтарю, к священнику. С видом делового человека, Блейк внемлет словам мужчины в рясе, который говорит что-то о вечной преданности своей королеве, своему государству, своей нынешней и будущей семье. Обет любви, который должен вызывать во мне трепет и желание упасть в обморок от передоза умиления. Но я чувствую только то, как сжимается мой желудок, скулы сводит в напряжении, а глаза неотрывно приклеиваются к лицу Блейка. Чувствую вину, страх и гребанную надежду, что он когда-нибудь сможет смотреть на меня как прежде. Если вообще посмотрит. Священник просит вытянуть наши руки вперед и протянуть ему, чтобы обвязать их церемониальным шнурком, дабы символически связать наши жизни. По мне, так это глупость полнейшая. Мы с Беллами уже давно связаны всеми нерушимыми узами, такое ощущение, что я уже раньше была его женой, а сейчас это просто публичное представление. Для всех тех, кто ждет нашего падения. Но чувствуя его руку в своей, ощущая мурашки от прикосновения по молочной коже, я уверена, что мы сможем устоять. Наш центр выдержит. И единственное, что я хочу знать, что он сейчас думает так же. Беллами, наконец, поднял свои глаза цвета горького шоколада, и первый раз проявил эмоции. Он взволнован? Расстроен? Церемониймейстер наклоняется к нему. — Ваша Клятва, Лорд Блейк, — тихо шепчет он, протягивая кубок с вином. Длинные пальцы брюнета сильнее обхватывают мою кисть, почти до боли. Я понимаю, он хочет, чтобы я это услышала, чтобы вникла в слова. Они будут сказаны для меня и только для меня. Он опустил глаза на уровень моих, не отводя проникновенного взгляда. — Кларк…Ваше Величество, не знаю, может быть, это и было слишком самонадеянно, но я всегда был уверен, что все закончится именно так. Даже когда сам не осознавал этого. Мы прошли долгий путь, через тернии к звёздам, как говорится. Но теперь все звезды наши. Для меня большая честь стоять здесь, вверять себя тебе полностью и без остатка. Как мужа, друга, соратника, — он усмехнулся, слегка покачивая головой. — Я ведь никогда не говорил, что подумал, когда впервые увидел тебя? Тепло его взгляда согрело мое сердце, а слова просачивались в каждую клеточку тела. Я ухмыльнулась, скромно опуская голову. — Нет, но уверена, ты расскажешь, — с улыбкой в голосе ответила. — Конечно. Это было приблизительно так: «да вы должны быть шутите. Эта девчонка просто что-то с чем-то», — в зале засмеялись, а я почувствовала, как щеки приобретают румянец. Не сомневаюсь, что именно это он и подумал. В голове пронесся момент нашей первой встречи: Беллами выходит из черного шикарного автомобиля, обращая внимание на себя всей школы, и устремляется ко мне, с широченной улыбкой первого красавца и выражением лица "Боже, куда я попал". — Именно с того момента я осознал, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Я просто смотрел на тебя в том чудовищном сером джемпере такую по-детски невинную и прекрасную, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Судьба предоставила мне невероятный шанс жениться на той, кому было отдано мое сердце с первого взгляда. Я пройду вместе с тобой все, и не, потому что обязан, а потому что именно этого и хочу. Я люблю тебя Кларк, и мы знаем, что, несмотря ни на одну твою выходку это не изменится. Кому-то предначертано быть вместе, да? Я резко втянула воздух через нос, ощущая себя такой размазней, потому что упрямая слеза все-таки пробилась, наружу стекая по щеке и улыбающимся губам. У  меня был заготовлен банальный текст клятвы, но я решила послушать свое сердце, которое нашептывало чересчур слезливую романтическую ахинею, но разве можно глядя на этого мужчину не сказать о своей безграничной любви в полной мере? Да и когда как не на своей свадьбе можно импровизировать? Октавия нагнулась к Рейвен, шепча что-то ! почему я ничего об этом не знаю?", и брюнетка так же тихо ответила: «это слишком длинная и запутанная история. Я расскажу все чуть позже. С деталями». — Уверена, все дело было в моем свитере, — отшутилась я, приступая к своей части. Как подобрать самые нужные слова из тысячи самых-самых нужных? Простая истина трёх слов, вот что. — Наверное, секретом ни для кого не будет, что в нашу первую встречу, я полностью попала под твое очарование, и так  не смогла отойти от него. Ты был просто моим человеком, им и остаешься. Даже в моменты, когда я злилась на тебя из-за своих ошибок, ты просто по какой-то невиданной причине оставался рядом, и я любила каждую эту секунду с тобой. Может как королеве, мне и не положено излагаться таким словами, но я всецело преданна тебе, Беллами. Ты сказал, что твоя жизнь изменилась после нашей встречи. У меня же просто началась новая. Не имеет значения, лучше она или хуже, она просто иная. И я сделала такой бы выбор вновь, предоставь мне судьба такой шанс. Моя первая любовь, мой лучший друг, моя семья. Ты — моя опора в жизни, и надеюсь, наше королевство с гордостью и любовью встретит нового достойного короля, — голос дрогнул, но поток слов просто стал неиссякаемым лишь от одной его улыбки, такой чувственной, искренней. — Поэтому я всегда выбирала тебя. И клянусь выбирать тебя раз за разом отныне, и ты, конечно же, это знаешь при своей невероятной самоуверенности. Это я тоже в тебе люблю. Все в тебе люблю. Кому-то предназначено быть вместе. Беллами широко улыбнулся, услышав свои слова из моих уст. Не знаю, как пойдет дальше, было важно, что мы сказали это. Священник попросил Блейка присесть, передавая мне тяжелую церемониальную корону. Пора наделить кого-то всеми правами, которые он заслуживал по праву. Мой король. Как только корона увенчала его голову, немного опуская темные кудри, мужчина поднялся, возвышаясь над всеми, а потом по команде, которую я пропустила завороженная этим зрелищем, Беллами наклонился, нежно прикасаясь ко мне в трепетном поцелуе. Все мысли из головы вылетели, и лишь на отдаленном фоне слышались слова церемониймейстера: " Поприветствуйте Королеву Кларк Элизабет Гриффин-Блейк и Короля Беллами Ричарда Блейка — правителей суверенного королевства Арка". Зал взорвался аплодисментами, вспышки камер работали на перебой, заполняя шатер ярким попеременным светом, запечатляя каждую секунду этого момента. Мне было плевать. Только Беллами, только он. Вдвоем нам побыть так и не удалось. Весь вечер нас окружали толпы людей, жаждущих вставить свои бессмысленные поздравления. Они даже не понимали, с чем именно поздравляют. Никому  не понять, что мы на самом деле обрели и какую цену это стоило. Кольца на безымянных пальцах мало что значили, важнее были чувства. А они уже были на пределе. К тому моменту, когда на землю опустилась мгла, придавая бурному празднеству новые краски. И пока всё государство отмечало наше «скорое» счастье, мы негласно думали о том, что произошло прошлой ночью, и чьи имена больше никогда не зазвучат в обращение к ним. Так что неудивительно, что ни я, ни Беллами, не полыхали огнем веселья. Просто удерживались как бы в самом центре, и одновременно, на периферии общественного внимания, молча поддерживая друг друга. Либо тихо прижимаясь к его груди в медленном танце без каких-либо излишеств, руководствуясь только ритмом его сердца, выстукиваемым под моим ухом, либо крепко держа за руку, восседая с ним на импровизированном троне, пока остальные кружились, резвились и чревоугодничали якобы во имя нашего семейного счастья. Я даже была рада, когда весь этот цирк закончился. Мы отправлялись в Нью-Йорк только через четыре дня, из-за…некоторых неожиданных обстоятельств, а значит пришлось вернуться в свою прежнюю спальню (ремонт в новой еще был не закончен, но рабочие и без того проделали огромную работу в столь короткий срок). Близкие и друзья проводили нас почти до самых дверей в апартаменты, я даже не сомневалась, что они могут и остаться под самыми дверьми до самого утра — правильно, чем же еще заняться после свадьбы? Конечно же, вторжением в частную жизнь молодоженов. Мама ревностно оттягивала мою руку к себе, слегка оттаскивая от мужа по началу, а потом удивила всех, крепко стиснув Беллами за плечи, и передала мою ладонь обратно ему. Октавия с радостным визгом притянула нас обоих к себе, а затем немного отступила, стирая градинки слез у себя под глазами. Она была такой красивой сегодня, что даже слезы не могли ничего в ней испортить. Брат поцеловал ее в щеку, прикрывая глаза, и проводя по длинным темным локонам тыльной стороной ладони. Я вторила его примеру, целуя новообретенную сестренку в другую щеку, прежде чем отпустить. Линкольн пожал руку Блейку и кивнул мне, чтобы успеть выйти из этой толпы, не потеряв своей девушки из виду, пока Рейвен и Кайл пробивались на его место, чтобы заключить нас в медвежьи объятия. Мы кое-как сумели скрыться за дверью, все еще слушая гул, доносящийся из коридора. Я усмехнулась, покачивая головой. — Они там будут до утра стоять? — пробормотала, двинувшись за Беллами, который первым делом решил откупорить бутылку шампанского. Сильно не заморачиваясь на счет бокалов, он глотнул прямо с бутылки. Поморщился, с ухмылкой перевел взгляд на меня. — Конечно. Они будут здесь, пока ты не представишь им доказательство своей девственности. — Что? — мои брови высоко подскочили вверх, отчего брюнет зашелся лающим кашлем. Вот же...! — Расслабься Кларк, это шутка. Наверное. Иначе бы они были разочарованы результатом, — я прищурила глаза, желая запустить своим букетом, но, увы, тот уже оказался в руках Октавии, так что просто надулась как мышь на крупу, ничем не ответив. Беллами, еще отхлебнув пузырящуюся жидкость, протянул шампанское мне. Я молча взяла ее, преподнося горлышко к губам. Слишком кисло, но знаю, что игристое сделает свое дело — даст мне смелости. Еще ничего не кончено. Беллами откинулся в кресле, растягивая свой мундир и лениво оценивая меня глазами. — Я не говорил, как ты сегодня великолепна? — он вообще говорил не много, почти ничего, кроме свадебной клятвы. Я покачала головой. — И правильно. Ты всегда великолепна, а лишний раз подчеркивать это не стоит. Я вернула бутылку ему обратно, но брюнет только покачал головой, закусывая внутреннюю часть щеки. «А вот и тот самый момент…». Моя грудь приподнялась, наполняясь воздухом, но я не ощутила привычного насыщения кислородом, легкие будто одеревенели. — Беллами, — нерешительно начала, присаживаясь на подлокотник кресла, — мы можем поговорить? Он едва заметно потряс головой, не глядя на меня. — Как-нибудь в другой раз. Я слишком устал от разговоров. Я просто устал, Кларк, — грубо ответил парень, голосом в котором слышались хрипловатые нотки, и поднялся на ноги. — Это важно, — проскулила я. — Есть еще кое-что, о чем ты должен знать. Он обернулся с низко опущенными бровями, в сардоническом выражении лица. — Мне уже начинает казаться, что чем больше ты что-то мне рассказываешь, тем больше утаиваешь. Я уже  просил тебя рассказать мне все. Хотя бы раз «от» и «до». Но смотри что выходит… Мои зубы с силой прикусили губу, пока во рту не появился металлический привкус крови. Боль — это хорошо, она не даст потерять чувство реальности. — Я защищала тебя. И не говори, что не поступил бы так же. Но я правда собиралась рассказать об отряде. Да и обо всем остальном. — Горло саднило, словно его обожгли раскаленным железом, а  язык не слушался. Выступить перед миллионом глаз было во сто крат легче, чем перед одним, который действительно дорог. — Такого не должно было произойти. Но случилось. И мне с этим жить теперь. Их кровь на моих руках, Беллами. И если я хоть немного уберегла тебя от этого — то это решение было верным. Блейк выдохнул через нос, смотря куда-то в стороны, упирая руки в бока. — Кларк, я был там. И знаю, что ты этого не хотела, но так произошло. Это сделали мы вместе. Хватит тащить все одной. Семья на то и нужна, чтобы делить все, и чаще всего это именно страдания, а не радости. Именно это я имел в виду у алтаря. — Я знаю. Потому и рассказываю. Только тебе, Белл.— плотно закрыла глаза, страшась реакции. - И еще кое-что: Аврора — сдала твоего отца и из-за этого вы попали в ссылку. Так она хотела защитить Октавию, и прежде, чем ты что-то скажешь оскорбительное в сторону своей матери, добавлю, что может она и пыталась скрыть свои ошибки, но это первый ее поступок как хорошей матери. То, что случилось с твоим отцом там, до сих пор терзает ее, я знаю это, но она выбрала убрать Оу подальше от двора, чтобы мой отец не смог навредить ей. Это ужасно, но я, правда, понимаю ее. Беллами скрипнул зубами, и что-то в его голове щелкнуло, видимо, он уже подозревал это. А потом бросил на меня холодный взгляд черных глаз, и зашагал в ванную, кидая мундир на пол. — Ты ненавидишь меня? — осторожно спросила удаляющуюся фигуру. Рука пробежалась по кучерявой голове, когда он приложился лбом к двери. — Я люблю тебя, но порой это так сложно, что проще было бы ненавидеть. Видимо, я просто мазохист — любить тех людей, которые искусно причиняют мне боль, — глухо пробормотал мужчина, уходя. «Ты такой не один». Крики в мою первую брачную ночь начались практически сразу. Видимо, в нас были еще силы, раз первое, что мы начали делать после того, как приняли душ — это спорить. Господи, кто на какой стороне кровати будет спать! Это же надо додуматься. Но я, правда, всегда спала с левой части кровати, а тут Беллами заявляет, что это его половина и он намерен ее занять. Невероятно! — Беллами, я все свои двадцать два года сплю с левого края. Это мое место. Ты можешь лечь с другой стороны, неужели так трудно? — возмущенно воскликнула я, перетаскивая свою подушку на любимую половину кровати, которую мой муж упорно не хотел отпускать. Мужчина в ночной майке и боксерах вцепился в одеяло и неподъемным грузом лег на МОЮ подушку! — Я видел, как ты спишь: по центру кровати в форме звёздочки, так что нечего сейчас притворятся. Мы просто можем уже лечь? — буркнул он. Я примостила свою попу почти рядом с его головой, выдергивая из-под нее подушку. — Конечно, как только ты передвинешься, — я попробовала его потолкать, но эта гора мышц даже не сдвинулась. Тяжеленный ведь. — Заснуть я смогу только здесь. Он усмехнулся, покачивая головой. Это еще раз напомнило, что пока я пребывала в душе, Белл вполне успешно допил шампанское и явно приподнял себе настроение. Моя голубая шёлковая сорочка наэлектризовалась из-за трения об простыни из того же материла, так что каждый раз касаясь обнаженной кожи мужчины, я била его током с характерным треском. Видимо, его это тоже достало, он закатил глаза, хватая меня одной рукой за запястье, а другой за талию, усаживая поверх себя. -Так лучше? — С усмешкой выдохнул мужчина. Я выпятила недовольно губки, стукая несильно его кулачком по груди. –Что? Ты же хотела тоже слева. Вот тебе слева. Вообще-то, меня вполне устраивало так, особенно вспыхнувший огнем низ живота очень даже радовался столь удобной позиции, но раз уж я включила вредину — ее и придется придерживаться. Только день замужем, а уже не справляюсь. — Да, хотела, но не так. И вообще ты же говорил, что устал, — в моем голосе зазвучало возбуждение, особенно сильно, когда его рука пробежала вверх по моим ляжкам, поднимая вверх край шелкового изделия, прямо до ягодицы и чуть сжимая ее. У меня вырвался стон, и Беллами широко улыбнулся, но в глазах вспыхнул шальной огонек. Он шлепнул меня ладонью по попе и скинул с себя, потянувшись, чтобы выключить лампу на прикроватной тумбочке. — Раз и такой вариант не устраивает, значит спи там, — усмехнулся парень. Я приподнялась на лопатках, возмущенно приоткрыв рот. Потянулась за подушкой противного Блейка и заехала ей прямо по лицу, чтобы вернуть себе назад свою. — Спокойной ночи, — грубо буркнула в ответ, отворачиваясь от него. Глупое хихиканье не могло мне показаться. Веселится, как же. Ему повезло, что я и правда сегодня устала. Сон, в котором сотни кричащих людей с плакатами, самодельными ружьями и лицами, полными злобы наступают на дворец, пришел неожиданно, доводя до оцепенения. Не могла ни закричать, ни проснуться. Еще хуже стало, когда в этом сне появилась я сама: возглавляю армию смерти, веду их на неравный бой. "Защитить своих близких. Защитить свой народ. Уничтожить предателей". Мне снится, что моя рука облаченная в железные латы, нажимает на рычаг, который станет командой к убийству. Ни колебаний, ни сожаления. Я ненавижу за это себя, потому что какой-то частью сознания помню, что так и было. Непроглядная тьма окутывает меня. Отчаянно ищу выход, цепляюсь руками за пустоту. Я одна. Затем темнота начинает принимать новые очертания, вырисовываются темные как сама ночь волосы, черные бездонные глаза, загорелую кожу. Беллами. «Ты не должна проходить это в одиночку. Мы сделали это вместе». Вместе? Картина меняется, его образ начинает светиться. Беллами разгоняет мою тьму, как лучик света в мрачном царстве. «Нет, он как солнце». Первое, что я вижу — это мужественный подбородок всего в сантиметре от моего лица. Первое, что я хочу сделать — это поцеловать его. Первые чувства — самые верные. Мои губы немного тянутся вверх, к ямочке между выпуклой горбинкой подбородка и мягкими губами. Оставляю невесомый поцелуй, не смея пошевелиться. Руки Беллами держат меня в  кольце, притягивая к своей груди. Он словно бы пытается защитить меня, даже не осознавая этого. У кого-то одни инстинкты на двоих. Мое солнышко. Тут воспоминания накатывают вновь. Ох, мы ведь женаты. Я жена Беллами, официально. А значит, такая картина будет ждать меня каждое утро. Боже, чем я заслужила такое счастье? Мне не хочется будить его, только смотреть, как мужчина размеренно дышит, согревает меня своим теплом. На ум пришли слова Кэтрин Эрншо героини любимой книги «Грозовой перевал»: «Если все прочее сгинет, а он останется — я еще не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше ее частью». Мне всегда казалось необыкновенным сочетания в ней всецелой привязанности и эгоизма, ведь разве если ты отдаешь себя другому — есть ли тут место эгоизму, или же ты желаешь отобрать его у всего мира, чтобы ни с кем не делиться. Теперь я понимала. В одном человеке сочетались две жизни, целая вселенная. Как две нити, связанные друг с другом — обрежь одну, и вторая потеряет всякую значимость. Я бы разделила с ним весь мир, определено. Беллами выдохнул через нос, а уголки губ едва заметно подрагивали в улыбке. Без предупреждения, он нащупал мои губы своими, целуя нежно, трепетно. Почти волшебно. Я усмехнулась, слегка посасывая его нижнюю губу, отстраняясь. Мужчина лениво приоткрыл один глаз. — Это можно считать " добрым утром?"- тихо прошептала, очерчивая пальцами его шею, слега, щекоча парня. Широкая улыбка обнажила идеально ровные зубы. — Это можно считать «лучшим утром»- уточнил он, крепче прижимая меня к себе. Что ж, не буду спорить. Контакт был налажен. Мы больше не возвращались к вопросу о недосказанности, и я знала, что если что-то может тревожить меня, Беллами выслушает. Он часть моей жизни, пусть немного доставучая и очень вредная, но такая любимая часть. Кларк и Беллами вместе: два лидера страны, король и королева — неужели так и правда бывает? Естественно, никакого времени на отдых. До отъезда в Нью-Йорк нужно было разобраться со всеми делами, распределить обязанности и заняться еще Бог знает какими делами, так что сейчас у нас особо не получалось побыть вдвоем. То мама забредала посреди ночи, проверить как мы (серьезно, мам?), то Рейвен с Кайлом заседали у нас в комнате желая обсудить все темы насущные, и видимо, мало кого волновало, что молодожены хотели бы побыть одни. Эх, все три дня об уединение мы могли только мечтать. Перелет до Америки пролетел почти незаметно, я всю дорогу то и дело отключалась на плече Беллами, мечтая поскорее приземлиться. И спустя двенадцать часов, моё желание осуществилось. Нью-Йорк стоил любых ожиданий. Я всегда мечтала побывать в нем, лично увидеть статую Свободы, оказаться на крыше Эмпайер Стейт Билдинг, или хотя бы на Ист Ривер своими глазами посмотреть. Но это были детские мечты провинциальной девушки. Королеве полагается видеть намного глубже. И по счастью, Беллами был здесь как рыба в воде. Личный невероятно привлекательный экскурсовод никогда не повредит, особенно, если он твой муж по совместительству, верно? Вот только он сам не разделял мои желания — первым же делом по приезде, угадайте что — он отправился на работу! Трудоголик недоделанный. Не то, чтобы я этого не понимала, вспоминая свои последние загруженные недели, но это же наш мини-медовый месяц, а он решил поиграть в бизнесмена. Правда, сейчас? Спасибо, что хотя бы домой заехали…вернее, что-то похожее на дом. Когда машина остановилась возле ничем не примечательного серого здания, чем-то напоминающее фабричное, мне подумалось, что мы приехали не туда. Беллами не мог здесь жить — слишком уныло, хотя если вспомнить его апартаменты во дворце, я должна была догадаться, что в жилье парень не прихотлив. Я удивленно посмотрела на супруга, который бросал почти любовные взгляды на обшарпанные стены постройки. — Это — твой дом? — с неверием спросила я, указывая на серое нечто. Он усмехнулся. — Теперь — это наш дом. Пусть и временный, — Блейк взял меня за руку, — пойдем. Я почему-то уверен, что тебе понравится. Ох, вот в этом я сомневалась. Ладно, раз других вариантов нет. Последовала за ним внутрь, где нас ожидал ржавый лифт явно со времен сухого закона. Он скрипел так, что того и гляди развалиться, а мы рухнем в темную бездну. Беллами хитро улыбался, глядя на мою зажатость. — Что? Я боюсь высоты. И очень - старых лифтов.- Буркнула в ответ на его пытливый взгляд. Брюнет виновато прикусил губу. — Прости. Это единственный способ попасть наверх. Я просто сомневаюсь, что ты захочешь лезть через пожарную лестницу. — «Она такая же ржавая? Лифт так лифт, хорошо». Я вздрогнула, когда жертва коррозии с бурчанием замерла на нужном этаже, с характерным дзыньком. Мужчина засмеялся, открывая металлическую защитную решетку. — Плюсы этого места — никаких лишних глаз. Ты даже можешь позволить себе вскрикнуть, как девчонка, если увидишь крысу, и никто об этом не узнает. — ЗДЕСЬ ЕСТЬ КРЫСЫ? — Боже, просто место мечты. Еще не поздно бронировать номер в Плазе? Клянусь, если увижу здесь хоть одно живое создание, которого не должно тут быть, я именно так и поступлю. Скрючив пальцы возле груди, я сделал неуверенный шаг внутрь лофта. Беллами остался позади, позволяя мне лично осмотреть новую территорию. И да тут было что осматривать: окно во всю стену открывало потрясающий вид на Атлантический океан, так что лофту прощались любые недочеты. Я восхищенно приоткрыла рот, двинувшись вглубь студии. Я так давно не видела такого огромного количества воды так близко (смотреть на океан из окна иллюминатора — совсем другое). — Я же говорил, тебе понравится, — самодовольно хмыкнул Блейк, тихонько ступая по паркету. Обернулась к нему с  улыбкой. — Как только я окажусь на берегу, заберу назад все свои обвинения. Но здесь и правда здорово, — я шагнула к нему, обходя кожаный диван между нами. А кстати… — И украшения здесь тоже неплохие. Я выгнула бровь, подцепив на мизинец чей-то красный бюстгальтер, валявшийся прямо на диване. Подняла его вверх, ожидая объяснений. Глаза мужчины удивленно распахнулись. — Это не мой. Я такое не ношу. — Беллами! — прошипела возмущенно. — Беллами? — раздалось где-то неподалеку. Спасибо и на том, что голос был мужской, … хотя, спасибо ли? — Ох, черт, — выругался мужчина, закрыв ладонями лицо, как раз когда неподалеку послышалась поступь босых ног, и из соседнего проема показался темнокожий мужчина с впечатляющими мышцами, … а разглядела я их потому, что на нем ничего не было, кроме боксеров. Но прежде, чем мои глаза окончательно стали размером с блюдца, внимательно всмотрелась в лицо с заметной щетиной очерчивающую слишком знакомую белозубую улыбку. Да ладно! Он почесал себя по голове, посматривая на Беллами, явно растерявшись. — Я не ожидал, что ты вернешься так рано. Ты почему не позвонил? Причем вообще ни разу, — не найдя оправданий, сразу перешел в нападение парнишка. Блейк развел руками. — Чтобы вернуться к себе домой, мне нужно докладывать тебе об этом? Какого дьявола ты вообще здесь делаешь? — возмутился брюнет, бросая на меня извиняющийся взгляд. — Миллер? — протянула, узнавая в этом мужчине — мечте бодибилдера, своего прежнего одноклассникам, и лучшего друга Финна Коллинза. Бывшего лучшего друга, поскольку Нейтан в последние годы полностью исчез с радаров старой компании. И вот объявляется здесь — в лофте у Беллами. Я попала в параллельную вселенную. Нейтан перевел каштановые глаза на меня, беззастенчиво ощупывая взглядом мое тело, и только потом на лицо. Еще секунда, и его брови взлетают вверх. — Гриффин? — Блейк, — вставляет Белл. — Блейкгриффин, — одним словом выдыхаю я на автомате, все еще не веря в происходящее. Как мир может быть настолько тесен? Как эти двое могут быть связаны?! — Вау! — выдыхает парень, надувая щеки, и глотает воздух. — Вы — двое, вместе? Нет, раньше-то понятно, но сейчас? Вау! — он восторженно усмехнулся, покачивая головой, а затем нахмурился, оборачиваясь к Беллами. — И ты оставил меня без мальчишника? Брюнет подошел ко мне, отбирая лифчик и показывая ему. — Судя по всему, он у тебя и так был. Кстати, я все еще жду объяснений, что ты тут делаешь, — раздраженно отозвался Беллами. Миллер немного поерзал, закидывая бюстгальтер себе на плечо, широко улыбаясь. — Просто приглядывал за квартирой…Кларк, что нового? — сменил тему он, сверкая зубами. Я подняла ладони вверх. Выдыхая, посматривая на Белла. — Я надеюсь, что здесь есть бар, потому что иначе мои мозги просто взорвутся, — пробормотала, и, развернувшись на носках, пошла, искать кухню, столовую или хоть какую-нибудь комнату, где мог бы быть припрятан алкоголь. Сзади раздалось шипение. — Она теперь королева. И не приставай с вопросами, хорошо? — тихо произнес Блейк. Ему же хуже, что комнаты здесь не огороженные — слышимость отличная. Так, на чем я сосредоточилась? Ах да, выпивка. Начнем свой медовый месяц, как полагается: только Беллами, я, бутылочка шампанского и Миллер в трусах. А что, могло, было быть и хуже. Как выяснилось, Нейтан теперь работал с Беллами. Парень оказался в должниках Дига Дагса, после того как перебрался в Бруклин и по дурости своей, напившись, устроил погром в одном из подпольных клубов бизнесмена. А естественно, оплатить это денег не было. Так он оказался у Дагса в подчинении. После свадьбы с Эмори, Беллами как-то увидел знакомую мордашку на подработке (естественно, не самой благородной) у мафиози, и на правах зятя попросил его в свое распоряжение. Мне не понятна иерархия подчинения у мафиози, но видимо, Дагс сделала исключение для " родственника" и отпустил Миллера к нему. Вроде все остались довольны, насколько я поняла  из разговоров. Нейтан стал своего рода секретарем на фирме, и поскольку он ответственный работник, решил приглядеть за домом босса, которому благодарен, по крайней мере, парень так объяснился (про то, как именно он присматривал за ним, уточнять не стоило). Но все-таки имея хоть какое-то чувство вины, парень организовал нам ужин в одном из самых лучших ресторанов на вечер, после того, как мой муж должен был уже вернуться с работы, куда они вместе и уехали почти сразу. Я осталась в лофте, решив лучше подготовиться. Платье молочного цвета –футляр обтягивало так сильно, что едва ли могла ходить в нем, зато определенно, оно подчеркивало все прелести. После того, как Блейк вернулся, он определенно его оценил, жадно осматривая мое тело, отчего у меня дыхание перехватило. Я дошла до нужной кондиции. Ресторан и правда был замечательный, и обычно такие места требовали предварительной записи за целый месяц. Удивительно, как Миллеру удалось заполучить столик, но я, безусловно, была этому рада. — Королевский ужин, да? — улыбнулся брюнет, наливая нам шампанское в бокал, после того, как мы закончили с самым лучшим десертом, что я ела в своей жизни, а ведь их было не мало, учитывая то, где я жила. Ответная улыбка озарила мое лицо. — Поистине королевский, мистер Блейк, — я подняла бокал, чокнувшись с ним. Обладатель очаровательных веснушек прикрыл довольно глаза, ухмыляясь. — Королева удовлетворена, отлично, мой день не прожит зря, — игриво ответил он. — До моего полного удовлетворения еще придется постараться, — изогнув бровь, отозвалась я, отпивая игристое вино. Темные глаза стали еще темнее, и куда коварнее. — Этот день еще не закончился, миссис Блейк. Миссис Блейк…я никак не привыкну к этому. Надо было все-таки оставлять одну фамилию, а то «Блейк — Гриффин» звучит как название какой-нибудь товарищеской фирмы или название спортивной команды. Мне просто не хотелось быть последней носительницей фамилии Гриффин, но раз у мужа такая замечательная фамилия… «мужа, Господи, мужа!» Я судорожно вздохнула, отводя светлую прядь за ухо. — Не думай, что я забуду это. — Не думай, что я не сделаю это, — наклонившись вперед, прошептал брюнет. Я залпом осушила бокал, и он засмеялся, беря меня за руку, и проводя пальцами по тыльной стороне ладони. Волоски на ней встали дыбом. — Кто-то уже обещал заставить меня кричать до изнеможения, но пока ничего, — задумчиво пробормотала, невинно хлопая глазками. Беллами прищурился. — С огнем играешь, Принцесса. — С угрозой в голосе ответил брюнет. Ох, правда что ли? Дорога до лофта на этот раз не заняла много времени. Блейк подхватил меня на руки, занося в дом, как и положено мужу, только им руководствовались сейчас явно не намерения отдать дань традициям. Губы мужчины припали к моим сразу же, как только мы оказались в скрипящем лифте, а руки крепко прижимали к своей груди, поэтому я даже не обращала внимания на то, где мы находились. Лифт дзынькнул, и Беллами буквально впихнул меня внутрь студии, роняя на ноги, и оттесняя к стене… или шкафу, не знаю, плевать, главное, что моя спина уперлась обо что-то твердое, но парень все еще продолжал надвигаться, грозясь впечатать меня в стеклянное покрытие. Он прикусывал мои губы, сминая их так сильно, что я должна была бы ощутить боль, если бы могла сосредоточиться на чем-то еще, кроме страстного желания, разрастающегося внизу живота. Мой язык скользнул по кисло-сладким после шампанского уголкам губ мужчины, а потом проник внутрь, желая почувствовать вкус Беллами полностью. Потрясающе. Мое сердцебиение ускорило бег, а прерывистое дыхание через нос согревало его кожу на щеках. Шероховатый язык Беллами коснулся моей родинки над верхней губой, а потом пробежался вниз, к подбородку, пока я устремилась к щеке, царапая нежную кожу едва ощутимой щетиной, выше, к ямочке, что так любила, и еще выше, желая уделить каждой веснушке на его лице отдельное внимание, пока он спускался все ниже, изучая мою шею, ключицу, плечи… Широкая рука пробегала по моей талии, опускаясь к бедрам, щекоча длинными пальцами меня даже сквозь толстую ткань узкого платья, а другая цеплялась за волосы с силой, притягивая к  себе. Ни единого зазора между нашими телами. Моя рука отчаянно теребила ворот его пиджака, желая стянуть с мускулистых плеч ненужную занавесь. Он немного отстранился, помогая мне это сделать, вскидывая голову, и целуя чувствительное место за ухом. Я закрыла глаза, блаженно выдыхая. Что же он творит, Боже. Когда широкая ладонь Блейка сжала мою ягодицу, я издала звук, напоминающий львиный рык, слегка отталкивая его и резво начиная растягивать пуговицы на рубашке. Брюнет усмехнулся. — Сейчас очень рекомендую быть податливой, потому что остановить меня уже точно не получится, — сипло произнес он, явно нуждаясь в лишнем глотке воздуха. Звериный оскал появился на моем лице. Мозг заволок густой туман, который отключал всю рациональность. — Податливость — явно не моя главная черта, — я ухватилась за края полу-расстёгнутой рубашки, с силой рванула ее, отрывая оставшиеся пуговицы с корнем, рассыпая их во все стороны. Беллами сначала вскинул брови вверх, а потом опустил их слишком низко, выглядя почти разозленным. — Это была моя любимая рубашка, — возмутился он, хватаясь за края темно-синей материи, и быстро стягивая ее с себя, зашвыривая куда-то в сторону. Мускулистые руки теснее прижали меня к стене (все-таки это была просто стеклянная стена, хорошо хоть не окно, иначе соседи бы увидели много чего интересного). Я только и успела уцепиться за мощный трицепс мужчины, ощущаемый, словно камень в моей ладони, только очень теплый и сокращающийся камень. Беллами резко нагнулся, пытаясь и цепляясь за низ юбки, но тугая ткань не поддалась и лишь едва приподнялась. — Прости милый, мы при всем вооружении. Сначала ты, — усмехнулась я, слегка впиваясь ногтями в смуглую кожу. От выражения лица, которое у него появилось, мне захотелось вздохнуть. Он засунул руку в карман брюк, вытаскивая оттуда карманный нож. Одним движением открыл его, наставляя острие на меня. Я сглотнула. Не от страха, а скорее от дикого возбуждения: Блейк с холодным оружием в руках выглядел просто как греческий бог. Да и чертята в его ореховых глазах могли только подтвердить мою догадку … Он приложил режущую часть к шву на юбке, слегка впиваясь в мягкую кожу на моей ноге. Одно движение и материал разошелся почти до середины бедра. Я возмущенно выдохнула. — Почему всегда должны страдать мои платья? — воскликнула, готовая заплакать из-за чудесного платья, которое было испорчено, или из-за того, что до сих пор в нем оставалась, когда хотелось поскорее от него избавить. — Два : два, Принцесса, — прошипел он, откидывая нож, и теперь свободно шарясь под моей юбкой руками. Губы грубо впились в мои, почти совершая насилие над ними. Пусть даже не думает, платье так просто не забудется. Яростно отвечаю на его поцелуй припухшими губами, и вступая в неравную борьбу нашими языками. В нос ударил аромат его божественного одеколона с нотками цитруса, мускуса и хвои, от которого колени подогнулись. Чертов Блейк, нельзя же быть всегда и во всем великолепным. Так же резко оторвавшись, он грубо развернул меня, заставив упереться ладонями в стекло. Я выдыхаю горячий воздух на холодную поверхность, размазывая запотевшее стекло своим руками. Чувствую влажные губы на шее и проворные пальцы Беллами, расстегивающие мою застёжку. Грубость лишь подстегнула мое желание. Без лишних действий, я обвила его шею руками, подтягиваясь, чтобы закинуть ноги за пояс мужчины. Между ног стало влажно, стоило выпуклому бугорку на брюках оказаться между моих ног. Он сильнее раздвинул их, прижимая мой зад к стене. — О Боже, — выдохнула я, издавая судорожный стон. — Зови меня просто Беллами, — прорычал он, прикусывая кожу на моей шее, а одной рукой умело оттягивая лифчик вниз, чтобы взять грудь в свою ладонь. Хитро улыбнувшись, приник губами к соску, немного прикусывая его, и как бы извиняясь, тут же провел языком. Другая рука не теряла времени даром, рывками стягивая с меня стринги, Они зависли чуть ниже уровня ягодиц, встретив на своем пути преграду в виде бедер Беллами, плотно прижатых к моим. Мужчина досадно зарычал, сделав пару шагов в сторону, пока моя попа не оказалась на твердой поверхности. «Это что рояль? Откуда он вообще здесь? Беллами умеет на нем играть?». Он слегка отодвинулся, рванул вниз трусики, и вновь устроился между ног, слегка приседая. "Что он…". Мысли вылетели из головы, когда губы парня провели влажную дорожку от напрягшегося живота к самому краю нежной плоти. Его кудрявые волосы щекотали меня, пока исследования мужчины не привели его моим самым эрогенным точкам. Он не церемонился, не игрался, просто четко и уверенно делал то, что точно должно было заставить меня кричать. Кто-то и правда, не забыл свое обещание. Его язык оказался внутри, проворно продвигаясь вглубь, и вызывая в моем теле настоящую агонию. Я выгнула спину, приподнимая бедра, и Блейк ускорил темп, трахая меня шероховатым языком с почти свирепостью. Эмоции накрыли с головой. — Беллами! — заорала я, чувствуюя сжимающуюся спираль внизу живота. Вцепилась за черные волосы мужчины рукой. Мои бедра послужили ему защитными наушниками от моих же криков. Горячо, слишком горячо. Сладкая мука. Я проявляла замашки настоящей шлюхи, но тело само скользило по гладкой поверхности рояля вперед- назад, помогая ему. И это имело свой результат. Взрыв бомбы на таймере внутри меня произошёл с такой силой, что я даже выкрикнуть толком не могла, потерявшись в волне удовольствия. Воздуха, воздуха мне. Рука постукивала по ровной поверхности, кажется, таким действием признают проигрыш на ринге. Я даюсь, сдаюсь, только… Беллами оказался надо мной быстрее, чем ожидалось. Он был доволен, как кот слопавший миску молока, вот только его порция еще ждала. Губы приникли к моим, принося новый вкус, и мне совсем не хотелось задумываться, что это такое, только не сейчас, пока воспоминания о чумовом оргазме еще томились в моем теле. Рука оказалась на талии, а затем рывком, он скинул меня с рояля в свои объятия.   — Как тебе разминочка? — усмехнулся Блейк. — Разминочка? — удивленно переспросила я, сильнее вцепляясь в объятиях. Ничего себе разминка. Он тащил меня куда-то в сторону, пока я не разглядела из-за его плеча большую коричневую кровать с такими же коричневыми шёлковыми простынями. Что-то мне подсказывает, что мы здесь надолго. Ошметки моего платья телепались на бедрах, и Беллами окончательно решил от него избавиться, стянув через голову, вместе, с висящем лишь на одном плече, бюстгальтером. И здесь я тоже проиграла — мужчина был еще в брюках, когда я оказалась уже абсолютно голая. — На кровать. Быстро, — холодно прошипел он команду. Я с опаской глянула на предмет мебели, вновь ощущая жжение внизу. — Твоя кровать — тебе приглашать, — с ухмылкой толкнула его на матрац, усаживаясь сверху. — Вредина, — буркнул он, целуя меня страстно, первобытно, полностью отдаваясь во власть инстинктов. Хорошо, он нужен мне. Сейчас. С брюками расправиться не составило труда, и с боксерами, когда Блейк навалился на меня своим весом. Он весит целую тонну! Напряженный член слегка подрагивал, находясь в районе моей промежности. Я могла чувствовать, что он хочет этого. Прямо сейчас, и после приключений с музыкальным инструментом, разве можно не отдать ему долг? Широко развела ноги, распахиваясь перед ним. — Продолжаем вести счет? — с усмешкой спросила я, распрямляя лопатки на шелковых простынях, смотря в темные глаза с вызовом. — Десять: четыре, в мою пользу, определённо, — заявил он, нежно целуя меня на секунду, — но мы потом поделим наши очки поровну. — Вместе? — счастливо улыбаюсь, говорю я, очерчивая такое красивое лицо ладонью. — Вместе! Он резко вошел в  меня, выдавливая из легких весь воздух со стоном. Вот же махина! Боль и жар смешались в буйстве тысячи красок. Но я готова. Я хотела и жаждала этого. Еще больше. Еще быстрее. Беллами рывками двигался во мне, раз, за разом увеличивая темп. Я закрывала глаза, представляя себе, что с каждым разом, когда мужчина выходил из меня и входил вновь, во мне врываются сотни маленьких бомбочек с ярким белым светом, а открывая их, я встречала темноту глаз Блейка, желая притянуть его еще ближе. Выгибаю спину дугой, убирая все за зазоры между нами, выстанывая при этом: «Беллами…Беллами…Беллами». Непрерывная молитва единственному богу. Пальчиками цепляясь за бугорки мышц этого Аполлона, за ключицу, спускаясь к пояснице и упругой заднице. Да, у него она что надо. Сжимала мягкую кожу, призывая продолжать, отклоняясь вниз и поднимаясь вниз по принципу рогатки. Грязно, порочно, но невероятно …просто невероятно. Взмокшие тела, кожа к коже, мы знали, что нужно другому, как будто имели не только физическую связь и ментальную. Так и было. Всегда. Он вколачивал меня в матрас, так, что я должна давно была уже разорваться пополам, но вместо этого мне показалось, что я, наконец — то стала целой. Дополненной. Быстрее. Ближе. Спираль распрямляется, вызывая мощную волну удовольствия, какой ранее я никогда не испытывала. Мне мерещатся звезды, солнечный свет и невероятное тепло. Громкий крик разбавляет наши глухие стоны и вздохи, и он протягивается до того момента, пока я не начинаю сипеть, чувствую все еще напряженного Беллами во мне. Пару толчков, сопровождаемых хрипами откуда-то из глубины моей груди, и он тоже взрывается. Я с уверенностью могу заявить всему миру эгоистичной частью своей души. «Этот мужчина только мой. Никому и никогда он больше не достанется. Моя вселенная». Беллами без сил откидывается на спину рядом, тяжело дыша. Я пытаюсь встать, но тело не слушается, вот такое у меня действительно первый раз, чёрт! Его рука ложится на мое запястье. — И куда ты собралась? — выгнув темную бровь, спрашивает мужчина. — Душ, — шепеляво отвечаю, распухшим языком, проводя рукой по черным кудряшкам с нежностью. Он только машет головой, показывая два пальца. — Ладно, душ может подождать. Я откинулась обратно, целуя своего мужа. Это самый удачный договорной брак на свете. Видимо, за свою жертву мы должны были получить что-то взамен. Любовь всей жизни — хорошая компенсация. Самая лучшая. Три Дня в Нью-Йорке я вряд ли когда-нибудь забуду. Первые несколько недель во дворе вновь напоминают о тяжелых рабочих буднях монархов, к сожалению, не только.   — Кларк, я должен этим заняться. Как директор, и как король одновременно. Всего пару месяцев в Нью-Йорке, нужно перенести весь штат сюда, а это не самое просто дело. Я буду приезжать при первой же возможности. Это необходимо. Мы стоим в нашей новой спальне, ремонт которой окончен был только на прошлой неделе. Увидев ее впервые, Беллами просто закатил глаза. «Фиолетовый? Действительно, Кларк?» - выдал он тогда, но, в общем-то, остался доволен. Теперь оказывается это потому, что он и жить тут не собирался. Телониус Джаха настойчиво просил, чтобы Беллами прилетел в Америку и лично занялся переустройством фирмы, иначе они могли потерять всех своих клиентов, если их не устроит, что вечно занятой предприниматель даже не удосужился лично сообщить о новой концепции фирмы. Естественно, если король мог отлучиться хотя бы ненадолго, то королева должна была остаться здесь, а значит, я поехать не могла. В любое другое время, я отнеслась бы к этому с пониманием. Но только не сейчас. Обстоятельства или судьба, называйте, как хотите. — Ты не можешь поехать, — уверенно говорю я, скрещивая руки на груди. Брюнет недовольно вздыхает. — Это не дело выбора. Я должен. Как будто мне самому хочется оставлять тебя и Октавию, да и вообще всех… Качаю головой. — Нет, ты не можешь уехать именно сейчас, Беллами, — с напором в голосе отвечаю. Мужчина недовольно хмуриться. — Я не подчиняюсь твоим приказам, так что мне нужны причины получше, чем твои собственнические замашки, когда на кону стоит благополучие государства, — дерзко бросает в ответ, но глаза выдают его. Он сам не хочет уезжать. А я пока не могу его отпустить. Единственное, что может быть для меня важнее, чем королевство — моя семья. Выдыхая через нос, подхожу к нему вплотную, чтобы заглянуть в глаза. — «Я беременна, Беллами, и это, отчасти и твоя отвественность тоже, а ты обещал у алтаря справляться со всеми трудностями вместе » — такая причина подойдет? Блейк в шоке уставился на меня, едва-едва моргая. Глаза замерли на животе, как будто на четвертой неделе можно что-то разглядеть. Кажется, нужно было его как-то подготовить получше, а то у меня создалось впечатление, что он так и останемся в этом положение. Но спустя несколько минут, мужчина все же собрался с мыслями. Улыбка растянулась на его губах, заставляя мое сердце биться чаще. — Я буду отцом? — нерешительно спрашивает он хрипловатым голосом. Аллилуйя, дошло. Беру его за руку, слегка кивая. Воспитание и приобретенная сдержанность помогают сохранять спокойствие, когда все внутри бушует. Он возводит глаза к небу, обдумывая что-то. — Просто скажи мне — это девочка. Девочка, да? Я усмехаюсь, чувствуя облегчение первый раз с того самого момента, как ощутила первый симптомы, а в голове возникли подозрения о беременности. — Я еще не знаю. На таком сроке еще ничего непонятно, — вздыхаю, проводя себя по пока еще тонкой талии, — с фигурой можно попрощаться. Он притягивает меня к себе с трепетным и серьезным взглядом одновременно. Говорит: — Это самый счастливый момент в моей жизни, пожалуйста, не порть его, ты сейчас прекрасна и будешь прекрасна всегда, даже если наберешь парочку кило, или пару десятков кило. Я же не за это тебя люблю, — его ладонь осторожно касается плоского живота, — а зато, что сделала мой мир лучше только одним присутствием. Нежно целую его в щеку, обнимая за плечи, чтобы спрятать взмокшие голубые глаза, я затем слега отстраняясь с усмешкой. — Так значит, девочка? — Аннабель, определенно, — с широкой улыбкой выдыхает Беллами.