Уходи...

Джон, мягко ступая по грязному полу, звал Айзека. Внутри все дрожало: то ли от отвращения, то ли от внезапно накатившей волны давно позабытого чувства опасности. Хотя чего ему тут было бояться? Доктор усмехнулся, вспоминая всхлипывания парня, которого он оставил внизу со слабым растяжением. Мелюзга безмозглая, разве такие, как он, могли напугать человека, лицом к лицу встречавшегося с Джимом Мориарти? Темная комната, тусклый, едва пробивающийся из заколоченных окон свет, смрад, поднимающийся от грязных подстилок и рассыпающихся в труху матрасов… Наркоманы… Джон брезгливо поморщился и еще раз позвал загулявшего соседа. Торчок, отвернувшийся к стене совсем рядом с Джоном, глухо застонал и заворочался. Уотсон невольно опустил глаза, вглядываясь в густые черные патлы, выбивающиеся из-под сползшего капюшона жуткой толстовки. Замер... Что-то смутно знакомое заставило его дрогнуть и присесть на корточки рядом с наркоманом. Сердце пропустило удар. Не может быть! Джон, подавляя дрожь в пальцах, ухватился за плечо лежащего на чудовищного вида матрасе парня, и силой развернул того к себе. Посеревшее лицо, до боли знакомые, почти родные черты... Уотсон ахнул, едва сдерживая готовый сорваться с его губ стон. — Шерлок… Голова пошла кругом от нереальности происходящего. Шерлок, твою же…. — Ммм? — Шерлок, с трудом раскрыл глаза и бросил затуманенный дрянью взгляд на сидящего рядом Джона. Странно неживые глаза смотрят сквозь доктора…. Джон еще раз сильно тряхнул Холмса за плечо и, не сдерживая злости в голосе, произнес: — Шерлок, какого чёрта ты здесь делаешь? Ты мог позвонить мне, если ты чувствовал, что готов сорваться, ты… — Только не ты... только не снова... — Шерлок, дрожащей грязной рукой, прикрыл глаза отгораживаясь. Лицо его болезненно исказилось, что совершенно не вязалось с голосом, приглушённым, глухим, пугающим. Джон вздрогнул. — Шерлок! — Убирайся прочь, — снова пробормотал Шерлок, разбито и безнадежно, словно он уже не в первый раз произносил эти слова, но тщетно, и кажется, что они не помогают гению избавиться от кошмара, утолить боль, — вон из моей головы! Мне это сейчас не нужно. Я не могу больше, Джон, пощади… — Что ты несешь? Я не в твоей… — слова Джона оборвались, сердце, споткнулось, пропуская удар, понимание рождалось очень медленно, словно ползущая по стеблю тростника улитка. Сказанное Шерлоком укладывалось в сознании очень долго, потому что Джон не в силах был отвести взгляд от искаженного страданием лица друга, внутри себя слыша бесконечное: «пощади, Джон…». Немыслимо. Джон не верил тому, что услышал. «Я никогда никого не просил о пощаде»  Где то гордое, прекрасное существо, которое играючи одолело Ирэн? И о какой пощаде речь? Шерлок, что с тобой? Джон понял это вдруг. И понимание то похоже на ослепительный луч солнца, внезапно ударивший в глаза сквозь пелену туч. Шерлок, заплутавший в героиновых грезах видел его, Джона… И судя, по слетевшим с бледных губ словам, не единожды, а еще... Джон осознал, что друг... любит его. Боже… Слишком невероятно... Слишком очевидно... Слишком поздно... Или же... Джон, опустился на колени и склонившись над Шерлоком, попросил его очнуться, выслушать, поверить и вернуться в реальность, но в ответ услышал только слабое, умоляющее: «Уходи…»