Правде в глаза

      Никогда не чувствовала себя такой дурой! Стояла в коридоре в коротеньком халатике, по спине текло с волос (хоть бы не простудиться!) и тупо смотрела на договор дарения и на чип письма. Лишний раз перечитала, как моего нового сожителя зовут. А то с первого раза не запомнилось. Даже чувство голода спряталось. Впрочем, случаи, когда оно уходило бы навсегда некормленым, истории неизвестны.       Хадойн вернулся в коридор чуть раньше, чем в дверь позвонил мой, теперь уже наш ужин. Пока парень шёл, я успела сообразить, что роста моя новая собственность не хилого. Я на свой никогда не жаловалась, но он, в отличие от многих моих коллег, на голову выше. И шириной плеч Бог не обидел. Не орангутанг, но... Ему меня в крендель свернуть, как нефиг делать. И как я стану ему что-то приказывать?! Ага. Мышка, вздумавшая приказывать коту. Что там нёс почтоюрист про организацию подпольной группировки? Не игрой же на скрипке эти подпольщики существующий режим свергать собирались? «Кот» вернулся к своей сумке и снова опустился на колени. Глаза в пол и тишина... Так и представляешь себе дворового Типу, замершего, чтобы подпустить голубей поближе. Не, я - не идиотка! Знаю, что за подобной неподвижностью следует бросок и... Оп! Нету птички. Ишь, каким смиренным прикидывается! Ещё неизвестно, может, он десять человек убил. Или сто. Не просто же так его к пожизненному рабству приговорили...       Наверное, моё молчание действовало ему на нервы. Он приподнял голову, мельком взглянул на меня, убедился, что я наблюдаю и тут же буквально припал грудью к полу:       - Простите, госпожа.       - За что?! - я даже страх растеряла при виде подобного поведения.       Кто из нас кого боится? Кажется, оба. Я-то понятно, но он?.. До моего мозга начало дотюмкивать, что помимо ламинированной бумажки, подтверждающей бесправное положение парня, должно быть ещё что-то. Ни один рабовладелец только задекларированным правом собственности с рабом не управится. Надо срочно читать письмо сестры, а то свихнусь! Воодушевлённо сделать шаг в сторону кабинета помешал голос системы управления квартирой. Я умудрилась забыть о курьере.       На этот раз сюрпризов за открывшейся дверью не обнаружилось. Робот-доставщик, загруженный пакетами с продуктами и вежливый студент, несколько ошалевший при виде живописно уткнувшегося носом и выставившим пятую точку к потолку Хадойна. Ну и что?! Сама шалею. По лицу студента было видно, что он себе напредставлял. Даже покраснел и глаза поскорее отвёл. Я инстинктивно открыла рот, подбирая слова оправдания и закрыла, не произнеся ни звука. На меня накатила волна злости. Мой раб. Как хочу, так и ставлю!       Кстати! Надо запомнить это состояние. Не гость, не родственник - раб. Я расплатилась за покупки и поспешно отдёрнула руки от пакетов. Если сейчас сразу не приучить себя к тому, что незваный новый жилец МОЕЙ квартиры не мной обслуживается, а меня обслуживает, потом вообще не разберёшь, кто чей раб. Как писалось в какой-то старой книге: «Я и баба, я и бык, я и лошадь, и мужик». Эту собственность мне теперь кормить, поить, одевать, в кроватку укладывать. Так пусть хоть еду до кухни дотащит.       - Бери упаковки и иди за мной. Хадойн, ты не понял? - раздражённо рявкнула, отчего синхронно подпрыгнули оба, а студент, на всякий случай попятился в сторону лифта.       Пришлось срочно брать себя в руки.       - Юноша, вы грузового робота забыли, - кажется, моя дружелюбная улыбка мне одной представлялась дружелюбной.       По крайней мере, студент едва дождался, когда Хадойн освободит платформу и захваты от покупок, после чего ускорил своё «стратегическое наступление в обратном направлении».       Захлопнув за ним дверь, я развернулась и пошагала на кухню, слыша, как за мной, шурша упаковкой, топает мой... раб. Даже немного стыдно стало. В пакетах килограмм пятнадцать всякой всячины. Сама бы ни за что не потащила всё сразу. Только то, что помяться может. Остальное на антигравитационном столике довезла бы. Квартира у меня небольшая — всего четыре комнаты и кухня. Поэтому, идти пришлось недалеко. Парень по пути не развалился. Просто остановился, едва пройдя дверь и снова замер. Ну, хоть не на колени упал. Наверно, побоялся повредить свою ношу. Я развернулась, собираясь начать разъяснения что куда положить, но тут мой взгляд остановился на мокасинах. Этот шпердюк!.. Даже слова не сразу нашлись!       - Снять уличную обувь додуматься сложно?! - Всё-таки мужик в доме, это наказание!       Вообще, терпеть не могу, когда на моей территории появляются посторонние. Даже в рабочем кабинете. А уж дома!.. Не завожу никого. Сама себе хозяйка. Романтику предпочитаю читать смотреть и слушать, а с друзьями встречаюсь на стороне — в кафе, ресторанах, клубах. Изредка в гости бабушки-дедушки залетают, и то не больше, чем на ночь, а Осика и вовсе в своём доме живёт. Так, иногда на пару часов заглядывает между командировками.       - Простите, госпожа, - покаянный тон и расстроенное выражение лица слегка умерили степень моей злости.       Правда, дальше началось нечто... Он снова бухнулся на колени, шмякнул об пол пакетами в которых что-то подозрительно хлюпнуло, подскочил, не выпуская из рук пострадавший груз и принялся стаскивать с себя обувь, наступая на пятку одного мокасина носком другого. В иное время я бы оценила эту клоунаду, но настроение было отвратительное, а его неуклюжие попытки разуться злили ещё больше. У меня были планы на этот вечер! Меня ждали любимая работа и музыка Тань Дуня. Судя по всему, не дождутся. Вместо этого я буду выяснять, что делать с моим подарком.       Из пакета закапало молоко. Бутылка оказалась разбита. Хоть вой! Я начинала понимать, почему рабов часто бьют. Мне его не просто поколотить, мне его собственноручно убить хотелось. Моё молоко! Я мечтала о нём все две недели командировки. Всякую химию на дух не переношу, а молоко обожаю. Пока я оплакивала молоко, парень всё-таки разулся, встал носком в образовавшуюся на полу лужу, и со стоном опустил плечи и голову. Я было подумала, что он сейчас шваркнет продукты на пол. Мол, сама разбирайся. Нет. Прикусил нижнюю губу и снова застыл как изваяние прямо посреди разрастающейся лужи. Даже очередного «Простите, госпожа» не последовало.       Стало очевидно, если не взять управление в свои руки, начнутся новые неприятности.       - В твоей сумке личные вещи? - высказывая предположения, я подошла, чтобы забрать пока ещё не совсем размокший пакет и отнести в раковину.       Даже если разбилась всего одна бутылка, с остального надо смыть осколки и пропавшее молоко.       - Да, госпожа. - У меня начали зарождаться подозрения в том, что его словарный запас ограничен этим «госпожа» и двумя-тремя словами помимо него.       С другой стороны, мою речь он понимал...       - Иди переоденься и переобуйся, если есть во что. Ку-уда?! - видя, как он поспешно разворачивается в сторону коридора, возмутилась я, и когда он в очередной раз замер, поспешно, пока он снова не забубнил своё «госпожа», велела: - Сумки на пол поставь. Только не в лужу!       Впрочем, на этот раз он сам сообразил. Не то я бы засомневалась в его умственных способностях.       Голод снова напомнил о себе. Надо было срочно накрывать на стол, пока беднягу не съела. Кто и где видел меня одновременно голодную и добрую? Вот-вот. Не было такого. Никогда не было. Процесс подготовки ужина помог справится с сильным раздражением, переведя его в умеренное состояние. Пока руки пихали мясной рулет в микроволновку и вытрясали салат из контейнера в салатник, даже додумалась до того, что моё живое имущество тоже нервничает. Ещё бы! Согласно кинутой мной рядом с тарелками бумажке, он весь, с какой стороны не измеряй, принадлежит мне. Что хочу, то и делаю. Не успел объявится, как уже натоптал грязными мокасинами, и вдобавок продукты попортил. Сметану, как выяснилось, тоже пришлось выкидывать. Часть осколков бутылки прорвала крышку баночки. Не есть же с осколками! Короче, ему сейчас полагается бояться моего справедливого гнева. Правда, я не представляю во что, кроме заслуженной отповеди, мой гнев должен вылиться в его понимании. Может, его прежние владельцы кнутом били? Как в видеоиграх...       О чём я?! Его прежней владелицей была Осика! Сестру с кнутом в руках вообразить невозможно. Даже... Я попыталась представить Осику в кожаной одеже с бичом руках, как на специализированных сайтах для извращенцев. Не получилось. С букетом или с новой сумочкой — сколько угодно, а так — нет. С другой стороны... Час назад я и рабовладелицей Осику не представляла.       Раскидав продукты по полкам холодильника, сообразила: слишком долго парень переодевается. Ещё немного и мясо остынет.       О мясе... Это мне одной купленного сегодня на неделю с лишком хватило бы, а на двоих?.. Тем более Хадойн мальчик не мелкий и ест, наверняка, немало. Не голодом же его морить. Проблема могла бы отчасти решиться фасолью-орешками-крупами. Только я их нюхать не могу. Болячка у меня. Благоприобретённая. Четверть человечества молоко пить не может, а мне на сложные углеводы повезло. Именно на сложные. С теми, что попроще, справляюсь спокойно. Причём, иной раз даже в охотку орешков прихватишь, но потом... проклянёшь всё на свете. Зато молочные продукты уплетаю за обе щёки. И основной мой рацион составляют как раз они, а ещё мясо-рыба и некоторые виды овощей. Даже с фруктами иной раз беда. Так мяса-рыбы парню в три раза больше, чем мне нужно. Творожки-йогурты для него всё равно что пустышка... Огурчики? Много он на огурчиках протянет? Воображение поспешно нарисовало чёрную дыру в бюджете. Прямо ту, что я изучала все две недели командировки. Похоже, придётся снова заводить на кухне полочку с крупами. Гарнир, по идее, вещь полезная. Фу! Чуть в очередной раз аппетит себе не отбила.       - Хадойн, ты уснул? - я добавила ещё тридцать секунд на таймере микроволновки.       Странно, что он так долго. Запахи просто умопомрачительные.       Парень объявился почти мгновенно. Впопыхах чуть не вляпался в лужу. Надо будет после ужина запустить в кухне пылесос. Пусть полы надраивает. А стоит ли? Кое-кто старательно вытирал пол своими брюками. Опять на коленях! Но свитер на рубашку сменил, и туфли на мягкие домашние. Другое дело.       Я села, пододвинула к себе хлебницу, лишь затем сообразила, что он продолжает стоять на коленях.       - Ты ужинать собираешься? - его фокусы снова начинали выводить из себя.       Видел же, что стол накрыт на двоих. Привидений в моей квартире нет. Считает, я для себя две тарелки поставила?       - Госпожа позволяет мне есть за одним столом с нею? - он все-таки поднял взгляд от пола, чтобы посмотреть мне в лицо.       - Садись уже и ешь! - рявкнув, я принялась уплетать сочные кусочки в сметанном соусе.       Как и ожидалось, спустя примерно полминуты, он сел напротив меня и последовал моему примеру. Поначалу ели молча. Я утоляла зверский голод, поэтому мне было не до разговоров, а мой (не гость!) первым заговорить не пытался. Однако, когда в желудке что-то находится, а тарелка ещё не опустела окончательно, тишина и стук столовых приборов начинают нервировать.       - За что тебя приговорили. Ты — террорист? - надо было дождаться, пока он прожуёт.       Бедолага чуть не подавился.       - Нет, госпожа, - парень хлебнул воды и отрицательно замотал головой. - Я никогда бы с террористами не связался.       Я позволила своим бровям недоверчиво изогнуться.       - Я слышал, что вам сказали, но всё было не так, - он осторожно положил вилку на салфетку и постарался сделать свой взгляд максимально честным. - Это была студенческая демонстрация. Всё образовалось стихийно. Мы хотели всего лишь права самим решать после учёбы работать нам или жениться. По крайней мере, чтобы наше мнение учитывалось при принятии решения, - он тяжело вздохнул и снова опустил взгляд.       - И это всё? - верилось с трудом.       Матриархат и рабовладение — вещи разные. Матриархата в галактике не меньше, чем патриархата и равноправия. Каждое общество переселенцев организовывалось в зависимости от условий, к которым приходилось приспосабливаться. Где-то женский организм оказывался сильнее и адаптировался быстрее, где-то наоборот. Приходилось брать на себя те функции, которые мог потянуть. Если, к примеру, все мужчины враз становятся дистрофиками, то какое им управление колонией? Им только на посылках бегать. Или если у женщин едва хватает сил рожать и вскармливать детей. Им просто не до голосований, демократий и прочей ерунды. Политикой пусть мужчины занимаются. В этом отношении родина Хадойна ничем не отличалась от сотен тысяч матриархальных планет. И способы добиваться равноправия были до смешного схожи. Студенческие манифестации и шествия - любимое развлечение всех времён и народов. Обычно их разгоняют. В крайнем случае, заводил ставят на учёт. Но чтобы приговаривали к рабству... Впервые о подобном слышу. Это всё равно, что изгнание - едва ли не смертная казнь.       - Всё, - почти зло выдохнул он. - Если бы не политика и те, кто пытался через меня повлиять на маму, меня бы отпустили сразу после ареста. Но им был нужен скандал. Не знаю, возможно, её пытались мной шантажировать. Ей пришлось... - он замолчал и уставился на почти остывшие остатки ужина.       Не повезло парню. Теперь ничего не исправишь. Если только... его и моё настроение. Ватрушка с чаем подходила для этого лучше всего. Похоже, мои догадки о его отношениях с творогом оказались верными. В десерте он ковырялся без вдохновения, что позлило мне закончить раньше.       - Закинь посуду в машину и запусти уборщика, - поднимаясь из-за стола, велела я.       Пришлось тут же усаживать его обратно:       - Назад и всё доесть, - откуда в моём голосе взялись материнские нотки? Срочно в кабинет читать письмо Осики и избавляться от дурацкой сентиментальности. Мужчине только покажи слабину, сядет на шею и начнёт искать рычаг управления.