***
Он падал с неба, на крыльях из пламени. Наверное, ему должно было быть больно – но сейчас он не мог испытывать боли, сотканный не из плоти из крови, но из мыслей и нереализованных идей, из того топлива, которое оживляло пустоту, позволяя вращаться шестерням мироздания. Сейчас он и сам был лишь идеей – очень упорной и своевольной идеей, и именно поэтому он сиял так ярко, пронзая атмосферу чуждого мира, подобного падающей звезде. Он не чувствовал боли, но понимал, что существование его сейчас подобно существованию метеора не только по внешним проявлениям. Он был идеей; а идея, в которую никто не верит, обречена на гибель. Оставались считанные минуты до того момента, пока гайя этого мира не поймет, что ее обманули, и не сотрет из себя темного валу, проникшего сюда без права на то. И потому его мятущийся дух грубо вторгался в хроники Акаши, сжигая своим пламенем их страницы, силясь отыскать в них тот якорь, за который можно было бы зацепиться. И многие кошмарные видения посещали пророков в ту ночь; и говорили, что в далеких, раскинувшихся за северными морями землях в ту ночь разразилась война, какой раньше не видели замерзшие небеса; и еще говорили, что пустыня поглотила в ту ночь тайный город волшебников, что породил на свет многие чудеса из тех, одно созерцание которых сулит опасность для человеческого рассудка. И Мелькор, восстающий в силе и ней же сгорающий, нашел то, что искал. И в первые мгновения не поверил тому, что услышал. Пожалуйста, спасите меня от чудовищ, - отчетливо звучал в его разуме тихий, прерываемый приглушенными всхлипываниями голос. – Пожалуйста, спасите меня от чудовищ... Что же, как-то на удивление меланхолично подумал Мелькор, пусть будет так. В конце концов, какая бы местная высшая сила не пыталась помочь ему в этот момент, позволяя услышать этот призыв о помощи – у нее явно было чувство юмора, и это значило, что они вполне могли сработаться. Разве могло бы прийти в голову кому-нибудь из его прежних сородичей отправить самого Черного Врага, Душителя, Анафему, помогать ребенку, страдающему от кошмаров? Падший вала рассмеялся, и, расслабившись, позволил удивительно сильному зову подхватить его дух. Скользя по волнам нереальности, он ощущал, как чуждая энергия вливается в его тело – и лишь закрыл глаза, позволяя этому миру делать то, что должно. В конце концов, он и не намеревался сохранить себя в полной мере, совершая абсолютно невозможный согласно всем правилам космологии ненаправленный переход – достаточно было и основного стержня, главных оболочек души, а остальное приложится в процессе.***
Иногда, когда это особенно необходимо, случаются чудеса. Речь не о магии или волшебстве, не о каких-то сверхъестественных явлениях, создаваемых обладающими необычной силой существами вроде фейри или духов – в них, как бы кощунственно это не звучало, нет ничего по-настоящему необычного, такого, что невозможно объяснить. Речь идет о чудесах – о том, что случается лишь изредка, и именно тогда, когда иначе быть не может. И сколько бы мудрецы со всех концов света не пытались разгадать эту загадку, у них ничего не получится – по крайней мере, пока они не осознают тот факт, что иногда вещи могут происходить вещи, неподвластные никаким законам, ни физическим, ни магическим, ни духовным. Вот так просто брать и происходить, потому что это – нужно и правильно. Правда, иногда эти чудеса принимают достаточно своеобразную форму. Впрочем, кто мы такие, чтобы спорить, когда что-то такое случается? Так и теперь - никто не мог предсказать или предположить, что такое может произойти. Вопреки всем законам, магическим и физическим, произошло чудо. Неровный свет вдруг озарил спальню принцессы, когда за резной решеткой камина вдруг вновь занялось в пляске мягкое, но такое колючее, погасшее много часов назад пламя, вновь прогревая выстуженную комнату и радуя глаз. Обжигающие языки огня все быстрее танцевали свой завораживающий танец, словно переплетаясь между собой – и вдруг полыхнули особенно ярко, озаряя ярким, прогоняющим тени светом всю комнату, буквально выплескиваясь из камина – и собираясь в высокую мужскую фигуру. Незнакомец пару секунд постоял на месте, пока язычки пламени заканчивали формировать его тело, оставшееся, впрочем, самую малость не-реальным, словно сотканным из эфира – а затем взгляд его цепких, удивительно глубоких глаз упал на сжавшуюся в комок на кровати девочку, встречаясь с ее глазами цвета небесной синевы, в которых страх постепенно сменялся живым любопытством. Тени, что сновали между снежинками, словно испарились, и в последний момент девочка словно бы заметила, как некоторые из них, замешкавшиеся, корчатся, рассыпаясь еле заметными темными песчинками, словно растворяясь в исходящем от незнакомца жаре. Выражение настороженности быстро исчезло с благородного лица с ровными, в чем-то слишком, до легкого ощущения нереальности идеальными чертами – у людей не бывало таких, каждый из них был хотя бы в чем-то несовершенен, а незнакомец, лишенный этого, напоминал ожившую совершенную статую или картину художника, в равной степени гениального и безумного. Губы его растянулись в легкой улыбке, а взгляд смягчился. - Так это ты звала? – негромким, переливчатым голосом уточнил падший вала, и, дождавшись чуть настороженного кивка, подошел ближе, на ходу осваиваясь с тем, что сейчас заменяло ему тело. Эфирная оболочка не отличалась особой прочностью, и была достаточно уязвима, но с этим уже можно было работать. – Красивый снегопад. Ты специально его сделала? В этот раз Эльза уже чуть менее настороженно помахала головой. Незнакомец, вылезший из камина, был странным, но, по крайней мере, страшным почему-то, в отличие от ночных теней не казался – несмотря на то, что его выглядящая заморской одежда была окрашена в черный и алый. Возможно, все дело было в том, что в его глазах не было злости – она почему-то отчетливо понимала это, да и вообще – он ведь пришел в ответ на ее мольбы о помощи, разве нет? - Ну, тогда давай пока его уберем? – предложил вала, и, не дожидаясь ответа девочки, легко провел кончиками пальцев по ее шелковистым, платиновым волосам, прикрывая глаза и взывая к дремлющим внутри нее силам. В первое мгновение его руку обжег резкий холод – но Мелькор умел убеждать, и его вкрадчивый шепот быстро преодолел тот барьер, что необузданная сила девочки бессознательно строила вокруг себя. Какая-то пара секунд – обернувшихся для Черного Врага минутами, за которые он пытался направить чужую, пока еще совсем неповоротливую, не до конца сформированную силу нужным ему способом – и снегопад начал ослабевать, пока совсем не прекратился. - Я Мелькор, - подмигнув девочке, представил он, изображая шутливый полупоклон. – К вашим услугам... принцесса? Последнее слово прозвучало чуть вопросительно – по богатой обстановке в комнате и по тому факту, что располагалось это место в большом, расположенном в центре города замке он мог сделать подобное предположение, но полностью уверен не был. Надо сказать, этот факт изрядно забавлял падшего валу – определенно, попасть в новый, неизвестный мир, и не обладать при этом никакими знаниями о нем было очень забавно. Он не испытывал подобных ощущений уже очень давно – хотя и отдавал себе отчет, что во многом причиной их появления, скорее всего, была адаптация его духа и тела к этому самому новому миру. - Очень приятно, - детские глаза со смесью восторга и робкой надежды смотрели на нежданного огненного гостя, не выражая при этом абсолютно никакого страха - лишь детское любопытство. - Я - Эльза, принцесса Эренделла. А как ты убрал снег? - Приятно познакомиться, Эльза! Я вижу, ты еще не очень хорошо управляешься своими силами? - Мелькор присел на краешек кровати. - Не-а, я не умею ими управлять... У нас некому учить, - печальный голос девочки и какая-то обреченность во взгляде подтолкнули Мелькора к следующим словам. - А хочешь, я тебя научу? - легкая полуулыбка заиграла на эфемерном лице в ответ на искреннюю улыбку юной принцессы, которая забыв о своих страхах радостно подпрыгнула на кровати. - Да, конечно хочу, спасибо! Быстрая мысль, что он чуть ли не впервые сделал так, как правильно и так, как хотел он сам, промелькнула в голове падшего валы... нет, больше не падшего и даже не валы. Просто Мелькора, которому судьба дала еще один шанс.