Dream-dealer

      Вы никогда не узнаете его на улице, никогда не вспомните его лицо. Даже если он пройдёт по тротуару в метре от вас, не поймёте, что это был он. Этот человек не оставляет ничего в реальности, кроме смутного, давящего где-то в области висков ощущения, что вы ему должны, должны очень много. А ещё – желание догнать его и отдать всё, что ни попросит, лишь бы дал то, что нужно вам, то, без чего ваша жизнь больше не может продолжаться, хотя вы и сами не уверены, что это конкретно…       Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что встречался с ним гораздо раньше нашего первого разговора. Теперь я понимаю, что он выслеживал меня, вынюхивал по следам, как легавые подраненного зверя. Теперь я знаю, что не смог бы избежать его ловушек, не смог бы не попасться, увязнув осой в сладком сиропе, до предела наглотавшись такой желанной отравы. И если вы – такой же, как я, то тоже не смогли бы. Никто, с кем он заговорил, кому дал «пробник», не смог бы.       Впервые я увидел его чуть больше полугода назад. Тогда он показался просто бредом. Тогда всё казалось бредом. Был конец осени, деревья уже стояли голые, одинокие и очень уставшие. Или это я казался себе таким в то время и воспринимал окружающее соответственно? Так сказать, подстраивал внешний мир под внутренний. В очередной раз задержался в офисе – как и бывает обычно перед сдачей проекта – шёл на трамвайную остановку уже далеко затемно, с тяжёлой, будто чумной головой, в которой перемешались цифры, графики, чертежи, наброски, попытки вспомнить вчерашний день и хоть что-то, что бы отличало его от всех остальных дней, мечты о будущем, которые выглядели, как желание выспаться и съесть что-то более полезное, чем холодная пицца. Шёл, смотря вперёд пустыми, выжженными светом монитора глазами. Реальность с её домами, выщербленной брусчаткой под ногами, блестящими в свете фонарей ртутными лужами, воспринималась как фон или даже шум, будто волна радио сбилась и теперь шипит – монотонно и серо. Прохожих в это время было уже совсем немного – правильно, большинство ждут дома, семья, дети, ужин, мягкие наручники социальных обязательств. Те же, кто ещё попадался на пути – спешили скорее добраться до тепла квартир – просто тени, не имеющие друг для друга никакого значения, не видящие друг друга, не желающие вступать в контакт друг с другом, даже глазами. Так, в состоянии какого-то сонного полутранса, вперившись зрачками в ничто, я плёлся к остановке. Вдруг взгляд наткнулся на странного, идущего навстречу мне человека. Почему странного? Он вышагивал, уставившись в упор на меня своими сверкающими в темноте зелёными глазами, улыбаясь от уха до уха острым клыкастым ртом. Что?! Клыкастым?! Остановившись так резко, будто впечатался в невидимую стену, закрыл глаза руками и с силой помотал головой. Брррр! Открыл глаза, взъерошил пальцами волосы, прищурился – нет, нет никакого клыкастого, идёт обычный гражданин: пальто, шарф, портфель, ничем не примечательное лицо – увидишь и не запомнишь. Бред. Надо больше спать, меньше времени проводить за компьютером – вот тогда и не будет мерещиться всякая дичь. Надо больше спать, надо больше спать. Надо закурить…       Однако, это происшествие заставило несколько встрепенуться и вернуться в мир, который принято считать реальным. Огонёк сигареты успокаивал, давая ощущение какой-то защищённости и якорения – я здесь, я сейчас, я нормальный. Просто таким образом бессознательное моё подсказывает, что пора притормозить, взять тайм-аут, а то прямиком и на скорости влечу не только в воображаемую стену, но и в вполне материальную психлечебницу. Успокоив себя этими ободряющими мыслями, я не стал дожидаться трамвая, а поймал такси и умчался домой, в свою конуру, тёмную, тоскливую, настоящий разгул бардака, чтоб побыстрее закинуть в себя что-то ещё не совсем испортившееся из холодильника, себя закинуть в душ и провалиться в капкан кровати, кануть в небытие, в чёрную яму без звуков, без снов, которых я не видел так давно, что и забыл, как это происходит.       В следующий раз он застал меня в автобусе. Неделя выдалась на редкость тяжёлая – заказчик всё время хотел что-то переделать, и приходилось каждый раз выстраивать схему работы чуть ли не с начала. Уже не было желания ни есть, ни спать. То состояние, в котором я пребывал, являлось чем-то средним между отрешённостью садху и покорностью раба. Мозг выжимал последнее из того, что каждый называет «моё тело». Ехал не домой, ехал к другу. Он, хоть и был таким же неорганизованным и хаотичным существом, как и я, но всё же не доводил себя до подобной крайности. Друга-медика я встретил вчера случайно на площадке у здания, где работаю. Посмотрев на моё состояние, он резко сказал: - Ты болен. Тебя лечить надо бы. Приезжай завтра, у меня полный бар отличных микстурок.       На том и договорились, никогда не мог отказать своему «лечащему врачу». И вот теперь сидел в полупустом вечернем автобусе, прислонив голову к пыльному холодному окну, постепенно забывая, кто я, растворяясь в убаюкивающих покачиваниях транспорта, монотонном урчании двигателя. В какой-то миг этой урбанистической медитации мне показалось, что рядом есть кто-то, имеющий отношение ко мне, заинтересованный мной. Переведя взгляд с плоскости стекла на салон, понял, что мой визави – это он, тот самый странный пешеход, которого я «встретил» около месяца назад по пути к остановке. Не знаю, как понял, кто это, но был уверен в этом даже больше, чем в своём собственном имени. Правда, сейчас он не улыбался, не растягивал в оскале рот. Рта и вовсе не было. Как не было и зелёных глаз-фонарей. Никаких глаз не было. На лице не было вообще ничего – просто ровная гладкая округлая поверхность головы. Он смотрел на меня и ухмылялся глазом, зажатым в руке, поднятой на уровень плеча. - Привет, - сказал золотистый глаз с вертикальным зрачком и подмигнул. Вскрикнув, я резко вскочил с места. На меня с сидения напротив с ужасом взирала женщина средних лет, прижимая к груди сумку с продуктами. - Извините, - попытался оправдаться, садясь обратно. – Кажется, я немного задремал и…       Страх на лице невольной свидетельницы моего приступа паники сменился жалостью. «Бедный парнишка, - читалось в её взгляде, - недосыпает. И кушает, наверное, тоже плохо – вон какой бледный».       Остаток пути я старался не смотреть на пассажиров, пытаясь больше не уснуть – разглядывал дома, машины, складывал цифры на их номерах. Словом, делал всё, чтоб только больше не задремать. Несмотря на то, что давно уже ничего не снилось – таких снов я не хотел точно.       Третья встреча оказалась решающей. В том смысле, что некоторые моменты – будь они наяву или во сне – решают за вас, кто вы теперь будете и будете ли вообще.       Оставаться на полночи на работе уже вошло у меня в привычку. Это даже нравилось мне – дома всё равно никто не ждал, в гости не звали, расстроить поздним приходом было некого. Здесь же, в НИИ, где и работал, ночью кроме меня, похоже, оставался только охранник, который, знаю, тихонько спал, закрыв все двери здания. Сейчас я казался сам себе хозяином этого шедевра советской постройки, мог бродить по коридорам, представляя себя призраком, обречённым на вечные скитания, а, может, таким и являлся на самом деле. Решив дать отдых голове и глазам, пошёл по тёмным проходам в курилку, сел на сероватый пластиковый подоконник, чиркнул зажигалкой. За окном что-то шептал снег, рассказывая земле истории неба, сказки о чём-то далёком, холодном и белом, словно лист бумаги в принтере. Прислонившись затылком к прозрачной перегородке, отделяющей мир людей от мира ночи, позвоночником, лопатками чувствовал, как она касается меня своей тёмной бездной. Прикрыв веки, медленно втягивал горячий дым, выдыхая остатки напряжения дня, голосов коллег, телефонных звонков.       Скорее почувствовал, чем услышал или увидел кого-то рядом. Теперь точно знал, кто это. Произнёс шёпотом, будто самому себе: - Я знаю, что это ты. - А я знаю, что это – ты, - ответил пока ещё кто-то невидимый.       Ну, раз уж слова сказаны, придётся открывать глаза. В каком виде он предстанет сегодня передо мной – было не важно, ведь это всего лишь мой бред, больная фантазия воспалённого воображения. Разлепил веки. Рядом со мной сидел молодой человек вполне нормальной внешности: то есть ни клыков, ни глаз в ладонях – всё было на своих местах и в привычном количестве. У парня были тёмно-русые, длиннее среднего, непослушные волосы, острый подбородок и тёплые ореховые глаза. На вид собеседнику было лет двадцать пять, я плохо определяю возраст, но мальчишкой его точно не назвал бы. - Ну и зачем ты сюда пришёл? Надоело пугать меня на улице? - Просто сейчас самое подходящее время для нашей встречи. Ты уныл и потерян как никогда. - Можешь болтать, сколько хочешь и принимать вид, какой пожелаешь, - говорю. Это ведь даже интересно – разговор со своим бессознательным. – Я знаю, что ты просто проекция моих мыслей, я устал, вот они и разбуянились. - Значит, я – бред? – улыбался незнакомец. – Что ж, а ты забавнее, чем казалось. Тогда разрешаю называть меня, как уж выдумаешь. - ОК. Будешь Максом. Сойдёт? А я - … - но он не дал мне договорить. - А ты – Егор. Это я и так знаю. И не надо вот сейчас этой речи, что, мол, это естественно, ведь я – всего лишь продукт твоей фантазии. - Так и есть, - отвечаю спокойно. – И что же тебе надобно, продукт Макс? Что ты пришёл поведать мне, на какое решение жизненной ситуации навести?       Хихикнул от пришедшей мысли: - А, может, я сплю? Это что же, я – как Менделеев теперь, всё во сне могу разруливать?       Собеседник выгнул бровь, с сомнением оглядывая меня: - Нет, на Менделеева ты, пожалуй, не тянешь – знал я его, серьёзный мужик был… Да не о том сейчас! Здесь я потому, что хочу дать тебе то, чего давно не хватает, то чего ждёшь, как спасения, то, что больше не умеешь делать сам. - Неожиданный поворотец, однако! – и что же он мне может предложить? Стоп! Не он – я. И что же я могу себе предложить?       Внезапно мысль о том, как я сам себе предлагаю невиданные, но желанные чудеса развеселила меня. – Валяй! Так что это? - Это сон! – я почти уверен, что уловил нотки превосходства и гордости в его голосе. - Сон? Всего-то? А я уж подумал – удивишь чем-то вроде волооких наложниц, у которых всегда при себе вина-фрукты и опахала с павлиньими перьями, - нет, мне, конечно, нужно выспаться хорошенько, иначе не являлись бы всякие проекции, но я ожидал от себя всё же чего-то более оригинального. – Спать я и без тебя могу. Худо-бедно, но каждый день это делаю.       Лицо Макса приобрело оттенок выражения «всё вам, дебилам, разжёвывай, удивляюсь, как ты такой тупица вообще жив до сих пор, для тебя же и правила перехода дороги – мудрость недоступная». - Да не сон, а – СОН! Не та чёрная дыра, в которую ты проваливаешься, ложась в кровать, а жизнь, полная приключений и удовольствия, которую ты можешь прожить всего за ночь, причём, каждый раз – новую историю, новое счастье. Ты, ведь, и забыл уже, когда в последний раз видел сны – любые, хоть просто двор из детства, хоть отдельную картинку. А я предлагаю тебе полноценное видение, весьма реалистичное – всё только по твоим правилам, всё только самое яркое и приятное. Ну? Берёшь? - Беру? Что беру? Галлюцинация, ты в своём ли уме?! Нет, вы посмотрите только, - я, словно пытаясь заручиться поддержкой невидимой аудитории, посмотрел по сторонам, - мой собственный бред будет предлагать мне сны!       Визави прищурился, чуть склонив набок голову, проговорил, будто не мне: - А я не ошибся. Ты действительно тот, кто мне нужен. Вернее, тот, кому нужен я. Точно, мой клиент, - и уже громче продолжал. – Да ты попробуй! У меня только качественные сны, чистые, я лично проверяю! – убеждая, Макс покивал мне головой, мол, ага-ага, могу и отзывы предоставить. – Слушай, ты действительно мне нравишься, и вот по этому самому, на – возьми пробник!       И тут же протягивает мне свёрнутый вчетверо листочек белой бумаги: - Не пожалеешь. Возьми. Понравится.       Я устал, и спорить со своим же бессознательным больше не хотелось, так что просто взял у него этот «пробник» с ладони. - Вот и молодец, хороший мальчик! – на мгновение показалось, что по губам парня пробежался тонкий раздвоенный фиолетовый язычок.       Я машинально начал разворачивать бумажку. - Погоди, - остановил он меня, - не открывай сейчас. Вот приедешь домой, ляжешь в постель – тогда и действуй, внимательно всмотрись в то, что там изображено. Понял?       Киваю, мол – понял, понял, только отстань, исчезни. - А сейчас ты должен проснуться, Егор! – Макс тряс меня за плечо и сам как-то покрывался рябью, расплывался. - Егор, просыпайся! Ты уснул, ну же! Да что за напасть с парнем, твою налево!.. – серая муть перед глазами растаяла, и я увидел нашего охранника, тормошившего меня. - Дядь Валера, я всё, всё, проснулся! Спасибо… - пробормотал, в надежде прекратить эту тряску. Всё-таки я уснул… На полу валялась истлевшая до фильтра сигарета, никаких следов присутствия Макса не обнаружилось. Логично. Он – просто сон… Вот, а говорил – не снится мне ничего. Однако же домой поехать стоит.