Влюбись в меня, если осмелишься

Встала с постели. Ничего не хочется делать. Сладко потянувшись и зевнув, я улыбнулась – вспомнила события, что произошли накануне. «Спасение ни в первой, ни в последней…» Он сам придумал эту загадку. Достаточно умно с его стороны. Обожаю логические задачки. Посмотрим-посмотрим. «Спасение ни в первой, ни в последней…. Первая и перед седьмой лишь опьянит твой мозг». Значит, вычеркиваем первую, шестую и седьмую. «Спасение между смертью», значит, следует комбинация «яд-вода-яд». Мило. Тогда, вода будет либо в третьей, либо в четвертой. «Левее от яда сон». Ну тогда все ясно! Если бы «спасение» было в третьей – то условия про «сон» было бы невыполнимо. Тогда, это будет четвертая! Вспоминая, как я рассматривала бокалы, как с замиранием сердца выпила жидкость, я улыбнулась. Все-таки с ним не соскучишься. Вот что бывает, когда долго выигрываешь у киллера. Естественно, в бокале была вода! *Воспоминание* - Это вода, - торжествующе произнесла я, осушив бокал. - Да. Наверное, слишком простая задача была, - с притворным сожалением сказал Док. - Ответь честно, ты сильно хотел, чтобы я проиграла? – я посмотрела в черные глаза. Через мгновение вокруг зрачка начал пробиваться изумрудный цвет. Я улыбнулась. - Я дико хотел овладеть тобой, - пожал плечами парень. Всегда удивляло, с каким спокойствием он говорит о таких сложных вещах. - Я стану твоей только тогда, когда сама отдамся, - с напускным равнодушием ответила я. *Конец воспоминания* За месяц с небольшим моего заточения, я стала тупить. Причем по конкретному. Мозг стал потихоньку атрофироваться. В общем, я стала превращаться в ТП. Причем, в тупую ТП! Спасало лишь одно. Точнее, одна. Даша. *Воспоминание* Первый день моего пребывания в доме. Интересно, сколько я тут еще пробуду? Ладно, поживем – увидим. Меряю шагами комнату. Просто скучно. Изучаю помещение. Стучу по всей поверхности в поисках сейфа или замурованного человека. Постучала по полу. Звук изменился. Причем изменился ровно там, где была стена между моей и другой комнатой. Там, по всей видимости, находилась другая девушка. Я стала осторожно поднимать линолеум. Под покрытием были доски, а под ними какое-то отверстие. Странно. Я проковыряла доски и просунула руку. Оказывается, там было что-то вроде небольшого тайника. Я наткнулась на еще одни доски, потом линолеум. Тогда в голову пришла ужасная идея. А что если написать письмо? Я быстро чирканула на листочке слова и положила его в тайник. *Конец воспоминания* Вывел из воспоминания тихий стук в стену. Быстро подбегаю к тайнику, забираю записку и читаю: «Знаешь, Лиз, мне кажется, что мне недолго осталось. Он перестал ко мне часто заходить. Просто все это надоело. А может, выброситься из окна? Ладно,и не с таким справлялись. Даша» Я улыбнулась. Месяц промывания мозгов не прошел даром. Я подошла к креслу, приподняла обивку и вытащила целую кучу бумажек. Разные размеры, разные почерки, разные слова. Я села в кресло и начала читать, попутно вспоминая всю историю нашей дружбы с Дашей. «Привет. Я Лиза. Я тоже нахожусь в заточении» «Привет. Я Даша» «Как себя чувствуешь?» «Пока не понятно. Отхожу после вчерашнего, а тут еще и такой новостью огорошили. Теперь я что-то вроде его рабыни?» «Сама не знаю. Но я думаю, что все окончится хорошо. Главное в это верить!» «Я ничего не знаю. Просто проснулась в какой-то комнате, зашел этот псих. Не представился, ничего. А сразу заявил, что похитил меня. Странно, может, это розыгрыш?» «Хотелось бы в это верить. В любом случае не думай о плохом. Все будет хорошо» «Надеюсь. А знаешь, когда ты мне написала, я очень удивилась. Подумала, что это там так рьяно стучит. А как услышала «Азбуку Морзе», так сразу метнулась к стене. Не зря» «Думаю, мы с тобой сможем подружиться (смаил). Главное держаться вместе и ничего не бояться» На этом закончилась наша первая переписка. Каждый раз, когда мы отправляли друг другу письма, должны были постучать определенную комбинацию, которая приходила с первой запиской. Мы всегда выбирали время, когда Док уезжал. А если были близки к провалу, то прекращали переписку на несколько дней. Так мы почти неделю не общались. Он очень внимательно следил за нами. Когда парень ходил близко к комнатам, было надежнее всего спрятать все записки в тайник и отсидеться, отмолчаться. А вот когда все было тихо, наступало наше время. Не думаю, что существование тайника обошло Дока стороной. Вероятно, он сам знает, что мы делаем, но зачем тогда позволяет продолжать переписываться? Странный человек. «Знаешь, мне всего 20 лет. У меня еще вся жизнь впереди, а я тут вынуждена торчать!» «Мне всего 19. Понимаю тебя. Но, Даш, мы уже не можем ничего сделать. Ведать, такова наша судьба» «Предлагаешь смириться?» «Не знаю. Просто уверенно могу сказать, что мы это выдержим!» «Выдержим?! Выдержим!? Он меня чуть не изнасиловал! Пришел, начал целовать, раздевать. Я онемела от ужаса. Это было так мерзко!» «Даш, держись. Все будет хорошо!» Но тогда я не знала всего ужаса ситуации. Мои розовые очки не давали мне увидеть эту картину. Мои розовые пони отказывались хоть как-то понимать, что с нами может что-то произойти. «Вчера он меня изнасиловал…» «Что?!» «Он взял меня силой. Я раздавлена. Я уничтожена. Он меня убил морально. Лучше бы физически. Я пытаюсь смыть с себя это, раздираю кожу, но ощущение грязи остается. Я как будто отделилась от своего тела. Я его ненавижу. Оно мне напоминает о том изверге. Лиз, беги, пока не поздно! Прошу! Я не хочу, чтобы ты тоже пережила этот ужас!» «Даш, послушай меня, все будет хорошо! Мы переживем и это! Просто верь мне. То, что произошло надо принять. Надо понять, что это было, что это часть твоей жизни. Пойми и прими. Станет легче. Просмотри всю ситуацию заново и пойми, что это было с тобой. Знай, что я всегда рядом. Стоит только постучать. Сейчас лучше ляг спать. Спишемся позже» Тогда я не могла поверить, что это произошло. Мне было очень больно. Больно и за Дашу, которая стала моей подругой, и за себя. За это время я уже успела порядком привязаться к Доку. Я не ожидала, что такое может произойти. Это все равно, что видеть тигра, пытаться кормить его с рук и верить, что он на тебя не нападет. Наивно. Я пыталась успокоить Дашу всеми возможными способами. Исписывала листы упражнениями по психологии, пела для нее легкие душевные песни, но, к сожалению, Док не остановился. Он регулярно навещал Дашу. Часто это было после моих игр, моих занятий. Я понимала, что убиваю Дашу тем, что сама не отдаюсь парню. Но что-то мне подсказывало, что если я все же ему отдамся, то Даша не будет меньше страдать. «… Лиз, я не хочу, чтобы ты пережила такой ужас, как я. Ты просто этого не заслуживаешь…» - выдержка из ее письма. Она сама мне желала добра. Даша начинала смотреть на Дока другими глазами. Она стала меняться. Менялась не постепенно, а кардинально. Каждый визит парня заставлял ее изменить свои взгляды на жизнь. Мне становилось от этого жутко. Ее психика достаточно пострадала. Теперь она говорила сама с собой, разговаривала во сне, иногда била посуду, иногда ломала стены. Я не понимала, а точнее не хотела понимать, что с ней происходит. Может, это шизофрения? Я так и не разобралась. Последнее время девушка иногда приходит в сознание. Проблески остатка мозга отражаются на письмах ко мне. Я рада, что могу хоть чем-то ей помочь. Не знаю, почему, но мне понравилась эта девушка. Я ее не видела. Я вообще ставлю под сомнение ее существование, но я прониклась к ней симпатией. Причем, глубокой симпатией. Мы делились своими переживаниями, своими знаниями. Но никогда не касались личной жизни. Я полюбила эту девушку. Просто полюбила. Она стала мне как сестра. Любое изменение с ней я переносила на себе. Любое ее настроение я чувствовала и принимала. Я чувствовала все, что с ней происходит. Это было необыкновенное чувство, будто я нашла свою сестру. Нам не нужны были слова. Мы сидели, приложив руки к стене, и слушали тишину. Стены не были такими уж толстыми, так что иногда я могла услышать ее тяжелое дыхание. Было бы ужасно потерять сестру, когда ее только-только обретешь. А вот с Доком дела обстояли совсем по-другому. Я его ненавидела. Всей душой. Я ненавидела лишь из-за того, что он делает с Дашей. Он заставляет ее умирать. Постепенно, медленно, угасая. А сам наблюдает за этим. Смотрит, когда ей становится хуже. Я ненавидела его только заочно. Просто не могла ненавидеть в глаза. Как только увижу его – забываю про все на свете. Забываю, что он урод, что изверг. Я просто смотрю в его меняющиеся глаза и нахожу ответы на свои негласные вопросы. Так всегда говорят, когда не знаю, как описать то щемящее чувство в груди, когда видишь родные глаза. Письма до востребования продолжали идти. Время шло. И все изменится лишь за две недели… Я ворвалась в твою жизнь, и ты обалдела. Я захотела любви, ты же не захотела. Может, я че не то говорю, ты послушай, Послушай: Я же дарю тебе звезду, подари свою душу. Напряги ж свои уши Мне так мечталось, чтобы люди хотели иначе М-м незадача, попала сама под раздачу Там первый снег, даже он ни к чему. Ты молчишь, а послушай, Боже ж, я - циник, а ты говоришь про какую-то Душу. Пожалей мои уши. Я понимаю - ни к чему разговоры. я не хочу с Тобой ссоры. Веришь? больше - знаешь. Можно слететь, улететь, налетаться. Может уйти, либо остаться, но ты же Таешь… Снег. снег. таешь. снег Сорок минут пролетели, как слово "до завтра". Снег на ботинках, во взгляде - сплошная Неправда. Я так устала, чего ж ты хотела? сама-то Хоть знаешь? нет. Видимо, есть, что и я того дурака ты валяешь, Меня напрягаешь. Я понимаю - ни к чему разговоры. я не хочу с Тобой ссоры. Веришь? больше - знаешь. Можно слететь, улететь, налетаться. Может уйти, либо остаться, но ты же Таешь… Снег...