Влюбись в меня, если осмелишься

POV Док Эта девчонка сведет меня с ума. Если бы мне пару месяцев назад кто-то сказал, что подобные мысли промелькнут у меня в голове, то я бы рассмеялся ему в лицо. Свести сумасшедшего с ума? Мало того, что это тавтология, так это еще и невозможно! Ан нет! Эта девчонка смогла! Эти постоянные безумные игры, еще более безумные желания! И я ведь поддаюсь. Нет, не в плане игры – я не люблю проигрывать, – а в плане желаний. Я позволяю себе их исполнять. Все начиналось достаточно прозаично. Приехал в клуб, спокойно в него зашел, а там ведь строгий фейс-контроль. Начал высматривать тех девушек, что стояли у барной стойки. Обычные шлюхи. Ничего особенного. Готовы раздвинуть ноги перед любым, кто угостит их коктейлем. И стоят две девушки. Одна изрядно напившаяся, а вторая безумно красивая. Красивая не потому, что у нее голубые глаза и пшеничного цвета волосы, а потому что она настоящая. Признаки, которые я перечислил выше, встречаются сплошь и рядом на каждом метре в нашем городе. Именно натуральность привлекала в ней. Через каждые пять-семь минут к ней подходил новый парень и предлагал выпить. Не сомневаюсь, что каждый понимал, что она не такая, как остальные, но не мог понять причину этакого «избранного» внимания. Я же все прекрасно видел. Никакой пудры, тонального крема, яркой вызывающей помады на лице. Всего по минимуму. Немного туши, естественный румянец и прозрачный блеск. Волосы распущены, но не мешаются. Легкий сарафан, который открывает только ножки и плечи. Не вычурно, не вульгарно. Единственная девушка в клубе. Видно было, что она первый раз пришла в подобное заведение. Громкая музыка била по ушам, нижние басы заставляли дрожать и вибрировать все тело, отчего она то и дело прижимала руки к грудной клетке. Она не носила каблуки. Легкая и естественная красота. При виде нее мне начало казаться, будто я ее уже где-то видел. Такая милая, хрупкая и воздушная. По непонятным причинам я начал ее ревновать ко всем парням, что стояли рядом с ней. Смотрели ли на нее, подходили ли к ней или просто бились в хореографических конвульсиях, но у меня было дикое желание порвать их на кусочки. Еще было дикое желание того, чтобы она стала моей. Так чего ждать? Можно просто подойти и взять. И я взял. Я спокойно взял ее за руку, вывел из клуба, и она даже не сопротивлялась. Хотя, может, просто я не заметил. Она не кричала, хоть и смысла не было в этом. Громкая музыка. В любом случае ее никто не попытался спасти, никто даже глазом не моргнул. А девушка шла за мной. На улице она начала проявлять признаки жизни и отрицания ситуации, но, разок уколов ее в шею, я заметил, что незнакомка вмиг стала спокойной. Даже слишком. Не знаю, зачем я тогда вернулся за пьяной девушкой. Это такое чувство, когда купил какую-то хорошую вещь и хочешь купить что-то еще. Просто от жадности. С пьяной девушкой все было проще, банальнее, что ли… Высокая брюнетка. Волосы спутаны, вызывающий макияж и непозволительно короткая юбка. Очередная дешевка. Я привез их домой и стал ждать пробуждения. Первая очнулась Лиза. Даже сейчас она повела себя по-другому. Показала, что не хочет быть очередной девушкой по вызову. Установила свои правила, которые я почему-то принял. Не знаю почему. Просто не мог ей отказать из-за красоты, которая оставалась всегда, ибо была естественной. Или же из-за скуки, которая поглотила мою жизнь. Девушки – просто способ развлечься. Не больше. Когда Лиза начала меня отправлять по своим нуждам, я бесился. Жутко бесился. Почему я это ей позволяю? Ответ пришел сам собой: мне просто интересно, что будет дальше. С Дашей отдельная маленькая и тривиальная тема. Просто подстилка. Я помню, как кричал ей: «Ты же проститутка! Шлюха. Продаешь себя, свое тело. Так и продай мне! Я покупаю тебя за твою жизнь!», а она плакала. Не понимала, за что ей это все. А я наказываю людей. Просто и бесцеремонно. Их переписки. Думают, что не видел. Наверняка, не стоит им говорить, что я давно установил камеры в их комнатах. Такие смешные. Я понимаю, что лишил Лизы общения, поэтому хочу хоть как-то это компенсировать. Наши игры. Это самое забавное. Я в очередной раз знаю, что проиграю, знаю, что позволю загадать желание. Сначала я думал, что это будет так банально и примитивно, но потом, выполнив первое ее желание, я понял, что заранее к чему-то готовиться не придется. Этот грузчик. Вот он сам лишил себя жизни, ей Богу! Он так смотрел на МОЮ Лизу, что я думал, что девушке придется потом долго собирать его мозги со стен. Он СМОТРЕЛ НА НЕЕ. Он желал ее! Это меня вывело из себя. Впервые. Мои глаза. Это странно, но они меняют цвет, когда я прикасаюсь к Лизе. Становятся зелеными, будто и не было того жестокого Дока. Сама Лиза для меня что-то вроде спасательного круга. С ней я понимаю, что еще не все потеряно в этой жизни. Она заставляет меня улыбаться, веселиться. Я счастлив, когда обнимаю ее. Просто счастлив. Как будто в грудь вливают теплое и мягкое золото. За раздумьями я провел весь день. И, может быть, провел бы еще столько же, но внизу послышался шум. Кто-то пробрался в дом? Новый покойник. Тихо и неспеша спускаюсь вниз. Иду на шум. Он доносится из кухни. Кухни? Что, еноты забежали поесть? Почти. Зайдя, я увидел знакомую фигуру. Она была обворожительна. Лиза. Девушка стояла ко мне спиной и что-то ела. Я выстрелил в воздух и наслаждался картиной. Медленно, словно от скорости зависела ее жизнь, Лиза повернулась. Она вжала голову в туловище, но не прекращала жевать. Ела она консервированные фрукты. - Ты забыл покормить. Мы тебе не рыбки. Сами еду найдем и съедим, - едва прожевав, гордо и едва испуганно сказала Лиза. - Ах, да. Вы же еще иногда едите, - вспомнил я. - Угу, - Лиза посмотрела мне в глаза. – Почему ты так смотришь? Я забыла тебе предложить персик? Я помотал головой и принялся наблюдать за этой юной особой. Она губками медленно раздавливала персик. Потом кусочек отправлялся ей в рот, а на губах оставался сироп. Она была полностью сосредоточена на поглощении еды, поэтому особого внимания на меня не обращала. Я пробежался взглядом по всей ее фигуре. Фигура «Гитары». Она идеальна. Еще и в коротеньких шортиках, легкой майке, без лифа. Вернемся к лицу. Она почти закончила есть персик, и теперь сироп капельками падал с ее подбородка. Он же оказался на руке и слепил пару прядей волос. Последний кусочек фрукта отправился в ее ротик, а я уже не мог сдерживать себя. Преодолев расстояние между нами в пару шагов, я посмотрел в ее испуганные глаза. Она испугалась такого напора и попятилась назад. На мое счастье прямо за ней стоял стол, поэтому девушка не смогла сделать и шага. Теперь она пыталась поясницей отодвинуть стол. Я решил ей помочь, и поэтому прижался своими бедрами к ее. Этот жест еще больше напугал девушку, но раззадорил меня. Момент – и одна моя рука обнимает ее за талию, а мои губы готовы встретиться с ее. Но на пути мне встретилась вилка. Лиза подняла ее и прижала к моим губам, вероятно, показывая, что не готова к такому повороту событий. А мне плевать! Но я обещаю быть нежным… Насколько позволят животные чувства. Не волнуйся, малыш, тебе понравится. Одним движением руки хватаю ее запястье и прижимаю к столу. Вторую руку закидываю себе на шею. Слышу, как колотится ее сердце, улыбаюсь ее страху. Бедная, дрожит вся. Это от страха или возбуждения? Рукой осторожно, словно хрустальную, беру ее за подбородок и притягиваю к себе. Мягко касаюсь своими губами ее. Такие мягкие, теплые. У шлюх губы либо шершавые, либо напомаженные. А тут такие нежные и чувственные. Сносит крышу. Она замирает. Тихонько стоит, а ее губки едва трепещут под моими. Ее сердце ускоряется. С удивлением отмечаю, что мое тоже готово вырваться из груди. Мне кажется, что так сексуально откусывая персик, она просто смеялась надо мной. А теперь, когда она поддерживает наш первый поцелуй и не стремится зайти куда-то дальше, я думаю, что она издевается. Ее губы. Медленно сводящие с ума. Они выражают столько чувств сразу, хоть и молчат. Но мне этого мало. Осторожно провожу языков по ее губам, слизывая остатки сиропа. Лиза лишь плотнее сжимает губы. Теряю терпение. Врываюсь в нее своим языком и внимательно начинаю изучать ее ротик. Отпускаю руку, прижимаю к себе за шею и талию. Буквально заставляю вжаться в мое тело. Одна рука медленно поползла вверх, под майку. Мои губы терзают ее. Почти заваливаю девушку на стол. А она лишь несмело отвечает мне, еще больше сводя с ума. Хоть Лиза и ела свои персики, но вкус ее губ – спелая малина. Отчетливо ярко. Раньше не любил эту ягоду, не любил целоваться, а сейчас просто слетел с катушек. Не заметил, как девушка уже лежит на столе. Я накрыл ее своим телом, что-то разбилось. Ее несмелые поцелуи, легкие касания языка, милое посасывание губы…. Я понимал, что сейчас уже могу не остановиться. А надо бы. Медленно, нехотя и боязливо, словно ее отнимут, отрываюсь от девушки, оставляя последний едва заметный, легкий поцелуй. Помогаю подняться со стола. Лиза в ту же минуту убегает в свою комнату. Я хочу пойти к Даше, но не вижу надобности. Не хочу перебивать вкус поцелуя. ЕЕ поцелуя. Ночь. Бессонница. Захожу в комнату Лизы. Она стоит у окна и кому-то машет. Парню какому-то. Хватаю ее за волосы и тащу на середину комнаты. Она кричит, извивается, просит, чтобы отпустил ее. Ну, нет! Бью ногой в живот, потом в голову. Разбиваю нос. Через секунду раздается булькающий звук. С размаха бью опять в лицо. Потихоньку пол заполняется кровью, очертания лица перестают быть различимы. Еще два удара в голову, один в живот. Ломаю пальцы на руках. Через несколько минут Лиза превращается в кровавое месиво. На полу кровь. Повсюду кровь… выбегаю из этой комнаты к чертовой матери. Открываю глаза. Темнота. Включаю свет на тумбочке. Это сон? Не знаю. На моих руках есть кровь. С ужасом иду к камерам. Лиза лежала в своей комнате на полу. Через полминуты залетаю в ее комнату, чуть не сношу дверь с петель. Подбегаю к девушке, чуть не плача поворачиваю к себе лицом. Вроде никакой крови. Только на полу красные пятна. Трясу Лизу за плечи, умоляя очнуться. - Какого черта? – сонно и испуганно вскрикивает она. – Меня, конечно, по-разному будили, но ты самый оригинальный. Встаю, рывком поднимаю девушку с пола и трясу. - Какого черта ты валялась на полу? – почти кричу на нее. - Да я сплю беспокойно. Могу свалиться, - в страхе пробормотала Лиза. - А кровь? - Ну, у постели острые бока. Если провести по ним пальцами, то кровь пойдет. Видно, что-то рассекла себе. Что ты вообще делаешь?! – закричала Лиза. Я без слов положил ее на кровать и вышел из комнаты. Видимо, я тоже спал беспокойно, махал руками, вот и порезал пальцы. Чего это я вообще за нее так переживаю? Найду себе другую пленницу. Которая будет такой же очаровательной, такой же милой… дивно пахнуть… неумело целоваться. Весь следующий день я не навещал Лизу. Но потом она попросила зайти, а отказать ей не мог. Она попросила принести ей ее плеер. Там меня ждал сюрприз. Лиза была одета в шортики, маечку и явно что-то готовила. - Я подумала, что это нечестно, что я у тебя так часто выигрываю. Поэтому маленькая компенсация. Садись и смотри. Лиза включила музыку. Играла песня Томаса Невергрин «Ай-я-яй». И девушка начала двигаться. Она танцевала в такт, особенно передавая свои чувства и эмоции. Я был поражен и не мог отвести глаз. Несколько раз в прошлой жизни я ходил на концерты, но там танцевали без души, не отдавались танцу. Просто выучили движения, подставили под музыку. А тут… слов нет. Нельзя передать ни единого чувства, что я испытал за эти два дня. Танец, который так внезапно оборвался с концом песни, стал каким-то завершающим этапом в нашей жизни. Я подошел, приобнял Лизу и легко поцеловал в губы, отблагодарив за танец. Большего дать не мог. Отпустить теперь я ее не могу, асделать поцелуй более глубоким… Боюсь, что не остановлюсь вовремя. Я не хочу ее портить. Она мне нужна для другого. Вечером я услышал ее чарующий голос в песне: Ла-ла-ла-ла-ла-лай... Ла-ла-ла-ла-ла-лай... Ла-ла-ла-ла-ла-ла-а-ай... Делай со мной что хочешь, Стань моей тенью внезапно, Ломай мои пальцы, целуй мою кожу, Так тянет расстаться, но мы же похожи. Ах, в твоих же зрачочках страх, И в них же чужая боль, Девять-ноль. Ла-ла-ла-ла-ла-лай... Ла-ла-ла-ла-ла-лай... Ла-ла-ла-ла-ла-ла-а-ай... Думай, но только ночью. Ты знаешь, я исчезаю внезапно. Сорви мои чувства, храни как гербарий. На слабости мускул себя разбазарив. Ах, в твоих же зрачочках страх, И в них же чужая боль, Девять-ноль. Каждый раз, когда Лиза поет, она садится около двери, облокачиваясь на нее спиной. Я же делаю тоже самое, симметрично. Я слышу весь спектр ее голоса. Я чувствую ее. А когда я прикасаюсь к ней, то отзываются все струны моей души…