Влюбись в меня, если осмелишься

После моего звонка маме прошло несколько часов. Док улыбнулся, сказал, что все изменится. Он ушел. Но его улыбка. Она была такой теплой, доверительной, мягкой и любящей, что не поверить ей было невозможно! Дальше я помню все в деталях. Док больше не запирает мою комнату – не находит смысла. Спокойно лежу на постели и улыбаюсь. Рада, что услышала маму. Слышу все отчетливо, потому что в доме больше нет звуков. Уверенная стремительная походка. Док приближается к моей комнате. Открывается дверь, но человек не входит – зашел в соседнюю комнату. К Даше. Настораживаюсь, вспоминая, что он сказал накануне. Подхожу к стене, прислушиваюсь к голосам. - … Надо было давно это сделать. Чего же ты тянул? – насмешливый голос Даши. Нельзя с ним так говорить. Мне хочется закричать, чтобы она была осторожной, но я ничего не могу сделать. Я знаю, что будет в следующий момент. Но тем не менее. Я не могу двинуться с места, что-то сказать. Единственное, что сейчас совершает работу – это мое сердце. Такое ощущение, что оно решило перевыполнить норму и получить сверхурочные. Опускаю глаза вниз и с удивлением отмечаю, что пальцы наигрывают на воображаемом пианино «Реквием по мечте». Люди, умеющие играть на любых инструментах, в момент особенного стресса будут наигрывать мелодию. Любую. Какая покается им более подходящей. Сейчас это был «Реквием по мечте». - Ты нужна была Лизе. Она с тобой общалась. Девушки дольше, чем две недели не живут, - спокойный холодный голос. - Можешь пообещать одну вещь? – в отчаянии спросила Даша. - Какой смысл обещать что-то трупу? - Просто пообещай, что не убьешь Лизу. И что не изнасилуешь, - тихо прошипела девушка. - Ну, это может сойти за желание…. Я буду нежен, обещаю. Выстрел. Хлопок. Один звук – и меня уносит из жизни. Я не верю. Нет крика, как обычно кричала Дашка, когда Док стрелял в воздух. А я его жду. Жду этот крик. Что-то у Даши с реакцией. Пойду, потороплю ее. А то так ненароком и подумаешь чего не ладно… Вылетаю из комнаты. Вижу, что дверь в соседнюю комнату открыта. Заглядываю туда в надежде увидеть их с хлопушками. Мол, первое апреля, Лизка! Давай, выходи к нам! Все гораздо прозаичней. Все гораздо банальней. Стоит Док и смотрит на распростертое у его ног тело. Не верю. Трясу головой. Пытаюсь вспомнить, каким рисовала себе образ Дашки. Стройная жгучая брюнетка с аппетитными формами, милым лицом и чарующим голосом. На полу лежала девушка. Если ее привести в порядок, то она подойдет под мое описание. А сейчас она была похожа на зомби. Ходячий мертвец. В каком-то нескладном халатике, волосы прилипли к лицу от пота. Рот раскрыт в ужасной усмешке. Во лбу дырочка. Маленькая такая. А из нее капельки крови. Лежит ни жива, ни мертва. Под глазами синяки, кожа бледная, вся измученная, тело исхудало. Она ужасно выглядела. Изможденная девушка наводила ужас и панику. Я не могу поверить, что она мне писала письма. Щеки впали, глаза близки к тому, чтобы впасть. Синяки по всему телу. Даша. Это Даша. Я не поверила. Мотанула головой. Я не знаю, сколько я так простояла, рассматривая тело девушки. Мои ноги сами понесли меня к трупу. Я обняла девушку и начала плакать. Я не просила ее вернуться. Я вообще ничего не говорила. Просто плакала. Тут чьи-то сильные руки оторвали меня от девушки и понесли обратно в комнату. Док запер меня там. Я начала колотить в дверь, желая, чтобы он выпустил меня. - Выпусти меня, ублюдок! – кричала я. – Выпусти! Ненавижу! Что она тебе сделала?! За что ты ее убил?! Ты гребаный ублюдок! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох! Выпусти меня! Мне надо к ней! Выпусти! Выпусти, черт тебя подери! За что ты ее убил?! За что?! Убей так же и меня! Убей! Давай! Ты же мостак убивать беззащитных девушек! Тебе же плевать, что у них есть семья, друзья! Тебе плевать! Главное, чтобы член стоял, и яйца не пухли, так?! Ты гребаный ублюдок! Она не заслуживала смерти! Почему?! Почему ты выбрал нас?! Почему такие люди, как ты, вообще ходят по земле?!! Я кричала около часа. Я продолжала колотить в дверь. Я била посуду, была горшки, рвала листы, выбрасывала с балкона гончарные круг, стул, что-то, что попадалось под руку. Я не могла даже обосновать свое поведение. А что может испытывать человек, у которого убили друга? Я ненавидела всей душой его. Он ее убил. В самом прямом смысле. От человека ничего не осталось. Представить только, Дашку мама сначала выносила, потом родила, потом воспитала, следя за каждым ее шагом, не давая ей упасть или хотя бы давая ей возможность подняться. Она спокойно жила. Потом пришла в клуб, где ее заметил этот ублюдок. Потом он ее насиловал, он растоптал ее морально. Он уничтожил ее. Она уже не принадлежала себе. Она уже была марионеткой. Кто бы мог подумать. Можно ли предсказать будущее ребенка, играющего в песочницу? Можно ли увидеть, что он не доживет до своих двадцати одного года? Проживет лишь одну четвертую жизни. Мать ее рожала, мучилась, потом воспитывала, чтобы какой-то ублюдок потом просто убил ее? Ах, нет! Не просто! Поиздевался, а потом застрелил. Что можно почувствовать, когда увидишь бездыханное тело друга? Это невозможно описать. Мир переворачивается. Люди перестают ходить, солнце светить, а воздуха катастрофически не хватает. Видя, как этот человек умер. Видеть, что еще минуту назад это тело жило, это сердце качало кровь, эти губы улыбались, а не безжизненно застыли… Ее глаза. Они были пустыми. Я постоянно представляла, как она смеется над моей шуткой, как она грустит, узнавая, что-то от меня. Как она внимательно вчитывается в строки моих писем. Я слышала, как она дышит за стеной, я чувствовала через стену ее руку. Я знала ее как никто другой. Всего два месяца знакомства, а мы уже стали самыми родными. Это было просто немыслимо. А сейчас она лежит на полу, в лужице крови. Сейчас ей плевать на все. А я сижу в углу комнаты и плачу. Я плачу впервые за последний год. Не плакала, когда папа в очередной раз уезжал. Не плакала, когда ходила к братику на свидание. Не плакала, когда оказалась здесь. Проронила пару слез, когда в Дока попали, но не больше. Сейчас я рыдаю. Слезы большими каплями катятся по щекам и падают вниз. Никогда не любила плакать. А если это и делала, то только красиво. Вот и сейчас нет той гримасы боли, отчаяния и ужаса, что сидит внутри. Я скрою чувства. Даша ведь была права. Он ее убил. Он и меня убьет. Это не милый котенок, это зверь. Его нельзя приручить. «Реквием по мечте» до сих пор играет в голове, а пальцы перебирают клавиши. Мои розовые очки треснули, пони повеселись. Я увидела, что Док – не человек. Он зверь. Даша доказала мне это, пожертвовав своей жизнью. Он – убийца. Он не милое чудо, которое можно приручить. Он опасен. И только для того, чтобы я это поняла, пришлось пожертвовать жизнью прекрасного человека. Лежу в позе эмбриона. Третий день. Третий день все по тому же. Я заперлась в комнате, пододвинув к нему кресло. Сама лежу на постели, укрывшись одеялом с головой. - Открой, - попросил Док. Я начала дрожать. Только сейчас меня пробил тремор. – Открой, Лиз, нам надо поговорить. Я не сделаю ничего плохого. Встала с постели и замерла в нерешительности. Открыть? Поверить ему еще раз? Сколько можно?! Зачем умерла Даша? Чтобы доказать, что он опасен! Чтобы я ему не открывала! - Уйди… - хрипло говорю я. - Лиз, открой. Ну честно. Все будет хорошо. У меня для тебя новость. Откроешь – скажу, – недовольно фыркнула. – Это касается Даши. Кресло полетело в сторону, дверь отворилась. - Так-то лучше, - сказал улыбающийся Док. - Что за новость? – спросила я шепотом, отходя назад. - Я ее похоронил. Как положено. Она теперь в самом лучшем месте, - торжественно сказал парень. Я начала пятиться от него. А Руслан все наступал на меня. Он шел с поднятыми руками, но это не помешало мне вжаться в стену. Когда он начал делать решительные шаги, видя, что я не могу уже отойти, я медленно сползла по стене вниз. - Лиз, ну успокойся. Давай лучше потанцуем? – Док подошел ко мне совсем близко. Я закрыла руками лицо и заплакала. – Лиза, не расстраивай меня. Я еще долго репетировал тагно и вальс. Давай танцевать. Парень поднял меня с пола, вытер большим пальцем дорожки слез и встал в пару. Щелкнула музыка, и мы начали танцевать. А этом танце я забыла, где я, кто я, что произошло с Дашей. Он меня так закружил, что я даже улыбнулась на мгновение. В это время музыка прервалась, а Док меня поцеловал. Этот поцелуй был каким-то требовательным, будто я что-то должна ему. Я не ответила. Поцелуй стал более настойчивым, но я продолжала оставаться холодной и даже попыталась отвернуться. Тогда я незаметно для себя оказалась вжатой в постель. Надо мной уже навис Док и начал покрывать тело влажными поцелуями, местами оставляя засосы. Я не стала его отталкивать, не стала вообще ничего делать. Не было сил на сопротивление. Я была измождена так же, как и Даша в свое время. Тогда в ход пошла моя одежда. Сарафан «случайно» порвался и полетел на пол. Тут я начала проявлять признаки жизни и паниковать. Я попыталась вылезти из-под парня, но ничего не вышло. Это только еще больше раззадорило его. - Не надо. Остановись, - умоляла я, но Руслан был одержим. Он начал ласкать меня руками, пытаясь добиться ответной ласки. А у меня все его прикосновения вызывали только жуткое отвращение. Хотелось вылезти и убежать отсюда далеко-далеко. Или хотя бы умереть. В конце концов, когда у меня не осталось сил на сопротивление, а Доку порядком надоела моя безразличность, он перевернул меня на живот. Я прекрасно понимала, что сейчас произойдет. Сделав пару последних попыток вырваться, я так и осталась лежать. Единственное, на что хватило сил, так это закусить одеяло и прикрыть руками лицо. Дальше началась пытка. Он стянул с меня нижнее белье, начал ласкать мое тело, ожидая реакции, но я его разочаровала. Вскоре я услышала, как щелкнул ремень на его штанах. Теперь волна ужаса накрыла меня. Паника обуяла мое сердце. Но я уже не могла пошевелиться, что-то сделать. Оставалось только терпеть и смиренно ждать конца. Что-то твердое и теплое уткнулось мне в промежность. - У тебя ведь еще не было парня, да? Так я стану первым, - с маниакальным удовольствием прошептал мне в ухо Док. Через пару секунд я почувствовала жгучую боль внизу живота. Я и не рассчитывала, что эта боль уйдет или хотя бы станет меньше, но и надеялась, что не станет еще больше. Однако, я ошибалась. Кажется, делать поспешные выводы вошло у меня в привычку. Я не знаю, какие поступательные движения он делала, но мне казалось, будто в меня вогнали целый шест, а потом подожгли. И так было с каждым новым поступательным движением Дикая, зверская боль. Она постоянно увеличивалась. Все тело обдало жаром. Не понимаю, как может понравиться этот половой акт? Я пока не чувствовала себя униженной, но знала, что все это впереди. Пока я сосредоточилась на боли физической. Она была страшной. Будто в тебя проталкивают несколько горящих угольков и просят потушить. Невыносимо. Ненавижу. Я устала. Просто устала. Я смиренно ждала окончания акта. Он наступил спустя минут 15. Док вышел из комнаты. А я так и осталась лежать в позе эмбриона. Низ живота жутко болел. Я лежала вся в грязи. Но сил мне хватило только для того, чтобы закрыть глаза и не видеть этот ужасный мир. Не знаю, сколько проспала. В комнату вроде никто не заходил. Я попыталась встать. Эта попытка заняла у меня массу времени и сил. А на деле я просто открыла глаза. Собрав всю волю в кулак, я приподнялась на локтях. Один локоть соскользнул – упала. Ничего. Поднимусь. Не сломали. Опять поднимаюсь на локтях, потом верхняя часть тела. Потом ноги. Плетусь в ванную. Смываю с себя все это. Тело становится чистым. Меня обуревают безумные чувства. Я как будто и здесь нахожусь, и не здесь. Просто витаю над комнатой. Все вижу, все слышу, но не в этом теле. С другой стороны я хочу избавиться от этого тела. Он как лишний груз. Он мне вечно будет напоминать о том чудовищном событии, что произошло недавно. Хочется порезать вены, повеситься, выпасть из окна. Что угодно, лишь бы лишиться этой ужасной ноши. Я устала. Просто устала. Я все время поддерживала Дашу, поддерживала Дока. Они меня достали. Его перемены настроения, ее пропасть. Это омерзительно. Бесит. Я устала на себе вывозить других людей. Я устала от того, что мир такой. Нет, он не должен быть таким! Это просто нереально! Он не мог ее изнасиловать, не мог ее убить. Не мог и меня изнасиловать. Не мог. Этого не было. Этого просто не было. Прошло два дня. Два дня со смерти Даши. Два дня с моего изнасилования. Я не могу спать, не могу есть. Не могу жить. Не могу дышать. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу, как он меня насилует. Теперь я почувствовала то, что говорила Даша. Захотелось избавиться от тела, как от свидетеля того страшного преступления. Я поняла, что значит быть униженной. Надо мной просто надругались. Столько эмоций. И все переполняют. Даша убита. Меня изнасиловали. А я устала тащить этот крест. Надоело. Устала. Простые движения. Открыл воду в ванной, набрал полную ванную и окунулся в нее. Полностью. С головой. Так я и сделала. Просто окунулась в нее полностью. И начала захлебываться. Это то самое незабываемое чувство, когда вода начинает незамедлительно прожигать тебе нос, горло. Все, куда она успевает попасть. Но, зато это будет быстро. Раз, и все! Все мучения одним разом смывает. Вот. Уже на подходе. Последний рывок…. И темнота…. Моя любимая, долгожданная темнота. В ней нет чувств, эмоций. Просто ничего. Только разве что боль…. Боль? Тут ее не может быть. Тогда почему у меня горят щеки? Нехотя открываю глаза и смотрю на источник раздражения. Док… Опять все испортил… Помогает подняться, оставляет одну. Совсем одну. Говорит с кем-то по телефону. Кричит на весь дом, что уедет на сутки. Отпускает служанку по почте, естественно в моем присутствии. Оставляет все двери открытыми. Уехал. Мой шанс на побег. Так, как и говорила Даша. Я попаду домой. Я буду свободна. Ищу выход из этого лабиринта. Минут через десять стою уже на улице. Еще через пять иду по подъездной аллее к трассе. Потом иду по трассе. В дождь. А на мне только шорты и длинная растянутая футболка. Начался ливень. Я босая. Но мне плевать. Я иду на встречу свободе. Я исполняю последнюю волю Дашки. Я стану жить нормально ради нее. Ради всех униженных в ее лице. Я просто буду жить. Пусть, я буду хоть вечность шагать по этой дороге, но мне плевать. Пусть, эти холодные струи дождя будут бить меня по лицу, а асфальт впиваться в босые ноги, но я дойду. Просто дойду. Не знаю, куда. Но это будет моей целью. Теперь у меня осталась только цель. Свой реквием по мечте я уже совершила…