***
Мой иммунитет стабилен из-за тебя, Из-за тебя стал ровно дышать. Так что теперь от тебя ни на шаг, Чтоб не волновалась душа.
***
Впервые Том и Гарри встретились совсем не в этой тёмной просторной комнате, но тогда они едва ли удостоили друг друга взглядом. Хотя признаться честно, Том и не подозревал, что в этом омеге кроется сила, способная отдавать приказы самому Министру Магии. Тогда он казался кротким и обаятельным мальчиком, наследником двух родов, несмотря на то, что парень рождён омегой. Всё же Риддл, сам ни единожды, хоть ему и повезло родиться альфой, сталкивался с разного рода притеснениями, старался уравнять в правах омег, и теперь те могли наследовать титулы, положенные им по праву рождения. Но ничего из этого не привлекло внимание самого молодого Министра. Второй раз они встретились на одной из встреч клуба по интересам, и Том, околдованный аурой власти Гарри, как щенок следовал за ним. Именно тогда омега стал чёртовой мечтой Риддла, воплощением его грехопадения. И каждый раз встречаясь с зелёными глазами, мужчина млел и опускал голову, ведя себя, как мальчишка, едва переступивший порог зрелости. Мысленно он одёргивал себя, призывая своё хладнокровие. На работе и в окружении своих подчинённых Риддл привык быть властным и отдающим приказы, не задумываясь. Том жестоко наказывал, если кто-то подводил или пытался обмануть его. Альфа занимал один из самых высоких постов в стране, и потому он руководил страной жёсткой рукой. Но здесь, в комнате без окон и дверей, Том ощутил силу и власть, от которых волосы на загривке вставали дыбом; воздух, пропитанный ладаном от благовоний, призванных успокоить и расслабить его разум, едва вмещался в лёгких. Гарри, облачённый в цвета дома Слизерина, от чего у Риддла едва ли не срывало крышу, сидел перед ним на стуле, очень напоминающем трон. Поттер выглядел как воплощение благородства и власти, он сам дал ему эту власть, как только подписал контракт, связывающий их крепче, чем любая магическая клятва. — Я повторюсь, на колени, — обманчиво спокойный голос Поттера вводил в некий транс, которому не было сил противиться, словно это было противоестественно для Риддла, потому он с готовностью выполнил приказ, опускаясь на мягкий ворс ковра, напоминающий молодую траву. — Надеюсь, господин Министр, в будущем мне не придётся повторять дважды? Том едва поморщился: здесь он не желал быть Министром. В этой комнате он складывал свои полномочия и обязанности перед магической частью страны и был рабом, ползающим на коленях перед своим господином. — Вам что-то не нравится, господин Министр? — усмехнулся Поттер, закинув ногу на ногу. Том едва ли понимал, как одно это движение воплощало в себе всю власть, что имел над ним этот мальчишка. Это возбуждало и казалось таким правильным, хоть многие бы едва ли позволили иметь такую власть омеге, особенно в отношении альфы. Но Том был неправильным альфой, как и Гарри — неправильным омегой. Сколько он себя помнил, все требовали от него быть сильным, непрогибаемым, жестоким… властным. Том долго обманывал себя, что эти надиктованные обществом ожидания были частью его натуры, его природы; и когда альфа добился практически абсолютной власти, он, окружённый подхалимами и лизоблюдами, ощутил себя словно в ловушке. Год за годом эта ненужная и навязанная власть была ярмом на его шее, тянущим вниз, и тогда он услышал шёпотом о некоем клубе для определённого круга людей. Спустя полгода поисков и разговоров с нужными людьми к нему прилетела сова, державшая в лапах приглашение на вечеринку, куда были приглашены волшебники и волшебницы, желающие сохранить анонимность, потому подписывали магический контракт, гарантирующий это. Том едва отметил, что на письмо были наложены чары, не позволяющие прочесть его никому, кроме адресата, чтобы обеспечить полную защиту гостя их вечера. В названный день он вошёл в двери этого клуба одним человеком, а вышел обновлённым. Фениксом, возрождающимся из пепла. — Отвечай, я разрешаю, — милостиво позволил ему Поттер. — Для вас, в этой комнате я не Министр Магии, я всецело ваш раб, — голос не дрожал, он мог себя похвалить за это. Соблазнительные, от природы полные губы омеги сложились в довольную, снисходительную улыбку, от которой буквально каждая клеточка тела альфы пела, получая первое одобрение от своего господина. — Тогда как же мне называть тебя? — с естественной озабоченностью в голосе спросил Гарри, поднимаясь со своего места. С грацией большой кошки он подошёл к своей жертве. — У раба нет права на имя, — прохладная рука едва ощутимо, словно крылья бабочки, погладила его щёку. — Это напомнило наше официальное знакомство. Ты был таким гордым и знающим себе цену. «Том Риддл», ты произнёс это так холодно и резко. Мне в ту же секунду захотелось поставить тебя на колени. И посмотри, где ты сейчас. Том вопрошающе посмотрел на своего доминанта, ясно ощущая подавляющий запах приближающейся течки. От этого что-то первобытное просыпалось в нём, но жестокий смешок, словно пощёчина, отрезвил его. — Какой славный зверёк, — обхватив его лицо ладонями, омега склонился к нему. Слюна из приоткрытого рта омеги упала тягучей струёй на щёку альфы, и тонкие пальцы размазали её по лицу. Том раскрыл рот, чтобы обхватить их и облизать, на что Гарри усмехнулся, позволив ему эту вольность. — Ты словно щенок, жаждущий одобрения своего хозяина, — Поттер безумно улыбнулся, когда увидел, как расширились зрачки Риддла. — Да, так и буду тебя называть. Щенок, следуй за мной. И он последовал за своим господином, как и подобает собаке, на четвереньках, за что получил нежное похлопывание по макушке. Это помещение напоминало ему зачарованную Выручай-Комнату, настроенную исключительно на своего хозяина, ведь словно из воздуха появилась с тёмно-зелёным тяжёлым балдахином широкая кровать, на которую омега кивком головы приказал забраться. Когда прохладные, словно прикосновения рук Гарри, простыни утянули его вглубь мягкого матраса, Том предпочёл остаться стоять на коленях, раз иного приказа не было. Мягкая улыбка коснулась лица его доминанта. — Хороший мальчик, — похвалил его волшебник, вдвое младше него самого. Жадные пальцы омеги мягко прикасались к его лицу, спускаясь ниже в некоем обещании, и Риддл резко втянул через ноздри воздух, ощущая себя подобно парящему облаку, но руки доминанта остались неподвижны. — Скажи стоп-слово, — конечно, Гарри знал его, ведь волшебник, как и он сам, прочёл и подписал контракт. Он лишь желал убедиться в том, что альфа помнил его. От понимания этого душа Тома окрасилась в тёплый красный. — Мортмордре, — с заминкой ответил альфа, омега довольно кивнул и вновь вернул согретые его теплом ладони к лицу. — Жест? Том знал, что, возможно, сегодня он более не использует его, потому что слишком рано, они только знакомились друг с другом, узнавая грани допустимого; но Риддл послушно поднял руку и два раза коротко сжал худенькую руку Поттера, говоря ему этим: «Я в порядке». — Оставь её там, — и Том послушно обхватил его руку, удивляясь тому, какая власть над ним была заперта в маленьком и хрупком теле, что казалось, одно его случайное нажатие способно сломать тонкое запястье. Улыбка абсолютного счастья преобразила лицо молодого омеги, когда пальцы снова спустились вниз, с невероятной силой сжав горло альфы. От неожиданности Риддл распахнул рот, пытаясь вобрать в себя больше воздуха. Чувство невесомости овладело им, наполняя каждую его клеточку чистейшим кайфом, который не способно подарить ни одно запрещённое зелье. Том не смог бы вспомнить, сколько это продолжалось, когда ощутил, как рука оторвалась от его болезненного горла и единожды сжала плечо. Ему потребовались ещё полминуты и повторное сжатие плеча прежде, чем он поднял упавшую от удовольствия руку к руке своего доминанта, дважды нажав на прозрачное запястье. Одно лишь это подтверждало его уверенность в своём выборе: Гарри идеально ему подходил. Другие доминанты-омеги были не уверены в своих действиях, потому Том не мог полностью довериться им и всегда был бдительным, неспособным получить полное удовольствие от сессии. А на доминантов-альф, несмотря на несколько предложений создать партнёрство, он, совершенно незаинтересованный, не смотрел, но старался с пониманием относиться к паре из двух альф на общих вечерах их маленького анонимного клуба. Хотя подобное, как и его желание преклонить колени перед обожаемым омегой, порицалось пуританским обществом. Поэтому к чёрту общество! Он желал ходить на четвереньках за своим прекрасным господином и ощущать зыбкость жизни в его руках. — Ты самый чудесный питомец, который у меня когда-либо был, — ухмыльнулся омега и опустил руку ниже, расстёгивая пуговицы его рубашки. Альфа едва заметно нахмурился; конечно, Том понимал, у Гарри были другие сабмиссивы до него, как и у него — другие доминанты. Но, наверное, единственное, что у него осталось от природы альф, это жгучие чувство жадности и ревности по отношению к этому омеге. Потому одним из пунктов был полный запрет иметь отношения, в том числе и романтические, с другими людьми. Только Том и Гарри. Глаза напротив блеснули зелёным огнём за тонкими стёклами очков, словно омега понимал, какие мысли терзали его раба. — Раздевайся, — приказал доминант, отойдя на несколько шагов назад. — Но медленно, хочу насладиться видом. Том попытался взять себя в руки после полученного удовольствия и двинулся, как вдруг ощутил мокрое пятно в области своего паха. Он опасливо поднял глаза на Гарри, ведь одним из пунктов в контракте был запрет на получение оргазма сабмиссивом, пока доминант не даст иного разрешения. И Риддл мог похвастаться тем, что умел контролировать и отдалять свой оргазм, но сейчас он в этом провалился. — Щенок, сегодня мы с тобой только знакомимся, — успокоил питомца Гарри, заметив направленный на него нервный взгляд. — Потому за этим не последует наказание, но в следующую нашу встречу ты должен быть послушнее, иначе мне придётся наказать тебя. — Да, господин. Он едва не уронил печальный вздох, он не имел права показывать своё разочарование и требовать что-то от хозяина. Однако как же сладко звучало из уст омеги обещание о наказании. С другими омегами он не мог позволить себе быть плохим мальчиком, заслуживающим наказание. Те были слишком неопытны и не уверены в себе, и могли навредить ему слишком серьёзно. Но с Гарри он может же побыть непослушным питомцем? С проказливой улыбкой он исполнил последний приказ господина: медленно, начиная с манжет, стянул рубашку. Он знал, что его тело было прекрасным образцом греческой красоты и потому был горд продемонстрировать себя хозяину. И, услышав довольное хмыканье со стороны омеги, у альфы закружилась голова: доминант удовлетворён тем, что видел перед собой, и поощрял раба. Когда рубашка была откинута и в ту же секунду забыта, Том, пытаясь не казаться слишком нетерпеливым, опустил руки на пряжку ремня. Непослушные и дрожащие пальцы лишь с третьей попытки смогли вынуть язычок пряжки из отверстия, после чего мужчина решил раздеться до конца, возможно, слишком поспешно. — Какой же ты нетерпеливый и жадный щенок, — Риддл дёрнулся, когда неожиданно перед ним возник Поттер. — Ложись на живот и оттопырь свою задницу, — приказы, льющие из грешного рта омеги, подобно сильному потоку реки, отзывались в душе Тома сладкой и непреодолимой истомой, потому волшебник лёг на широкую кровать в обозначенную позу, оставаясь неподвижным в томительном ожидании своего господина. Том услышал шуршание одежды, но не смел оборачиваться на звук, прикусив изнутри щёку, тем самым отрезвляя себя. Однако довольно скоро всякий шум исчез, и лишь его дыхание нарушало тишину, слишком долгую, чтобы быть естественной. Словно волшебник оказался в звуконепроницаемом шаре, отчего он начал сбивчиво дышать. В секундной панике раб подумал, что его бросил, оставил обожаемый хозяин, но мужчина заставил себя оставаться на месте. Именно этот момент выбрал Гарри, чтобы подойти к дрожащему и жаждущему его прикосновений сабмиссиву. Поттер, одновременно хваля и успокаивая, мягко потрепал густые и влажные волосы Риддла, что тот готов был уже скулить в голос, потому что на миг почувствовал себя покинутым, и сейчас стремился восполнить потребность в господине. Эти нежные поглаживания успокаивали разум волшебника, но Гарри не стремился слишком баловать питомца, потому поспешно отстранился от Тома, и тот мог себя похвалить за то, что не потянулся за рукой господина, выпрашивая ласку. Его доминант давал столько, сколько считал нужным. И вскоре он ощутил прохладное прикосновение кожаных хвостов: флоггер щекотал спину от загривка до самого копчика. Лёгкие поглаживания, без резких взмахов, обнажали каждый его нерв в томительном ожидании. Том уже был готов начать умолять доминанта, когда услышал взмах руки, и кожаные хвосты слабо ужалили его ягодицы. Риддл не уверен, хотел ли он большего сейчас, чем флоггер, ведь они только притирались друг к другу, однако слишком слабая и жаждущая часть него мечтала об ударе ногой или порке хлёстким кнутом. Потому сейчас сабмиссив доверился выбору своего доминанта. Гарри прекрасно знал, что флоггер, хоть и был мягким и отличным разогревающим инструментом в опытных руках, мог всё же навредить коже, поэтому прохладные пальцы успокаивали покрасневшие ягодицы в невесомой ласке, отчего Том рвано вдыхал воздух ртом, развратно округлив губы, и если бы Поттер не был в этот момент за спиной своего питомца, то обязательно набросился бы на него жадным поцелуем. — Щен, — ещё один удар ужалил нетронутую кожу бёдер. Гарри потребовалось позвать Тома ещё раз, чтобы тот вновь обратил на него внимание. — Сейчас ты поднимешься с кровати и встанешь на колени. — Да, господин, — шевельнувшись, он ощутил приятный и чувственный жар, что быстро, подобно лесному пожару, распространился по всему его телу. Он едва не рухнул на пол, когда попытался подняться с кровати, и доминанту пришлось вмешаться, чтобы не допустить подобного, отчего Риддл закусил губу и едва не заскулил. Найдя идеальное место, чтобы спрятаться от всего мира, он положил голову на плечо своего хозяина, несмотря на большую разницу в росте, что делало позу не совсем удобной. Но как же ему было плевать на эти незначительные детали, когда его обожаемый господин делал с ним всё, что пожелает. Сейчас Риддлу казалось, что он родился только для того, чтобы этот прекрасный во всех смыслах омега использовал его тело на своё усмотрение и только. Голые колени опустились на всё тот же ковёр, напрямую ощущая мягкость ворса, но он знал, что совсем скоро материал натрёт чувствительную кожу до покраснения и лёгкой боли, и уже предвкушал её. Том ощутил магию комнаты, что слабым колебанием воздуха создала зеркало в полный рост слева от него. Альфа обратил внимание на своё отражение: волосы были взлохмачены, словно он переспал как минимум с двумя омегами сразу, губы от того, что он часто закусывал их, налились кровью, а после глаза опустились ниже. Том резко втянул ртом воздух, жадно рассматривая появляющиеся гематомы на шее. Его господин клеймил своего раба самым ужасным и унизительным способом, но тот с безумством в глазах смотрел на наливающиеся синяки, что, как жемчуга, украшали его горло. Он был слишком увлечён своим отражением и не заметил, как перед ним возник Поттер, пока прохладные пальцы не похлопали его по щеке, привлекая к себе внимание. — Щенок, открой рот, будь хорошим мальчиком, — ласково приказал юный волшебник, касаясь кончиками пальцев припухших губ. Том взглянул на омегу и исполнил приказ, Гарри тут же воспользовался этим и заткнул его рот двумя пальцами, которые тот обхватил, втянув щёки. Он самозабвенно сосал их и, не сдерживаясь, застонал, когда пальцы шевельнулись, царапая короткими тупыми ногтями язык. Том был давно твёрд и желал прикоснуться к себе, чтобы наконец испытать облегчение, но он помнил: важнее желания и удовольствия господина не существовало ничего. И когда Риддл вновь поднял слезящиеся глаза, обхватывая стройные бёдра, Поттер кивнул. Альфа внутренне обрадовался, получив разрешение своего властного омеги, принялся расстёгивать тёмно-зелёные, слишком, на вкус Тома, обтягивающие эти роскошные ноги брюки. Возможно, он выглядел чрезмерно нетерпеливым, но Гарри другой рукой гладил его по взмокшим волосам, поощряя. Увидев аккуратный омежий член, волшебник уже не мог терпеть, спустив брюки лишь до середины бедра. Поттер снисходительно улыбнулся своему питомцу, вытащив влажные пальцы из его жадного рта, и сейчас обхватил ими свою твёрдую плоть. Риддл с жадностью и искренним удовольствием смотрел, как омега лениво и размеренно гладил свой член. Он не сдержал стон, когда осознал, что именно его слюни сейчас покрывали эту восхитительную кожу. Что-то тёмное и тёплое поднималось в его груди от понимания этого, потому он начал умолять своего доминанта: — Прошу, господин-н, — Том, какие бы силы ни прикладывал, не мог не застонать, когда Гарри оттянул крайнюю плоть, показывая покрасневшую головку. — О чём ты просишь, щен? — он откинул голову назад, когда ногтями вонзился в уретру, что заставило Риддла опуститься ниже и начать целовать прорезающую прозрачную кожу тазовую кость. — Дайте мне попробовать ваш вкус, пожалуйста, — ему было плевать, как он сейчас выглядел. Пусть многие бы посчитали, что это унизительно и непотребно, особенно альфе, стоять на коленях перед омегой и умолять того засунуть чужой хер себе в глотку. Сейчас Том был абсолютно счастлив, поэтому пусть весь мир со своими правилами и ожиданиями горит в Адском пламени. Доминат улыбнулся своему рабу, такому жаждущему и нетерпеливому. Действительно, выглядел тот как щенок, ожидающий, когда на него обратят внимание. Том же был на грани, потому что Гарри не отвечал на просьбы сабмиссива, но и свои мягкие поглаживания прекратил. Влажные пальцы похлопали его по щеке, будто он был отогретой и накормленной дворнягой с улицы. — Так хочешь? — с улыбкой спросил Гарри и вновь и вновь шлёпал его по лицу. С каждой пощёчиной сила удара возрастала, что по истечению трёх минут Том начал слёзно молить своего господина. — Ты так мило меня умоляешь. Риддл вздрогнул, ощутив мягкое и прохладное прикосновение, успокаивающее его травмированную и покрасневшую кожу. Сейчас он казался себе слишком чувствительным, будто оголённый нерв. Том не понимал, каким он был пустым, пока Гарри не вонзился в его раскрытый рот своей твёрдой плотью. Омега совсем не щадил, использовал его, с каждым разом врываясь в него мощным рывком. Риддл поднял глаза на Поттера, и тот восхитился как припухшие губы жадно обхватывали его член. — Ты прекрасен, щенок, — снова врываясь в тесноту и влажность этого грешного рта, прохрипел омега. Он смотрел на их отражение с жадным блеском в глазах, и теперь Том понимал, для чего нужно было это зеркало. — Ты так нуждался в моём члене, да? Чувствовал ли ты себя преступно пустым? — он в неумолимой ласке стёр слезу, скатившуюся из уголка глаза альфы. — А может, не только твой рот чувствует себя пустым? Физиологически альфа не мог принять даже омежий член в себя, именно поэтому пара из двух альф часто приглашала одну или две омеги на свои сессии. Но в их договоре не было запрета на любого рода проникновения, не приносящие вред здоровью сабмиссива, Том сам не понимал, хотел ли он ощутить это. До Гарри он не позволял никому войти в него ни предметом, ни членом, но этот омега волшебным образом становился исключением. Взрослый волшебник застонал, принимая Поттера глубже, носом зарывшись в завитки тёмных волос. Вдыхая тягучий и возбуждающий запах омеги перед течкой, Риддл проглотил накопившуюся слюну, тем самым приближая к краю омегу. Мерлин, стон его доминанта, когда тот кончал, запрокидывая голову назад и вонзаясь ногтями в сильные плечи своего раба, был самым восхитительным звуком из всех, что довелось ему слышать. Гарри был настолько прекрасен в своём удовольствии, что Том забыл о своём болезненном желании получить долгожданное облегчение. Он ещё несколько мгновений выдаивал водянистую сперму, обхватив губами лишь головку, пока господин не оттолкнул лицо своего раба, освобождая обмякшую плоть из тёплой тесноты рта. — На четвереньки, — быстро беря себя в руки, приказал Поттер. Колени, как Том предполагал, уже покраснели и горели, несмотря на то, что материал был мягким. Мужчина едва поморщился, пытаясь найти более удобную позу, ведь, возможно, в ней он проведёт не одно мгновение. Он нервно сжал ворсинки в кулак и посмотрел вперёд, сталкиваясь взглядом со своим беспомощным и беззащитным отражением. Всё его естество требовало подчиниться желаниям доминанта, но неизвестность пугала его. Хозяин подошёл к нему сзади, опустившись на колени. — Тебе не нужно бояться, зверёк, — мягко поглаживая спину, успокаивал его Поттер. — Если ты не хочешь, мы этого делать не станем. Альфа обернулся и доверительно посмотрел на омегу. Было удивительно осознавать, что он наконец был на своём месте, в безопасных руках Гарри. — Я знаю, что ты не сможешь принять ничего крупнее и толще двух пальцев, — при этих словах рука Поттера спустилась ниже лишь для того, чтобы потереть сжавшийся сфинктер. — Как насчёт маленького шарика, щен? — Я хо-очу, — голос альфы был сломлен под натиском чувств, бушующих в его груди. Его господин ободряюще улыбнулся, вызывая в голове раба блаженную пустоту. Ему всего лишь нужно довериться властным рукам доминанта. Он знал, Гарри не навредит ему. Омега контролировал весь процесс, действуя идеально; заботился о его безопасности, когда сам он едва понимал что-либо. — Вот так, молодец, — произнёс Гарри, когда заметил, что тело его сабмиссива расслабилось от поглаживаний. — Сейчас я смажу твоё отверстие, — Том был бесконечно благодарен ему за то, что тот не оставил его в неведении и рассказывал о каждом следующем шаге. — Ты такой хороший. Сейчас я проникну в тебя всего лишь на одну фалангу. Даже если его предупредили, Том всё равно напрягся. Однако Гарри не обругал его и лишь вновь свободной рукой погладил поясницу. Проникновение не было болезненным, но всё же вызывало дискомфорт. — Сейчас я войду глубже, питомец, — продолжая дарить нежные прикосновения, прошептал омега. Гарри шевельнул пальцем, медленно погружая его в жаркую тесноту. Альфа, несмотря на ободряющие поглаживания, был всё ещё напряжён, как вдруг мягкое давление внутри него едва не взорвало его разум, настолько это было разрушительно. — Отлично, мой щеночек, — Поттер поощрял его, и Риддл буквально парил в созданном им облаке безопасности и принятия. — Теперь ты готов. После этих слов он вынул палец, и Том протестующие застонал, отклоняясь назад, за рукой хозяина. Но довольно скоро к приоткрытому сфинктеру прижался резиновый шарик, немного толще, чем пальцы омеги, однако альфа мог его принять. Игрушка без сопротивления вошла в него, погружаясь глубже, и Том застонал, когда её бока надавили чудесным образом на предстательную железу. — Замечательно, мой хороший, — Гарри придвинулся вперёд, ложась на сильную спину альфы. Тонкие пальцы сжали подбородок Тома, заставляя посмотреть на своё отражение. — Посмотри на себя, щен. Влажная от пота чёлка завитком падала на глаза, а покрасневшие от слез глаза продолжали умоляюще смотреть на господина. Его потряхивало от игрушки внутри, и изо рта вырывался жалкий скулёж. — Ты выглядишь как жадная и жаждущая сучка, — прошептал Поттер прежде, чем облизать ушную раковину. Доминант переместил руку выше, раскрывая его рот. Альфе ничего не осталось иного, кроме как принять чужие пальцы. И тогда омега произнёс заклинание, заставив поперхнуться мужчину: шарик начал вибрировать внутри него, вновь и вновь посылая импульсы по простате. Стало невероятно тесно в собственной коже, он был слишком долго твердым и нуждался в облегчении. — Пожалуйста, господин… — Том не знал, о чём просит, он лишь хотел кончить. — Хм, мой щенок, — улыбнулся Гарри и, не прикладывая особо сил, легко опрокинул на спину дрожащее тело раба. — Хочешь кончить? — Да, господин, прошу вас… Поттер оседлал его бёдра, тогда как рука омеги сжала его болезненное возбуждение. Сильно и жёстко надрачивая ему, другой рукой доминант щипал соски раба. — В следующий раз воспользуемся зажимами для сосков, — жарким шепотом пообещал Гарри. — Ты будешь восхитительно смотреться с ними. Уже только от нарисованной омегой картинки Том хотел кончить и потому совершенно бессознательно толкнулся в руку, за что получил сильный щипок. — Непослушный, нетерпеливый питомец, — хмуро перечислял Гарри, в наказание убрал руку с твёрдого возбуждения альфы. — Твои прошлые хозяева совсем разбаловали тебя, щенок. Мне потребуется время, чтобы выдрессировать тебя, — он начал болезненно выкручивать соски раба. — Мне не нужен своевольный щенок, ты меня понял? — Да-а-а! — его ответ перерос в протяжный стон, и, чтобы оставаться на месте, Том вцепился в ворс ковра. Всего этого слишком много: игрушка продолжала давить внутри него, вибрируя; а жестокие руки господина щипали и выкручивали потемневшие соски раба, — и Том казался себе чрезвычайно чувствительным и уязвимым. Настолько потерявшись в своих ощущениях, что для него жаркая, мягкая теснота вокруг его члена стала совершенно неожиданной. Риддл застонал и распахнул глаза, впиваясь взглядом в восхитительного омегу. — Продержись ещё, драгоценный, — мягко прошептал доминант, ласково поглаживая щёку питомца. Том был не в силах ответить и лишь прижался к ладони, выражая свою готовность. Именно в этот момент Гарри приподнял таз, для опоры используя крепкую грудь альфы. Том ощутил самое прекрасное трение вокруг своего естества. Омега вновь опустился, сталкиваясь с его тазом в изысканном танце. Тонкая рука оторвалась от груди альфы и опустилась на волевой подбородок, потянув на себя. Риддл, как послушный пёс, последовал за рукой хозяина, поднимаясь. С улыбкой доминант склонился над лицом питомца, вовлекая того в голодный и жаркий поцелуй. — Какой хороши-и-ий, — протяжно простонал омега, и Том был абсолютно счастлив от понимания того, что именно он доставляет удовольствие своему господину. — Готов ускориться, щен? — Да, господин. Прошу, позвольте, — он опустил руки на подвижные бёдра омеги, помогая ему. — Мой щеночек, — прошептал Гарри, опаляя горячим воздухом губы напротив. — Так хочешь кончить? — Моё облегчение не так важно, как ваше удовольствие, господин, — честно ответил Риддл, буквально очаровывая Поттера. — Ах, ты моя сучка, — улыбнулся омега, впиваясь в припухшие губы ещё одним страстным поцелуем. Его бёдра начали подниматься в хаотичном ритме, поддерживаемые сильными руками альфы. Их губы снова и снова встречались в ярком и разрушительном столкновении. Омега застонал, вцепившись в крепкие плечи альфы, оставляя красные борозды на коже. Молочная сперма запачкала их животы, и Гарри опустил руку, чтобы собрать её, пока та не покрылась тянущей коркой. Перепачканная в семени ладонь, поднявшись к лицу Тома, прижалась ко рту. — Оближи, — не прекращая свои сильные ритмичные движения, приказал Гарри. И Том подчинился, сильные руки обхватили тонкое запястье, приближая к лицу. Горячий язык собрал подсыхающую сперму омеги с присущей всем альфам жадностью, уделяя особое внимание местам между пальцев. Ощущая жаркий взгляд на себе, он старался ещё больше, боясь пропустить хоть один участок кожи. — Хороший мальчик, — Поттер похлопал уже чистой ладонью по гладковыбритой щеке. — А теперь я хочу, чтобы ты кончил. Словно эти слова были спусковым механизмом, альфа взвыл, изливаясь глубоко внутрь омеги.***
Том не мог сказать, сколько ему потребовалось времени прежде, чем понять, что его тело было погружено в наполненную ванну. Прохладные руки приятно массажировали плечи, а ласковый шепот щекотал ушную раковину. — Ты такой молодец, — говорил голос. — Я так горжусь тобой, дорогой. В этот момент душа Тома была нараспашку, потому тепло и ласка этих слов буквально поднимали в его груди невиданные и ранее не испытанные чувства. Оттого он и расплакался, потому что никто никогда так о нём не заботился. Обеспокоенный таким резким перепадом, Гарри обошёл ванну и встал перед ним, обхватывая маленькими ладонями прекрасное лицо альфы. — Том, почему ты плачешь? Голос омеги словно подорвал его плотину, и мощный и разрушительный поток из чувств, желаний и недосказанности наконец вырвался из него тихим стоном. Слёзы не прекращали идти, поэтому Риддл прижался к хрупкому плечу, абсолютно уверенный, что именно этот мальчишка сможет защитить и позаботиться о нем. — Мне сейчас хочется убить всех, кто не заботился о тебе и причинил боль, мой драгоценный, — Гарри не отходил от него, позволяя восстановить потерянное чувство безопасности. Если бы кто-нибудь спросил у Тома, сколько он пробыл так, прижавшись к Гарри, он бы ответил «вечность», но даже этого было преступно мало, когда омега мягко отстранился от него. — Том, всё хорошо? — обеспокоенные зелёные глаза смотрели прямо в душу. — Лучше и быть не может, — ответил Том, совершенно не представляя, что в будущем будет лучше и ярче.