10 июля 1991 года
— Ты с ума сошёл, сегодня только среда! — возмутился Росс Ричардс, хлопнув рукой по сиденью мотоцикла. — Никакого веселья не будет! Чего вам стоит подождать до выходных? — Заткнись и наслаждайся законным отдыхом, — Скотт Фрэнсис глубоко затянулся сигаретой и мечтательно посмотрел вдаль. — Это же, мать его, Нью-Йорк! А в выходные предки обязательно найдут тебе какую-нибудь работу, я уверен. Пользуйся моментом, дубина! — Почему сегодня? — не унимался Росс. — Я сегодня тоже не могу, — Марк Брайтман, пригнувшись, зашёл в гараж. — И дело даже не в работе. Просто у Кэндис завтра день рождения, и она хотела бы… — Ты уделяешь этой малявке внимания гораздо больше, чем своей девушке! — Мэтью Уилкерсон положил ногу на ногу и уставился на приятеля. — Твоя сестра нисколько не пострадает от твоего отсутствия. И вообще, прекрати приводить её сюда. — Вот именно, — поддакнул Скотт. — У нас тут взрослые штучки. Сколько кудряшке лет? Восемь? — Завтра будет десять, — холодно ответил Марк. — И я должен вернуться к этому времени. — Ну что, вы собрались? — Билл Кларк сгорал от нетерпения. — Скоро начнёт темнеть! — Марк устроил саботаж, — Уилкерсон подпрыгнул на потёртом диванчике. — Кудряшка завтра десятилетие отмечает. — Ну и хрен с ней, — Билл сдул со лба длинную чёлку и в упор посмотрел на Брайтмана. — Или ты должен приготовить ей пирог? — Нет, просто ему нравится тусоваться с младшими школьниками, — захохотал Скотт. — Правда, Марк? Обсудите новый номер «Людей Икс»? Будете лупить по воробьям из рогатки? — Отвали, рыжий, — нахмурился Брайтман. — Лучше бы помог своему папаше машину починить, а не отмазывался, как девчонка. — Я готов, — Ричардс надел шлем. — Выметайтесь из моего гаража! Длинноногий Мэтью свалился на пол. Росс и Билл захохотали. Марк покачал головой и вышел на улицу. На парковочной площадке, прямо во дворе, в ряд расположились четыре железных «коня». — Что родителям скажешь? — Скотт толкнул Билла плечом. — И почему ты один? Где Линдси? — Её с работы не отпустили, — расстроенно ответил Кларк, усаживаясь на мотоцикл. Как же он ненавидел шлемы! Куда романтичнее было носиться, пафосно встряхивая длинными волосами… — И правильно сделали, — послышался голос Росса. — Сегодня грёбаная среда! — Элис будет ждать меня у дома, — похвастался Мэтью. — Родителям она сказала, что идёт ночевать к подруге. — Из наших за подружку только Билл сойдёт, — Росс закрыл ворота в гараж и с любовью посмотрел на свой мотоцикл. — Что скажешь, Билли? — Завидуй молча, — тот стянул свою шикарную тёмную шевелюру резинкой, чтобы было удобнее надевать шлем. — Мы с Дженнифер договорились встретиться на заправке, — в лучах закатного солнца рыжие волосы Скотта казались ещё ярче. — Росс, Марк, вы с нами или нет?! — Я точно еду, — отозвался Ричардс. — Марк? Брайтман, ссутулившись, оглянулся назад. До «Большого Яблока» не меньше четырёх часов пути… Собирается дождь... Плохая затея. Отвратительная. Марк проглотил стоявший в горле комок и кивнул. Сибрук, маленький городок в Нью-Хэмпшире, уже начал потихоньку засыпать, когда пять мотоциклов, один за другим, покинули его границы. Скотт ехал впереди, в его лукавых зелёных глазах отчаянно плясали огоньки предвкушения. Что-то подобное он планировал давно, однако, если честно, так далеко от дома он никогда не уезжал. Сзади талию Фрэнсиса обеими руками обхватила Дженнифер, ещё по-девичьи хрупкая блондинка. За Скоттом следовал Мэтью, который вообще не понимал, какая нечистая сила могла толкнуть его на подобное. Ехать ночью, на мотоцикле, в Нью-Йорк… Элис, его девушка, волновалась не меньше. Но она уже представила, как будет потом рассказывать подружкам о своих приключениях. Росс и Билл увлеклись погоней — то один, то другой вырывался вперёд, рыча мотором и угрожающе светя фарами. Никто из парней не мог уловить тот момент, когда мотоциклов вдруг стало четыре. Даже когда их остановили офицеры, и Уилкерсон робко заикнулся о том, что Марку, возможно, нужна помощь, Скотт отвёл его в сторону и грубо схватил за плечо. — Он просто струсил и вернулся домой, ясно? — А если у него движок полетел? Или с колесом проблемы? — Мэтью никогда не проникался особой любовью к Брайтману, но сейчас его грызла совесть. — Он уже дома и готовит для своей сестрички подарок, ясно? — Скотт… — попытался перебить его парень. — Ты предлагаешь развернуться и ехать обратно? — Нет, но я… — Что случилось? Копы не разрешают пересекать границу штата? — робко спросила Элис. — Всё в порядке, киска, — Скотт наступил Уилкерсону на ногу и ухмыльнулся. — Мы можем ехать дальше? — когда Фрэнсис ушёл, девушка нетерпеливо дёрнула Мэтью за рукав. — Марка нет, — прошептал тот. — Я последний раз видел его, когда мы проезжали Восточный Хартфорд… — Нужно возвращаться! — испугалась Элис. — Уже темно, он мог попасть в аварию! — Остальные уедут без нас, — горько сказал Мэтью. — Да и ты так хотела посмотреть на Нью-Йорк… Кто-нибудь ему поможет, я уверен. — Будем надеяться, что ничего страшного с ним не произошло, — прошептала девушка, прижимаясь к Уилкерсону. Он был очень высоким, и она едва доставала ему до груди. — Идём, — Мэтью приобнял её за плечи.11 июля 1991 года
Утро было хмурым и похмельным. Да и началось оно глубоко за полдень. Росс выслушал получасовую нотацию, а потом в качестве наказания был отправлен к тётушке в сад опрыскивать яблони. Билл сразу поехал на работу и весь день клевал носом за прилавком. Скотт преспокойно спал в своей кровати, в комнате, на двери которой висела гигантская табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Не то, чтобы родители Фрэнсиса смирились с образом жизни сына… Просто они почему-то считали, что это с возрастом пройдёт само. Старший брат Скотта, Патрик, в школьные годы тоже был отчаянным хулиганом, однако теперь взялся за ум и учился в престижном университете. Периодически Альберту Фрэнсису, отцу Скотта, приходилось забирать сына из местного отделения полиции, а уж сколько денег постоянно уходило на штрафы — разбитые витрины, расписанные стены, массовые беспорядки в школе… Но миссис Фрэнсис, пышнотелая меланхоличная женщина с глазами цвета кофе с молоком, была уверена, что подросткам ничего запрещать нельзя, иначе во взрослой жизни они непременно станут маньяками. На вопрос, кто и когда вложил эту чушь в голову Сандры, Альберт растерянно пожимал плечами. Про себя он уже точно решил, что Скотт никакого высшего образования не заслужил, а потому к концу года точно отправится работать. Мэтью тоже мирно смотрел сны, примостившись на софе в гостиной, когда его разбудил звонок телефона. Не открывая глаз, он подполз к журнальному столику и поднял трубку. — Алло, — прохрипел он, пытаясь принять сидячее положение. — Мистер Томас Уилкерсон? — спросил отчего-то знакомый женский голос. — Нет, это его сын, — ответил парень, наконец-то открыв глаза. В доме было тихо. Неужели никого?.. — Мэтью, — с облегчением выдохнула женщина, — Мэтью, скажи мне, где Марк? Вы ведь все вместе вчера уехали куда-то, я знаю! — А разве он не дома? — сон моментально слетел с Уилкерсона-младшего. — Он, вроде как, передумал и поехал обратно… — Он не возвращался домой, Мэтью, — парень понял, что миссис Брайтман плачет. — Я звонила другим ребятам, но никто не ответил. Что произошло? Ты в порядке? — Да, — тихо ответил Уилкерсон. — Марка с нами не было. Он правда решил вернуться. — Тогда мы идём в полицию, — дрожащим от напряжения голосом ответила женщина. — Держите меня в курсе, мэм, — попросил парень. — Пожалуйста. Мать Марка молча положила трубку. Мэтью встал с дивана, и, пошатываясь, дошёл до окна. Голова гудела, а от щёк к шее медленно расплывались красные пятна. — «Мы виноваты. Мы все виноваты. Мы должны были вернуться за ним.» Кэндис Брайтман плакала, свернувшись калачиком под одеялом. Какой уж тут день рождения, если брат пропал? Вчера она хотела подойти к нему и рассказать, как мерзкий Ларри из седьмого класса вчера прижал её к стене в коридоре и противно, мокро поцеловал прямо в губы! С матерью она обсудить это не могла — та была постоянно занята двухлетним Дэвидом, а отец бы и вовсе всыпал ей ремня. Какие, к чёрту, мальчики в десять лет?! Но Марк, пообещав сестре скоро вернуться и выслушать её, сел на мотоцикл и умчался куда-то по своим делам. И пропал! — Вставай, родная, — дверь приоткрылась, и в комнату вошла мама. — Зачем? — Кэндис высунула зарёванное личико из-под одеяла. — Нельзя лежать весь день. Да и Джоан сейчас придёт. А мы с папой едем в полицию, — неохотно ответила Сьюзан, отводя взгляд в сторону. — Полицейские помогут нам найти Марка? Они будут искать его с собаками? — Это их работа, детка. Девочка вяло слезла с кровати и медленно побрела к шкафу. Когда Кэндис оделась, мать помогла ей собрать непослушные кудряшки в аккуратный «хвост». — А где папа? — Он уже в машине. Маленькая моя, не забывай, что в холодильнике стоит праздничный пирог. Я предупредила няню, что к тебе придут подружки. — Мне не нужны никакие подружки, — опять заплакала Кэндис. Сьюзан присела рядом с ней и поцеловала дочь в обе щеки, мокрые и солёные от слёз. — Солнышко, я очень люблю тебя. Мы все тебя любим. Если ты боишься, что они будут смеяться, я могу позвонить их родителям и сказать, что ты заболела. — Пожалуйста, мамочка, — большие, водянисто-серые глаза младшей Брайтман не выражали ничего, кроме страха. Она не боялась насмешек друзей, она боялась безразличия. Все придут только для того, чтобы попробовать праздничный торт. Никому не будет дела до пропавшего Марка. — Как скажешь, милая, — Сьюзан встала. — Спускайся вниз и следи, чтобы Дэвиду не попалось на глаза что-нибудь опасное. Я оставлю двери открытыми, потому что у Джоан нет ключей. — Хорошо, — Кэндис опустила голову. Мама вышла за дверь. Девочка постояла, вслушиваясь в удаляющиеся шаги, и неохотно поплелась следом. Младший брат сидел в манеже и что-то сосредоточенно рассказывал плюшевому поросёнку. Кэндис села на софу, обхватив колени руками, и тихонько поскуливала, чтобы не слышать, как мать говорит по телефону. В конце концов, голос Сьюзан стих. Хлопнула входная дверь. Вечер тёк медленно и вяло. Джоан, миловидная блондинка лет двадцати, выслушала девочку. «Да уж, вот так несчастье», — думала няня, доставая пирог из холодильника. — «Ещё и в день рождения…» Кэндис без особого энтузиазма задула свечи и неуверенной рукой взяла кусок торта. Она любила слоёное тесто, но в этот день оно казалось ей похожим на мокрую салфетку, которую девочка однажды откусила вместе с бургером. Они с Джоан молча съели по два куска, и девушка отправилась развлекать малыша. Кэндис уселась в кресло и включила телевизор. Там она и задремала, положив голову на руки. Джозеф Брайтман вернулся домой поздно и один. Его лицо было белым, как лист качественной бумаги. Вышедшая навстречу хозяину дома няня тоже побледнела. Её охватило нехорошее предчувствие. — Папа! — Кэндис выбежала в прихожую и остановилась, как вкопанная. Она никогда не видела такого выражения на лице отца. — Почему ты один? — спросила девочка уже тише. — Где мама? — У неё заболело сердце, — выдавил из себя Джо, — её увезли в больницу. Не волнуйся, дочка. Она обязательно поправится. Кэндис кинулась к себе в комнату, чувствуя, как дрожит всем телом. Сначала Марк, теперь мама… Она нырнула под одеяло и прижалась лбом к холодной стене. Девочку тошнило от съеденного сладкого, и по спине тёк холодный пот. Ей казалось, что она пролежит так до самого утра. Джозеф молча расплатился с Джоан и прошёл на кухню. Он вынул из шкафа бутылку коньяка и залпом выпил почти половину. Завтра он точно не пойдёт на работу…. Он так и уснул за столом, положив голову на вытянутую руку. Первый раз в жизни. Он работал водителем на фабрике, которая производила цветные карандаши. Когда постоянно находишься за рулём, об алкоголе можно даже не мечтать… В гостиной, нарушая тяжёлую тишину, тикали часы. Сьюзан умерла спустя четыре дня. К сожалению, врачи оказались бессильны. Обширный инфаркт — эти слова прозвучали для семьи Брайтман, как приговор. Пышных похорон не было. Чёрное платье было мало Кэндис и ужасно жало под мышками. Она смотрела на плотно закрытый гроб, в котором лежало закутанное в белый льняной саван тело мамы и не верила, что это всё происходит на самом деле. Друзья и родственники высказывались по очереди. Когда зазвенели железные цепи, и гроб стал опускаться в землю, Кэндис захотелось кричать. Словно в трансе, она подошла к разрытой могиле и бросила вниз горсть земли. Какая-то женщина обняла девочку за плечи и отвела подальше, объясняя, что руку можно будет помыть только на выходе из кладбища. Брайтман кивнула. Она так и стояла на одном месте, пока чёрная толпа, словно гигантская туча, не поползла к воротам. Вслед за другими, Кэндис вымыла руку и стряхнула холодные капли на землю. Впереди была другая жизнь. В этот день девочка будто повзрослела сразу на несколько лет.