The Power of Love

      Уезжать не хотелось, будто бы где-то глубоко внутри Грей чувствовал, что вернувшись в Нью-Йорк снова начнётся ад. Снова будет холодно, будет недопонимание и между ними так и останутся висеть все те слова, что они высказали здесь. И здесь же останутся.       Он даже вещи не собирал, будто боялся сам себе признаться, что они уезжают.       — Всё хорошо? — уточнил Леон, складывая одежду в чемодан. — Выглядишь так, будто у тебя болит зуб.       Грей поднял на него тяжёлый, почти враждебный взгляд, и Леон тут же навскидку прикинул, где же он успел нагрешить и заслужить такой взгляд, но все, казалось, было как обычно. Сегодня ночью, с новыми игрушками, они, как думалось Леону, трахались ровно до того состояния, когда забываешь собственное имя.       Грей, казалось, имя вспомнил все-таки.       — Ну? — нетерпеливо спросил Леон, выпрямившись и сложив руки на груди.       Грей ещё немного помолчал, а потом спросил:       — Ты меня и там будешь любить?       Леон рассеянно моргнул. От глупости вопроса и от того, что Леон внезапно его любит. Если ему не изменяла память, то признаться в любви успел только Грей, Леон предпочёл промолчать. У него и так куча проблем, ему не хотелось разбираться с возможными последствиями от слов.       — В смысле? — не понял Леон.       — Я боюсь, что, — Грей прервался, закусив губу. — Просто тут все так хорошо… Слишком хорошо, чтобы быть правдой, и мне кажется, что стоит нам вернуться назад — и все, стукнет двенадцать, карета в тыкву, ты в крысу, все такое.       Леон рассмеялся и покачал головой.       — Скажем так, я та ещё крыса, но то, что поменялось между нами тут, там же таким и останется.       — Нет, — покачал головой Грей. — Ничего не поменялось. Мы просто сказали все это вслух, вот и кажется, что что-то поменялось. Просто мы в этом признались.       — Пусть так, — кивнул Леон, закрывая чемодан. — Ничего не изменится. Я обещаю. Знаю, моим обещаниям трудно верить, но если ты дашь мне ещё один шанс…       — У тебя этих шансов хоть жопой жуй.       — Ммм… Твоей го…       — Если скажешь пошлую шутку, я тебя изнасилую.       — Боюсь, после этого марафона это будет невозможно.       — А я найду способ, — Грей подмигнул ему, и Леону не захотелось уточнять, какой именно способ он там решил найти.       Грей пожал плечами, встал с кресла, где сидел в крайне странной позе, и, подойдя ближе к Леону, обнял его за шею, заставил наклониться к себе и поцеловал. Леон довольно промычал в поцелуй, обнял за поясницу и крепче прижал к себе, поглаживая по узкой спине, отдаваясь моменту.       — Не хочу уезжать, — прошептал еле слышно Грей в его губы. — У тебя же столько денег, почему мы не можем здесь…       — Жить? — прервал его Леон, усмехнувшись. — У меня много денег, а ещё больше — работы. Но если выйдет взять себе ещё один небольшой отдых, то снова съездим.       — Отдых?! Это не был отдых! Ты даже тут работал! Сидел ночью в своём ноутбуке и работал!       Леон пожал плечами.       — Я все равно плохо сплю ночью. Что мне ещё было делать? Тобой любоваться часами порой надоедает.       Грей смущённо фыркнул и повёл плечом.       — Неужели все твои психотерапевты, психиатры и неврологи ничего не могут с этим сделать?!       — Могут. Но никто не поможет, пока я не захочу помочь сам себе.       Грей рассеянно моргнул.       — А ты не хочешь себе помочь?       — Не знаю. Меня, кажется, и так все устраивает. Наверное, здоровьем пошёл в отца. Он бухал, как не в себя, постоянно что-то себе ломал, разбивал, спал на полу, но всегда чувствовал себя прекрасно.       Леон сначала не понял пораженного взгляда Грея, а потом осекся. Он всегда старался обходить тему своей биологической семьи, никому не говорил, это было таким же секретом, как и его диагноз, о котором он почти забыл.       И сказать это так легко, как простой факт…       — Ты не говорил мне, что у тебя…       — Ну и не надо дальше об этом говорить.       — Он на…       — Грей, — прервал его Леон, прикрыв глаза. — Не надо. Пожалуйста. Я не хочу это обсуждать. Не сейчас. Когда нибудь… Потом.       Грей посмотрел на него полным сочувствия взглядом, а после снова обнял и прижался щекой к его плечу. Леон тяжело выдохнул и крепче обнял Грея, потрепав по спине. Убрал раздражённо челку назад, которую забыл уложить, и провел ногтями по затылку.       Надо же… Никогда ещё говорить не было так легко.       Он кинул быстрый взгляд на лицо Грея, который немного отстранено смотрел в стену, и быстро отвёл его.       С Греем было легко быть самим собой. Выставить на показ этого маленького мальчика внутри себя, которого не долюбили, и попросить: «пожалуйста, люби меня».       И пусть эта любовь будет хоть сотню раз нечестной, просто люби меня.       Как можешь только ты.       В дверь постучались и Леон вздрогнул. Посмотрел на Грея и спросил:       — Ждёшь гостей?       — А может ты их ждёшь?              Леон покачал головой, выпустил Грея из объятий и, все ещё рассеянный собственным откровением, пошёл открыть дверь.       На пороге стояла Джувия. Она посмотрела ему в глаза и вымученно улыбнулась. Леон никогда не понимал, зачем она это делает.       Даже не поздоровавшись, она посмотрела за его плечо, на Грея, и спросила:       — Можно с тобой поговорить? Я пришла извиниться.       И Леон, и Грей удивленно на неё посмотрели, однако Грей рвано кивнул.       — Ну ладно, — рассеяно сказал Леон. — Пойду прогуляюсь. Тебе что-нибудь нужно?       — Эээ… нет, — Грей покачал головой.       Леон кивнул и, пропустив Джувию вперёд, сам вышел. Когда за его спиной закрылась дверь, он только пожал плечами, подумав, что чем черт не шутит, и побрел куда-то к лестницам.       Грей выглядел как забитый хищник. Вроде назад пятится, ищет способы отступить, но все ещё может напасть первым. От отчаяния.       От этой мысли у Джувии болело сердце.       Она внимательно посмотрела ему в глаза.       — Мне стыдно за то, что я говорила. То, что…       — Не надо, — покачал головой Грей и огляделся, а потом присел на диван. — Я знаю, что я глупый ребёнок. Мне только семнадцать вот-вот исполнится и я многого не понимаю.       — Но ты достаточно пережил. Такое закаляет. Я просто хотела сказать, что, наверное, я могу тебя понять. Поэтому я злюсь на Леона, а не на тебя. Его легко любить. Во всяком случае, он создаёт такое впечатление, уж не знаю, насколько осознанно и специально. И все-таки прости. Я перешла на личности, на твою личность, а ты тут совершенно не при чем. Наверное, я просто злилась на тебя за то, что ты очень сильно мне кое-кого напомнил. Этот человек раздражал меня своим состраданием, но только недавно я поняла, что все это время завидовала, а не злилась.       Грей рассеянно на неё посмотрел.       — Кого я тебе напоминаю?       — Себя лет восемь назад, — она ломанно улыбнулась и, оглядевшись, наконец, присела на кресло. Грею уже неловко было смотреть, как она стояла едва не в проходе.       — Это когда ты встречалась с Леоном?       — Ага. Он, знаешь, прямо-таки магнит для спасателей, типа нас. Мы же видим, как ему плохо и тяжело, а он молчит, его срочно надо спасать. Мы же такие молодцы, спасём даже тогда, когда нас не просят. Ты ведь тоже думал: я изменю его?       — Наверное… Да, я часто так думал. Пока не понял, что я уже привык к нему такому. Но он в самом деле становится лучше.       — Не буду спорить, я ничего об этом не знаю, — сказала она спокойно, и Грея поразил такой ответ. И все-таки он ожидал отрицания. Наверное, в первую очередь Джувия все-таки умная женщина, и только потом все те роли, что она примеряла на себя. — Я просто хочу попросить тебя… Будь осторожен. Я знаю эту привязанность, она больная. Тебе его жалко, тебе грустно, даже мысль о том, чтобы оставить его причиняет тебе боль. Ты прикрываешься его болью, когда, на самом деле, просто боишься своей. Леоном легко прикрываться. Рядом с ним собственные чувства и ужас притупляются. Ведь какое право ты имеешь страдать, когда рядом с тобой человек, который почти не спит, но все равно находит в себе силы, чтобы улыбаться тебе? Он ведь так старается для тебя.       — Так он… Он тоже любил тебя.       Джувия покачала головой.       — Ему было просто удобно со мной. Удобно быть рядом со мной жертвой. Он отказывал в чем-то себе ради меня, чтобы намекнуть: «вот, посмотри, пожалуйста, как я жертвую ради тебя. Посмотри, пожалуйста, как я страдаю ради тебя». Леон из тех людей, кто если и думал о суициде, то с мыслями «вот, умру, накажу их».       Грей поджал губы. К сожалению, Джувия говорила правду. По крайней мере, она не ошибалась во многих вещах.       — Поэтому… Просто каждый раз напоминай себе, что ты ему ничего не должен. В один момент это может дать свои результаты.       — Я понимаю, о чем ты говоришь, — наконец, заговорил Грей. — Но есть некоторые моменты, которые, мне кажется, будут отличаться от ваших отношений. Со мной он и вправду бывает искренним. По-настоящему. Сам этого не замечает, — он пожал плечами.       Джувия спокойно кивнула.       — Понятно. Возможно, дело в том, что ему впервые пришлось взять на себя ответственность по-настоящему. Леон принимает в день сотню важных решений. Какой договор подписать, какие сроки поставки, кому позвонить, что сказать. В конце концов, у него не остаётся сил на себя и на то, чтобы принимать решения, которые будут касаться его жизни. Возможно, то, что вы пережили, заставило его взять на себя ответственность за тебя. Возможно. И все-таки пообещай мне найти себе нового, хорошего психотерапевта, и рассказать ему свою ситуацию. Вдруг, он тебе поможет? И, умоляю, только не эту бедную Мереди. Возможно, она была хорошим специалистом, пока не встретила Леона, но теперь ей самой нужен врач. Девочка скоро на стену полезет, лишь бы переспать с ним.       Грей удивлённо на неё посмотрел, и сам не заметил, как спросил:       — Он что, всех калечит, кого знает?       Джувия криво усмехнулась.       — Скажем так... Он слишком удобный для того, чтобы об него не пораниться. Вот и все.       В этот момент дверь пискнула и открылась.       Леон посмотрел на них и вскинул бровь. Джувия кивнула, вставая. Леон спросил:       — Когда уезжаешь?       — Через три дня. У меня ещё две встречи по работе. А вы… — она посмотрела на чемодан. — Сегодня?       — Да. Ну, тогда до скорого.       Джувия только кивнула и поспешила удалиться.       Грей остался сидеть, смотря на свои руки, сложные на коленях.       Когда кто-то орёт о том, какой Леон мудак — в это было так легко не верить.       Но когда-то кто-то говорил так спокойно и просто просит позаботится о себе — это совсем о другом.       Грей больно закусил губу. Теперь собственная возможная беременность показалась ему самой идиотской идеей, которую он только мог придумать.       Им надо столько решать, а тут ещё и беременность. Что им с ней делать? Попыться все решить, пока ребёнок не родится? Но, условно, к моменту анализов будет минимум первый месяц, если не больше, значит, остаётся ещё девять. За девять месяцев можно решить такое?       Нельзя же рожать ребёнка в такой больной среде, они просто могут испортить ему психику. А ребёнок в этом уж точно не виноват.       От мыслей у Грея заболела голова и он тряхнул ей.       Рядом аккуратно присел Леон и внимательно посмотрел на его лицо.       — У тебя сейчас такое выражение лица, что мне даже страшно думать, о чем вы там говорили.       Грей вздрогнул от его голоса, будто не ожидал, что он вообще заговорит. Он покачал головой.       — Нет, все хорошо.       Леон усмехнулся:       — Врешь.       И поцеловал его в кончик носа.       — Можем поговорить о том, что тебя беспокоит.       Грей медленно кивнул, но добавил:       — Но чуть позже… Хочу оставить об этом месте только хорошее.       Леон кивнул и обнял его, прижав к себе. Грей тяжело выдохнул и уткнулся носом в его шею, вдыхая в себя едва слышный запах кипариса. Стало спокойно.       Почти всю дорогу назад Грей проспал на плече Леона. В последние пару дней он стал постоянно ощущать сонливость и усталость, и решил, что это от того, что было слишком много эмоций и он просто перегрузился. Скоро придёт в норму.       Проснулся он только когда они пересаживались из самолёта в машину, и там снова заснул в тёплых объятьях Леона, свернувшись в них в комочек.       А потом он оказался дома, на кровати, заботливо укрытый пледом. Он привстал на одном локте и потер глаза, сонно зевнув. Огляделся и улыбнулся, представив, как Леон нёс его на руках от машины сюда.       Ещё немного повалявшись, он встал, чтобы найти Леона. Ожидаемо, дома его не было, зато он оставил записку, чтобы Грей не волновался. Написал, что поехал в офис, к ужину будет. А ещё, что не хотел его будить.       Грей снова улыбнулся. Ну, по крайней мере, это было мило.       И, в конце концов, пока Леона не было, Грей мог кое-что сделать.       Он кивнул сам себе и, переодевшись, решив помыться потом, взял ключи и быстро вышел из пентахауса, спускаясь ниже. Небольшая прогулка успокоило его быстро бьющееся сердце, но стоило купить два разных теста на беременность, как тряска снова вернулась, и в этот раз прогулка не помогла.       О беременности думать было легко и приятно до тех пор, пока она была просто размытым фактом. Возможно да, а возможно и нет. Теперь же было просто страшно, особенно после диалога Джувии о том, насколько на самом деле это могут быть больные отношения. Грей считал, что и с этим справиться можно, но не в беременность же!       Он прикинул, сможет ли сделать аборт.       В перспективе — да. А вот в реальности… Убить слепую жизнь в себе?!       Грей тряхнул головой.       Когда дело касалось чей-то другой, чужой беременности, он мог бы часами заверять, что то, что там внутри — что угодно, но не ребёнок. Набор клеток, полностью зависимый от организма омеги.       И, в какой-то степени, он был прав.       По крайней мере проблематично было назвать набор клеток ребёнком.       Но вот когда дело дошло до собственной беременности, это оказалось куда сложнее. Он плохо представлял, что сможет пойти на это.       Кроме того, он всегда знал, что хочет семью и ребёнка. И когда ты всю осознанную жизнь невольно романтизируешь беременность и родительство в голове как-то плохо укладывается, что от этого в самом деле нужно избавиться.       С тяжёлым сердцем, он закрылся в ванной.       Вместо того, чтобы ждать результатов, он просто отложил тесты и пошёл по своим делам. Разобрал чемодан, пытаясь игнорировать два лежащих в ванной теста. В самом деле — вдруг он никакой и не беременный? Нет, конечно, был узел, но все-таки к тому моменту у Грея был напрочь отбитый гормональный фон и полностью отсутствующая гарантия того, что он вообще сможет забеременеть.       Потом они пользовались презервативами, на них настаивал Леон, а потом… Грей тяжело выдохнул. Потом они занимались сексом так часто и в такие неожиданные моменты, что никто не думал о презервативах. Сложно думать о куске латекса, когда хочется чуть ли не до потери сознания.       Грей тяжело выдохнул. Во всяком случаем, Леон всегда успевал выйти.       Правда от мыслей, что он мог забеременеть позже, стало ещё хуже. Тесты не покажут такой ранний срок, значит, придётся идти на специальный анализ крови. Так что даже если сейчас тесты ничего не покажут, рано было испытывать облегчение.       Грей выругался себе под нос.       Ещё недавно он был так рад возможности беременности, а сейчас проклинал и себя, и свою тупость.       Он вернулся в ванную и опустил взгляд на оба теста.       И присел на край джакузи.       На одном — две полоски. На другом «беременность» на небольшом экранчике.       Грей тряхнул головой, будто пытался избавиться от картинки перед глазами. Не вышло.       Дерьмо.       Он беременный.       Грей потёр виски и, выкинув один тест, другой положил на полку в гостиной, чтобы не забыть показать Леону. Внутри он был напуган тем, что произошло, то, что он допустил, но внешне он был спокоен благодаря тому, что ему не придётся решать это все самому. Он все расскажет Леону, и только потом они будут решать, что и как делать.       Даже если решат, что нужен аборт, у Грея будет поддержка всего мира в лице Леона, и он справится с этим. Не может не справиться.       Только где-то глубоко внутри он боялся, что Леон разозлится на то, что он не выпил таблетку потому что… Грей сам плохо помнил, чем руководствовался. Возможно, он решил, что это хороший способ удержать Леона. Он сам сморщился от этой мысли и снова тряхнул головой.       Потом…       И он принялся делать все, чтобы забить голову. Убрал весь дом, разложил вещи и даже приготовил ужин. Свой первый ужин, но благодаря ютубу паста получилась очень даже вкусной.       Он хотел уже набрать Леону, чтобы узнать, как скоро он приедет, но услышал шум с прихожей. Выглянул туда и улыбнулся, заметив Леона.       — Вкусно пахнет. Заказал ужин?       — Лучше. Приготовил.       — Ничего себе! Ты никогда не готовил вроде.       — Ну надо же когда-то начинать.       Грей пожал плечами и подошел к нему ближе, крепко обняв и поцеловал в щеку. Леон обнял его в ответ, укачивая в своих руках и уткнувшись носом в его макушку, вдыхая в себя запах его волос. Шампунь, бальзам и совсем немного остатки кофе.       — Проходи давай, пока еда не остыла.       Леон кивнул, улыбаясь. Грей немного поискал и нашёл для них вино. Сам открыл и разлил, пока Леон снимал пиджак и галстук. Тот наблюдал за ним краем глаза, довольно улыбаясь.       А Грей просто отчаянно пытался занять хоть чем-то руки. Он тихо ойкнул, когда налила себе вино. Ему же нельзя!       Ладно, глоток сделает, ничего страшного не случится.       Когда Леон сел за стол, Грей сказал:       — Наверное, в твоих ресторанах этих все намного вкуснее, но…       Он пожал плечами.       Леон довольно прищурился, беря вилку:       — Уверен, твоя вкуснее.       Грей смущённо опустил взгляд, дернув плечом. Леон попробовал пасту, прожевал и, посмотрев на Грея, абсолютно довольный, сказал:       — Я же говорил, что твоя вкуснее.       — Ты мне льстишь.       — Ни капли. Домашняя еда всегда вкуснее. Давно такой не ел.       — Тогда я рад, — довольно улыбнулся Грей и тоже начал есть.       Диалог за ужином вышел простой и лёгкий, и он даже смог расслабить Грея, увести в какую-то другую сторону, заставить обо всем позабыть, и слышать только голос Леона, который действовал на него, как колыбельная.       Леон допивал третий бокал, а Грей просто слушал его, чувствуя себя так, будто наконец пришёл домой.       — А ты чем занимался весь день? Смотрю, все чуть ли не блестит… После отдыха тут же решил потрудиться? Мог бы клининг вызвать.       — Я знаю, — кивнул Грей, понимая, что сейчас самое время сказать. — Просто хотел чем-то руки занять. Я… Я кое-что сегодня узнал.       Леон поднял на него напряжённый взгляд и отставил бокал.       — Что именно?       Грей сглотнул и нервно потёр ладони друг о друга. Глубоко внутри он боялся, что Леон разозлится на него, наорет. Боялся этого, но понимал, что в таком случае решение будет принято само собой.       Решив не испытывать ни себя, ни Леона, он медленно встал и пошёл за тестом.       Вернулся к Леону, который напоминал обнажённый нервы. Коснутся страшно — вдруг от боли заорет?       Тяжело выдохнув, Грей сказал:       — В общем, вот.       И положил перед ним тест на беременность. Леон посмотрел на него, обомлев и рассеянно моргнув.       — Это… Шутка?..       Грей покачал головой.       — Я беременный, Леон. От тебя.       И, сдавшись под этим напряжением, позволил себе слабость, присев рядом с Леоном, положив голову на его плечо, глядя на тест.       Вдруг он осознал, что, возможно, это последняя нежность, которую он может себе позволить, если Леон отреагирует излишне категорично.       Но он бы хотел взять хотя бы это.       Леон, напряжённый, молчал.              Он смотрел на тесты долгую минуту и ничего не говорил. Грей сидел рядом, медленно гладя его предплечье, уже не боясь и не нервничая. Он столько ужасов пережил, что даже если Леон сейчас силой потащит его на аборт… Ну, переживёт. И найдёт психотерапевта. Возможно, поплачет.       Наконец, Леон сказал:       — Значит, мы ждём ребёнка. Мг. Я не понимаю, как это могло произойти? То есть… Да, мы не пользовались презервативными последнее время, но ведь так рано бы ничего и не показалось.       — Это… Это было раньше.       Леон внимательно посмотрел ему в глаза, и Грей будто бы виновато отвёл его в сторону, пожав плечами.       — Тогда? Когда мы впервые занялись сексом после перерыва и был узел?       Грей кивнул.       — Ты не выпил таблетку?       Грей снова кивнул.       Леон тяжело выдохнул и потёр переносицу.       — Горе ты моё… Почему?       — Я не знаю, — немного недосказал Грей. Частично он в самом деле не знал, почему не выпил её, но частично из-за глупой мысли удержать этим Леона. Но об этом он скажет потом, сейчас, во всяком случае, у него не было на это сил.       — Ясно. Ну, что сделано, то сделано. Что думаешь делать теперь?       Грей поднял на него настороженный взгляд.       — Я?       — Ну не я же тут беременный.       Грей рассеянно моргнул.       — А если… Если я скажу, что буду рожать и только рожать?       — Значит, будешь рожать, — кивнул Леон.       Грей моргнул. Ещё раз. Встряхнул головой. Когда он представлял возможную реакцию Леона, он предполагал любую, но… Но не это.       — В смысле? Но ведь… Ведь это будет твой ребёнок. Вдруг я буду требовать… Всякое.       — И?..       — Леон, ты что… С ума сошёл?       Леон непонимающе на него посмотрел.       — Грей, то, что делать с беременностью вправе решать только сам омега. Это твое тело, и тебе решать, как поступить.       — Думаешь, я так возьму и поверю тебе? — наступился Грей, внутри удивляясь тому, что начал злиться на Леона за то, что тот дал ему право выбора. Хотя, скорее, он злился на то, что Грей ждал скандала, а получил только полное понимание. Он просто готовился к другому. Получил он одно, а реакция нападения осталась. — Если от тебя забеременеет… Какая-то другая омега, секретарша там какая, ты тоже дашь ей право выбора?!       Леон, задумавшись, посмотрел на потолок, пожал плечами, а потом сказал:       — Нет. Сделаю все, чтобы был аборт.       — Ну вот!       — Что «ну вот»? — не понял Леон. — Ты никакой не секретарь. Ты Грей.       — И… И ты… И ты вот именно мне даёшь выбирать? Понимая, что если я оставлю ребёнка, то останусь с тобой? И за твои деньги буду его воспитывать?       — Грей, ты не просто какая-то там омега. Ты мне очень нравишься, и я уважаю тебя. Ещё бы неделю назад я бы не признался себе в этом, потому что так долго жил в своем обмане, что в самом деле убедил себя, что не могу ничего чувствовать, а когда все-таки что-то чувствовал — отрицал это. А сейчас… Ну, ты мне очень нравишься. И я не буду совершать никакого насилия в отношении твоего тела. Так ты хочешь оставить ребёнка?       Грей не ответил.       Он просто сидел и смотрел на него во все глаза, почти не моргая. Ещё уезжая, он был так напуган тем, что здесь между ними ничего не поменялось, что все будет как раньше, а осознав, что их отношения в самом деле претерпели такую сильную трансформацию, понятия не имел, как реагировать.       Леон взял его руку в свою и прижал к себе. Грей прильнул к нему в ответ, вжавшись всем своим телом, и так и замер, как напуганный кролик. Леон ласково погладил его по спине, успокаивая, и Грей, наконец, сказал:       — Я не знаю… Не знаю, что с этим делать… Я просто решил, где-то глубоко внутри, что ты не дашь мне выбора…       Леон тихо фыркнул, будто его забавлял такой ответ.       — Хм, понимаю… Тогда давай вместе об этом подумаем.                    Грей кивнул, глядя, как большим пальцем Леон гладил его костяшки, а сам смотрел задумчиво куда-то в сторону.       — Ты не злишься? — шёпотом, как какое-то откровение, спросил Грей.       — На твою беременность?       — На то, что в тот раз я не выпил таблетку.       Леон пожал плечами:       — Ну, это было ожидаемо. В том твоём состоянии нельзя было решить, что ты будешь делать так, как мы решили. Твоя голова работала по-другому. Вероятно, ты не выпил её по какой-то очень даже логичной для тебя причине. Да и я тоже хорош. Тоже виноват.       Грей посмотрел на него с недоверием, переспросив:       — Виноват?..       — Я сразу понял, что что-то не так. После той таблетки. Ну, омегам обычно бывает не очень хорошо. Живот болит как минимум, но ты выглядел и ночь, и утро более, чем хорошо, но я подумал, что, может, ты скрываешь. Или просто на всех по разному влияет. Я даже не уточнил, выпил ли ты. Ладно, нам надо обсуждать более реальные на данный момент вещи.       — Я… Нет, давай потом. Я очень сегодня устал и хочу спать. Не хочу ничего обсуждать.       — Хорошо. Тогда завтра, — он поцеловал его в плечо сквозь ткань рубашки. — Иди мыться и ложись. Я все уберу.       — Спасибо, — Грей склонился, поцеловал его в скулу и медленно слез со стула, идя в сторону ванной, едва покачиваясь. В голове будто шумело, но он не понимал, от усталости ли это или… Или он просто не до конца принимал то, что сейчас произошло.       Только лёжа в кровати, завернувшись в одеяло, он попытался разобрать тот узел чувств, в который все у него там, внутри, затянулось.       Леон так просто дал ему выбор. Будто в какой-то степени он и не была против ребёнка, и если его надо будет воспитывать так рано — значит, так надо.       С другой стороны он ведь даже не подумал о том, как опасно заводить ребёнка, когда их отношения находятся в таком пограничном состоянии. И ещё… Диагноз Леона. Он передавался от родителя к ребёнку. Грей хоть и видел, что шизофрения Леону, видимо, не особо и мешает, в отличии от тараканов в его голове, что с этим диагнозом можно жить полноценную жизнь, а с хорошими врачами — и вовсе не думать об этом.       В случае Леона шизофрения казалась не больше, чем мигренью. Да, периодами достаёт, но не то чтобы сильно мешает, ведь всегда можно выпить хорошее обезболивающее. На крайний случай потерпеть.       Но с другой стороны… Грей не хотел, чтобы у его ребёнка был такой диагноз.       Грей дергано улыбнулся. А вот это в нем говорил его собственный, внутренний ребенок. Не который в матке, а который в голове.       Если он допускает мысль, что не хочет какого-то не такого, сложного ребёнка, то, вероятно, он не готов к детям в принципе.       Ведь, на самом деле, вопрос был вовсе не в шизофрении. Если он будет нервным, громким, слишком активным, плаксивым, все это окажется очень далёким от этой радужной картины, которую себе придумал Грей.       Но убить… Убить эту жизнь внутри казалось чем-то абсолютно неправильным.       Чёрт, лучше бы за него снова все Леон решил!       Грей почти год жил тем, что за него все решали, а теперь принимать настолько важное решение фактически одному?       Как раз в этот момент вернулся Леон, чисто вымытый и пахнущий гелем для душа. Когда тот забрался к нему в кровать, обняв со спины, Грей улыбнулся:       — Ага, моим гелем для душа пользуешься?       — Он вкусно пахнет мандаринами, не смог удержаться, — промычал Леон в его затылок.       Гей чуть поерзал и повернулся к нему лицом, мягко убрав волосы с его лица.       — Я так рад, что мы все-таки переехали из того дома, — внезапно сказал Грей. — Столько… Плохих воспоминаний о нем, это просто какой-то кошмар.       — Мне следовало давно его покинуть. Вместо того, чтобы дать всему этому зажить, я ковырял это до тех пор, пока все это не загноилось.       — Ты про… Своих родителей? — Грей едва не сказал «приёмных», но вовремя прикусил язык. Наверняка для Леона они были как родные. А судя по его биологическому отцу — даже лучше родных.       — Да. Живя там, я почему-то думал, что смогу отпустить это все, но, на самом деле, все усугублял. Все мои врачи говорили мне переезжать, а я думал, что они ошибались. Так что спасибо тебе, что открыл мне глаза.       Грей покачал головой.       — Я ничего тебе не открывал. Я просто… Пытался сбежать от собственных воспоминаний.       — И этим показал мне, как все это на самом деле работает, — кивнул Леон. — В конце концов, я тоже хотел сбежать от всего того, что творил там с тобой.       Грей хмыкнул, положив голову на его плечо.       — Если так подумать… Ну, именно там ты ничего ужасного со мной и не сделал. Самое травмирующее было вне дома. Изнасиловал ты меня в моем доме, потом бордель водил показывал… Это же был не бордель, да?       — Отчасти он. Отчасти нет.       — Так и знал… Дальше вообще все хорошо было.       — Я насиловал тебя там почти каждый день. Чем угодно.       Грей медленно кивнул. Да, сразу же после того, как он изнасиловал его дома, он стал… Очень часто заниматься с ним сексом. Если это так можно было назвать. Неважно, насколько усталым приходил Грей со школы, он всегда затаскивал его в комнату и трахал. Членом, пальцами или игрушками. Кончал, бросал его на кровать и уходил.              Грей впервые вспомнил эти моменты со всей ясность, раньше они были более туманными. Он тяжело выдохнул и плотно сжал губы, вспоминая, как Леон бросал его, как дешёвую шлюху, каким использованным он ощущал себя после, как мерзко ему было потом. Как он лежал, не мог встать и плакал.       — А потом ты перестал.       Леон немного помолчал, прижал его к себе теснее и, поцеловал в макушку, прошептал:       — Нет смысла это говорить сейчас, но прости, если когда-нибудь сможешь.       — Я простил. Не ради тебя, а для себя. Моя злость только изматывала меня, а у меня не было так много сил на злость. И каждый раз я прощал…       — Я не понимаю, почему у тебя вообще до сих пор есть либидо. И почему ты меня хочешь. Как ты можешь меня хотеть?       Грей чуть отстранился, чтобы видеть его лицо, и погладил по гладко-выбритой щеке, смотря в глаза.       — Ты просто стал для меня другим человеком. Или я хотел верить, что ты стал другим. Ведь когда я отталкивал тебя, ты слушался и не трогал меня. Я злился на тебя за то, что ты не уделял мне внимания, но, на самом деле, я злился на тебя за то, что ты не нарушал мои границы. Я привык, что ты делал это всегда. Даже сейчас я удивился тому, что все обошлось без всякого насилия. И в этот раз я тоже разозлился, но уже немного. Наверное, начинаю привыкать к тому, что так и должно быть. В любом случае, думаю, более подробно мне потом все объяснит психотерапевт. Пока что это только мои догадки. А ещё я до сих пор молодой организм, а молодым организмам только дай повод, чтобы захотеть потрахаться.       Леон рассмеялся и чмокнул его в лоб, продолжая гладить по узкой спине. Грей провел рукой по его груди, думая, что в самом деле ощущал себя сейчас с другим человеком в совсем другом месте, который не имеет с ними — теми ими — ничего общего.       Грей и сам себя ощущал новым.       Ну, после таких изменений, это было логичным.       Он вздрогнул, когда Леон положил ладонь на его живот, а после широко улыбнулся, положив свою руку на тыльную сторону ладони Леона. Леон шумно выдохнул, поцеловав его волосы, и Грей спросил:       — А ты хочешь ребёнка?       — Возможно. Придётся снова начать ходить к психотерапевту на регулярной основе, конечно… Я не излечусь, но хоть примерно буду осознавать, что делать, чтобы его не травмировать. Но он тебя все равно больше любить будет. Отец постоянно где-то пропадает, а папа всегда рядом. И папа никогда не бывает в плохом настроении.       Грей улыбнулся и вскинул голову, посмотрев ему в глаза.       — Папе самому для начала нужно будет к психотерапевту ходить. Тяжело это будет с учётом всех возможных скачков настроения…       — Ну, папа даже таким будет самым хорошим. Ты умеешь ограничивать себя и происходящее. Себя и ребёнка.       — Ага, то-то ты забыл, что было пару месяцев назад.       — Ну ты и не с ребёнком был, а со мной.       — Знаешь, мне кажется, ты просто проецируешь… Вероятно, это ты готов запихнуть всех своих тараканов глубоко себе в зад, лишь бы ребёнка не обидеться.       Леон улыбнулся и пожал плечами.       — Это, конечно, все мило, но… Я ведь понимаю, что мне рано становится родителем, — неуверенно сказал Грей.       Леон тяжело выдохнул:       — Мне тоже так кажется. Ты пока сам себя до конца не знаешь. К тому же… Тебе надо учитывать, что, возможно, ты меня все-таки не выдержишь и уйдёшь. И придётся одному ребёнка растить. Я буду давать денег столько, сколько ты захочешь, но ведь деньги не заменяют родителей.       Грей поджал губы и кивнул, а после резко подался к нему и чмокнул в губы.       — Я хочу поговорить об этом завтра. Не сегодня.       — Как скажешь, — он кивнул и сам поцеловал Грея, прижав ближе к себе за талию.       Они начали целоваться, ненавязчиво гладя друг друга. Широкая ладонь Леона, с грубоватой кожей, забралась под ткань майки и нетерпеливо огладила его живот и бока. Грей вздрогнул от контраста нежных касаний и грубой кожи, и подался на это касание вперёд.       Он жадно впился в спину Леона, и провел ладонями ниже, оглаживая напряжённые мышцы.       Грей прошептал в его рот:       — Ты снова похудел.       — Пока не было времени заниматься и жрать белок на завтрак, обед и ужин. Но для тебя могу и подкачаться.       Грей улыбнулся.              — Ты мне любым нравишься, — и снова поцеловал его, притягивая ближе к себе.       Леон довольно промычал в поцелуй и навалился на него сверху, придавливая к кровати весом своего тела. Леон в самом деле сильно похудел по сравнению с тем, что было год назад, но он все равно был многим внушительнее и сильнее Грея. А Грею… Ну, ему очень нравилась эта сила. Сила, которая совсем не делала ему больно.       Целуя за ухом, Леон хрипло прошептал:       — Можно сейчас без презерватива… И кончить внутрь. С узлом. М?       Грей закусил губу, внизу заныло, меж ног мягким импульсом прошлось приятное давление. Леон знаки его тела давно выучил, и прошёлся ладонями вниз, к его бедрам, крепко их сжав, и Грей шумно выдохнул, уткнувшись носом в его шею, замерев, пока Леон вылизывал его скулы, шею и уши, руками лаская его бедра сквозь ткань пижамы.       Поерзав, Грей заставил Леона прижаться пахом меж его ног, и тот тихо застонал от удовольствия. Грей довольно усмехнулся, ощущая вполне себе полноценно стоящий член, и потерся о него.       Леон лизнул ключичную ямку, и медленно стянул с него низ и, взяв под колени, шире раздвинул его ноги. Грей послушался и жадно обхватил его талию своими ногами, притягивая ближе к себе.       Целуя его грудь сквозь шёлк, Леон опустил одну руку ниже и приспустил с себя белье. Грей едва не захныкал, когда твёрдый, горячий член прижался к внутренней стороне его бедра.       Леон отстранился и посмотрел Грею в глаза, а после, поцеловав его, медленно вошёл. Грей шумно выдохнул в его рот, вскинул чуть выше бедра и впился в него руками и ногами, притягивая к себе ближе.       Леон начинал двигаться медленно и плавно, давай Грею привыкнуть. Когда он вошёл до основания, Грей судорожно выдохнул и впился ногтями в его спину, замерев в его руках.       — Можно? — прошептал еле слышно Леон.       — Господи, да, — пролепетал Грей и сам двинул бёдрами навстречу Леону.       Леон снова поцеловал его, крепко обнял и начал наращивать ритм, чувствуя, как Грей царапал его спину.       Леон целовал его лицо, его шею и плечи, задрал майку, расцеловывая его грудь, гладя живот и бока, ритмично двигаясь, чувствуя, как Грей сжимался на нем, и каждый раз от этого Леон тихо стонал, вжимаясь в Грея сильнее.       Он погладил его дрожащие бедра, пару раз шлепнул, а после, поцеловав, вошёл до самого основания, с узлом. Грей вскрикнул в его рот, сжался почти болезненно и кончил, вздрогнув всем телом. Леон зарычал в его шею, сделал несколько быстрых движений и кончил, так и замерев, позволив узлу повязать их.       Грей тихо всхлипнул в его шею, скребя ногтями по напряжённой спине. Его бедра продолжали дрожать, а хватка его ног стала едва не болезненной, но Леон не трогал его, давай насладиться каждой секундой. Лишь через несколько минут его тело расслабилось. Леон погладил его по бокам и поцеловал в ключичную ямку.       Грей, устало застонав, откинул голову назад и посмотрел мутным взглядом в потолок, потом, найдя взглядом Леона, улыбнулся ему.       Леон дёрнул бёдрами, проверяя узел и, кивнув сам себе, позволил себе навалиться на Грея всем весом. Тот тихо прокряхтел и погладил его по спине, уткнувшись носом в его шею, вдыхая запах геля, хвои, кипариса и немного пота.       Уже после, когда Леон медленно вышел из него, он снова вздрогнул, царапнув плечи Леона от ощущений того, как узел выскользнул из него. Леон дотянулся до стула и схватил с неё собственную рубашку, подложив под бедра Грея.       Тот неловко улыбнулся, и Леон лёг с ним рядом, поцеловав в голое плечо и мягко погладив по животу.       Грей чуть склонил голову к плечу, рассматривая Леона, и внезапно спросил:       — Как думаешь, чьи у него будут глаза?       Леон дёрнулся, замер и удивлённо посмотрел на него.       — Кхм… Какие интересные вопросы после секса. Вероятно, карие.       Грей тяжело выдохнул.              — Хотел бы, чтобы голубые…       — Ну, сочетание тёмных волос и голубых глаз скорее исключение, а не правило, — пожал плечами Леон, погладив его по волосам. — Но может он и будет очень похож на тебя. Я не гадалка.       — Ага, — зевнул Грей и прикрыл глаза.       — Эй, ты что, спать собрался? Секунду, дай я хоть оботру тебя!       Грей улыбнулся, когда Леон вскочил с кровати, чтобы все сделать. К тому моменту, как Леон снова уложил его в кровать, Грей дремал, а когда и Леон лёг рядом, обняв и притягивая к себе, и вовсе почти заснул.       Да, в последнее время он постоянно хотел спать.       Теперь Грей понял, из-за чего.       Уставший, довольный и любимый, он заснул в руках Леона.