Люди любят повторять, что перемены — это всегда к лучшему, но на самом деле это означает, что с тобой произошло нечто, чего ты вовсе не желал. Вам письмо (You've Got Mail)
Представьте перед собой часовой механизм. Он слажен, синхронизирован — стоит одной лишь детали, одной шестеренке заклинить, замедлить ход своего действия — минутная стрелка тут же содрогнется и остановится. В худшем случае. Чаще всего, при незначительном изменении, всего лишь циферблат покажет неправильное время. На этом и вся драма. Тем примерно и является наша жизнь. Слаженным механизмом. Прописанным цифровым кодом на компьютере. Возможно, сложенным в программу. Мы вольны в своих действиях примерно так, как заранее написанная программа или книга. Но что происходит, когда появляется всего лишь одна ошибка в двоичном коде? Неправильно поставленный знак? Что произойдет, если в нашей жизни замедлится шестеренка, выпадет запчасть — случится что-то, что нарушит слаженную систему? Происходит ошибка. Временная стагнация — вынужденная. В этом нет Вашей вины. Вам всего лишь нужно некоторое время, чтобы постоять, подумать о произошедшем и исправить её. Вернуть стрелку на исходную позицию. Ошибки нужны для совершенствования системы. Это апргрейд системы вашей жизни. Это ваше обновление. 1.1. Самый ужас кроется в том, что мы никогда не узнаем, к чему приведет стороннее вмешательство, потуги выправить ошибку и дальнейший крах попытки. Возможность восстановления или окончательная остановка? Мы никогда не узнаем. Но мы всегда можем попробовать представить себе жизнь со сторонним вмешательством. Жизнь с нарушенными процессами. Итак, представьте себе....
В школьном коридоре было слишком шумно и жарко. Это было начало осени. Это была ужасная жара. Грей любил Нью-Йорк, потому что его невозможно было не любить, но к жаре он все никак привыкнуть не мог. В его комнате постоянно был включен кондиционер, и он догадывался о нездоровой температуре, потому что любой, кто сидел в его комнате дольше десяти минут начинал жаловаться на боль в затылке или окоченение пальцев из-за холода. Грей ничего поделать с собой не мог. В жару влюбиться у него так и не получилось. Он ускоренным шагом вышел из помещения на ещё более жаркую улицу, но тут хоть ветер был, и это дало ему возможность вдохнуть полной грудью и тут же недовольно поморщиться — потому что солнце напекло самую макушку. Он проматерился и хотел спуститься по лестнице, чтобы скорее скрыться за двором школы в шумном мегаполисе, может, зайти в кофейную за айс-кофе, как по спине прилетел настолько мощный удар, что Грей от неожиданности едва ли не слетел лбом вперед по этой лестнице. — Блять, Нацу! Грей и устоял только за счет того, что ухватился за короткий рукава футболки Нацу. Тот засмеялся и помог Грею словить равновесие. Грей недовольно зыркнул на него — этот и жару, кстати, обожал. Загорелый весь ходит, лицо под солнце подставляет. Удивительно, что веснушек не было (не то чтобы Грей замечал это, просто Люси периодически ныла о том, что у неё они появляются независимо от уровня SPF в её кремах). Ещё она ныла о коже Грея. В один из вечеров она просто схватила его за щеки, пощупала и недовольно сказала: « — Черт возьми, почему у тебя такая гладкая кожа?! Почему она такая светлая?! Почему нет ни единой морщинки даже под глазами?! Гребаный Грей Фуллбастер, чью кровь ты пьешь?!» Грей тогда с трудом отцепил её от своего лица и оправдался тем, что кровь он пьет только во второй пятнице месяца, и только годовалых детей. Хотя после на серьезе выдал теорию о том, что это, возможно, из-за поддержания низкой температуры. Молодость любит холод. (не то чтобы в их шестнадцать они могли в принципе что-то говорить про молодость) Нацу ещё раз хлопнул по плечу, но на этот раз сдерживая силу, сказав: — Я просто хотел попрощаться, не злись. — Тебе сегодня в другую сторону? — Грей удивленно вздёрнул брови, закинув тяжелый рюкзак на плечи — на дне ещё валялась форма для занятия по боксу, которое сегодня, как на зло, отменили, а предупредили как раз тогда, когда Грею уже было поздно её выкладывать. — Погонять на отцовской тачке в его присутствии, — рассмеялся Нацу. Грей опомнился. Точно! Нацу всё никак не мог решиться, сдавать ли ему на права, и он только утром делился новостью о том, что его отец разрешил ему попробовать покататься на его новеньком BMW, чтобы лучше прочувствовать это дело и определиться с выбором. — Но ты можешь подождать Люси или Эрзу. — А, кстати, где они? — Грей покрутил головой в поисках подруг, как правило они выходили в одинаковое время, и шли по одной дороге (вообще-то по пути было только Нацу с Греем, но Люси потом вызывала такси, а Эрза заворачивала в какую-то кондитерскую, а потом шла пешком домой, чтобы сжечь калорийность съеденного пирожного) — Люси отбивает своих пять законных баллов в тесте, которые ей не досчитали, а Эрза ей помогает. — Сколько ей за тест? — Не помню, восемьдесят пять, вроде, — хмыкнул Нацу и резко повернул голову, когда кто-то прошел мимо него, задев плечом. Тот, под испепеляющим взглядом Дрганила, поспешил извиниться и скрыться. — Охренеть! Я своими шестидесяти пяти радовался, а она такими недовольна?! — Не забывай, она на красный диплом идет. — И нахрен он ей сдался, — Грей фыркнул. Нацу лишь растерянно пожал плечами и почесал затылок. Они попрощались. Грей повременил с минуту, обдумывая, стоит ли их ждать под таким палящим солнцем, а после, решив, что ему свой комфорт дороже, быстро спустился со ступенькам, доставая телефон и распутывая наушники. Он проверил по коду отслеживания нахождение его новых кроссовок, которые он ждет как второе пришествие, и открыл плейлист. Подходя к парковке, чтобы завернуть и пойти более короткой дорогой, и заодно через парк, где будет прохладнее, ещё издалека он заметил дорогущий спорткар. Грей был не очень в марках, но он и так видел, что стоит она явно больше его дома. Он даже тихо присвистнул себе под нос. Чуть погодя он заметил идущего куда-то со школьного черного (или типа того) выхода мужчину. Он был более, чем высоким (он был охеренно высоким!) и на нем был черный костюм с зауженными брюками. Они абсолютно ему шли, потому что с такой длинной ног грех не носить такие штаны. Грею казалось, что запонки в рукавах его рубашки буквально блестели на солнце. Пиджак был повиснут у сгиба локтя. Он с кем-то разговаривал по телефону. Чем больше он видел деталей, тем больше ощущал, как его челюсть теряет силы поддерживать себя в приличном закрытом состоянии. Он резко отвел взгляд, утыкаясь в экран своего телефона, когда они были уже достаточно близко, чтобы видеть взгляд друг друга, и они, черт возьми, пересеклись. Грей не хотел выглядеть как какой-то имбецил, который впервые увидел кого-то настолько... обеспеченного? Грей не знал. Он старался не озираться, когда ускорил шаг, но как только его окликнули, встал как вкопанный. Он успел пройти мимо этой тачки и примерной траектории пути того мужчины, и сейчас он понимал, что его окликнули сзади, при том голос не был ему знакомым. Не друг и не учитель. Он проморгался и заторможено повернул голову в сторону, ожидая того, что у него, возможно, галлюцинации. Но нет. Этот мужчина стоял, засунув одну руку в карманы, и смотрел на него. Грей растерянно оглянулся и указал пальцем на себя, мол, я? И он никак не мог ожидать, что этот мужчина кивнет. Он кивнул. Грей простоял во всех глаза на него пялясь ещё несколько секунд и нерешительно сделал шаг к нему. Он готов поклясться, что на нём дорогущий костюм. Что это была его тачка. И они не знакомы. Внезапно нашедшийся богатый дядя? Брат отца? Хотя схожести между ними минимум. — Сэр?.. — Грей слышал, как собственный голос будто осел от шока. — Вы хотели что-то спросить? Он ожидал, что тот просто потерялся, или ему нужно узнать про какого-то учителя или что-то вроде того. Наверняка, он здесь по делам, возможно, спонсор, и плохо ориентируется или вроде того. С такого расстояния Грей может рассмотреть его в деталях. У него очень бледная кожа. Очень. Едва темнее, чем у самого Грея — у Фуллбастера аж вены просвечиваются. Казалось, что ещё немного, и у него будут просвечиваться его внутренние органы. Грей подметил, что у того явно высветленные волосы — потому что брови были темно-русыми, а глаза карими. У него выбриты виски и аккуратно уложена прическа. Он мог видеть его на обложках журнала — или что-то вроде того. Возможно, он и видел, потом что лицо кажется ему знакомым. У него очень красивые скулы, волевой подбородок, лисий разрез глаз — что вообще заставляло в себя влюбиться. — Да, спросить, — он кивнул, и его безэмоционально-пустой взгляд скользнул по всему Грею с такой проницательностью, что Грея едва ли не прошибло. — Ты... Грей, да? Фулл... — он запнулся, нахмурился отвел взгляд и резко продолжил: — Фуллбастер. Прости, если неправильно, твоя фамилия довольно сложная. Грей мог ощутить, как сердце пропустило несколько ударов. Это он типа... его знает? Вот этот, вроде как, альфа, который выглядит как мальчик с рекламы белья Кельвин Кляйн его знает? Алло-алло, земля кажется, этот мир совсем ебнулся. Грей опомнился и заторможено кивнул. — О, круто. Я искал тебя. Грей воровато огляделся, а после снова непонимающе уткнулся в себя пальцем, мол, вы точно про меня? — Тебя-тебя. Чего молчишь-то? Немой? Он склонил голову вправо, и Грей проследил, как пару прядей выбилось из прически. — Нет, но... мы знакомы? — этот вопрос был идиотизмом, и последующая хитрая усмешка мужчины, только подтвердила это. — Ну, только если ты видел меня на каком-то биллборде или типа того. Грей внезапно опомнился. Точно! Он видел его. Это не было рекламой какого-то магазина или мужского брендового белья. Вроде, это была кампания по... Грей не вспомнит, касательно чего она была. Что-то связанное с технологиями, планетой — что-то такое. — Не составишь мне компанию? — он кивнул в сторону той самой машины, которую заприметил Грей ещё издалека и подмигнул. — Чего? — сипло спросил Грей, пытаясь сопоставить в своей голове пазл. Проблема в том, что сопоставлять было нечего. Это какая-то фантасмагория. — Проехаться, говорю, не хочешь, — он слабо пихнул его в спину, чтобы тот сделал шаг вперед, тут же добавив: — обсудим историю нашего знакомства. Точнее, тебя и моего лица на биллборде, или где ты там меня видел, не знаю. — Стойте! — Грей резко развернулся. Никто, разумеется, не отменял его дикий, мягко говоря, ахуй от произошедшего касательно того, что какой-то миллиардер внезапно знает его имя, а теперь тащит в свою машину. — Это начало порно или ужастика? — съязвил Грей, чуть сощурившись, пытаясь смотреть ему в глаза, но, черт, разница в росте была большой. Да и вообще ему в глаза смотреть не хотелось. Пустые у него они какие-то. Ненормальные. Сумасшедшие. Мужчина недовольно закатил глаза и цыкнул. Он закинул свой пиджак за спину, и сказал: — Ну да, у нас же все богатые люди ловят подростков, чтобы трахнуть их, а потом убить, да-да, мне же заняться больше нечем. — Хочу напомнить вам, что вы сейчас стоите во дворе обычной школы и предлагаете неизвестному школьнику проехаться с вами. Да, вам нечем заняться! — Господи, пацан, какой ты занудный, — он тяжело выдохнул и достал из заднего кармана в четверть сложенный листок, протягивая его Грею. Фуллбастер попятился. Сначала от мужчины, а потом и взглядом от протянутой бумаги. — Ты мне предлагаешь её вместо тебя ещё и прочитать? Слушай, ребенок, у тебя тут везение одно на миллиард, а ты мину корчишь, поразительно! Ты либо меня перестаешь нервировать, либо я еду без тебя. Грей поспешно буквально вырвал сложенный лист, спешно развернув его. Мужчина усмехнулся. Это был документ о получении возможности стажировки в одной из крупнейших корпораций, связанных с развитием передовых технологий в том числе нано, а так же созданию продвинутой робо-техники. Грей удивленно ахнул и поднял взгляд на мужчину. — Это ошибка. Я не заполнял никаких заявок. — Ты имя видишь? Думаешь, я слепой? — Да, но... — Но? — Но это не я! — Ладно, я еду без тебя. Черта с два я решу сам предупреждать юных дарований о такой возможности. Надо продолжать присылать письма на почту. Грей замялся, снова перечитав содержимое бумаги. Да, это действительно было его имя. Его дата рождения. Его адрес. Но он не заполнял ничего. У Грея не было столько уверенности в себе, чтобы проситься на стажировки в таких местах. Он был наслышан о «Ба-ия корпорейшн», и, Господи, такие места явно не для Грея! Ему нравилась эта тема, относительно, он разбирался, но не настолько, чтобы проходить там стажировку и в дальнейшем работать. Это бред. Он тяжело выдохнул и сказал: — Ладно. — Ладно?! Мужчина видимо удивлялся. Он приподнял брови и посмотрел на него сверху вниз, мол, ты шутишь? Грей лишь кивнул, потому что это просто ошибка. Он не хочет отбирать чужой шанс на счастье. А этот шанс уж точно не его. Мужчина тяжело выдохнул и потер переносицу. Он закатил глаза к небу, когда сказал на выдохе: — Господи Иисусе, какие же подростки сложные. — Слушайте, я вас не заставляю тратить на меня вре... — Нет, это ты меня послушай, — он опустил свою руку с пиджаком так резко и непродуманно, что удивительно, как тот не подмел собой асфальт. — Подумай ещё раз своей головой о перспективах и возможностях, и подумай ещё дважды, прежде чем сказать мне «нет, мне это не нужно». Ты хоть примерно знаешь, кто сейчас пред тобой распинается, ребенок?! — Понятия не имею, кто вы, но раз вы распинаетесь передо мной, то, видимо, вам это надо! — возмущенно заявил Грей, взмахнув рукой с бумагой в ней, а после опять уткнувшись в неё взглядом, вновь перечитывая своё имя. Мужчина пораженно выдохнул, а потом внезапно усмехнулся. Но его глаза при этом до сих пор оставались пустыми. Как у куклы. Это единственное, что отпугивало Грея. То, что действительно пугало его. Такие глаза бывают у психов, кукол, но не у живых нормальных людей. Но его страх не помешал ему сказать: — Ладно, поехали. Он утвердительно кивнул сам себе, сжав в руке бумагу. Мужчина лишь кивнул и протянул рук вперед, демонстрирую машину. Грей едва нахмурился, глядя, как мужчина подходит к машине, открывая дверь. Он поджал губы. Нет, пути назад нет. Он просто попробует. Если уволят — хрен с ним. Он хотя бы пытался. Попытка в его случае — лучшее, что он может сделать. Пусть это просто ошибка, но кто знает, вдруг это ошибка — шанс на дорогу во что-то большее? Подойдя к машине и садясь в салон, мужчина сказал, перед тем как захлопнуть дверь: — Леон Бастия. Загугли меня. Хлопок заставил Грея подпрыгнуть на сиденье, окончательно сминая несчастное вроде как удостоверение, но он не был уверен, что оно им пригодится. Это имя казалось ему знакомым. Он действительно открыл браузер, чтобы загулить его имя и удостовериться. Результаты вылетили в тот момент, когда названный Леон сам сел на водительское кресло. — О, так ты загуглил, — он усмехнулся, глядя краем глаза на телефон Грея. — Оу, только не вглядывайся в первую фотку по запросу, она ужасная! Это был плохой день, а меня надо было срочно сфотографировать, а фотошопить такие фотки нельзя, бла-бла-бла. Им просто было лень, — он поморщился, и Грей растерянно посмотрел на эту фотографию. — Да, вы и вправду в жизни лучше выглядите. Грей оторвал взгляд от экрана, когда они выехали из парковки. Грей быстро проглядел информацию и, как и ожидалось, он был главой этой компании. Грей догадывался, что эта машина — тоже их разработка или типа того. — А что нужно делать стажеру? — Грей пытался нащупать у себя кнопку для того, чтобы открыть окно. Леон, заметив мельтешение, сам что-то щелкунул на сенсорной панели, и открылся люк вверху. — Не пойми превратно, не люблю, когда открыты окна. Это раздражает. Грей лишь согласно кивнул. Окна были тонированными, и, как догадывался сам Грей, это было сделано из соображений того, чтобы его не фотографировали или типа того. В конце концов, он был без понятия, как живут люди такого уровня, возможно, у них это и вправду извечная проблема. — Возможно, заявку заполнил твой отец или типа того, так что не волнуйся. А сама стажировка предназначена для того, чтобы молодые люди привыкали с ранних лет к таким масштабам. Как правило, мы не нагружаем чем-то сложным. Это подмастерье или типа того. Бумажная работа, грубо говоря. Но, кто знает, может, твой мозг ещё с самых юных лет сможет выдать какую-то гениальную идею, и мы возьмем это на вооружение, а тебя сделаем руководителем. — С каждым вашим словом мне кажется, что это плохая идея. Сомнения Грея не покидали. Всё это было странно и... неправильно. Нельзя же так просто садиться в машину к малознакомому человеку, пусть этот человек и известен. Да и вообще, что Грей забыл на стажировке в таком месте?! Это же заранее не его место. Он и не планировал связывать свою жизнь с научными, космическими или технологическими разработками — чем и занималась компания Леона. В затылок въелось плохое предчувствие, но он пытался его отогнать, потому что было очевидно, что его не собираются убивать или что-то вроде этого. Это просто было смешно. Возможно, вся его тревога была вызвана тем, что Леон ему незнаком, и ему просто было неловко находится с кем-то настолько высоким по социальному статусу. — Что вас подвигло самому... предупреждать претендентов? — не то чтобы это и вправду его интересовало, на самом деле, он говорил только ради того, чтобы говорить, потому что молчание было неловким и напряжённым. — Ну, просто хотел сделать приятное. Обычно стажеры знают, кто я, кто же знал, что ты... незнаком со мной. Грей пожал плечами, любовно обнимая рюкзак, будто там было что-то ценное, и если он отпустит его, то потеряет всё, что было у него в жизни. — Не волнуйся ты, — Леон внезапно усмехнулся и похлопал по плечу, не отрывая взгляда от дороги, — знаю, неловко быть с кем-то настолько крутым в одной машине, но, привыкай, это твой новый круг общения. — Не говорите так, будто меня уже приняли, — Грей поджал губы. Ритм сердца будто едва утяжелился, и он не знал, чем это было вызвано. Это всё бред. Это безумие. Это неправильно. — Тебя уже приняли, пацан, если ты не понял. Ты официально числишься среди штатных сотрудников. Зарплаты у нас, конечно, для вас нет, но при должной работе мы даем гранты. Ты пойми, мы не хотим лишний раз поощрять людей, которые бессмысленны. Мы не хотим быть причастны к расходникам. Грея пробрало, и он не скрыл удивленного взгляда в сторону Леона. Он же только что... назвал людей «расходниками». Он только что назвал всех, кто не причастен хотя бы частично к чему-то великому... мусором? Так просто? Подопытным материалом? — Да, звучит странно, — продолжал Леон так, будто только что прочитал мысли Грея, — но ты привыкнешь к такому. К таким вещам быстро привыкаешь. — Вы только что меня биомусором назвали, — Грей нахмурился, и общество этого Леона ему не нравилось все больше. Он никогда не считал, что деньги портят людей — нет, ни в коем случае. Деньги делают из людей тех, кем они являются. И Леон сам по себе — нахальный эгоистичный мудак. И никто больше. Без своего статуса и денег. Грею пришлось осечься, потому что, так или иначе, это было то, что он имел, что содержал, что развивал — пусть всё ему и перешло по наследству от отца, но компания при нем не загнулась, а продолжила стремительно развиваться. Грей рвано вдохнул. Леон в любом случае его раздражал. Вся его модельная внешность, рост, фигура — это все теряет свой смысл, когда он говорит это «расходники». Его личность выворачивается наизнанку, и приятного здесь мало. — А ты претендуешь на что-то большое? — он повернулся к Грею, и тот вздрогнул от того, насколько у него пугающий взгляд. Леон выглядел так, будто был нездоров. Будто что-то было не так. Вся эта жестокость в нём, нарциссизм, эгоцентризм — Грей чувствует это. — Ты ничего не делаешь. Ничего не меняешь. Ты ничего не значишь, — он говорил это, глядя в глаза, лишь на последнем слове отвел его, когда загорелся зеленый на светофоре, и они поехали вперед, по бесконечному городу, среди высоток, рекламных вывесок и бутиков. Грей не успел рта открыть, как Леон сказал: — Пока что. Кто знает. Возможно, ты станешь возрождением начала. Чего-то нового. Чего-то, что... — Мне не интересны ваши сектантские речи, мистер Бастия, — резко перебил его Грей, невольно так сильно сжал портфель, что в нём что-то хрустнуло — скорее всего полупустая бутылка с водой. Леон удивленно вскинул брови, глянув на него краем глаза. Со снисходительной улыбкой он сказал: — Ты мне нравишься, пацан. Грей слабо фыркнул, кое-как удержав в себе желание сказать, что это невзаимно. Леон бесил. Кажется, они проехали в молчание не больше минуты — Грей всю эту минуту обдумывал как бы все-таки смыться с этой стажировки. Он знал, что не будет работать под прямым руководством Леона, но он все равно не хотел быть причастным хоть к чему-то, что под начальством Леона. — Черт! — Леон внезапно выругался. Грей резко повернулся к нему, заметив, как тот слабо хлопнул себя ладонью по лбу и откинулся на сиденье, отпуская руль. — М... машина! — Грей испуганно метался взглядом от Леона до руля, но... ничего. Они ехали дальше. Руки Леона были не на руле, но всё было хорошо. Наблюдая за шокированным подростком, Леон сказал: — Это автопилот. Наша собственная разработка. Круто, да? Грей пару раз хлопнул глазами, глядя то на руль, на котором отсутствовали человеческие руки, то вперед, на проезжую часть. Они ехали. Просто ехали на нормальной скорости, и уж точно не собирались врезаться. — Так я что ругался, — начал Леон, сложив руки на груди, но Грей тут же перебил его. — Будто бы мне это интересно. Бастия внезапно нахмурился, смотря на проезжую часть. Он сказал: — Удивительно, откуда в тебе столько пафоса, ты же вроде как обычный, у тебя в роду нет ничего интересного. Грей проследил, как Леон что-то прощелкал на сенсорном встроенном в панель машины экранчике, и чуть ли воздухом не подавился, когда выскочила его фотка, и Леон пролистал дальше — фотография его отца и матери, двоюродной сестры, тети и дяди, бабушки и дедушки. Пролистывая фотографии, Леон говорил: — Ничего интересного. Совсем! — Как вы... Откуда... это... Это законно?! — Грей встревоженно отвел взгляд от всего своего семейного древа, и что-то ему подсказывало, что доступная для Леона информация явно не ограничивалась только лишь его родословной. — Возможно. Мне не интересно, — он махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливости Грея. У Фуллбастера буквально дар речи терялся. В смысле, он, конечно, знал о крутых технологиях, машинах на автопилоте, возможности достать любую информацию, но... видеть такое своими глазами было невообразимо. От всего дух захватывало. Грей подскочил на сиденье, когда раздался механический голос: — Четыреста метров до главного здания, изменить конечную цель маршрута? Леон ответил тут же: — Да, едем домой. Только не пентхаус, бога ради, ты с Мереди мне надоели с этой темой, я не хочу там появляться. — Вы уверены, сер? Мы уверены, что пентхаус будет влиять на вас лучше, чем загородный дом по известным вам обстоятельствам. — Да, черт возьми, я уверен, не трепи мне нервы хоть ты! У Грея брови непроизвольно поползи вверх, и он просто смотрел отсутствующим взглядом куда-то в сторону, в пространство меж рулем и Леоном. И он не знал, что его удивило больше: что с Леоном, блять, разговаривала гребная машина, или то, что они собираются ехать в какой-то абстрактный дом? Грей проморгался, так, будто хотел понять всё сейчас происходящее, но это ему не помогло. Он посмотрел на Леона, который выглядел довольно раздраженно и напряженно, хотя недавно он казался вполне расслабленным и... игривым?.. Это слово нельзя было применять к Леону, но это было чем-то наиболее близким к нему в тот момент. По крайней мере, так казалось Грею. Леон ответил на немой вопрос в чужих глазах и, вместе с тем, на обескураженном лице: — Будто бы тебе это интересно. — Вам под тридцать, а вы подростка передразниваете, серьезно? — Грей, вздернув бровь, метнулся к сенсорному экрану, и, быстро забыв все обиды, спросил: — Это был искусственный интеллект? — Да, её Ирен зовут. Мы с ней не можем поладить, потому что она сдружилась с Мереди, и теперь они строят мне козни. — Офигеть, — на выдохе сказал Грей, бегая по огромной панели в машине, будто бы хотел увидеть этот ИИ, или хотя бы откуда был голос. — А куда мы... куда едем? Не в вашу фирму? — Ну, тебе же не интересно, почему я тогда разозлился, — он положил руку на руль, но это скорее было рефлекторно, чтобы хоть чем-то занять руки, но он все равно продолжил: — Просто хочу научить тебя слушать. Никогда не перебивай, если не уверен на сто процентов, что эта информация тебе не нужна. А сто процентная уверенность бывает или у гениев, или у кретинов. — То есть у вас. — Сделаю вид, что я этого не слышал. Грей пожал плечами и усмехнулся. В любом случае, он не утверждал, на что конкретно он сейчас намекал, поэтому его нельзя было сейчас ни в чем обвинить. — Ладно. Почему вы разозлились? — По?.. — Пожалуйста, — на выдохе, вынужденно сказал Грей. Его просто заставили. Просто он был в растерянности, а вопросов было так много, что ему просто требовалось узнать хотя бы несколько ответов. — Молодец, — кивнул Леон, — я забыл твой электронный пропуск у себя дома. — А меня просто так не пустят? Я же с вами, а... — О, это очень долгая история, и... — Леон один раз привел к нам проститутку под видом молодого стажера, после этого случая Шеррия закрыла доступ для лиц, не имеющего прямого подступа к нашей компании. — Спасибо, Ирен, чтобы я без тебя делал, — недовольно процедил Леон, нахмурившись. — Ты портишь мою репутацию! — Шеррия — это тоже искусственный интеллект? — Грей не заметил сам за собой, как расслабился. Он сам не знал, почему это произошло, но его бдительность ослабла, а хватка на сумке стала слабее. — О, это намного хуже, — он повернулся к Грею, внезапно улыбнувшись. Улыбка у него красивая. Зубы отбеленные. Выглядит как картинка. Но его глаза по-прежнему пусты. — Она моя помощница. — А Мереди?.. — А это уже неважно. Грей лишь пожал плечами, решив, что не будет лезть. На самом деле ему и не было достаточно интересно. Наверное, секретарша или что-то вроде того. Какой-то очередной сотрудник. Грей повернулся к окну, смотря на пролетающий мимо них пейзаж. Смазывались высотки, рекламные биллборды, витрины магазинов, транспорт и сотни людей. Это бесконечно. Это уже не захватывает, но в такие моменты Грей всё время задумывался о скоротечности жизни. О своём... вкладе?... Это сложнее, чем кажется. О таком даже говорить в слух не хочется. По возрасту не положено. Они ехали молча, и только когда когда высотки стали сменяться частным сектором, Грей уточнил: — Так вы живете в частном доме? — Да. Дачный дом моего отца. Конечно, я сделал там ремонт, но все равно хотел сделать всё выдержанным в... той атмосфере. Это сложно объяснить. Не заморачивайся. Грей кивнул. Он, вроде, частично знал, что его отец мертв. Вроде, как и мать. Или нет. Грей не знал — попросту не вдавался в подробности из-за отсутствия интереса. Это не совсем было его сферой интереса. Они ехали достаточное время, пока дома не становились всё больше и шикарнее. Огромные сады, у некоторых домов даже приставлена охрана. Несложно догадаться, что с таким статусом лучше перестраховаться. Когда машина остановилась, Грей замотал головой, пытаясь понять, какой из домов принадлежал Леону, хотя логично было предположить, что тот, что им ближе. Не сказать, что он отличался особой роскошью от предыдущих, но Грею сразу запреметилось, что третий этаж был сделан полностью из окон. Это был огромный прозрачный куб. Он мог увидеть комнаты и мебель. Но там было пусто. Наверняка, его дом абсолютно пуст, лишь изредка можно встретить обслуживающий персонал, но не более того. Грей ни разу не был в таких домах, но он знает, что там всегда одиноко и холодно. Грей вздрогнул от неожиданности, когда дверь автоматически открылась, и он поднял голову, встречаясь взглядом с охранником. Быстро отведя взгляд, Грей вышел из машины, а следом — Леон. Он потянулся, почесал затылок и, пройдя вперед, кинул ключи охраннику, сказав: — Когда моя малышка справится сама, проверь сигнализацию. Грей закатил глаза. Господи, это вычурная манера его вымораживала. Моя малышка. Моя, блять, малышка. Теперь понятно, почему о личной жизни Леона Бастии известно либо очень мало, либо очень херово. Наверное, собственную коллекцию машин и ебет. Грей резко затормозил, когда хотел сделать шаг вперед. Он нахмурился, и сказал: — А зачем вы паркуете машину? Я могу подождать тут, и... — Во-первых — это моветон, чтобы машины стояли не на своем месте, а во-вторых, ты хоть себя слышишь? Оставить тебя здесь стоять? Пошли давай, малой, не нервируй меня лишний раз. Грей непонимающе вздернул бровь, но всё равно последовал за Леоном. На самом деле его просто съедал интерес о том, как всё это выглядит изнутри. Чем живут такие люди. Сад, конечно, был шикарным. Грей догадывался, что на заднем дворе скорее всего бассейн, а в подвале либо спортзал, либо бильярд, либо и то, и другое вместе. Но на переднем дворике был лишь ухоженный сад и совершенно маленький прудик. Никаких излишеств. Всё выдержанно и красиво. Грей мотал головой, пока шел по вымощенной камнем дорожке. В доме оказалось намного прохладнее, чем на улице, и Грей облегченно выдохнул. Видно, Леон тоже был любителем низких температур. Возможно, именно поэтому при его вроде как почти тридцати у него такая хорошая кожа. А ещё минимум морщин — но Грей догадывался, что, скорее всего, виной была не температура помещения, а все косметические процедуры, потому что у таких людей всё должно быть идеально. Иначе быть не могло. Они — обложка из-под человека. Идеальная обложка. Как и ожидалось, в доме было пусто, и перед лестницей, Грей сказал: — Может, мне здесь вас подождать? — Боишься лестниц? Тут есть лифт. — Лифт? Зачем лифт?! — С третьего этажа в нулевой так бывает лень идти, ты бы знал. — Честно говоря, не знаю, и знать не желаю, — Грей всё-таки встал на первую ступеньку прозрачной лестницы. Это было так... необычно. — Да, крутая лестница, но есть одно но, — Леон будто мысли читает, ей-богу, Грей даже вслух не успел восхититься задумкой, — пьяным по ней спускаться — ад. Одна из причин нахождения тут лифта. — Бля, это же сколько пространства он занимает. — О, не спрашивай, это было очень дорого! Грей лишь закатил глаза. Но он и не удивился разительности их мыслей. Грей думал о практичности и сложности установки, а Леон — о деньгах. По-другому быть и не могло. Вроде как, кабинет Леона был очень светлым и просторным. Здесь было по минимум из мебели (Грей в принципе, уже понял, что Леон не любит излишеств, и предпочитает скромный, но дороженный минимализм), и во всю стену было окно, открывающее вид на, как Грей и догадывался, задний двор с бассейном, а далее — полевую местность, с виднеющимся издали лесом. В общем, вид был шикарным. Дверь за Греем закрылась автоматически. — Не люблю сквозняки, — пояснил Леон, не разворачиваясь к нему лицом, идя к, как догадывался Грей, столу. — По температуре в доме не скажешь. Грей огляделся. Недалеко от стола, стоял белый кожаный диван. На кой хер он тут был нужен — Грей не знал. Но, как ему казалось, скорее всего на кресле он просто мог уставать сидеть. Не думая, он подошел к нему, проводя рукой по коже. — О, нашёл! — Леон чем-то зашелестел, когда открыл тумбу, а после на диван прилетел небольшой просто белый пакет. Вообще-то, от количества здесь белого Грею уже плохо было. — Можешь посмотреть. Полюбоваться, так сказать. Бастия внезапно сел на своё рабочее кресло, откинувшись всем телом, и Грей непонимающе на него покосился, потому что, по сути, им надо было уже идти, и не было смысла рассиживаться. Фуллбастер лишь пожал плечами, не придав этому большого значения, взял пакет. Он ощущал на себе внимательный взгляд Леона. Исследующий. Грей раскрывает пакет и его сердце буквально замирает. Там был паспорт. Гребаный паспорт. Он видел, как на лице Леона расползается самая отвратительная улыбка, и Грей хотел просто верить, что их допуски в виде паспорта. Мало ли, какие данные там постоянно надо добавлять и обновлять. Он быстро достал его, раскрывая на последней странице. И сердце пропустило удар. Это был его паспорт. Это был, блять, его паспорт. Его встревоженный взгляд поднялся на Леона, встречаясь с пустыми глазами, но слишком о многом говорящей усмешке. Это была наглость, это была уверенность, это было неприкрытое издевательство. — Смотришь на меня так, будто бы тебе интересно, — сказал Леон, закидывая ноги на стол, и потягиваясь на кресле, окидывая голову назад. — Не ожидал, да? Не отвечай. Вижу, что не ожидал. — Что это... что это значит? — Грей поднял свой паспорт. На самом деле, он был в глубоком замешательстве. У него не было даже догадок. Ни единой. Всё это казалось со стороны плохим сном, бредом, фантасмагорией, чем-то нереальным. Нет, это не могло быть правдой. Это было абсурдом, галлюцинацией — чем угодно, но не правдой. Это было два бессмысленных действия, не имеющих между собой причинно-следственной связи. Богатый человек и паспорт Грея. Это бессмысленно. — Это, — начинает Леон, поднимая свой взгляд к потолку, — значит, что ты в аренде, милый. У богатых свои хобби. Кто-то коллекционирует машины, — он встал, и Грея слабо пошатнуло, будто в нервной попытке отойти. Убежать. — Кто-то играет в гольф, — он поджал губы и посмотрел куда-то в сторону, — ненавижу гольф. Кто-то путешествует, кто-то играет в покер. В общем — так много дел, которым можно посвятить себя! А я... — он сделал несколько шагов вперед, и Грей невольно попятился. Но убежать он не мог. Двери наверняка были закрыты. Ноги помягчели от страха, и даже если попробует бежать — далеко не уйдет. — А я голову теряю от коллекционирования людей, — он подошел близко. Достаточно близко, чтобы Грей снова ощутил его одеколон. Наверное, какой-нибудь Гуччи или Версаче. На самом деле Грею насрать сейчас на духи. Он чувствует свой пульс в висках. Взгляд Грея не был направлен на лицо Леона. Он смотрел куда-то на зажим на галстуке. — Ты мой пятый, милый, — чужая широкая ладонь с легким хлопком улеглась на плечо, и Грей чуть с ног не подкосился. Его дыхание сбилось, спресовалось. Ему поплохело. Прошло несколько секунду, прежде чем Грей смог сказать: — О чем вы? — он с трудом поднял взгляд на Леона. Меньше всего хотелось на него сейчас смотреть. Леон дикий, бешеный, ненормальный. На него страшнее смотреть с каждым новым словом. — О рабстве, пацан, — он потрепал его по плечу, а после нажал так, что Грей на подкосившихся ногах сел на подлокотник, небрежно сжимая в своей руке свой паспорт. — Где те четыре? Почему я? Как это могло произойти? — Грей пытался дышать ровно, и задавать все нужные ему вопросы, будто так ему станет легче. Но он догадывался что нет, не станет. Снова поднять взгляд на Леона у него не вышло. Просто не получилось. Он не смог. — Мэнди учится сейчас по гранту в Лондоне. Она была такой скучной, Господи. Мне с ней просто нечего было делать. Это как избивать уже мертвого. Никакого интереса! Потом был Мэтт. Не то чтобы мне было жаль, я обещал ему год — я дал ему год. Кто же виноват, что он головой пошел на третьем месяце. Хотел вернуться в семью, но сейчас, вроде, в больнице. Джесс ушла в благотворительность. Я даже частично спонсировал её первый проект. И... Кэрол... Леон резко замолчал, и Грей сглотнул. По крайней мере, его радовало, что двое из всех живут, вроде, нормальной жизнью?.. Он не знал. Второму явно не повезло, и черт знает, что он делал вообще со всеми ими, но это внезапная пауза заставила Грея напрячься. — Кэрол? — Грей с трудом поднял голову, боясь последующей их встречи взглядами, но он заметил, что Леон стоял, повернувшись к окну. — Она мертва. Не выдержало сердце. Это мой промах. Не то чтобы мне жаль, но это было на втором месяце, а она... она была такой красивой. Ей было девятнадцать. Восхитительная девушка. Нравилась мне больше всех! — он резко повернулся, и им пришлось пересечься взглядами. Грею показалось, что его сейчас стошнит. От страха, нервозности, холода. В груди, в самом центре, будто было как-то по-странному холодно и пусто. Холод этот был такой жгучий и болезненный, что не давал даже нормально вдохнуть. — Для чего вы это делали? — Мне так нравится твоё спокойствие и дипломатичность, Грей, — его голос не звучал издевательски, скорее, он действительно признал спокойствие Грея. И только сам Грей чувствует, как изнутри его всего трясет, как пульс бухает в висках, как в голове вспышками проносятся мысли, как в груди жжет холод, как его тошнит, как картинка перед глазами дергается. — Вернемся к моей аренде, — у Грей дернулись уголки губ, когда он посмотрел на свой паспорт. Он вздрогнул, когда раздались хлопки, и он поднял голову. Леон только что похлопал ему. Только что. Он сделал это. — Даже в такой момент умудряться иронизировать... круто. Мне нравится. Не будет лишних соплей. Не то чтобы мне не нравилось это, но... таких у меня ещё не было. Ты выглядишь довольно.. взросло. Классно, — Леон проследил, как тот лишь сдержанно кивнул, — За твою сдержанность можно и избавить от любопытства. Это... я не занимаюсь убийствами. Я не мучаю никого. Как бы тебе сказать, — он видимо замялся, и Грей понял, что, видимо, ему впервые пришлось пояснить за свои пристрастия в отношениях. Если их можно было назвать таковыми. — Представь крайнюю степень садизма. И, понимаешь, в таком случае, тебе не интересны добровольные отношения. Добровольность — это вообще что-то далекое от садизма. В добровольности нет настоящих мучений. Черт с ними — с болями. Нет игры. Нет процесса. Там все не по-настоящему. А я люблю, когда... когда я вижу перед собой развитие. Разбежку от пункта а, к пункту б. — Вы избивали их? Леон недовольно цыкнул и закатил глаза. Он оперся бедром о стол и сложив руки на груди, сказал: — Я больше по моральному. Физическое так не прельщает, если честно. В душевной боли есть что-то более сакральное, эстетичное, чем в физической. Это всегда затягивает. — Я не совсем понимаю. Это типа БДСМ на максималках? Только с морального аспекта? — Это что-то вроде рабства, потому что мне нравится ломать людей, — сказал Леон, что-то набирая на телефоне, а после, поднимая взгляд, добавил: — если лишить все выше сказанное воды. Предупреждая вопросы, — он резко поднял руку раскрытой ладонью вверх, как бы останавливая дальнейшую речь Грея, — краткий блиц-опрос. Почему не проститутку? Это уже не личность, не интересно. Почему подростки? Ты первый подросток. Почему ты? Это грин карта для неудачников, я не сортирую. Как я это сделал? Со своими деньгами я могу не то что ребенка у отца отнять, я могу и жизнь отнять. Где твой отец? Понятия не имею, но вряд ли в США, я позаботился. И, главное, доведу ли я тебя до могилы? Вряд ли. Я просмотрел твою медицинскую карту. Вроде, с сердцем все нормально, но я тебя ещё погоняю по врачам, так, на всякий. Грей посмотрел на свой паспорт. — Да ты ебанись, — сказал он себе под нос. — Ничего не скажешь о ваших развлечениях. И... и что конкретно будет происходить? У меня тут рабство не каждый день происходит. — Ты на удивление спокоен. У тебя всё нормально? Я не нашел у тебя справку от психотерапевта, но... но чую, что она не помешает. — Это состояние аффекта. Поистерить я смогу в любой другой момент, возненавидеть вас тоже. Мне нужны масштабы. — Честно говоря, я хотел подростка, а не пенсионера в теле малолетки, но, — он резко посмотрел куда-то в сторону, недовольно поджав губы, — кажется, вышла просечка. У Грея опять дергаются уголки губ. Не имело смысла то, что видел Леон. Грей знает, что с ним будет через час. Он прекрасно знает, что его ждет, когда он прокрутит у себя это в голове ещё раз, когда поймет все масштабы. Когда защитный психологический механизм спадет. Когда его психика сдастся. О, Леону бы с его пристрастиями бы понравилось данное шоу, потому что Грею будет не просто больно... его рвать будет этой болью. Но он не собирается показывать это Леону. Пусть сейчас в его голове всё складывается едва, но он не собирается кормить Леона тем, ради чего он всё это провернул. Это глупо. — Новый блиц-опрос. Почему не сироты? Почему вам... — Потому что так тебе больнее, Грей. Потеря родителя — это всегда очень больно. Это тебя и сожрет. На лице Леона отобразилась сама отвратительная улыбка. Издевательская, надменная. Это не было улыбкой живого нормального человека. Пустые его глаза дикими казались, рылись будто во внутренностях Грея. И тот понял. Леон и не был нормальным человеком. Он психопат. Пазл сложился. И Грей улыбнулся ему в ответ. Ломанно-переломано, дерганно и истерично, но это лучше, чем начать рыдать от обреченности. Он не даст Леону этого. По крайней мере, не сейчас. Мэнди была занудой? Грей собирается тоже. — Так что вы от меня хотите? — Сейчас — ничего. У меня сейчас такой график забитый, ты бы знал. Просто... давай я примерно обрисую рамки. Твоя главная обязанность — не нервируй меня. Ты можешь ходить дальше в школу и гулять, общаться с друзьями, жить своей жизнью. Только, ну, ты понимаешь, никаких любовных связей. Твой дом отныне — здесь. Делай что хочешь, кроме того, чтобы разозлило меня. А остальное, — он прервался, улыбнувшись, сложив руки, — на мне. Я сам решу, чего хочу от тебя, надо ли мне это. — Допустим. Перейдем к хорошему. Живы же все, кроме одного? Сколько это всё длится? Куда мне потом? — Там и решим, Грей. Нам некуда спешить. Посмотрим на твоё поведение. — Сроков не будет? — Не будет. Грей вдохнул воздух сквозь зубы и прикрыл глаза. Ему нужно время. Ему нужно совсем немного времени, потому что его так жутко трясет изнутри, и с минуты на минуту его накроет такой паникой, что можно будет и задохнуться. Грей не хочет, чтобы у него случилась паническая атака. У него их вообще никогда не было, но сейчас, черт возьми, ему было слишком страшно и дурно. У него начала кружиться голова вслед за тошнотой. Хотелось разодрать горло ногтями, чтобы облегчить накатившую тошноту. — И... и что вы хотите сейчас от меня? — Понять, что ты всё уяснил. Слушай, я знаю, все это звучит так механично и, возможно, странно, но... — У всех маньяков их планы на жертв звучат механично. Спасибо, но я смотрел психологические триллеры. Не думайте, что вы какой-то один единственный. Вы с книг списаны. Грей заметил краем глаза, как на него посмотрел Леон — будто с желанием задушить Но у Грея было слишком мало сил, чтобы он сейчас мог это подметить и что-то из этого вынести. — Ты... взрослее, чем кажешься. — Моя мать умирает второй год, я раз в неделю вижу её будущий труп, каким я ещё должен быть, по вашему? Вы хотели подростка? Ребенка? Извините, я не для ваших педофильских замашек. — Умирает? — он нахмурился и что-то пролистнул на сенсорной поверхности лежащего рядом планшета. — По моим данным она числится мертвой. — Она в коме. — Ох, вот так, видимо, тут какой-то просчет, — он что-то вбил на экране, откашлялся и посмотрел на Грея, продолжив: — я уже заметил, что получил не то, что хотел. Но я не расстроен. С детьми интереснее, потому что их психика как губка, а ты палка о двух концах. Так или иначе ты ребенок, пусть твой шаблон поведения, манеры и речь довольно... не детские. — Я думал, через специальные сайты можно купить какого угодно раба. В том числе с, как вы там выразились? Личностью? — Нет, — Леон покачал головой, — у меня был и такой опыт. Во-первых, я не могу четко выбирать, потому что там не совсем схема из разряда: «я тыкну в него и мне его пришлют по почте». Это очень сложно. Плюс, это более опасно, чем мои способы. И мой вариант более лояльный. В том числе и для тебя. — Вы не звучите убедительно, — покачал головой Грей. В висках появилась какая-то тяжесть, и он едва различал лицо Леона издалека. Он просто его не видел. Оно смазывалось. Истерика вылизывала ему лицо. Кажется, сам нервный срыв танцевал на его плечах. Но он держался из последних сил. Потому что кормить Леона нельзя было. — Потому что я и не пытаюсь, — хмыкнул он, аккуратно отодвинув от себя планшет и сделав шаг вперед, подходя к Грею. Он аккуратно взял его за подбородок, заставляя поднять голову, и сказал: — говорю сразу, моё рабство — золотая клетка. Тебе это ещё и понравится. Не сразу. Не безболезненно. Ты влюбишься в это. — В вас — никогда, — сипло отозвался Грей. В груди что-то сдавило и холод распространялся дальше, по рукам к кончикам пальцев. Конечности будто онемели. Леон как-то рвано улыбнулся. Следующую фразу он сказал настолько тихо, что Грею померещилось, что он просто прочитал её по губам. «твоя нелюбовь лишь малая часть твоей боли, с любовью придется больнее». Грей не придал этим словам совершенно никакого смысла, потому что следующее слово раздалось куда громче, четче и ужаснее. — Раздевайся. Сердце замерло. Пробило на холодный пот. Силуэт Леон раздвоился, а после вновь принят четкую картинку, чтобы Грей снова смог разглядеть пустые глаза психически больного человека, которые нагоняли страх. Это было безумием.