Игры на грани, или каково жить на Олухе

– Он убежал туда! – крикнул чей-то хриплый бас. Искренне надеюсь, что его обладатель показывает в каком-нибудь направлении, противоположном моему движению.       Да, я прекрасно знаю, что я сделал. Да, я это понимаю, и нет, я не предатель. Я сделал так, как будет лучше для всех. А теперь просто давайте успокоимся и начнем по порядку.       Я побежал дворами и исчез во втором уровне Нижнего города. Теперь меня никто не достанет – тут стало больше свободы и меньше власти стражников. Пока приказ из Верхнего города дойдет до сюда и начнет выполняться, я успею состариться и умереть. Теперь здесь почти что самодостаточная система правопорядка, а с местными я на короткой ноге, так что даже если приказ дойдет, искать меня никто не будет. Добежав до внешних ворот, я быстро перебежал по мосту и нырнул в ближайший лесок, где меня уже ждал Беззубик. – Погнали, друг, – я потрепал его шею, и мы взмыли в воздух.       Так вот. Вернемся к тому, что я не вернулся домой. Да, кто-то определенно скажет, что я поступил подло, что меня там ждали, до последнего надеялись, что жив и скоро вернусь домой… но мне просто пришло понимание, что если бы не я, то и в такую ситуацию бы я не попал.       Почему вдруг Рыбьеног решил меня похоронить? Ривенс его подначил и не смог остановить? Джестер сулил ему золотые горы? Ни разу. Все, что он сказал, было верно. Действительно, после того, как образовались Всадники, каждому отвели свою роль. Я – лидер команды, инициатор. Астрид – мой разум и моя осторожность, которая в случае чего станет моей заменой. Близнецы – спонтанное безумие, даже не так, случайное «осенение» мыслью – именно они найдут решение там, где не ждешь. Сморкала – грубая сила, тут добавлять нечего. Рыбьеног – скрупулезные исследования и систематизирования. Но вспомнить все, что с нами происходило – такой подход был не нужен. Вечно мы встревали так, что либо спасал я, либо командная игра. Поодиночке мы почти все были бесполезны, только вот дело в том, что если я действовал один, то либо меня спасали все, либо я находил выход сам. Если встревал кто-то еще из Всадников, то он мог делать только то, что умел. А этого как раз было недостаточно, и именно поэтому мы могли лишь существовать вместе. По отдельности мы не имели смысла, и тут надо было лишь смириться с ролью, которую тебе отвели. А Рыбьенога всегда интересовал рост, какой бы то ни было, он жаждал большего – знать больше, делать больше, помогать больше. Он не мог понять, что у каждого роста есть свой предел, да и тем более его сам факт применения своих умений интересовал мало, поэтому он становился бесполезен. Это не могло не отразиться на отношении к нему. Как ни странно, но сами по себе меня поддержали все члены команды – они и сами замечали то, что видел я. Поэтому лишние вопросы возникали только у Рыба. Моя задача как лидера – не допустить раскола внутри команды, но это и расколом назвать нельзя. Бойкот? Нет. Обида? Так и подавно нет. Просто так сложилось, что несмотря на все разнообразие мы не могли сойтись все вместе, сколько я ни старался. Вскоре я просто перестал стараться, ибо старания были бессмысленны – наше отношение друг к другу уже давно сложилось, и чтобы что-то поменять, то как минимум придется менять всей командой, а не все были готовы к переменам. Оставалось только одно – дать Рыбу шанс самому менять свою жизнь. Я дал ему место в Академии, был готов ему помочь в любой момент, и, знаете, все вроде пошло своим чередом. Всех все стало устраивать., Рыб стал пропадать в работе, и я уж думал, он обрел то, что хотел, и понял, что я пытаюсь ему помочь. Оказалось, что он просто предпочел понять все не так. Все выглядит так, будто он решил, что я пытаюсь от него отмазаться – даю все то, что просит, помогаю. Почему даже в искренней помощи он нашел презрение и ненависть? Частично это было обоснованно – я сам положил начало таким отношениям, и с чего бы ему думать, что я вдруг поменял подход. Но если он сам был бы заинтересован в том, чтобы идти мне навстречу, то может быть, мы смогли бы найти общий язык.       А потом случился Ривенс. Он и стал тем событием, которое положило начало конца Всадников. Тут уже рассказывать ничего не придется – сами все вспомните, что да как происходило. Рыбьеног показал свою истинную сущность – собственник-эгоист, который тянул нас назад, боясь перемен.       Когда все кончилось, я даже не знал, что ждет меня там. Откуда мне было с уверенностью знать, что движет другими Всадниками? Только после смерти Рыба я приблизительно стал осознавать мотивы его поступков, а просто так живых-то Всадников на откровенный разговор не вывести. Я опасался сколько не за свою жизнь, сколько за целостность Олуха - уж лучше там будет другой вождь, другая система, но они будут едины. А если приду я, то наступит разлад, и рано или поздно все кончится так, как кончилось сейчас.       Отдельная тема – семья. Искренне надеюсь, что мои дети и Астрид меня не забудут. Пусть мое решение было опрометчивым, но в данном случае оно было верным и чуть ли не по тем же причинам, что и со Всадниками – выселять мать мне просто было некуда, а терпеть больше я ее не мог. Астрид была против, объяснить детям, почему бабушка не живет больше с нами, будет очень трудно, а регулярно вынимать свой мозг я не позволю вообще никому. Раз они могут ужиться, то пусть живут, мне там. Как оказалось, не место.       Я стал для Олуха не то, что лишним, но опасным. Когда-нибудь, спустя годы или десятилетия, я вернусь туда, чтобы вновь встретиться с теми, кого оставил. А пока я устроился наемником на правах легенды. Очень узкий круг лиц знает, кто я такой. Это и стало моей репутацией, которой хватило за глаза, чтобы получать заказы на таких людей, чьи имена даже порой произносить боятся. Я был даже вправе отказаться от заказа просто потому, что он был мне невыгоден. Дело даже не в деньгах – я в основном избавлялся от графов, сэров и прочих, кто имел хоть какую-то власть в стране, то есть, этими убийствами я вершил политику. Так почему бы не вершить ее таким образом, чтобы эта страна стала лучше? Однозначно могу сказать, что Англия наладила все торговые связи с теми странами и поселениями, что были на моей карте, и через пару дней, как я слышал, к острову Олух отправляется торговый караван.       Кажется, я знаю, что делать. Наверное, увидимся…       На Олухе.