Я — для тебя

Сухой воздух леса меносов раздирал горло, чернота неподвижного неба давила на глаза. Мир пустых Хашвальту не нравился куда сильнее, чем Сейретей и все триста двадцать районов Руконгая. Хотя некоторые его однокурсники воспринимали подобные прогулки как веселое приключение. Хашвальт сверился с картой, загруженной в наладонник. До цели оставалось не меньше километра. Триста метров, если отклониться от проложенного наладонником безопасного маршрута, но Хашвальт хорошо знал, чем это грозит. Сэкономишь час — потеряешь жизнь. Его и так уже пасли. Последние двадцать минут его сопровождал очень шустрый и шумный пустой, похожий на ящерицу-переростка. Слишком слабый, чтобы попытаться атаковать, слишком голодный, чтобы убраться. Его голос, похожий одновременно на птичий клекот и на шипение воды в водостоке, доносился то слева, то справа, то с ветки какого-то дерева. Хашвальт чувствовал, что темные выпуклые глаза падальщика — а это точно был падальщик, потерявший где-то своего хищника, — не выпускают его из виду ни на миг. Чтобы избавиться от неприятного попутчика, требовалась одна стрела и полторы-две секунды, но на звук выстрела и предсмертные вопли могли сбежаться твари посерьезней. А Хашвальт не мог позволить себе полноценное сражение. Не сейчас, когда некому было прикрывать его спину. Когда ящерица подбиралась слишком близко, Хашвальт молча показывал ей лук — и та ныряла под корягу или пряталась за окаменелый ствол и застенчиво оттуда выглядывала. Забавная была зверушка — такую хотелось забрать домой и поселить в террариуме. Ну, если не знать, что ночью она вылезет и поужинает твоими кишками. Подарить бы парочку таких канцлеру. Отличная смерть — проснуться от того, что тебя едят. Хашвальт сжал зубы и длинно выдохнул. Ничего не было, ему все приснилось. Базз Би не сидел в карцере, пустые не убивали дозорного, а Хашвальт никогда не приходил больше в тот кабинет. Не пил шпапс, страшную гадость, и не лежал до рассвета, слушая аудиокнигу. Стрекотание стало громче, и в нем появились какие-то новые нотки, от которых по телу пробежала ледяная волна. «Опасность!» — взвыли инстинкты. Хашвальт вскинул голову. Пустой стоял на тропинке в нескольких шагах от него и смотрел на лук безо всякого страха. Хашвальт был уверен — если бы он мог, он бы улыбался. Но вместо этого ящер распахнул пасть, полную острых зубов, и издал длинную переливчатую трель. В голове у Хашвальта расцвел огненный цветок. Это был не падальщик. Это был… Понимание, что выстрелить он не успеет, пришло одновременно с обжигающей болью. — Тренировочный модуль Уэко Мундо — свернуть, — недовольно громыхнуло в наушниках, и лес меносов начал выцветать. Сквозь кварцевые деревья проступали зеленые стены тренировочного зала. Команда «свернуть» означала, что миссия провалена. Хашвальт гордился тем, что за пять лет обучения слышал ее только один раз и не по своей вине. На той тренировке — модуль Руконгай, задание: уничтожить патрульный отряд шинигами — случился сбой оборудования, и все его противники вдруг обернулись белыми квадратами. — Сдай шлем и поднимайся ко мне, — приказали наушники. Когда Хашвальт вошел в операторскую, инструктор Кетнипп прокручивал запись его миссии, точнее — последние пятнадцать секунд. От широкого экрана очень хотелось отвернуться. Наблюдать со стороны, как тебя едят, удовольствие ниже среднего. — Расскажи-ка мне про этот вид пустых, Юграм. Хашвальт чувствовал себя так, словно его голышом выставили в коридор. Хотелось провалиться сквозь землю, добраться до ядра и сгореть. Но отвечал он, как на экзамене — спокойно и по существу. — Особь может достигать метра в высоту и весит около тридцати килограммов. Имеет вытянутый и выгнутый вверх череп. На верхней и нижней челюстях по тридцать зубов, расположенных с промежутками и загнутых назад для захвата и удержания добычи.. Костяные выросты вдоль позвоночника дают устойчивость при поворотах, особенно при беге на большой скорости. — И? — Основным способом умерщвления жертвы являются изогнутые когти, с помощью которых пустой цепляется за жертву и прокалывает ей трахею или шейную артерию. — Давай про то, как они загоняют добычу. — Они охотятся стаями. Один отвлекает добычу, двое других нападают с боков и разрывают ее пополам. — Приятно, что хотя бы теорию ты помнишь. — Кетнипп щелкнул пультом, и картинка леса меносов наконец-то сменилась чернотой. — Ну и как ты собираешься оправдываться? Если бы он ругался, было бы намного проще. Но Хашвальт слышал только удивление. — Этого больше не повторится, — сказал он, неподвижным взглядом уставившись на пятно солнечного света, ползущее по столешнице. — Конечно, не повторится. — Кетнипп поправил фуражку с символом Ванденрейха. Его дочь Кэндис носила такую же. Странная семейная традиция. — Тебя сейчас переваривают трое не самых умных и сильных пустых в Уэко Мундо. Просто позор. Хашвальт молчал. Позор — это слишком мягко, отец использовал бы другое слово. — Твоим заданием было захватить форпост на окраине леса, подать сигнал Ягдарми и удерживаться на позиции до прибытия подкрепления, — продолжил Кетнипп. — Это сложное задание, но я дал его тебе, потому что был уверен, что ты соответствуешь. Хашвальт опустил руку в карман и сжал крест с такой силой, что, кажется, порвал перчатки. — Я прошу о пересдаче, — слова с трудом проталкивались сквозь горло. Кетнипп смерил его внимательным взглядом. Удивление стало почти осязаемым, Хашвальт практически чувствовал его на своей коже. — Как твой преподаватель я не имею права задавать подобные вопросы, а ты не обязан отвечать, — медленно произнес он. — Но твои обычные результаты сильно отличаются от того, что я наблюдал сейчас, поэтому я спрошу. Что-то случилось, Юграм? «Случилось ,— отстраненно подумал Хашвальт. — И еще случится». Но вслух он сказал другое, что, впрочем, тоже было правдой. — Полагаю, я не рассчитал нагрузку. Всю эту неделю Хашвальт уходил на полигон сразу после занятий и расстреливал мишени, пока не начинали болеть пальцы, а персонал — многозначительно кашлять и греметь замками. Возвращался он за пять минут до полуночи, игнорируя осуждающие взгляды коменданта. Уставший, зато без единой мысли в голове. Хашвальт не звал с собой Базз Би. Чувствовал его удивление, уже начинающее перерастать в обиду, но даже не пытался придумать какое-то объяснение. Сил хватало только на то, чтобы каждый вечер напоминать себе: «Он тут ни при чем. И ты не будешь его ненавидеть». Базз Би не заслуживал такого отношения, но иногда Хашвальту очень хотелось переложить на кого-нибудь ответственность за свою слабость. — Вот поэтому график тренировок составляют преподаватели. Ты ничего не добьешься, пытаясь прыгнуть выше головы, молодой человек. — Я вас услышал. — Надеюсь, иначе в следующий раз отправлю тебя на психодиагностику. Хашвальт чуть не рассмеялся, представив, как рисует человечка, дом и дерево. Или ложится на кушетку и рассказывает, что в детстве боялся клоунов и больших летающих насекомых. — Это лишнее. В мире не существовало человека, с которым он готов был говорить о своих текущих проблемах. — Надеюсь, — взгляд Кетниппа смягчился. — Зайдешь ко мне завтра вечером, я назначу дату пересдачи. Хашвальт вышел, мягко прикрыв за собой дверь, и только в коридоре почувствовал, как горит лицо. И не только от стыда за проваленную миссию. Ему казалось, будто все вокруг в курсе, что произошло неделю назад на третьем этаже Силберна. Просто зачем-то корчат из себя идиотов.