Тепло надежды

      Прежде всего я должна рассказать вам об Эмми Лару. Эмми была двенадцатилетней девочкой, которая ещё мало что смыслила в жизни, но была жизнерадостным и весёлым ребёнком. Она любила своего дядю, свой домик, Север, где они жили, и конечно же своего альма.       Альм её был волчицей. Серебристо-серой окраски. Молодой, как и её хозяйка. Молчаливой сильной и грозной волчицей. Её звали Алу. Алу всюду следовала за Эмми, как и полагалось альму, но редко участвовала в её играх. Чаще всего волчица просто ложилась рядом, вытянув передние лапы и положив на них морду. Алу была довольно строгой, умной и любила наставлять Эмми на правильный путь. Альму казалось, что девочка просто не выживет среди всей этой политической вражды, поэтому давала Эмми советы в трудных ситуациях и защищала её, хотя нападающими были, да и то очень редко, разнообразные звери, что не являлись Альмами.       Дядя Эмми, Алрик, редко баловал девочку, был так же строг, как Алу, но любил Эмми. Он добывал пищу, уходя почти на целый день, а то и на несколько. Брал он Эмми редко, когда находил неопасную мелкую дичь недалеко от их хижины. Пингвинов, например. Алрик готовил еду и следил за уютом в доме. Эмми старалась ему во всём помогать. Альм дяди был в виде большого чёрного ворона, перья которого были изрядно потрёпаны и взлохмачены. Каркун предпочитал молчать, говорил он редко и кратко. Может, в дальних походах в поисках дичи он и был пообщительней, но Эмма в этом сомневалась. Временами, когда он сидел бесшумно и неподвижно, Каркун был похож на страшное застывшее чучело.       Их хижина находилась далеко на Севере. Там никогда не росла зелень, разве что сосны, но и то далеко. Около обители Эмми было пустынно и безжизненно. Здесь редко можно было встретить какого-то зверя, а человека — тем более. Эмми ни разу не видела каких-либо людей вживую, кроме её дяди. Девочка уже привыкла к этому и не страдала одиночеством. У неё была Алу, а с ней никогда не было одиноко.       Однако это было и не всё, что входило в их жизнь. Была ещё мама Эмми, Маргарита. Судя по снимкам, это была красивая молодая загорелая женщина с лучезарной улыбкой, смеющимися карими глазами, так похожими на глаза Эмми. Но у девочки они были не карими, а серо-зелёными. Волосы же у обоих были тёмно-каштановые. Маргарита не видела Эмми в живую, как и Эмми не видела её. Женщина, однако не забывала о своей дочери, и изредка к ним приезжали татары на почтовой упряжке и отдавали всякие съестные припасы, какие в их краях было добыть трудно, полезные в хозяйстве вещи, игрушки, всякие красивые безделушки, из-за чего их дом напоминал склад, а ещё фотки самой Маргариты на каких-то далёких островах. В общем, жила Маргарита припеваючи, вот только не приезжала. Эмми сперва скучала по ней, а потом решила, что ни за что не обменяет жизнь с ней где-то на островах на родной Север, хижину и дядю. Однажды произошло событие, что привело дядю в некоторое беспокойство. Однажды Алрик преследовал тюленей и встретил человека. Это был такой же одинокий старый отшельник. Он, к удивлению, оказался весьма разговорчивым. Алрик это сразу смекнул и, когда их пути пересеклись, сказал: — Приветствую, странник. Куда путь держишь? — Куда подальше, — странный мужчина втянул голову в плечи и стал опасливо озираться, будто ожидая увидеть ещё людей, — А ты кто будешь? — Обычный местный житель. Да ты не волнуйся, я просто долго новостей не слышал — в глуши живу. Вот и интересуюсь современной политикой. — Поверь, я такой же, как и ты, — мужчина успокоился и принялся ворчать, — Политика шаткая, как и раньше. Везде воюют и трогают обычных, бедных людей. Живёшь, и вдруг — на тебе! Жил, как и ты… раньше… пока… эти не нагрянули. — Кто? — Алрик насторожился. — Да эти… самоеды, мне так кажется. Ушёл я на охоту, пришёл, а там — бардак. Всё переворошили. Может, искали кого, а может ограбить решили. Да что у меня ценного? Ничего. Вот и не взяли ничего. Хорошо, что меня дома не было. Вдруг убили бы. И не жилец бы я сейчас был. И с тобой бы не говорил. В общем, боюсь я. Вдруг опять нагрянут? Не-е, уйду я. Уйду подальше.       Больше мужик говорить не стал. А Алрик и не спрашивал. Однако на душе поселились сомнения. А стоит ли оставаться Эмми здесь, на Севере. Не лучше ли было отправить её к Маргарите? Он рассказал это Эмми, но, как он и ожидал, она ни в какую не соглашалась уезжать. Придя в свою комнату, девочка грустно вздохнула и спросила своего Альма: — Алу, ты же тоже привыкла здесь жить. Ты бы уехала? Была бы попугаем или тропической змеёй? — Уж лучше змеёй, чем попугаем, — проворчала Алу, но Эмми и так знала, что Алу тоже привыкла к Северу.       Так они и жили тихой, простой жизнью и не собирались переживать какие-либо перемены. Но разве судьба спрашивала когда-нибудь своих избранников?