Cadenza di significato

Сквозь черно-белый мутный свет Зеркальный отблеск на стене, И снова в тусклой тишине Все замерло - меня там нет. Стирая полосы вселенной, Все тот же отблеск на стене И струны, что спешат уже; Меня там нет в сей час надменный. И вспышки ярких красных строк Следят за времени течением, Сверкая сонным откровением; Меня там нет - есть отражение. *** Резкий порыв ветра безжалостно срывает яркие пожухлые листья с накренившихся деревьев; осень тонет и мечется под ногами редких прохожих. "Сколько оттенков у жизни? - думает Чон Юнхо, засунув руки в карманы и подцепляя листву кроссовками. Белый - Солнце. - Нас двое, понимаешь? Двое, - одержимо шептал Джеджун, цепляясь ледяными пальцами за его кофту, а Юнхо лишь притягивал его ближе и обнимал дрожащими руками, прислоняясь спиной к стене. Солнце нещадно струилось тонкими призрачными нитями из приоткрытого окна; Джеджун давился слезами и невнятно всхлипывал, уткнувшись Юнхо в грудь. Очередной приступ был на удивление долгим. - Иногда я боюсь не проснуться. Оно не отпускает меня. - О чем ты? - Зазеркалье, - Джеджун отбрасывает отросшие волосы с лица и пристально смотрит на Юнхо нечитаемым взглядом; Юнхо почти ощущает, как ужас стягивает сознание цепкими прутьями. Они привычно сидят на кухне в квартире Юнхо, разложив учебники по всему огромному столу. Родители снова в очередной командировке, так что он предвкушает целую неделю спокойной жизни без нравоучений со стороны отца. Джеджун увязался за Юнхо с самой школы, сославшись на совместный проект, заданный еще месяц назад. Месяц. Еще месяц назад Юнхо даже и представить не мог, что кто-то настолько беспардонно ворвется в его жизнь, снеся все на своем пути. - Я тебя не понимаю, - честно отвечает он, отрываясь от справочника по астрономии и удерживая страницы. - Забудь. Открой метод параллакса, мы совсем мало про него написали, - Джеджун захлопывает крышку ноутбука, откидывается на стуле и задумчиво смотрит в потолок резко потускневшим взглядом. Юнхо вспоминает его глаза после того-случая-который-немедленно-надо-забыть и думает о том, что разгадка лежит буквально где-то на поверхности. Бери - не хочу. Он просыпается посреди ночи от ощущения чужого присутствия и вздрагивает; Джеджун моргает и отходит от дверного косяка. - Извини, я не хотел тебя пугать, - шепчет он, разворачиваясь и явно собираясь уйти. - Стоять. Джеджун застывает и медленно поворачивает голову; уличные фонари четко подсвечивают его яркие, искусанные губы и горящие глаза, кажущиеся просто огромными в сверкающей темноте. - Опять? - тихо спрашивает Юнхо, не уточняя, впрочем, что именно "опять". Джеджун кивает и снова отворачивается, подходя к окну и опираясь ладонями на подоконник. - У тебя в гостиной зеркало. Юнхо внимательно разглядывает его тонкий силуэт в широкой длинной футболке, его острые худые колени и дрожащие пальцы. Джеджун заметно ежится, и Юнхо встряхивает головой, прогоняя ненужные образы. - Если тебе страшно, можешь спать здесь. Места достаточно - поместимся, - деланно небрежно говорит он и сдвигается в сторону, освобождая половину кровати. Джеджун почти комично округляет глаза. - Ты серьезно? - Тебя что-то смущает? - А как же... - Никак, - обрывает его Юнхо. Ничего не было-не было-не было. - Ложись давай, пока я не передумал и не отправил тебя спать на лестничную площадку. Джеджун робко улыбается и осторожно садится на край кровати. Словно вспышка. Юнхо отворачивается к стене и старается не думать о том, что ради этой улыбки он готов практически на все. Глупости какие. - Холодно, холодно, холодно, - Юнхо недоуменно поднимает голову и смотрит на часы. Пять утра. Солнце только-только начинает пробиваться сквозь плотные перистые облака. - Холодно, - почти жалобно и достаточно четко произносит Джеджун во сне, болезненно вздрагивая. Юнхо почти бессознательно проводит пальцами по его руке, покрытой мурашками, и обхватывает Джеджуна за плечи, прижимая к себе, утыкаясь носом в пушистые растрепанные волосы. "Не думать, не думать". - Нет, нет, - бормочет Джеджун и слабо пытается вырваться; Юнхо лишь крепче сцепляет руки у него за спиной. - Отпустите меня, пожалуйста, прошу вас, отпустите! Пожалуйста. Джеджун продолжает что-то невнятно просить и отбрыкиваться; от него веет холодом и страхом. Юнхо легко поглаживает его по спине, стараясь не разбудить, и замирает, услышав в практически бессмысленном потоке незнакомое имя, по непонятной причине неприятно резанувшее густую темноту. Яркая вспышка озаряет комнату, и стена покрывается гротескными вытянутыми тенями; ореол ослепительного света на долю мгновения расцветает над их головами. Прислушиваясь к нарастающему шуму дождя за окном, Юнхо медленно закрывает глаза и обреченно прижимает к себе притихшего Джеджуна. "Сколько оттенков у жизни?" Синий - Дождь. Юнхо не спит все оставшееся время, монотонно считая про себя дождевые росчерки на оконном стекле; на двухсот семидесятой капле, ровно за три минуты до звонка будильника, он осторожно встает и распахивает окно, позволяя разбушевавшейся стихии укрыть небеса. - Кто такой Чанмин? - Что? - Джеджун роняет банку с вареньем и ошарашенно смотрит на пол, будто бы осколки - единственное, что волнует его в этой жизни. - Не переспрашивай, ты понял меня, - Юнхо внимательно следит за тем, как Джеджун, не поднимая взгляда, начинает собирать стекло с плитки; его движения скованные и неуверенные, а кончики пальцев подрагивают. - Я обязан отвечать? - почти равнодушно спрашивает Джеджун, наконец-то глядя Юнхо в глаза своим тем самым непонятным, замкнутым взглядом. Не прочитать. Океан скользит в нем расплывчатыми темными сферами. - Я просто задал вопрос. - Черт, - шипит Джеджун и дергает порезанной рукой, стряхивая кровь на покрытый вишней пол. Юнхо смотрит на бордовые длинные капли, стекающие от пальцев к запястью, когда Джеджун тщетно пытается не испортить пол еще больше, и в голове начинает мутиться; металлический запах витает в воздухе, и где-то в животе режет огненной волной. - Что ты делаешь? - Джеджун явно растерян, и Юнхо лишь мотает головой, глядя ему в глаза и продолжая водить пальцами по чужому запястью, размазывая кровь в однородное яркое пятно; осторожно вытаскивает осколки из даже на ощупь нежной кожи. Взгляд Джеджуна моментально темнеет, и он судорожно вздыхает, неестественно выпрямив спину. - Расскажи мне, - вкрадчиво и тихо говорит Юнхо, наклонившись ближе и касаясь губами аккуратного уха; чужая кожа буквально пылает под его руками, и Джеджун ежится, вздрагивая через раз. - Расскажи. - Он, - начинает Джеджун и замолкает, покрываясь мурашками, когда Юнхо сильнее сжимает его руку и кровь начинает струиться быстрее; ему даже кажется, что он слышит тихий звон, с которым тяжелые капли разбиваются о гладкий пол. Как интересно. - Он - причина моего приезда сюда, - как-то даже беспомощно шепчет Джеджун, глядя на его губы, и Юнхо с внутренним ликованием понимает, что они наконец-то поменялись местами. Ну и кто теперь жертва? - Он - самый невероятный человек в моей жизни. Раз. - Он - человек, которого я ненавижу. Два. - И, наконец, - уже уверенно продолжает Джеджун, снисходительно и так понимающе усмехаясь, - он - человек, благодаря которому я встретил свою стихию. - Стихию? - слабо переспрашивает Юнхо, неосознанно подаваясь вперед; кроваво-красный неумолимо мешается с туманно-синим в единый прозрачный вихрь. - Ты - моя стихия. Ты - мой дождь, - тихо говорит Джеджун, и Юнхо закрывает глаза, позволяя увлечь себя в туманный круговорот. И сияющее Солнце взрывается где-то между ними. - Мы с матерью ездили в Амстердам не просто по работе, как ты мог бы предположить, - сухо говорит отец спустя неделю, чертя какие-то линии на зеленом листе от блокнота. Юнхо прислоняется бедром к его столу, стараясь не преступить четко выявленные границы дозволенного; отец смеряет его тяжелым взглядом, но вслух ничего не высказывает. - Как ты понимаешь, я считаю себя достаточно уважаемым человеком, чтобы дать своему сыну возможность получить достойное образование в одном из крупнейших университетов Европы. Нам посоветовали пройти подготовку до поступления в следующем году, а так как прошел всего месяц от твоего учебного года... Земля буквально едет из-под ног, и Юнхо крепко вцепляется в стол до побелевших пальцев. - Отец, ты же не хочешь сказать, - оторопело говорит он, и мистер Чон довольно кивает. - Именно это я и хочу сказать. Мы забираем твои документы из школы, и через неделю ты уезжаешь в Амстердам, как мы давно уже планировали. Деньги уже внесены, и мы с твоей матерью обо всем договорились. - Но как же... - Тебя что-то не устраивает? - отец бросает на него холодный взгляд исподлобья, и Юнхо уже привычно замолкает, когда череда предстоящих событий словно в сломанном калейдоскопе проносится перед глазами. Неделя. Солнце. Нет. - Нет, - твердо говорит Юнхо, выпрямляясь; мистер Чон предупреждающе прищуривается. - Что ты сказал? - Я никуда не поеду. Почему вы все опять решили за меня, почему?! - Юнхо чувствует, что срывается, чувствует, что давно перешагнул границы, но остановиться он уже не может. - Ты, да как ты смеешь мне перечить?! Я твой отец, и, пока я полностью тебя содержу, я, слышишь, я! буду решать, куда, зачем и когда тебе ехать, ты меня понял? - отец разъяренно ударяет по столу кулаком, и тяжелая карандашница с глухим звуком падает на пол; Юнхо провожает ее взглядом и решительно идет к двери. - Куда это ты? - грозно кричит отец ему вслед, и Юнхо спокойно отвечает, прикрывая за собой дверь: - Да пошел ты. - Здравствуйте, а вы, наверное, к Джеджуну, да? - удивленно спрашивает миловидная женщина со знакомыми глазами; Юнхо только сейчас понимает, что за все то время, когда он бывал в этой квартире, он ни разу не пересекался с мамой Джеджуна. Женщина все так же выжидательно, но абсолютно без раздражения смотрит на него, и Юнхо, наконец, спохватывается. - Я одноклассник Джеджуна, Чон Юнхо, - начинает он, и миссис Ким всплескивает руками. - Рассказывал он о тебе, да, - смеется она, открывая дверь шире. - Заходи, Джеджун у себя. Мне позвать его или ты сам? - Сам, - кивает Юнхо. Даже обои в этой квартире светлые-светлые. Спустя буквально полчаса они втроем сидят за столом на небольшой кухне; не вняв активным отнекиваниям со стороны Юнхо, миссис Ким все-таки настояла на том, что "гость просто обязан попробовать ее кулинарные шедевры!" Юнхо задумчиво водит вилкой в тарелке и не сразу замечает пристальный взгляд, с которым Джеджун настороженно рассматривает его. " Что-то случилось?" - одними губами спрашивает Джеджун, увидев, что Юнхо смотрит на него; Юнхо отрицательно качает головой. Нет, ничего не случилось. За исключением того, что я поссорился с отцом, через неделю мне уезжать и, возможно, я никогда больше тут не появлюсь. Пустой горизонт маячит расплывчатым пятном где-то вдали. Звонок телефона заставляет вздрогнуть всех. - Вы ешьте, это, наверное, соседка, - миссис Ким проводит рукой по волосам Джеджуна и уходит в гостиную. - Джеджун, - говорит Юнхо, и тот вопросительно приподнимает брови. - Сегодня мне некуда идти - отец убьет меня, если я покажусь на пороге. - С чего это он вдруг? - Джеджун недоуменно хмурится, и Юнхо как-то нервно хихикает. - Был повод, - уклончиво отвечает он, и Джеджун все так же подозрительно смотрит на него. - У меня в комнате есть диван, так что оставайся, - нарочито безнадежно вздыхает Джеджун и улыбается, когда Юнхо закатывает глаза. - Спасибо за предложение. Перед тем, как лечь спать, Юнхо достает телефон, находящийся в беззвучном режиме, и видит около двадцати пропущенных вызовов и кучу сообщений с явно гневным содержанием; он решительно выключает его и кидает на письменный стол. - Я не буду спать на диване, он короткий, - капризно говорит он, усаживаясь на край стола. - И что же ты предлагаешь? - фыркает Джеджун. - Спи на полу, мне не жалко. Неделя. Чертова неделя. Нет. Нет-нет-нет, не в этой жизни. Разгадка же близко, очень близко. - У тебя прекрасная широкая кровать, ну. Почти как у меня! - Это был намек? - Ага, - довольно улыбается Юнхо, не узнавая себя; его небо и земля давно весьма хаотично поменялись местами. - Ну и черт с тобой, - ворчит Джеджун, доставая из шкафа вторую подушку и швыряя ее на кровать. - Только попробуй руки распускать. Это мне ты говоришь? - хочет сказать Юнхо, но вовремя ловит себя за язык. - Всенепременно, - пафосно отвечает он, и Джеджун, не сумев удержать серьезное выражение лица, наконец-то смеется. Солнечный ветер вьется и клубится под потолком идеальными спиралями. Ночью Юнхо открывает глаза от того, что кто-то резко пнул его под одеялом; Джеджун вальяжно закинул на него руки и обхватил одной ногой его за бедра, и Юнхо почти теряется, когда натыкается в почти-темноте на чужие губы; уличное освещение очерчивает их мягко и плавно, как, впрочем, и весь силуэт, включая плечо с выступающей косточкой и худые локти. Чертовы фонари. Чертова неделя. Джеджун что-то тихо бормочет, на этот раз спокойно, без всяких панических атак, и сильнее стискивает конечности, практически подминая Юнхо под себя. Он кажется настолько хрупким, тонким и беспомощным, что у Юнхо что-то сворачивается в животе раскаленными струнами. Он уже не думает, когда осторожно трогает чужие холодные губы своими, кажущимися почти горячими. Пульс колко отдается во всем теле, адреналин лишь подстегивает еще не до конца проснувшийся разум; Юнхо уже увереннее целует его и испуганно застывает, когда Джеджун резко распахивает угольно-черные пугающие глаза и смотрит на него в упор. Вот и все. Юнхо уже практически готов провалиться сквозь землю, когда во взгляде Джеджуна мелькает понимание; он легко усмехается уголком рта и закрывает глаза обратно. - Давай, - почти неслышно говорит он, и Юнхо уже не может ослушаться. А дождь все шумит за мутным стеклом гулким звоном забытого океана.