Поцелованная Светом.

Наутро, надев доспехи, и заплетя косу, я беру свой меч, и выхожу на улицу. Диаваль был одет, как и полагается рыцарскому коню - кожаные доспехи, прикрывающие глаза, грудь и бока. Я глажу его по гриве, и он удовлетворительно фыркает. На его копыта были полностью обиты железом, которые поблескивали в лучах солнца. Железо прочно защищало моего коня. Но не защищало от желания врагов подрубить его ноги. - Опять мы с тобой идем на войну, друг, - говорю я жеребцу, нежно погладив по гриве. Разворачиваю сжатую в кулак руку и протягиваю горстку сладкого сахара. Диаваль благодарно качает головой. Забравшись в седло, с высока наблюдаю всю процессию. Ряды северян и южан тянулись, казалось, бесконечно. Войска моего мужа высоко подняли знамена золотой розы, а я сожалением смотрю на такого родного лютоволка, что вьется с розой по соседству. - Вы готовы? Тогда в путь, - Робб поворачивает Лучезарного, даже не взглянув на меня. Его игнорирование глубоко задело меня, но я стараюсь не подавать вида. Младшая сестра с длинными, осеннего цвета волосами смотрит на нас с сожалением. Ее меха надежно прикрывали шею и руки, а мявшийся недалеко Теон внушал лишь сожаление. Он рвался в бой наравне со всеми, но Робб все еще не простил его. - Прибереги Винтерфелл Санса. В его стенах всегда должен быть Старк, - я киваю ей и следую за братьями и мужем. Мы вышагивали в середине пешей колонны молча. С грустью наблюдаю за такими знакомыми полями и равнинами, что сердце сжимается от боли. "Нужно было остаться в замке," - твердит мне мой внутренний голос, в то время как второй, вторит совсем другое. Я должна быть рядом с ним , и мой взгляд поднимается на белого коня, что шел впереди меня. На темно-сером металле оттеснен фамильный лютоволк, а зелено-серый плащ покрывал круп коня. Голос Уилласа вырывает из размышлений. Его рука мягко касается моей и я поднимаю взгляд на того, кого мое сердце не готово принять. - Куда ты пропала прошлой ночью? - Уиллас поравнялся со мной. - Твоя половина кровати была холодна. - Немного проголодалась. Ушла в столовую и встретила Робба. Мы немного поговорили, - от воспоминаний о вчерашней ночи по спине побежали мурашки, а все мое естество сжалось. - И как прошел ваш разговор? - в его голосе не скрывалось раздражение. Видимо, он понял, что меня с братом связывает нечто большее, чем просто братско-сестринская любовь. - Как то не заладился. Он до сих пор не может принять действительное, - я перевожу взгляд на него. Уиллас поджал губы. И я, похоже понимала, что ему не только не приятно слушать о Роббе, но так же неприятно его видеть каждый раз подле меня. Но Тиреллу не понять, какого это, чувствовать его любовь и быть уверенной в стопроцентной взаимности. Не понять, как прекрасно чувствовать его в себе, ощущать на губах его губы и настойчивый язык, что раздвигал их. Эти чувства и эти эмоции не описать. А Уилласу знать о них не нужно. Пройдя мимо башен Фрея, который скончался за день до нашего прибытия по странным или вернее сказать по очень странным обстоятельствам, перед нами раскинулись просторы Риверрана. У его ворот нас уже поджидал дядя Эдмар и войско с долины Аррен, любеззно присланное Мизинцем. Огромному войску закатили масштабный пир. Требовалось набраться сил перед важным событием этого похода. Тысячи и тысячи палаток разбили по всему Риверрану, еще столько же в ближайших лесах и дворе. Садясь возле мужа и терпя на своих плечах его руки, неуверенно кидаю взгляд на родного и притаившегося братца. - Слушайте все! - Тирелл встает из-за стола, стараясь перекричать расшумевшихся солдат и сюзеренов. - Я хочу сообщить вам приятную новость! Моя дорогая жена носит ребенка, наследника Хайгардена! -его слова фейерверком взрываются в моем мозгу под одобрительный гул и ропот всех, кто нас услышал. - И какое же имя вы решили дать вашему наследнику? - младший брат Уилласа, Гарлан утирает усы, то слегка намочились горьким и вмиг бьющим по голове, элем. Его взгляд светился благородством, а осанка выдавала знатное происхождение. - Это пусть решает тот, кто носит этого ребенка. Так будет справедливо, - внезапный голос Робба, что не встревал со мной или Уилласом в разговор слегка меня ошарашил. Я перевожу взгляд серых глаз на Старка, а после на Тирелла. Злились оба. - Старковская натура сказывается. Тебя никто не просил перебивать меня, - Уиллас невольно опускает руку к мечу, что всегда висел на его поясе. Намечалась ссора. - Прости, Тирелл. Но раз уж речь зашла о моей сестре, то я имею полное право говорить за нее, - Робб обеими руками облокачивается на стол, почти повторяя порыкивание Серого Ветра, выплевывая слова в адрес своего зятя. И невооруженным взглядом было видно, что преимущество на стороне Робба. И ощетинившийся лютоволк у его ноги тому доказательство. - А теперь все успокоились, - не выдерживаю я, переводя взгляд с одного на другого. - Я родилась не немой и могу говорить сама за себя. - Ты жена Хранителя Юга. Ты потеряла право голоса как только произнесла клятвы! - Тирелл буквально выплевывает накопившееся зло прямо мне в лицо, а мои руки невольно опускаются. Робб уже было открыл рот, чтобы вновь высказать пару ласковых слов в адрес южанина, но я опережаю его поднятием руки. - Не стоит забывать, что я родилась дочерью Хранителя Севера, мой дорогой муж. И право голоса я имела с рождения. Хоть я и поменяла свою фамилию, свою кровь я не предала, - указываю на сердце. - Север в моем сердце. Был, есть и будет, - отчеканиваю я, внимательно наблюдая, как эмоции на его лице сменяются. - Не думаю, что нам будет по пути с такими наклонностями, милая. Тебе нужно было выйти замуж за такого же как ты. Тот, у кого север в жилах, - он достает меч и указывает на Робба. - Как только стану королем, обязательно воспользуюсь твоим советом, - с лязгом достается и меч брата, а я качаю головой. Иного выхода нет и я встаю под острие мечей. Посмотрим, чья любовь ко мне сильней. - Ди, - Робб качает головой, опуская меч. Он среагировал первым. Со скамеек повскакивали все, остерегаясь, что война начнется намного раньше. Но только война не за Железный Трон, а за мое имя. - Уиллас. Еще раз поднимешь меч на меня или кого-то из моих родственников, он отгрызет тебе все, что только можно, - указываю пальцем на притаившегося лютоволка, чья шерсть слилась с наступившей ночью. - Каюсь, - отвечает Тирелл, бросает меч, осушает залпом эль и уходит в замок, на крыше которого, помимо форели Талли, развевается еще роза Хайгардена и бегущий по снежному полю лютоволк Винтерфелла.