Ангел и Демон

      Что?! Только этого не хватало! Мне бы возмутиться, но я на уроке. Меня не поймут. И так уже косятся: что учительница, что Даша.       Сглотнув, беру учебник и иду к доске. Медленно записываю нужный пример, периодически поглядывая в книгу. Противный скрип мела о доску вызывает табун мурашек. Хуже только звук ногтей по стеклу. Брр. Внутренности то холодеют, от чего меня пронзает дрожь, то наоборот разрастается такой жар внутри, что полыхают уши.       «Чего же ты так боишься?» — шепотом. Улавливаю смешинки в его голосе. Ему, блин, смешно. Мне вот ни капельки!       Пример записан. Пытаюсь вспомнить решение, но увы, не получается. Мелькают в памяти какие-то ранее записанные строки, но они расплывчатые. Не за что ухватиться.       — Как будем решать, Куницина? — подгоняет учительница. Она уже недовольна. Не смотрю на нее, глаза кошу в сторону одноклассников, но они все пялятся в телефоны или делают вид, что не замечают моего взгляда. Смотрю на Дашу, но она лишь сочувствующе смотрит. Наша парта слишком далеко от доски, а жесты, которые она показывает руками, я не понимаю.       Меня всю трясет. То ли от стыда, то ли от еще чего-то. Не знаю.       «Так. Что там надо сделать? Разложить на множители… Что ж, это не должно быть сложно» — саму себя успокаиваю. Забиваю на всех: безразличных одноклассников, учительницу, что сверлит меня взглядом, демона. Я его не вижу, но чувствую его присутствие: то затылок начнет гореть, то щека. Иногда ни с того, ни с сего мурашки пробегают по спине сверху вниз, будто кто-то рядом прошелся и задел.       Неуверенно царапаю мелом доску, решая пример. Я не считаю себя глупой или того хуже тупой, но иногда приходится долго сидеть и думать. Не сразу доходит до меня информация. Но решать нравится, в этом нет ничего сложного. Если сравнивать алгебру и геометрию, то алгебра мне нравится больше. Пока.       — Что как долго?       — Сейчас-сейчас, — от волнения выходит только хриплый шепот, но я вроде как решила пример. Легкий щелчок по губам, от чего я тряхнула слегка головой. «Что за?!» — мысленно негодую. Не знаю, как это работает, но надеюсь, что демон поймет, что это ему.       «Не кусай губы, они нам еще понадобятся». Сначала даже замираю, мел чуть не вываливается из рук. «ЧТО?!» — так и хочется прокричать и увидеть этого наглеца. И всё мое недовольство проявляется в красных щеках и пылающих ушах. Закрываю на миг глаза, пытаясь успокоиться. Никто не должен понять, что со мной что-то не так. Я еще не сошла с ума. Надеюсь.       Бам. Что-то упало. Но это мало заботит, звук приводит меня в чувство. Отхожу немного от доски в сторону и разворачиваюсь лицом к классу, показывая решение. Натыкаюсь на недовольный взгляд Тамары Павловны и улавливаю уже выпрямляющегося Антона Ковалева, нашего главного разгильдяя. В руках он вертит свой айфон, видимо всё-таки он навел шум (за что мысленно я ему благодарна). А гаджет цел. Увы.       Уж не знаю, чем вызвано недовольство учителя, но пару минут она разглядывает мое решение и всё же хмыкает. Кажется, даже раздосадовано.       — Садись, «4». Следующим идёт… Ковалёв — облегченно вздыхаю и торопливо иду на место. Мой позор закончен. Не удалось ей меня завалить, хотя она явно на это рассчитывала. Сейчас будет отдуваться следующий.       На золотую медаль я не претендую. Хочу просто закончить школу. Считаю себя среднячком по знаниям: стараюсь учиться на 4-5. Хоть некоторые предметы и даются с трудом, но труд ведь сделал из обезьяны человека? Вот я и тружусь.       Стоило мне сесть, как опять почувствовала чьё-то присутствие рядом. «Вот же противный. Чё докопался? Отстань от меня» — мысленно шлю демонюге и открываю рабочую тетрадь. С домашкой разобрались, теперь решаем классные задания. Ковалёв уже записал пример и теперь ловит на себе взгляды не только учительницы, но и большей половины класса. И если первая смотрит со смесью некой надежды, отчаяния, но больше читается усталость, то для одноклассников Антон выступает в роли клоуна. Нет, его не гнобят, наоборот он неназванный заводила класса. В школу он ходит постольку поскольку, явно не для учебы. Может он и не тупой, но глу-у-упый, словами не выразить какой. И видимо ленивый, хотя спортом ему заниматься явно в радость. Дохликом и слабым его назвать просто язык не повернется.       «Алёна, Алёна» — отчетливо ощущаю его возле шеи сзади. Волосы убраны в хвост и поэтому шея почти открыта. Дотрагиваюсь левой рукой до затылка, где предположительно и ощущалось легкое колебание воздуха. Едва ощутимое, но мне хватает и этого, чтобы понять, что там стоит скрытый наблюдатель. Это место печет и одновременно с этим чешется.       В какой-то момент, когда я полностью «ушла» в решение примера, испуганно замираю. Даже пытаюсь голову повернуть назад, но одергиваю себя — мы с Дашей последние в центральном ряду. Позади нас никто не сидит. Ощущения были странными: и тепло, и холодно одновременно. Будто кто-то по шее прошелся. Вверх-вниз. И снова. Ввееерх-вниииз. Медленнее, чем в первый раз. Будто испытывает меня. Закидываю ногу на ногу, выпрямляя спину. И губы плотно сжимаю. «Что это?» — вопрос так и остаётся без ответа. Почему-то к щекам приливает кровь, а ладони в миг становятся влажными и липкими от пота. Сердце же колотится так, словно хочет вырваться из сдерживающих его ребер.       «Ты такая чувствительная. Мне нравится. Хочу ещё» — медленно, будто мед с ложки, растягивались слова. Разум плыл, а разыгравшееся воображение только набирало обороты.       «Темная комната, в которой источником света служит какая-то лампа на прикроватной тумбочке. К ней спиной стоит парень весь в черном: рубашка, рукава которой закатаны до локтей, черные прямые джинсы. Руки что-то держат. Хочу подойти, но ноги тут же прирастают к полу, стоило ему повернуться. Кончики его губ мимолетно приподнимаются. Но это не выглядит дружелюбно. Жадно, страстно. Он хочет её, как изголодавшийся тигр реагирует на свою добычу. Вот также смотрит и этот парень. Он медленно приближается, на ходу расстегивая рубашку одной рукой. Шаг и верхняя пуговица освободилась от петельки. Ещё шаг. И ещё. Глаза невозможно отвести, да и не хочется. Шаг и теперь можно увидеть крепкую грудь. Он стоит на расстоянии вытянутой руки. Сглатываю и всё-таки опускаю глаза в пол. Хочу увидеть больше, но боюсь. Почему-то мне кажется, что там, ниже, скрытые ещё одеждой кубики пресса. А еще ниже…»       — Алён, Алён, Алёна! — тормошит меня за плечо Даша. Промаргиваю пелену, приходя в себя. В голове какое-то желе. «Что это было?». Дышу через раз и с открытым ртом, будто бежала марафон.       — С тобой всё в порядке? Тебе плохо? — продолжает допытываться. Она пытается заглянуть мне в глаза, но я уворачиваюсь. По тишине в классе понимаю, что на нас, и, в частности, на меня смотрят все присутствующие. «Боже, как стыдно!» — так и хочется закрыть лицо руками и куда-нибудь спрятаться.       — Да, да. Голова что-то закружилась. Сейчас всё нормально, — быстро проговариваю. Перед глазами и правда мерцают черные мошки. Промаргиваюсь, окончательно прогоняя морок и переписываю то, что успел написать Антон. Того отправляют на место и вызывают следующего. «Интересно и долго это было со мной?».       «Мы с тобой ещё не закончили».       Урок заканчивается относительно спокойно. Периодически ловлю на себе взгляды то одноклассников, с которыми более-менее хорошо общаюсь, то учительницы. Но вопросов мне никто не задаёт, что не может не радовать.       Тамара Павловна заканчивает перечислять номера на дом, как звенит звонок. Быстро смахиваю со стола свои вещи в рюкзак и почти бегом бегу в сторону туалетов. Там запираюсь в кабинке и всё. На большее меня не хватает. «Что это было?! ЧТО??? Аааа» — так и хочется заорать, но боюсь меня не поймут. Да и привлекать к себе ещё больше внимания не хочется.       Вдох. Выдох.       Вдох.       Выдох.       Успокоившись, поправляю немного перекосившую юбку и блузку. Резко оглядываюсь по сторонам, но, естественно, ничего подозрительного не вижу. Выдыхаю ещё раз и выхожу из кабинки. Натыкаюсь на Дашу, она приподнимает бровь, но молчит. Прохожу к умывальникам и хорошо поливаю холодной водой лицо. У меня нет каких-либо объяснений своим действиям. Я и сама ничего не понимаю.       В таком же молчании идём к нужному кабинету. Вокруг суета, но мы будто вне её. Воздух так и накаляется между нами, но я не спешу что-либо говорить. Самой бы понять себя. Первой не выдерживает подруга:       — Расскажешь?       — Потом, — мотаю головой из стороны в сторону. Неловко улыбаюсь и она вроде оттаивает. Пропадает тот хмурый взгляд, которым она меня сверлила еще в туалете.       Короткая перемена даёт нам только ограниченное время на болтовню, но и того хватает, чтобы как-то отделаться от навязчивой мысли, что этот чёртов демон сталкер. Неприятно, когда за тобой в буквальном смысле наблюдают. И не понятно, что именно он видит: как я учусь, одеваюсь, сплю, добираюсь до школы и обратно, ем, хожу в туалет… От этой мысли щеки опять порозовели, но потустороннего вмешательства к себе в мысли я не почувствовала. «Либо скрывается, либо его нет сейчас. А когда он приходит и как узнаёт, когда надо прийти?» — задумчиво грызу кончик карандаша, вполуха слушая учительницу английского. Но долго отвлекаться на какого-то демона, Дана, кажется, не удаётся. Школьная пора всё-таки с головой погружает в свой гранит, который поручено грызть.       И у меня почти получается всё произошедшее отбросить на 2ой план, воспринимать это как дополнение к обычным дням моей жизни, как он снова появляется. И, блин, в самый неподходящий момент!       Как я поняла, что кто-то пялится на меня? Я просто открыла дверку шкафа, в котором висит зеркало почти в полный рост. Мне оно показало демона, развалившегося на моей кровати. А он, соответственно, увидел меня. И всё бы ничего, вот только… Я стою в труселях, а руками пытаюсь распутать волосы, которые запутались в бретельках ночнушки.       Моя челюсть разбилась о пол, а крик так и застыл в горле. Лишь сердце подскочило и ухнуло куда-то к пяткам.       — Я же сказал, что мы ещё не закончили.