Жена-слэшер — диагноз или приговор

Прошло несколько недель. Застелив журнальный столик газетой, разложив на ней инструмент и включив паяльник, муж вертел в руках миксер. Хмурясь, внимательно оглядел прибор и не найдя внешних повреждений, взял отвёртку. Я сижу на диване, обложившись со всех сторон исписанными листочками и их обрывками. Пишу в общей тетради и украдкой наблюдаю за мужем. Люблю смотреть как он работает. В такие моменты мой мужчина спокоен и сосредоточен, все его движения выверены и отточены до автоматизма. Не на что не отвлекаясь, без суеты и дёрганья, он по очереди выкрутил все шурупы, сложил их на салфетку, располовинил корпус и заглянул внутрь. Задумался, почесал макушку и поймал мой взгляд. — Что ты там всё время пишешь? — отложил отвёртку. — Я? — Ты-ты, — выключил паяльник. — Ну, как тебе сказать, — я собрала вместе раскиданные листочки. — Вот то, что раньше смотрела, — поправила стопочку поровнее. — Потом читала, — сделала паузу, — вот это я сейчас и пишу. — Яой, что ли? — Он самый, только теперь это называется слэш. — Тебе больше заняться нечем? — Есть, — съязвила и вышла из комнаты, но не для того, чтобы заняться полезными домашними делами, а включила компьютер и начала печатать новый рассказ. — На! — радостно воскликнула, влетев в комнату. Муж сидит на табурете ко мне спиной, склонившись над разобранным миксером. — Прочитай! — хлопнула его по плечу свёрнутыми в трубочку, свежераспечатанными листами. — Чего тебе, — буркнул недовольно, повернув голову. — Вот, прочитай и скажи, что я не так написала. — Я, вообще-то, занят, — он соединил вместе половинки корпуса. — Я твой миксер чиню. — Вижу, что мой, — сверлю взглядом его затылок, — отвлекись ненадолго. Сделай перерывчик. — Ты же сама потом ворчать будешь, что я ничего не делаю, — вставил на место первый шурупчик, взял отвёртку. — Дай хоть доделаю. — Потом доделаешь, — наклонившись, прижимаюсь к нему со спины, обнимаю и сую под нос свои листы. — Почитай. Ну, пожалуйста, — канючу, — мне очень надо знать, что я ни так написала. По содержанию. — Ладно, давай, — вздохнув, он сдаётся, — уговорила, — оставляет работу. — Ручку дай. Из кармана вынимаю ручку, отдаю ему. — Ты главное, как написано проверь. Логику там, обоснуй, — напутствую, — и вообще, оцени читать это можно или нет. — Хорошо, — осторожно, чтобы ничего не уронить, отодвинул газету. — Исправлю твои ошибки. — Кстати, ошибки можешь не исправлять. Их потом бета исправит. — Это ещё кто? — он подозрительно посмотрел на меня. — Бета — это такой человек, который по доброте душевной за автором ошибки исправляет. Редактор. Понятно? Ты главное смысл, стилистику проверь, остальные ошибки есть кому исправить. А то ты в прошлый раз запятых наставил, бета их потом убрал. Не дожидаясь ответа, оставляю мужа наедине со своим творением и ухожу на кухню. Поставила чайник, достала сыр и помидор. Разложила по тарелке хлеб, сверху на него сыр. Аккуратно, ровными кольцами нарезала помидор. — Держи, — муж бросил на стол листы с текстом. — Прочитал, — отправил в рот кусочек сыра. Шлёпнув мужа по руке, интересуюсь: — Ну как? Покидала сверху на сыр помидор и поставила тарелку в микроволновку. — Ничего, нормально, — ответил он, прожевав. Порыскал взглядом по столу, по кухне. — Только ерунда какая-то, — заглянул в холодильник. — Не могли они так трахаться. — Как, так? — завернула остатки сыра. — Стоя. — Это почему? — отошла к раковине сполоснуть нож и разделочную доску. — Ну ты сама подумай, — он подошёл ко мне сзади, положил руки на талию и прижался всем телом. — Неудобно же стоя, — потёрся об меня. — А вот если так сделать, — он переместил руки пониже, немного отстранился и резко протянул мой зад на себя. — И наклонить, — несильно надавил рукой между лопаток, заставляя склониться над раковиной. — Будет намного удобнее, — и он ещё раз потёрся пахом о мои ягодицы. — Чувствуешь? — А как же я его наклоню? Запищала микроволновка. — Откуда мне знать, ты же пишешь, — отпустил меня, открыл микроволновку. — Это мне? — Да, — задумавшись, ответила машинально. Выпрямилась. Вытерла нож и доску. Он схватил тарелку с готовыми бутербродами и покинул кухню. — Чай мне принеси! — крикнул из комнаты. Оставшись без бутербродов, отыскал для себя в шкафчике вафли. Налила в две чашки чай, одну отнесла мужу. Запивая вафельки чаем, на все лады, мысленно, верчу своих героев, заставляя их принять нужное положение. Чай выпит, правильная поза придумана, иду печатать. Закончив, довольная прибежала к мужу с новой распечаткой. Муж собирает инструменты. — Вот, — торжественно вручаются ему листы. — Читай! Он убрал в кейс оставшиеся инструменты, захлопнул крышку, взял листы. — Почему буквы зелёные? — Не обращай внимания. Чёрная краска кончилась, — схватив с тарелки последний бутерброд, откусила, поискала глазами пульт. — А купить-то некому? — Зачем? — пожимаю плечами, жуя. — Другие ещё не кончились. — Ясно. Так и скажи, что лень, — пожурил он меня и начал читать зелёные строчки. Я промолчала, села на диван и включила новости. — Ну что, — спросила его мнение, когда он закончил, — нормально я его наклонила? Понятно? — Нормально наклонила, только с мужика штаны снять надо, — он свернул листы в трубочку, похлопал себя по ладошке. — Зачем, я же его на колени поставила? — недоумеваю. Выключила телевизор. — Поставить-то поставила, а штаны не сняла, — вернул мне фанфик. — Я приспустила, разве мало? — Снять надо, — твёрдо сказал муж, — хотя бы одну штанину. Так, как ты написала, они трахаться не смогут. — А как же я с него штаны сниму? — призадумалась, покусывая кончик ручки, пробежала глазами текст. — Это ведь изнасилование, как он будет его перед этим раздевать? Тот же сопротивляться должен. — Не знаю, ты автор, сама придумывай. — А может сойдёт? — недовольно морщу нос, не хочу переделывать. — Для таких сумасшедших, как ты, может и сойдёт, — усмехнулся, — только всё равно, так неудобно. — Почему сумасшедших? — взрываюсь возмущением. — Нормальные мы! — сердито возражаю. Муж сел рядом. — На вот, — но протянул пластмассовое, зубчатое колёсико, отвлекая от злобных мыслей и гася мою вспышку. — Что это? — взяла колёсико, переключив на него своё внимание, верчу и разглядываю трещину посередине. — Это то, что сломалось, — поясняет муж, — починить уже нельзя. Теперь только одна насадка работает. — Нельзя, да? — быстренько сообразив, нежно прижимаюсь к нему, умоляюще смотрю в глаза и ласковым голосом прошу. — Ми-и-илый, а купи мне, пожалуйста, новый ми-и-иксер. — Зачем тебе новый миксер? — смотрит скептически. — Одна-то насадка работает. Хватит одной. — Ну, ми-и-илый, так ведь с одной не у-удо-о-обно... Он осторожно поправил мою чёлку, обнял покрепче и назидательно произнёс: — Вот то, что размешивать одной лопастью, неудобно — это ты понимаешь, а то, что не сняв штаны трахаться неудобно — этого ты почему-то не понимаешь. — Угу... — А знаешь что? — он решительно поднялся с дивана и потянул меня за локоть, заставляя встать. — Давай я тебе всё наглядно покажу и объясню, как это всё делается. Вставай, пошли в спальню. — Ты что, какая спальня? — зашипела, отведя локоть. — Скоро ребёнок из школы придёт. Он отпустил мою руку, многозначительно улыбнулся и заявил: — Вот именно, скоро ребёнок придёт, а мы всё ещё не в спальне, — позвал меня рукой. — Вставай, женщина, и марш за мной в койку. Надо же проверить, как удобно, а как нет, — и, не дожидаясь ответа, муж вышел. — Или тебе неинтересно?! — крикнул он из спальни. Конечно, мне интересно. Спрятав листочки с зелёными буквами под стопку старых журналов, я поспешила за мужем в спальню.