Away

      Я смотрю на экран телефона достаточно долгое количество времени, чтобы прочитать информацию, расположенную на электронном билете, но у меня хватает тупости спросить следующее. — Что это? — наконец поднимаю взгляд и смотрю прямо на Гарри. Он усмехается с моего тупого вопроса, но терпеливо ждет, пока я испытывающе смотрю на него. — Ты сама никогда не купишь билет на самолет, потому что всегда будешь иметь при себе страх. Поэтому, я сделал это за тебя. Также, я очень надеюсь, что уже сейчас ты, наконец, поняла, что пришел тот самый момент. Считай, что все вокруг тебя охвачено огнем, и тебе нужно как можно быстрее сбежать с этого места, чтобы спастись, — говорит он. Блокирует экран телефона и отходит от меня. — Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? — спрашиваю я. Пока ничего не ощущаю и жду главного ответа на вопрос. — Я лечу раньше в любом случае, у меня очень много дел, а здесь я всегда задерживаюсь и теряю много времени. А я не хочу его терять. Не хочу терять из-за тебя, если ты так и не осмелишься улететь, и не хочу терять его если ты все-таки улетишь, — говорит он. Он не дает четкого ответа. — И как давно ты это придумал? — он доделывает чай, заливая воду в заварник, снова оборачивается на меня, жмет плечами. — Когда летел в самолете, кажется тогда, — он достает чашки. — Только у меня условие.       Я вопросительно смотрю на него. Подхожу ближе, становясь рядом и поднимая голову смотрю ему в лицо. Он делает тоже самое. — Я буду ждать тебя в аэропорту, в день твоего прилета. Я приеду раньше, и проведу там столько, сколько понадобится, пока последний человек не выйдет из твоего самолета и не пройдет контроль, — он говорит твердо, будто угрожает мне, так наседает и так его взгляд оглядывает все мое лицо. — Если ты прилетишь, то мы уедем вместе, и будем вместе справляться с трудностями, которые у тебя могут возникнуть, если возникнут, конечно. А если ты не прилетишь, то тогда мы точно больше никогда не увидимся и навсегда, навсегда потеряемся друг для друга.       Он повторяет «навсегда» специально, делая на этом акцент и слегка щурит глаза, будто дает себе клятву. В его словах я не сомневаюсь ни на каплю, по спине пробегает холодок, и становится страшно от правды в его словах. Я в его слова верю, они окутывают и связывают меня с головы до ног, поэтому когда он наклоняется и резко соприкасается с моими губами, крепко прижимая свои губы к моим и целуя меня горьким, но таким долгожданным поцелуем, я не могу пошевелиться. Он с чмоканьем отстраняется от меня, вытирает свои губы, оставляя меня все также по-дикому смотреть на него. — Это моя клятва, — говорит он.       Как ни в чем не бывало он наливает себе чай с чайника и садится за кухонный островок, открывая ноутбук. — Ты же сказал, что ты отпустил! Ты же сам сказал, что справился, Гарри, какого черта?! — восклицаю я. Толкаю его в плечо, так как просто не знаю, как справиться с эмоциями. Он пошатывается на табурете, но выдерживает. — Я врал, ладно? Я же сказал, что не успокоился, — говорит он, а я хлопаю ладонью по столешнице.       Я ужасно напряжена, меня колотит, я стою перед фактом и не могу и рта раскрыть, так как не знаю, что сказать. — Ари, не стой надо мной, я сделаю пару заметок в рабочем журнале, если захочешь поговорить, то после этого, — просит он, не глядя на меня.       Я не пыталась, мне нужно переварить услышанное и увиденное. Я обхожу кухонный островок обратно и иду к лестнице. Решаю, что лучшим местом для размышления будет душ, поэтому закрываю за собой дверь. Раздеваюсь и включаю воду. Как ни странно, мысли в голову не лезут. Я только и думаю, что о поцелуе Гарри пару минут назад. Зачем он это сделал? Зачем сделал прямо сейчас, когда показал билет? Подразнить? Показать, что не все потеряно? Я тяжело вздыхаю. Я не могу прямо сейчас думать о переезде серьезно, какой-то блок внутри меня отказывает мне в этой теме. Когда с душем покончено, я выхожу и промакиваю воду с волос полотенцем. Одеваюсь, спускаюсь вниз. Гарри как раз доделал свои дела и убирает столешницу. — Когда мы едем обратно? — спрашиваю я. Выходит довольно резко, застаю Гарри врасплох. — Хочешь сейчас? — спрашивает Гарри. Пожимаю плечами. — Нет, думала может ты хочешь, — говорю я. Сажусь в кресло, вытягивая ноги на пуфик. — Ты поцеловал меня. — Да, — подтверждает он. — Зачем? — спрашиваю я. — Мне захотелось, — говорит он. Мнется и садится на диван рядом. — Извини, это глупое оправдание, будто я пользуюсь. — Все нормально, просто я не ожидала, что, будучи в таких недоотношениях ты сделаешь это, — говорю я и понимаю, что вот они мелкие житейские проблемы, которые должны волновать молодую девушку, но никак не то, что витало у меня в голове последнее время. В голове немного начинает проясняться вчерашний вечер, не помню, как Гарри переодевал меня, но до меня медленно доходит, что я была без бюстгальтера под платьем. Немного краснею и ерзаю в кресле. — Ты сказал, что переодевал меня. — Да, — кивает он. — Тебя ничего не смутило? — спрашиваю я. Не знаю зачем продолжаю эту тему, наверное, просто хочу узнать, насколько он чувствует себя раскрепощенным, и как вести мне себя. Я не собираюсь бросаться ему на шею, или раздевать, или еще что-то, я не могу себе этого позволить. Потому что мы договорились, но мне надо знать, насколько просто он к этому относится. — Ты про то, что был без белья? — говорит спокойно, не краснея. Я киваю. — Я понял это когда увидел тебя в твоем платье, поэтому, нет, я не смутился. Я переодел тебя почти в темноте, поэтому ты можешь не переживать.       Не то, чтобы я переживала, мне просто нужно было знать. — Знаешь, я абсолютно не хочу песочить тебе мозг насчет наркотиков или еще чего-то, — он меняется в лице. — Я только очень прошу подумать тебя серьезно, насчет Нью-Йорка. Кажется, для тебя это реально выход. И ты абсолютно точно не должна бояться. Я обещаю, что буду рядом столько, сколько понадобится, пока ты не почувствуешь себя в порядке. — А что, если я хочу, чтобы ты был рядом всегда? — меня не устраивает, что он говорит, поэтому я быстро ретируюсь. Гарри принимает позу, сдвигается на край дивана и кладет локти на колени. — Это не только от меня зависит, Ари. Я не могу тебе это обещать на все сто процентов, — качает головой он. От такой правды очень горько. Складывается впечатление, что меня берут обманом. Что на самом деле он преодолел этот шаг, а сейчас вынужден врать только чтобы я поверила ему и улетела с ним. Он видит во мне пациента, которого можно спасти только так, потому что на другое я не куплюсь. Возможно все это его игра и играет он очень хорошо, а я ведусь. Неужели, это может быть правдой? Мой больной внутренний голос умеет внушить чушь. — Я улетаю через два дня, а у тебя ровно неделя. Ты сама должна сделать этот шаг, ладно?       Киваю, потому что до меня доходит как это серьезно.       В домике остались кое-какие продукты, поэтому мы сообща готовим сборный завтрак. Получается неплохо, а еще неплохо что меня совсем не мутит. В целом утро кажется даже спокойным, даже внутри меня пока не развернулась буря и я держусь, чтобы не начать паниковать от условий Гарри. Моя семья должна приехать сегодня, но я совсем не хочу возвращаться, я даже не знаю стоит ли мне начинать разговор с отцом по поводу Нью-Йорка или делать все самой без его участия, иначе он сделает все, чтобы меня не отпустить. Если, конечно, я пойму, что могу позволить себе уехать. — Мы можем остаться здесь? На эти дни, пока ты тут? — спрашиваю я. Понимаю насколько эгоистично просить его об этом, когда его семья в городке и наверняка желает видеть его, но я даже не замечаю, как вырывается этот вопрос. — Ты совсем не хочешь встречи с семьей, да? — задает встречный вопрос Гарри, пока моет овощи. — Я хочу в спокойствии решать такие серьезные вопросы, — киваю я. Гарри только улыбается, такая домашняя улыбка приводит меня в трепещущее чувство.       Мы вместе прибираем кухню, я не включаю телефон. Мне снова, кажется, будто мы одни на всем свете, и я бы хотела, чтобы так продолжалось вечно. Смотрим телевизор, серию документальных фильмов про космос, сидя рядом на диване и вытянув ноги. Почти не говорим, только изредка обсуждаем пару моментов. Он не уговаривает меня ни о чем. Не ругает за то, что я делала, но я четко знаю, что в его голове много мыслей. Его глаза на экране, но он ничего не смотрит, полностью витая в своей голове. Только начинает смеркаться, Гарри разводит огонь в камине. Берет плед и подходит обратно к дивану. — О чем ты думаешь? — спрашиваю я. — Ты почти не обращал внимания на экран. — В моей голове много мыслей, сейчас они все о тебе, — садится рядом, закидывает плед на себя, а потом молча спрашивает меня, может ли он накрыть и меня одним с ним пледом. Я придвигаюсь к нему ближе, прислоняюсь к нему, и он снова накрывает нас.       А ведь так может продолжаться и в Нью-Йорке, если он не обманывает меня и лично я поступлю правильно.