Наследие

      — Адам! — кричу я в пустоту, точно понимаю, что молодой колдун мне больше не ответит.       Паника охватывает меня с новой силой, когда я перемещаюсь в его гостиничный номер. Хотя даже не перемещаюсь, а просто падаю на ковер. Внутри всё клокочет. Он остался один на один с врагом. Он в опасности. И какой черт меня дернул на это путешествие. Это я во всем виноват. Это из-за меня он попал в беду. Я всхлипываю, ощущая, как слезы обжигают щеки. Слезы беспомощности. Один я не смогу его спасти, но нужно что-то делать. Быстро осмотрев комнату, я нашел сотовый телефон на тумбочке. Как хорошо, что он без пароля. Набрав номер Ника, я стал ждать ответа.       — Да?       — Ник, это я, Картер…       — Картер, да ты… где ты?       — Послушай, не перебивай. У нас серьезные проблемы. Очень серьезные.       Я начинаю ходить туда-сюда, но не нахожу успокоения. Нужно действовать как можно быстрее, пока ещё что-то можно изменить. Пока ещё он жив.       — Серьезней чем то, что в тебе проснулась сила, и ты бросил Карла одного?       Господи, как же стыдно перед ними обоими, но сейчас надо действовать быстро и придумать, как вытащить Адама из лап врага.       — Да, намного серьезней.       Я приоткрываю входную дверь и выглядываю в коридор. И вот же черт. В самом начале коридора из лифта вышли двое. Высокие, накаченные. Весь их вид выражал мощь и силу. Они оба были черноволосыми, и это не скрывали капюшоны, что сейчас натянуты на их головы. Они охотники. И, кажется, я знаю, за кем они идут. Я резко захлопываю дверь.       — Картер?       Я отхожу от двери и сильнее прижимаю телефон к уху. По коже пробежал холодок, но мне нельзя поддаваться страху. Нужно как можно скорее выбираться отсюда. Нужно придумать план побега.       — За мной пришли охотники. Двое. И боюсь, я не справлюсь один.       — Что за бл*ть?       — Долго объяснять. Адам уже у них, и я, кажется, следующий.       — Беги, Картер. Встретимся у вас дома.       — Нет. Я могу привести хвост. Домой нельзя.       — Я буду ждать тебя в парке на Оршер Страйт.       Последние слова друга я слышал глухо, потому что бросил телефон на пол и побежал в соседнюю комнату. Встав у стены, за которой находится коридор гостиницы, я прислушиваюсь. Пара тяжелых ботинок остановилась возле входной двери. Нужно сосредоточиться. Успокойся, Картер. Успокойся. Закрыв глаза, я сажусь на корточки, прижавшись спиной к стене. В пустоте не осталось ничего, кроме моего быстрого сердцебиения и их дыхания. Хлопок, и вот они уже в номере. Сжав кулаки, я перестаю дышать.       — Лазьетти.       Лишь на какую-то долю времени моё тело становится призрачным, и я успеваю пройти сквозь стену и оказываюсь в коридоре. У меня получилось. Как хорошо, что я прихватил чип-ключ от номера. Медленно подойдя к приоткрытой двери, я слышу:       — Его тут нет. Гаденыш смылся. Господин по голове не погладит, — сказал один из охотников. И, по всей видимости, этим гаденышем являлся я.       — Но он не мог так быстро смыться. Вон он! — закричал второй.       Я резко дернул дверь на себя и провел ключом, оставив его в замке. Но дверь явно не могла их надолго задержать. Лифтом нельзя пользоваться, поэтому я решил идти по лестнице. Как только за мной закрылась дверь запасного выхода, прогремел взрыв и был слышен звук разрывающегося дерева. Но мне нельзя останавливаться.       Стараюсь как можно быстрее бежать вниз по лестнице, но, видимо, охотники тоже были не глупыми и раскрыли мой замысел. Я слышал их голоса, и это заставляло меня сильнее волноваться. Волноваться и бежать как можно быстрее. Вот и второй этаж был пересечен, и я дернул такую спасительную дверь первого этажа.       — Черт, — в панике шепчу я.       Дверь оказалась закрыта, а подняться на этаж выше у меня уже не было времени. Страх стал напоминать страх загнанного зверя. Я задрожал всем телом и начал судорожно искать спасения. И, кажется, нашел. Вы спросите, почему я не использовал заклинание перемещения? Всё просто: я еще не восстановился и боялся, оно у меня выйдет не очень. А расщепиться я не хочу.       — Мы найдем тебя! — насмешливо крикнул один из охотников, прекрасно понимая, что я его услышу.       Ещё раз обведя взглядом пространство, где я оказался, я натыкаюсь на своё спасение. «Шахта для грязного белья». Приоткрыв люк, я заглядываю внутрь и вижу грязное белье в мешках. Если спрыгнуть вниз, то будет совсем не больно. Залезть в это маленькое окошко оказалось сложно даже с моей комплекцией, но я очень старался сделать это как можно быстрее.       — Фиратусуэс, — крикнул один из охотников, и в меня полетел огненный шар.       Резко дернувшись вниз, я падаю в шахту. Боль опалила мой правый бок, а приземление на мешки оказалось очень болезненным.       — Фиратусуэс!       Я сползаю с мешков и дергаюсь в сторону. Огненный шар попал на ткань, и та начала дымиться. Помещение, в которое я попал, было не очень большое. В основном тут были полки с моющими средствами и пакетами для чистого белья. Резкая боль пронзила правый бок, и я согнулся пополам, сжав больное место. Но и это принесло мне лишь большую боль, и руке вдруг стало как-то мокро. Приподняв ладонь вверх, я замечаю кровь. Опустив взгляд, констатирую тот факт, что рубашка с правой стороны уже пропиталась от моей крови. Нужно понять, насколько всё серьезно. Для этого я задрал рубашку. Рана хоть и была небольшой, но была глубокой. Вот чёрт. Шуршание в шахте заставило меня отступить назад и дернуть за ручку двери, которая, кстати, оказалась открыта.       Длинный производственный коридор, а впереди такая спасительная дверь с надписью «Выход». Я бегу как можно быстрее, но охотники уже тут, в этом коридоре.       — Виттизива.       Но я не был дураком и мог хоть немного постоять за себя. Резко развернувшись, я кричу заклинание, вкладывая в него всю свою мощь:       — Парарте!       Толстая ледяная стена оставила моих преследователей по ту её сторону. Остановившись, я лишь на долю секунды задержал свой взгляд на двух слегка размытых фигурах. Один из них положил свою руку на лёд.       — Беги, беги, пташка. Но помни, твой дружок у нас. И лишь от тебя зависит, останется ли он в живых.       Я дернулся в сторону. Это было предупреждение. Моя жизнь в обмен на жизнь Адама. Мне нельзя тут оставаться. И я закрыл за собой другую дверь. Мне нужно к Нику, срочно. На выходе из служебного помещение в холл гостиницы, я оказался в центре внимания. Видимо, не хило меня умотали. Растрепанные волосы, одежда, да и рана хорошо видна. Но медлить нельзя. Нужно уносить ноги как можно скорее. А Адама я спасу. Только нужно понять, кто его похитил. Ведь, кроме как о красном волке, я ничего не знаю. Прыгнув в такси, я назвал адрес парка, и таксист меня благополучно увез из этого проклятого места.       Я немного шиплю при каждой кочке. Всё же рана дает о себе знать. Водитель посматривает на меня в зеркало. Я даже было хотел послать его, как вдруг он произнес:       — Аптечка позади тебя. Эх, молодежь, молодежь, — сказал и покачал головой.       — Спасибо.       Подняв рубашку, я вытащил из аптечки перекись и налил на рану. Жгло смачно. Я бы хотел закричать от боли, м-м-м, непередаваемые ощущения, но нужно было терпеть. Ещё заражения не хватало. Вот что значит ребенок врача. И перевязку может сделать, и рану зашить, если потребуется.       Опустив рубашку, я смотрю в окно. Мы приблизились ко входу в парк. А вот и Ник.       — Можете остановиться возле того парня?       — Конечно.       Как только машина подъехала к другу, я открыл окно и прошептал ему:       — Заплати ему. У меня с собой денег нет.       — Выходи давай, горе луковое. Спасибо, — и это уже предназначалось, увы, не мне.       Когда мы наконец остаемся одни, Ник уводит меня глубоко в парк. По дороге мы вообще не разговариваем. Как только вы вошли в самое тихое место, Ник развернулся ко мне.       — А теперь рассказывай. Только всё, Картер. — Лицо Ника было злым. Таким я парня еще не видел. — Я должен всё знать.       — Я…       — Всю правду.       — Да понял я. Не начинай, мамочка.       — Я жду.       — Ладно. Ладно… Только не знаю, с чего начать. С меток в виде звезд, что на моем запястья со дня смерти Лео. С жизни своей прошлой. С прадеда своего, что был влюблен в меня. С матери настоящей, что, как оказалось, даже матерью мне не являлась. А хотя нет, начну с Адама, который является реинкарнацией моего прадеда. Которого я, кстати, любил. С силы моей, которая делает мне подлянки. Или с духов, которых я вижу…       Когда я закончил тираду своих мыслей то тяжело дышал, а Ник смотрел на меня, не отрываясь. Он словно видел меня впервые. Как-то странно разглядывал.       — И давно ты знаешь всё это? Я хочу понять, как долго ты нам лгал. Ну, ладно от меня скрывал, Картер! А от Карла?! Почему ты скрывал всё это от человека, которого любишь? Хотя, нет. Ты же любил своего прадеда, а, соответственно, Адама! Тогда зачем всё это? Зачем мучить Карла?       — Я люблю Карла. Но и от Адама отказаться больше не могу. После того, что я видел, он стал мне ближе, чем Карл, и мне безумно стыдно. Ты даже себе не представляешь, как!       — Почему ты вечно темнишь, Картер…       Я перебиваю парня, подходя к нему ближе. Смотрю в глаза и пытаюсь найти там толику понимания, но не могу. Я сам лгал и сам всё разрушал. И нашу дружбу в том числе, я так понимаю.       — Я боялся, что вам будет угрожать опасность. Мне было видение ещё задолго до Адама, и он там уже был, как часть круга. В этом видении Карл умер. Мне было страшно... Я следующий на очереди к восхождению. И, оставшись без Рида, мы остались без поддержки. Ещё и проклятие этих звезд подстегивало меня. И я просто не хотел сваливать на вас свои проблемы. Ведь всё во мне было по-другому. Я сам был другим, и сила другая. А после того, как я узнал, что приемный, в моей голове началась каша. Ведь тогда откуда сила?! Откуда всё это?! Я боялся всей правды и боялся себя, поэтому и хранил молчание. Но круг молчал больше. Родители Адама сбежали после того, как мой дед что-то со мной сделал.       — Кто тебе это сказал? Адам?       — Да.       Я часто дышал, но всё же старался хранить спокойствие.       — А можешь ли ты ему доверять на все сто?       — К своему большому стыду, я ему доверяю на все сто.       — Продолжай, что было дальше.       — Его родителей кто-то убил. И он до сих пор не знает, кто. Ну, так вот он приехал в наш город, чтобы увидеть меня. Но я был уже другим. Что-то меня изменило, ведь родители Адаму описывали меня совсем иначе. Даже цвет глаз другой. А ещё они сказали, что я его сокровище и он должен меня охранять… После всего этого я начал видеть сны, которые больше напоминали видения из прошлого. А дальше по накатанной. Потом мать отдала мне письмо от женщины, родившей меня после ритуала. И ты мне хочешь сказать, что я должен был вам всё рассказать? Да я сам, черт вас дери, ни фига не понимаю! Вся моя жизнь изменилась. И вот уже моя семья мне не семья, и я больше не я. И проклятие заставляет страшиться будущего больше, чем чего-либо.       Я закрыл глаза и хотел отойти, но Ник заботливо обнял меня. Давай, Ник. Ты же самый рассудительный из нас всех. Ты должен меня понять и поддержать. Ты должен встать на мою сторону. Как старший брат, попытаться защитить меня.       — Тебе надо было всё равно нам всё рассказать. А что произошло с Адамом и почему за тобой гнались охотники?       — Мне сон был, где меня предупредили опасаться красного волка. Ну, так вот. В клубе кто-то мне на ухо это прошептал, я пытался объяснить всё Карлу, а он отмахнулся и начал приставать. Я не хотел его ранить, просто так вышло. Когда я сбежал, на меня напали. Какое-то существо. Я даже успел вылететь из тела, но Адам спас меня. Тогда-то он мне и рассказал кое-что интересное про дома наших семей и про связь, но это долго объяснять. Так вот, в доме моего деда, где вы нашли меня, в подвале есть могильная плита. Она странная и, по-моему, принадлежит как раз моему прадеду. И мы решили туда отправиться. Так вот, когда мы уже были там, я заметил кое-что странное. Я падал вниз и, упав, потерял сознание от боли. Но плита, на которой вы нашли меня, была чуть дальше. Но я не мог сам туда дойти. Это было всё странно… Вот там и была ловушка. Адама схватил охотник с гербом в виде красного волка. Но Довиньё успел меня отправить в свой номер в гостинице. Оттуда я тебе позвонил. Но это не самое главное. Один из них сказал, что от меня зависит, останется ли он жить. Что делать, Ник? Как быть?       — Надо действовать вместе, — пробормотал друг, как-то странно посматривая на карман своей куртки. Он словно говорил мне и не мне одновременно.       — Только давай не будем впутывать сюда Карла! Хорошо?       — Поздно, Кар. Я всё уже слышал. И мы круг, семья. Значит, и действовать будем вместе.       Вот же черт. Я только сейчас заметил, что у Ника из кармана слегка торчал сотовый. Видимо, он включил громкую связь, чтобы Карл был на связи. Как же стыдно. Ведь я напрямую сказал, что Адам мне дороже его. Голос Карла был очень грустный. Видимо, он всё понял. Понял, что шансов у него больше нет.       — Идем, Картер. Нужно залечить твою рану. И всё обдумать.       И вот пространство разрезает уже другой волшебник, но я всё так же, как и с Адамом, вхожу туда первым. Хоть бы с Довиньё всё было хорошо. А я обязательно придумаю, как его спасти. Как только пространство вновь открывается, я попадаю в заботливые объятья Карла. А Леори трется об мои ноги и мяукает. Кажется, я их вечность не видел. Сейчас можно было не волноваться, что на меня нападут. Сейчас внутри было ощущение, что я дома.       — Хватит нежностей. Дайте мне осмотреть его рану.       Голос этого мужчины я никогда не забывал, и запах, кстати, тоже. Едкий запах розмарина, от которого начало сразу же тошнить. Резко дернувшись из объятий Карла, я смотрю в черные глаза взрослого колдуна. Мужчина сейчас не излучал опасность, но я ему не доверял. Ведь все его считали умершим, а Карл воспитывался в другой семье. Сейчас передо мной стоял отец Карла — Эдуард Дункан собственной персоной. Колдун мне очень напоминал повзрослевшего Карла, только прическа короче. Одет колдун был в черные джинсы, белые кеды и кожаную черную куртку с капюшоном. Эта куртка по материалу мне немного напомнила ту самую куртку, что была на охотнике, только эта была без герба.       — Я не дам вам осматривать свою рану, — морщась, взял я Леори на руки, словно пытаясь отгородиться.       Мужчина непонимающе на меня посмотрел, но в какой-то момент на его лице проскользнула тень улыбки. Вот козел. Ему весело, что я пытаюсь от него отгородиться.       — Кар.       — Не глупи, мальчик, рана может быть серьезной. Ты можешь умереть.       — Как я могу доверять тому, кто предал свой круг и сбежал, бросив ребенка, — отступил я назад.       — Да, ты прав. Я бросил Карла, но он не остался на улице. Я знал, что его воспитают. Знал, что его научат. Сам же я не мог оставаться больше с этими людьми, особенно после того, как они предали нас с Гвен.       — Предали?       — Да. Но это уже к вам не имеет никакого отношения, это чисто наше.       — Ваше, ваше, ваше, — начал я злиться, и сам даже не заметил, что вещи в комнате начали подниматься вверх, словно я их поднял, — это «ваше» разрушило мою жизнь.       — Успокойся, Картэл, — спокойно произнес мужчина, беря меня за кисть руки и разворачивая её звездами к себе.       — Вы… Да вы… Знали?       — Я слышал, как тебя дед в детстве называл. А про звезды догадался после того, как увидел тебя в больнице. Ты был такой взъерошенный и такой прекрасный, Картэл. Но это не значит, что я всё еще считаю тебя нашим союзником. Напротив, я не доверяю тебя.       — Хах, это взаимно.       Мужчине всё же удалась меня раздеть, чтобы осмотреть рану. Он долго осматривал её, после чего достал свои баночки и начал лечить меня. Боли я практически не испытывал. Мне было даже интересно следить за этим волшебником и за его манипуляциями с моей раной. Сейчас на кухне были только мы вдвоем, ребят же рядом не было. Только Леори крутился возле стола, на котором я сидел.       — Вы просвещеннее, чем мы. Ответьте на такой вопрос: кто такой красный волк?       — Это охотник, Картэл, — отвечая мне, он не переставал смазывать рану, — очень сильный охотник. И если он уж взялся за дело, он его доведет до конца.       — Но кому он служит? У каждого охотника, так или иначе, есть хозяин.       — Я не знаю. Мне лишь ведомо то, что кто бы ни попал в его руки, будет мертв. Твой друг мертв, и это я тебе отвечаю на все сто процентов. Но уж прости меня за грубость, на его смерть мне плевать. Я не хочу, чтобы ты моего сына утянул с собой на дно.       — А вы считаете, что я уже там?       — Если в первую нашу встречу ты лишь любопытно туда заглядывал, то сейчас ты в ней полностью. Ты увяз в ней настолько, что выхода тебе уже оттуда не найти. Для восхождения остался лишь маленький толчок. Толчок, и всё для тебя решится. Дороги назад уже нет.       — Тогда помогите мне защитить друзей.       — И что же ты предлагаешь?       Мужчина наносил последние штрихи моего лечения, а я принял самое важное решение в своей жизни. Только это их спасет. Только это защитит.       — Сотрите им память обо мне. Заставьте забыть меня навсегда.