Я зря тебя поцеловал

      Тяжелая дубовая дверь открылась, и ведущие беседу замолчали. Герцог указал своему собеседнику на дверь, намекая на то, чтобы тот проверил, нет ли там лишних ушей. Дворецкий кивнул и направился к двери, отпустив стражу немного отдохнуть, вернее говоря – попросту выгнав их, дворецкий закрыл за собой дверь и встал к ней, тонко намекая, что доктор без позволения лорда выйти не сможет. Такое поведение дворецкого напрягло лекаря, ведь он не в первый раз делал для герцога что-то не вполне высокоморальное. Опустившись на указанную седушку напротив герцога, доктор нервно сглотнул, но попытался держать лицо и не выдать свой страх и непонимание ситуации. Говорить он боялся, тяжелый и испытывающий взгляд зеленоволосого альфы практически вбивал мастера лекарных дел в обивку из шкуры медведя. Неловкое молчание повисло в воздухе, но герцога это, кажется, ни капли не волновало, он словно ждал, что доктор запаникует и сам все расскажет. К чему все это было – непонятно, ведь скрывать бета ничего и не намеревался, но зато до чертей боялся гнева герцога, а потому боялся даже пищать без его приказа. Тишина продлилась еще с минут 5-6, а потом Бельфир, громко засмеявшись, разрушил молчание. — Ох, это каждый раз так забавно, не правда ли?       Вопрос был адрессован дворецкому, но непонятливый и напуганный лекарь тоже усиленно закивал головой, желая согласиться с герцогом, дабы не навлечь гнев того. — Итак, что с моей дорогой племянницей? — О-она спит. Состояние ее хорошее. Течка начнется вовремя и проходить будет без каких либо отклонений. Необычное поведение миледи вызвано резкой сменой обстановки. Полагаю, что дома миледи всячески ограждали от общения с альфами. К сожалению, здесь совершенно иная обстановка, потому реакция миледи была... более выраженной.       Герцог молча выслушал лекаря, кивая головой, показывая, что он одобряет ложные слова мужчины. По окончании монолога лекаря, Бельфир взял свой бокал и отпил немного вина. — Хорошо, мне нравится, так и будешь говорить, когда тебя спросят. А теперь на самом деле давай. — Да, к-конечно. Ваша, кхм, затея полностью удалась. Реакция миледи даже оказалась даже более сильной, чем предполагалось. Конечно, смена обстановки тоже сыграла свою роль, омеги Гарсо очень чувствительны к этому. Эээмм, тот, кхм, препарат, что мы сделали для миледи, прекрасно справился со своей работой. Течка должна была начаться через 8 дней, но теперь, полагаю, ее можно ожидать завтра или послезавтра. — Мне надо знать точно! — альфа бесцеремонно прервал лекаря, с силой ударив по столу. — М-милорд, помилуйте, нельзя сказать точно. Определение течки – дело непростое, даже не всегда сами омеги могут сказать, когда она точно начнется. Мой прогноз основывается только на записях лекаря семьи Гарсо. На каждую омегу этот, кхм, препарат может действовать по-разному, я же объяснял вам. Я не могу сказать точнее, пока не поговорю с миледи и не узнаю, что она ощущает, а она пока что спит. — Ладно. Пусть так. Но она здорова? — О да, не беспокойтесь. Ее здоровью ничего не угрожает. Я не могу сказать, как будет протекать течка, но она будет однозначно сильнее. — Сильнее? Это хорошо, это очень хорошо. Стоит ли прекратить давать Неби "лекарство"? — Я бы советовал прекратить, но если вы желаете продлить течку миледи, то можно, но есть риск, что уже скажется на здоровье миледи. — Хорошо, я все понял, можешь быть свободен, сегодня останешься тут, мало ли что-нибудь случится с Неби, за тобой сразу же пошлют. И смотри, не дай бог ей станет плохо, я спущу с тебя твою жалкую шкуру и скормлю твоей же шавке. Ты меня понял? — П-п-пределельно, милорд. Я буду бдеть здоровье миледи. — Вот и славно, а теперь закрывай свой рот, чтобы из него не вылетела правда, и иди, занимайся своими делами.       В счастье, что голова с плеч в этот раз не полетит, лекарь поднялся на ноги и вылетел из кабинета со скоростью арбалетной стрелы. — Милорд. — Дворецкий закрыл дверь за паникером. — Прикажете послать за другим лекарем? — Нет, он хоть и трус последний и паникер, но предан мне и своему делу, так что пусть остается, да и будет проблематично посвящать еще кого-нибудь в свой план. — Что насчет принцев? И бала? Будут какие-нибудь распоряжения? — А что? Бал? Какой? Ах да, бал. Я уже и забыл. Ох, дожил, уже память начала подводить. — Ну что вы, милорд, просто вы заработались. Для таких праздных и неважных дел у вас есть я. Так что насчет бала и принцев? — Таааак, ладно, бал оставляю на тебя, у меня нет времени им заниматься, а что насчет моих племянников... Пусть они остаются в неведенье, Ниро проблемой не будет, он хороший мальчик, скептик. А вот Наир... распорядись, чтобы стража на этаже не было, и он беспрепятственно мог попасть в покои Неби завтра во время бала. — Что насчет Крина и Ами? — Разумеется, их надо убрать. Ну неужели тебе и такое нужно объяснять. Не смеши меня! Только сделай все осторожно, если Крин что-то поймет, то будет плохо. Он хоть и простой охранник, но весьма умен. — Я учту это при составлении плана, милорд может оставить такие заботы на меня. Я не подведу вас, завтра во время бала леди Неби непремерно окажется наедине с принцем Наиром, и никто им не помешает. — Хорошо, я расчитываю на тебя. Ждать еще 3 месяца я не намерен, так что не подведи меня! — Слушаюсь. Могу ли я приступить к исполнению своих обязанностей? — Да, иди и не забывай... — Никто ничего не узнает, милорд.       Бельфир довольно ухмыльнулся, радуясь тому, что у него есть такой преданный и умный слуга, который без сомнений может закончить за него его же собственную фразу. Махнув рукой, герцог отпустил своего дворецкого заниматься балом и прочими делами, а сам взял чернильницу с пером и принялся сочинять текст письма своему другу Жеману. Конечно же, событие, о котором будет говориться в письме, еще не наступило, но план-то уже был готов, потому и письмо следовало написать заранее, чтобы когда все свершилось, отправить его гонцом незамедлительно.       Слухи о плохом самочувствии Неби расползлись также быстро, как и любые другие, стоило только поражаться тому, откуда берутся такие пикантные подробности. Если верить словам челяди, то причиной является и влюбленность леди в принца, и беременность от охранника, и отравление рабыней, и многое-многое другое. Ох, человеческая фантазия порой просто безгранична. Именно это и поражало Наира, который сидел на балконе и наслаждаялся чудесным видом предзакатного сада, слухи доползли до его милости от прачек, которые так кстати проходили прямо под балконом благородного альфы. — Ниро, ты это слышал?! — М? Ты о чем, братец?       Оставив книгу, младший принц подошел к старшему, в поисках того, что так могло развеселить его. Но не найдя ничего, кроме красивого пейзажа, опустился рядом с братом, готовясь слушать. — Оказывается, наша милая кузина отравлена своей рабыней, беремена от своего охранника и влюблена в меня. — О Боги, опять ты за свое?! В чем развлечение слушать сплетни? — Да будет тебе! Весело же. Люди такого готовы напридумывать, когда не знают всего. — Что верно, то верно. Но я все равно не понимаю, в чем резон слушать выдумки, когда у тебя перед глазами правда. — О чем ты? — Не важно, ты все равно слишком глуп, чтобы понять. — Эээээй!       Старший принц запустил в брата подушкой, тот незамедлительно поспешил ответить, так что вскоре юноши оставили свой статус и вновь веселились как дети простолюдинов. Спустя полчаса такой баталии с тяжелым дыханием Наир с Ниро упали на мягкую перину. — Ахаахаха. Все, все, хватит... Не щекочи! Ааа! Ниро, перестань! Перестань и объяснись наконец. — Да что объяснять-то? Ты дурак и все тут. Даже слепой бы заметил, что тебе понравилась наша милая кузина. — Оооой, ты опять за свое? Я просто проявил интерес, потому что ничего не знаю об этом семействе, вот и все! Я еще не лишился рассудка, чтобы менять целую толпу омег, на одну. — Наир, мне можешь и не лгать. Я же не утверждаю, что ты влюбился без памяти, просто по тебе сразу было видно, когда мы сидели за ужином. Я всегда был с тобой, когда дело касалось омег или шуток, потому я прекрасно знаю, как ты выглядишь, когда увлекаешься. Я знаю, как ты любвеобилен, и что ты еще совсем не готов остепениться, поэтому я и прошу держаться тебя подальше от этой омежки! — Ты за день сказал мне это уже столько раз! — настроение альфы сразу испортилось. — И буду говорить снова и снова! Потому что ты не умеешь себя контролировать, когда речь касается нетронутых течных омег! Просто одно дело, если ты обрюхатишь кухарку или дочь какого-нибудь рыцаря, черт, да тебе простят даже связь с твоей родной сестрой! Но ЭТА! Ты не оберешься проблем от отца и всего двора! — Ниро, хватит. Говоришь так, словно я слюной на нее капаю.       Рассердившись окончательно, Наир вскочил с постели, кинул на брата разгневанный взгляд, а потом стремительным шагом вышел из своих же покоев. Он злился собственно не на брата, а на его слова. Ему просто надоело уже их слышать раз за разом. Словно он какое-то похотливое животное, неспособное себя сдерживать. Да, он более беспокоен в отношении омег, чем его братья-беты, но ведь на то он и альфа, так заложено природой. Да, ему приглянулся Неби, ну а почему бы и нет? Симпатичный, дерзкий, нетронутый, предтечный, да еще и окутан различными слухами. Это просто интерес, ничего более! Принцы еще не успели осмотреть замок дяди, потому он решил занять этим сейчас, чтобы не плутать после, да и успокоиться. Проходя мимо покоев омеги из-за которого и произошла ссора, Наир замедлился. — Как она себя чувствует? — Уже лучше, сейчас отдыхает, я передам, что вы беспокоились о ней. — А? Да пустяки.       "Это хорошо, что она в порядке. Интересно, связано все же это как-то с моим приездом? Да нет, просто совпадение. А может лучше спросить у лекаря? Нет, он однозначно сразу все доложит дяде, не хватало еще и от него тираду выслушивать." За неспешной прогулкой, Наир увидел на стенах порядком с десяток портретов Жозе. Останавливаясь возле каждого и разглядывая, Наир понимал, что вряд ли он сможет когда-нибудь так полюбить кого-нибудь, как Бельфир любит Жозе. Ему суждено быть вечным поводом для слухов о перевороте, сидя в своем замке со страшной, но богатой женой, впрочем как и практически всем аристократам. Прогулка выдалась довольно короткой, Наир был вспыльчивым, как и практически любой альфа, но и отходчивоть была присущей ему чертой. Возвратившись в свои покои, принц зажег свечу и сел на тахту с книгой и вином. Прекрасное сочетание: предночная прохлада, интересная книга, вкусное вино, а где-то там, за дверью, не менее вкусный омежка. "Мелодия волн" – поначалу Наир думал, что это очередная глупая история про любовь до самой смерти, одна из тех, что так увлекают его сестер. Однако, спустя первые десять страниц, принц поменял свое мнение в корне. Он уже читал эту книгу, и не раз, но каждый раз, отлучаясь куда-то из дома, хоть не надолго, он всегда перечитывал ее, это словно вселяло в него уверенность. Молодому принцу было стыдно признаться, что он, несмотря на все свои громкие заявления, все же боится покидать отчий дом. Нагнав на себя еще большую тоску ненужными мыслями, Наир тихо ругнулся, сделал последний глоток, осушив кубок, отложил книгу и позвал к себе слугу, чтобы тот помог приготовиться ко сну.       Постепенно ночь вошла в тронный зал, своими чарами погружая обитателей в сон, исключениями были стражники и мелкая челядь, которая доделывала свои дела, но даже они уже зевали и мечтали окунуться в царство сновидений. Тишина вбежала в замок вслед за ночью. Однако до одних из покоев она добраться не смогла. — Миледи... Миледи, прошу вас, потерпите немного, скоро это все пройдет. Я обещаю. Я знаю, что вам жарко, знаю, что плохо, потерпите. — Ммпф. — Недовольное мычание, сопровождаемое недовольным и измученным взглядом, наглядно показывало, что сложившаяся ситуация омегу явно не устраивала.       Оно и понятно. Измученный предтечными жаром и желанием аристократ был привязан к изголовью постели, дабы избежать повторной попытки в таком состоянии выйти в коридор на всеобщее обозрение и обоняние. Рот блондина также был лишен привычной свободы, чтобы омега не мог своими стонами соблазнять стражников. Однако он не мешал омеге тихо постанывать от удовольствия, которое дарили пальцы темнокожего омеги, который ловко орудовал ими, лаская простату своего аристократа, стараясь отвлечь того и облегчить немного страдания. Вздрагивая и постанывая от каждого касания к простате, Неби шире раздвигал ноги и сильнее сжимал в себе пальцы Ами, не желая, чтобы это наслаждение прекращалось хоть на мгновение. Этих двоих ждала долгая и бессонная ночь.