A Thin Veil

      Несмотря на то, что солнце светило ярко, на улице действительно было очень холодно, но Генри словно не замечал холода. Он шел между мной и Реджиной, держа нас за руки. Малыш тянул нас в сторону парка, на ходу планируя еще какую-то совместную поездку. Я не особо вникала в его слова. В тот момент я была слишком погружена в собственные мысли. Мне было немного стыдно перед парнем, что я не слушала его, но оторваться от своих дум я просто не могла.       Так много вопросов было в моей голове. Было ли это все на всю жизнь? Хотела ли Реджина действительно этого навсегда? А что, если она передумает? Что если поймет, что я не стою ее времени? А что если я просто не нужна Генри и Реджине? Что если я не оправдаю их ожиданий? Или провинюсь перед ними?       В моей жизни было так много разочарований, в том числе и в самой себе, что точно смогу описать вам их вкус, их запах, то, как они звучат, выглядят, и как чувствуются. Я могла бы рассказать вам каково это, разрывать себя в клочья, биться в бессилии головой о стенку, валяться беспомощно на полу. Я могла бы рассказать вам, как закаменеет ваше сердце после всего этого, но я надеюсь, что вы сами никогда этого не испытаете.       Я закрыла глаза и позволила Генри тянуть меня за собой. Сделав глубокий вдох, я попыталась выровнять пульс. Столько образов мелькало в моей голове, будто я смотрела фильм на максимальной перемотке. Шоколадные глаза. Шелковистые волосы. Гладкая, загорелая кожа. Глубокий голос. Аргументы и оскорбления. Вторжение в личное пространство.       Шахта. Огонь. Отчаяние и мольба о помощи в ее голосе.       Обтягивающий костюм и заинтересованный взгляд. Полуулыбки и редкие дружеские признания. Как я бросилась сквозь разъяренную толпу, отчаянно пытаясь спасти ее, защитить от них. Как она хватается за мою руку, и я помогаю ей подняться на ноги после атаки приведения. Благоговение на ее лице, когда нам вместе удалось заставить волшебную шляпу работать.       Ее простая улыбка, когда я выбралась из того колодца. Как она смотрела на меня в ту ночь, когда я ее потеряла.       Ее дух. Каждая неудачная попытка прикосновения. Каждый тихий разговор. Каждое озвученное желание, сожаление. Робкий смех или откровенный прилив радости. Каждый рассказ. Каждый вечер, когда она сидела со мной в библиотеке, пока я просматривала десятки книг, пытаясь найти способ вернуть ее.       Как она выгибает бровь. Как она улыбается. Надежда и отчаяние – все эмоции в ее глазах, в ее голосе.       Ее «я люблю тебя». Ее «спасибо». Ее радость. Ее дыхание. Слезы. Господи, ее слезы.       Прикоснуться к ней после всего этого. Ее мягкая и нежная кожа. Ее громкие стоны. Ее теплые поцелуи.       Ее страсть.       Я не могу потерять ее.       Я была так погружена в свои мысли и воспоминания, что не заметила, как Генри побежал вперед, не услышала, как Реджина несколько раз позвала меня. Но потом ее руки в мягких перчатках коснулись моих щек.       От ее прикосновений я вернулась в реальность. Покачав головой, я отвернулась, стараясь не встречаться с ней взглядом. Но я услышала беспокойство в ее голосе, когда она мягко произнесла:       «А вот и ты».       Я усмехнулась, посмотрев в ее глаза и утонув в них.       «Извини», - прошептала я. Реджина только покачала головой в ответ. Она снова прикоснулась к моим щекам и вытерла большими пальцами дорожки от слез. В этот момент я поняла, что плакала. Мои щеки действительно были влажными, но Реджина быстро стерла все улики и нежно поцеловала меня в уголок рта.       «Почему ты плачешь, любовь моя?» - тихо спросила она. В ее глазах отражалось беспокойство.       Я попыталась отшутиться, сказать, что все нормально. Мне не хотелось портить наш совместный выходной. Сегодня должны быть только улыбки и смех.       «Все хорошо. Просто глаза слезятся из-за холодного ветра», - улыбнулась я.       Реджина нахмурилась, став похожей на строгого Мэра Сторибрука. Именно так она выглядела, когда отчитывала сотрудников. Больно ущипнув меня за плечо через куртку, она грозно прорычала:       «Не лги мне, Эмма Свон», - от такого выговора я почувствовала себя щенком, которого только что шлепнули газетой.       Я тяжело вздохнула и обняла ее за талию, притягивая ближе к себе. Я старалась не смотреть ей в глаза, но буквально чувствовала, как она прожигает меня взглядом.       «Это глупо. Давай не будем говорить об этом сейчас, ладно?»       «Нет, мы поговорим об этом именно сейчас», - потребовала Реджина. – «Или мне нужно напомнить тебе, что «потом» наступает не всегда?»       Дерьмо. Она меня подловила.       Я несколько минут ворчала себе под нос. Мало того, что я ненавижу говорить о чувствах, и Реджина прекрасно это знала, так мы еще, черт его возьми, находились посреди городского парка и наш сын ждал нас недалеко.       «Чем раньше ты перестанешь бурчать, тем быстрее мы покончим с этим, дорогая», - мягко улыбнулась Реджина.       Мне не хотелось смотреть ей в глаза, когда я буду признаваться в своих страхах, поэтому я притянула ее еще ближе и уткнулась лицом ей в шею. Если кто-то будет проходить мимо, он увидит двух женщин, которые просто крепко обнимают друг друга. Но для меня это была настоящая исповедь. Это было очень интимно и важно.       От Реджины пахло ее шампунем. Она больше не допрашивала меня. Просто крепко обнимала, водя руками по моей спине и опустив голову мне на плечо. Она ждала, пока я буду готова. Она была терпелива и нежна, господи, как мне сейчас это было нужно.       «Я боюсь», - прошептала я после долгих минут молчания. Мы держали друг друга, защищая от холода и ветра.       «Что что-то снова произойдет со мной?» - от ее голоса мне стало тепло.       «Нет», - быстро ответила я. Но, черт возьми, это же была неправда. Я была в ужасе именно от этого. Как иронично: сначала ты живешь в страхе, что никогда не получишь того, чего больше всего желаешь, а когда, наконец, получаешь – живешь в страхе, что снова потеряешь это. И так вся жизнь проходит в страхе. Ты не можешь радоваться уже, тому, что у тебя, благодаря твоему труду, смелости, упорству, все получилось. Не можешь сосредоточиться на чем-то другом. Ты просто каждую минуту боишься все потерять. Вроде бы обретенное счастье должно было помочь тебе побороть страхи, но нет. Все совсем не так. Это лишь увеличивает их. – «Да. Я очень этого боюсь. Но это…это не просто для меня, Реджина».       «Что именно?»       «Говорить об этом», - ответила я. – «Признавать это»,       «Мне тоже порой это тяжело дается», - искренне сказала она. – «Но иногда это действительно хорошо помогает».       «Я боюсь, что в какой-то момент тебе станет меня мало. Сейчас ты меня хочешь и любишь, но что будет через год? Через три? Десять? Я просто… я всю жизнь в бегах, я никогда никому не нужна была на долгое время, ты же знаешь. Я не та, кого действительно хотят иметь рядом навсегда».       «Тебя беспокоит то, что я не захочу удержать тебя?» - тихо спросила Реджина, утыкаясь носом мне в волосы.       «Да», - призналась я со вздохом. – «Навсегда ли? Откуда ты знаешь, Реджина, что всегда будешь хотеть меня?»       Она отстранилась от меня ровно на столько, чтобы заглянуть в мои глаза.       «А откуда ты знаешь, что будешь хотеть всегда меня?»       «Э-э, ну… я просто знаю», - ответила я. А как еще это можно было объяснить. Я просто это чувствовала, это была простая истина, в глубине моей души. И ничто не могло изменить ее.       Реджина улыбнулась и щелкнула меня по носу пальцем.       «Именно», - прошептала она и поцеловала меня в губы. Я позволила себе углубить поцелуй, обнимая ее крепче.       Спустя некоторое время, она прошептала мне в губы мои же слова:       «Я просто знаю».       Наши лица были так близко, мы жадно всматривались друг другу в глаза. Наконец, глубоко вздохнув, я кивнула головой и сказала:       «Хорошо».       «Хорошо», - повторила она и еще раз поцеловала меня.       Я взяла Реджину за руку и потянула к большой детской площадке. Генри уже раскачивался на качелях. Но Реджина остановила меня. Она крепко сжала мою руку и спросила:       «Эмма, ты помнишь тот первый раз, когда сказала, что любишь меня?»       «Да, конечно», - уверенно ответила я. Как я могла забыть такое. Реджина была мертва, а мама своими словами устроила такой бардак в моей голове, когда мы с ней вдвоем сидели возле колодца. Но только паззл сложился, я стремглав кинулась домой, чтобы рассказать все Реджине, пока не стало совсем поздно. Она должна была знать.       «И ты помнишь, что сказала мне тогда?»       «Я много чего говорила тогда, Реджина», - немного застенчиво улыбнулась я.       Вернув мне улыбку, женщина тихо сказала:       «Ты сказала тогда, что я значу для тебя так много. Никто никогда не говорил мне это прежде. И никакие слова не значат для меня больше, чем те, Эмма, которые сказала ты. Не знаю почему, но, только услышав их, я уже была уверена, что ты никогда меня не оставишь».       «Да, Реджина. Ты значишь так много для меня».       Она погладила рукой мою щеку.       «Как и ты для меня, Эмма».       И тут я окончательно поняла, что Реджина таким образом показывала мне, что никогда не оставит меня. Она всегда будет со мной.       Притянув ее к себе, я уткнулась в ее шею, стараясь спрятать слезы. Прижавшись губами к ее коже, я прошептала единственное слово, которое было нужно в этот момент:       «Спасибо».       Нам с Генри потребовалось немало времени, чтобы уговорить Реджину усадить свою королевскую задницу на качели, а затем я по очереди раскачивали их с Генри все выше и выше. Смотря, как счастливы моя любимая женщина и мой сын, я не могла сдержать идиотской улыбки от уха до уха. Они смеялись и даже старались держаться при этом за руки.       От этой идеальной картины мне хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Чувства переполняли меня. Смотря на них, я чувствовала, что, наконец, нашла свое место.       Я, наконец, нашла свою семью.       Все еще сидя на качелях, Генри неожиданно спросил:       «Ну что, мам, чувствуешь себя героем?»       Я усмехнулась про себя, услышав знакомое прозвище.       «Что ты имеешь в виду, малыш? Почему я должна чувствовать себя героем?»       «Потому что ты спасла маму», - невозмутимо пояснил мальчик, будто это было совершенно очевидно. – «Ты в прямом смысле вернула ее к жизни».       «Ну, если так», - улыбаясь, сказала я. – «То да, я чувствую себя героем».       «Да!» - радостно воскликнул Генри, продолжая раскачиваться самостоятельно. А Реджина наоборот вцепилась в мою руку в немой просьбе остановить качели. Что я и сделала. Подойдя, Реджина обняла меня за талию и положила подбородок на мое плечо.       «Ты действительно чувствуешь себя героем?»       «Скорее я просто знаю, что умру за вас с Генри», - усмехнувшись, сказала я.       «Ты уже это сделала, милая», - мягко сказала Реджина, улыбаясь.       По правде говоря, я действительно не чувствовала себя героем. Я не сделала ничего особенного. Мы с Реджиной прошли через все испытания вместе. Поэтому я не герой. Это был единственный правильный путь для меня, у меня не было другого выбора. Я любила ее, хотела, чтобы она была со мной рядом, настоящая. Я так сильно нуждалась в ней и не могла продолжать без нее жить.       Иногда люди вешают на тебя ярлыки. Эти ярлыки могут быть дерьмовыми, которые превратят вашу жизнь в ад, или наоборот, сделают вашу жизнь лучше. В обоих случаях вашего мнения не спросят. В моей жизни было много ярлыков. Большинство из них было отстойных. Но два последних, «Герой» и «Спаситель» были, пожалуй, лучшими и самыми неожиданными для меня. Хотя, я и правда не думаю, что заслужила их.       Жители Сторибрука называли меня Спасителем из-за какого-то проклятия, потому что поцеловав своего сына в минуту отчаяния, я сняла это самое проклятие. Они называли меня Героем потому что я боролась, не сдавалась и, возможно, они видели во мне Дэвида и Снежку. Они считали, что я дитя Истинной Любви, и я просто обязана быть героем. Но на самом деле все это не так. Ничего из этого не выделяет меня из толпы. Все это не делает меня сильнее, смелее или храбрее.       Слишком много людей, включая моего сына, считают, что если ты носишь меч или говоришь обнадеживающие речи, то ты герой. А герои, по их мнению, всю свою жизнь побеждают и поступают правильно. А что еще важнее, герои совершают свои правильные поступки совершенно бескорыстно. Но я думаю, что человек не может быть таким идеальным персонажем во всем. Намного лучше, следовать зову своего сердца, прислушиваться к себе и делать так, как сам считаешь правильным. Именно сердце ведет в бой. Мое сердце привело меня к Генри и Реджине.       Так что да, ради людей, которых я люблю, я бы пошла на все. И если именно это и означает быть героем, тогда ладно, мне нравится мой ярлык. Но мне кажется, что настоящим героем была Реджина. Она пожертвовала своей жизнью ради меня, ради Снежки, ее заклятого врага. Она точно знала, на что идет тогда, чем это все закончится. Реджина была настоящим Героем. Я и рядом с ней не стою в этом. В своей голове, я другой человек. Я всего лишь хочу любви, семьи, просто быть кому-то нужной. Вот ради чего я прошла такой сложный путь. Совсем не требует героизма, решить, что хочешь быть с человеком всю оставшуюся жизнь и сделать все возможное для этого. Все, что для этого нужно было – любовь, а у нас с Реджиной она была.       «Я просто сделала то, что требовалось, чтобы быть с тобой. Я не чувствую себя героем Реджина. Я чувствую себя самым счастливым в мире человеком».       «Счастливым?» - тихо повторила она.       «Да, я счастлива. А ты?»       «Счастлива ли я?» - задумчиво переспросила Реджина. Я только кивнула.       Она посмотрела мне в глаза и мир вокруг нас замер. Для меня сейчас существовали только ее глаза и губы.       «Да, Эмма. Я счастлива».       Улыбка осветила мое лицо, обнимая ее, я прошептала:       «Я люблю тебя, ты знаешь».       «Я знаю», - подтвердила она, улыбаясь. – «И я тоже очень сильно тебя люблю».       «И ты очень красивая», - добавила я.       Щеки Реджины покраснели, она немного покачала головой и, встретившись с моим взглядом, звонко рассмеялась.       «Что смешного?» - удивленно спросила я.       Но Реджина продолжала весело смеяться. Спустя несколько секунд, проведя большим пальцем по моей нижней губе, она сказала:       «Просто чтобы ты знала, я целую тебя в своих мыслях прямо сейчас».       В голове моментально возникла картинка, как мы с Реджиной стоим между книжными стеллажами в городской библиотеке. Тогда я ей сказала то же самое.       Реджина дьявольски сексуально подмигнула мне. Не удержавшись от соблазна, я прислонилась лбом к ее лбу и повторила ее слова:       «Чтобы ты знала», - прошептала я. – « Мне это нравится».       Мы счастливо рассмеялись. Реджина мягко притянула меня ближе и поцеловала.       Это был вкус второго шанса.       Навсегда.