Пустота позади меня

Впервые захотела умереть. И это было вполне взвешенное и здравое, насколько это возможно, решение. Эти попытки выжить ни к чему не приводят, только выматывают меня. Я слишком устала. Я отчаялась. Вернулась в дом, который старательно вычеркнула из памяти. Вернулась к людям, для которых я лишь кусок мяса, весьма ценный, конечно. Вернулась к жизни, которой не должно было быть. Если бы тогда больше двух лет назад всё пошло по-другому. Я не раз задумывалась, что умереть при эксперименте было бы милосерднее по отношению ко мне, чем всё это. Я похожа на таракана, которого уже миллион раз пытались раздавить ботинком, а я всё прячусь где-то за плинтусом, вылажу по ночам и смотрю, чтобы большие дяденьки и тётеньки не наступили случайно. Цель — выжить. Прожить ещё день. Просуществовать. — Ты меня вообще слушаешь? — донеслось до меня где-то из глубины сознания. — Арли? Я лениво повернулась на звук своего имени. На меня уставились две пары холодных глаз, требующих немедленного внимания. А я не готова. Прям как в детстве. Всего лишь беспомощный ребёнок, за которого всё решают родители. Они умнее, опытнее, лучше. Я нет. У меня нет своего мнения, я ни на что не гожусь. Я — их потраченное время, силы и деньги. — Слушаю. И надеюсь, что это не правда. — Не надо дерзить мне! — Контесса всегда мгновенно заводилась. Со временем ничего и не изменилось. — Арли, мы очень надеемся на твоё понимание, — тут же перехватил инициативу отец, видя, что назревает очередной «семейный» конфликт. — Ричард, о каком это понимании ты, позволь узнать, говоришь? — поинтересовалась женщина. — У неё нет никакого выбора. До этой фразы я находилась словно где-то далеко: не в это гостиной, но это немного привело меня в чувства. — Нет выбора у меня? Я могу умереть, и тогда никто меня не получит. Моя мать резко встала и выпалила фразу, из-за которой мне стало жутко, что мы родственники: — У тебя нет право на смерть. Ты собственность «Гидры». Мысли у возможном самоубийстве мгновенно отпали. Похоже у меня появилась цель — доказать этой женщине, что она неправа.

3 месяца спустя

Я наблюдала за баром, находившимся на краю света, и вот уже полчаса не решалась зайти. Там то, что я ищу уже давно. Тот, кого я ищу. Одноэтажное здание такое старое, что казалось покосилось от времени и пустынного ветра, который мешал полностью его рассмотреть. Собравшись с мыслями, я наконец двинулась. Человек, который вышел на улицу, был не тем, кого я ищу. Может бармен. Я быстро наставила на него пистолет и кивнула, давая понять, чтобы он шёл отсюда. Дважды его просить не пришлось. Мужчина убежал в противоположную от меня сторону. Дрожащими руками я толкнула дверь, она открылась с характерным скрипом, моему взору предстало просторное помещение с барной стойком и несколькими столиками. Там был стойкий запах дешёвого алкоголя, что заставило меня невольно сморщиться. Внутри не было никого кроме меня и его. Я была безумно взволнована. Нашла. После стольких ночей, которые я променяла на беспокойство в ущерб здоровому сну, я наконец нашла его. Моё лицо украшала глуповатая улыбка, руки вспотели, а саму меня слегка колотило, но это от счастья. Хоть в чём-то я не облажалась. Я спрятала пистолет в куртку. Клинт стоял ко мне спиной, но эту спину я узнаю из тысячи. На неё я опиралась в плену и вжималась изо всех сил, думая, что это последнее, что я сделаю перед смертью. Теперь я не одна. Теперь я всё переживу. С ним точно переживу. — Клинт, — он не шелохнулся, — Клинт. — более увереннее произнесла я. Опять ноль внимания. Он даже не повернул голову. Я уже было собиралась подойти, как вдруг мой бывший напарник подал голос: — Не надо. Стой на месте, — я так и замерла с поднятой ногой и чуть не упала, но удержав равновесие, вернулась в предыдущее положение. Что-то было в его голосе, что мне не понравилось. Я словно получила пощёчину. — Я видел во что ты превратилась. — Бартон лишь слегка повернулся в мою сторону, давая понять, что видеть он меня тут не хочет, а говорить так тем более. — Во что я превратилась? Ты ушёл. Оставил меня одну. Я была готова на всё, чтобы тебя найти. — И заключила сделку с «Гидрой»! — Откуда ты… Ты следил за мной? — Бартон медленно отвернулся и вновь предоставил мне возможность наблюдать его спину. И хорошо, это спасло его от вида моего лица, перекошенного от злости. Я дала самой себе пару секунд, чтобы перевести дыхание и продолжила: — Ты знал, что я ищу тебя, знал, что я работаю на «Гидру» в обмен на их помощь, и ничего не предпринял? Ты… ты хоть знаешь через что мне пришлось пройти, что терпеть? — Да, знаю. — Клинт встал из-за стойки и посмотрел на меня. — Я того не стою. Он произнёс это с такой жалостью. Я не выдержала, за секунду сократила расстояние между нами и высвободила свой гнев мощнейшим ударом прямо по его самодовольной физиономии. Он отшатнулся, не ожидая такого поворота событий, схватился за стойку, и я уверена, сжимая этот кусок дерева, Клинт представлял, что это моя шея. Но он ничего мне не сделает, чувство вины не даст. Я подошла почти вплотную, он к этому времени уже разогнулся и смотрел мне прямо в глаза. Этот взгляд. Я уже видела его раньше. Взгляд человека, которому нечего терять. — Конечно ты этого не стоишь, — почти прошипела я, — это всё не ради нашего воссоединения, идиот. Всё это ради меня. Это я, — указала я на себя для большей убедительности, — я нуждалась в ком-то! Это была эгоистичная миссия. Я очень долго была в одиночестве. Я так больше не могу. Я перевела дыхание и отвернулась от лучника. Я не хотела смотреть. Он выглядел испугано, Бартон явно не рассчитывал на такой ответ. Он был в шоке. Да я сама была в шоке. Впервые за долгое время я призналась другому человеку в том, в чём не хотела признаваться даже себе. — Мне страшно, Клинт. — Прошептала я, всё ещё стоя к нему спиной. После нескольких секунд молчания я пожалела о том, что вообще открыла рот. Я зажмурилась будто это поможет избавиться от всего, что я натворила, но нет. Я всё ещё стояла в этом пустующем баре и буквально чувствовала спиной как человек, которого я искала последние три месяца, прожигает во мне дыру своими пронзительными голубыми глазами. Я направилась к выходу, мне оставалось всего пару шагов, как вдруг: — Мне тоже.