***
У Гриндевальда был план – поняла девушка, когда они наткнулись на странный деревянный браслет в ячейке банка, записанной на её выдуманное имя. Браслет явно был артефактом, хотя магии в нём совсем не чувствовалось, более того, он словно отталкивал от себя всю эту энергию, хотя даже самый обычный материал, находясь некоторое время в магическом мире впитывает в себя хоть что-то. Но не он. Температуру он тоже в себя не вбирал, оставаясь холодным для человеческой кожи, но не нагреваясь и не остывая ещё сильнее. Просто никак. Словно мертвец. Но в чём заключался этот план, девушка никак не могла понять. Гермиона отпила немного вина из своего бокала, со стороны наблюдая за тем, как Тома обступили любопытствующие и интересующиеся. Какая это была речь! Какая мощь, какая уверенность! И какое сильное воодушевление она вызвала. Риддл не только возмущался, но и предлагал реальные способы решения. И хотя в чём-то он по прежнему оставался таким же жёстким, бывшая Слизеринка была рада слышать, что излишней жестокости в его речах не было. Да, сохранение традиций. Да, основная опора на чистокровных. Да, в приоритете жизнь без страха перед магглами. Нет, магглорожденные тоже часть мира. Нет, уничтожать магглов тоже нельзя. Нет, полностью изолировать магический и маггловский миры невозможно. Специальные планы по адаптации, специальные предметы для магглорожденных. Изъятие таких детей из маггловских семей при малейшей угрозе для маленьких магов и магического мира, и помещение их в магические достойные семьи. Изменение учебной программы, возвращение старых и необходимых предметов. Возвращение традиций. Уничтожение столь жёсткого разделения магии. Возрождения забытых и запрещённых – без особой на то причины – магических искусств. И многое, многое другое. Его слушали с затаившимся дыханием, обступив со всех сторон. Выразительно”светлые маги” не видели ничего плохого, хотя кто-то и пытался вступить в дискуссию. Их было немного, да и большая часть не решились возражать, когда Том сделал ход конём и рассказал о самом себе, своём “счастливом детстве” и всём остальном. Открывшие было рты нарочито “тёмных” заставили замолчать известия об мощи маггловского оружия, как объяснения, почему нельзя выбить себе место под солнцем наскоком, и кольцо Гонтов на пальце Тома. Нейтралы же были просто в полном восторге, потому что это выглядело в их глазах достаточно гармонично. Многие задумались. Гермиона с любопытством покосилась на лицо Риддла, когда того спросили, почему он так в открытую говорит о своём происхождении. — Однажды одна ведьма сказала мне, что рано или поздно всё становится явным, – сказал он с вежливой улыбкой, но ни радостной, ни искренней она не была. – я не понял тогда, что она имеет в виду. А потом она мне показала... на собственном примере. – сказал он, и Грейнджер вздрогнула от волнения, прекрасно понимая о ком он говорит. Затем Риддл решительно отрезал. – Я не собираюсь терять влияние только из-за того, что кто-то позже, узнав об этом, решил, что я всего лишь трусливый мальчишка, решивший воздвигнуть свою власть на троне своих великих предков. О, поверьте мне, я достаточно силён, чтобы добиться большинства своих целей и будучи весьма одаренным полукровкой. Лучше пусть недовольные отсеются сразу, чтобы я смог не ожидать лишнего удара в спину для себя и своих сторонников. Настоящих и верных.***
Гермиона еле подавила дрожь, когда чужие руки сомкнулись на её локте. Она слишком отвлеклась на светскую беседу с Вальпургой, и даже не заметила, как к ней кто-то подошёл. — Добрый вечер, – с ледяной вежливостью сказал Риддл, обращался скорее к Гермионе, чем к Блэк. Быстро узнал, зараза. Девушка подавила улыбку, оставаясь по прежнему равнодушной внешне. – Кажется, кто-то должен мне объяснения. Кажется, кто-то зол. Гермиона глупо хлопнула ресницами – оказывается у Кассандры они достаточно длинные, особенно, если воспользоваться специальным заклинанием – но Том ни капельки не купился, лишь раздражённо скрипнул зубами, с трудом заставляя вежливое выражение лица не исчезать. Он с намёком посмотрел сперва на Вальпургу, а затем особенно выразительно в глаза Гермионы, развернулся и пошёл к другим магам и ведьмам, чтобы продолжить череду своих прежних безупречно вежливых знакомств и бесед. Скоро встреча закончится. И они поговорят. Гермиона перевела тоскливый взгляд на Вальпургу Блэк. “Здравствуй, мой Лорд...”***
Тишина затянулась. Теперь здесь было их всего трое – Гермиона, Том и Вальпурга. Причём, о присутствии последней настаивала сама Грейнджер, по той простой причине, что боялась не сдержаться в эмоциях. Нет, Риддла она бы не убила, но выкинуть что-нибудь более безопасное, но всё равно нежелательное вполне могла. Миссис Блэк давала ей ощущение моральной поддержки, к тому же в этом мире она как никто знала её. Даже, если Блэк сразу предупредила, что будет молчать весь разговор, чтобы не мешать. Сириус был не прав, когда говорил, что совсем не похож на своих родителей. Ещё как был похож. Это выражалось в мелочах: в походке схожей с походкой Ориона, в выдержке, которая досталась ему явно от Вал. Ещё много в чём. Но в главную очередь во внутренней силе и ауре, которую сложно было бы спутать. Если член семьи Блэк принял тебя в своё окружение – ты буквально чувствуешь это. Ностальгия. Губы Гермионы чуть дёрнулись, но она успела подавить усмешку до того, как та успела полноценно появиться у неё на лице. Но Тома взбесила и эта малость. На лице его равнодушие, показушное, неправдивое. Только венка на шее бьётся в такт с его пульсом, показывая знающим степень его недовольства. “Ты настолько меня ненавидишь?” — Что ты делаешь в Англии? – без особняков спросил он. — Учитывая, что мы покинули Туманный Альбион в одно и тоже время, могу спросить тебя о том же. — Не плети словесных кружев, Грейнджер. Или лучше сказать Гриндевальд? В любом случае, мы здесь не дружескую беседу ведём. Я жду ответов. “Почему ты вообще решил, что я должна тебе отвечать, Том?” — Ты знаешь, как работает эта жизнь – ты то там, то тут. Никогда не знаешь, куда тебя занесёт. — Грейнджер... – раздражённо. Девушка пожала плечами. — Прости, ты так забавно злишься, я не могла отказать себе в этом. – фыркает она. Том замирает от её наглости. Забавно? Эта дрянь специально его злит? — Я уже заметил, что ты очень любишь злить людей. – хмыкает он. – А ещё больше предавать их. А вот это уже удар ниже пояса. — Ты не дал мне ничего сказать тогда, так что мне нечего ответить тебе сейчас, – обронила Гермиона, внезапно осознав, как всё было глупо. Том обижен. И о чём бы она не попросила, чтобы не предложила, как бы не уговаривала и не объясняла, он не поможет. Более того, даже забыв об этом на мгновенье, можно просто и легко понять, что Том хочет, чтобы ответы были озвучены вслух, но он не хочет их слышать. Больно и холодно. Ледяное презрение по сути магического покровителя, её Лорда, которому она отдала власть над собой, ощущается почти физически, и это непривычно на фоне вечной боли от сопротивления договору. Тело Гермионы сотряслось от краткой дрожи, но девушка понадеялась, что внешне это не было заметно. Она не сразу поняла, что из-за сильных эмоций и возмущеий магической энергии Оборотка, которую она в который раз за вечер приняла минут двадцать назад и которая должна была действовать минимум час, а в идеале даже чуть больше, решила перестать работать именно сейчас. Тело без перерывов содрогалась, кожа скукоживалась и распрямлялась со всеми неаппетитными подробностями, и Гермиона торопливо достала из своей сумочки небольшую флягу с зельем, где осталось его всего ничего, лишь на последний раз. Но флягу из рук выбили. Она не разбилась об пол, нет, но зелье расплескалось повсюду, запачкав пол, и даже если внутри сосуда что-то и осталось, ей это не сильно пожет. От слова совсем. — Какого дементора, Риддл?! – выкрикнула она, поняв, что возвращение к её облику почти закончилось. Сбегать сейчас уже бессмысленно, и это совсем не поможет ей сохранить лицо. — Я хотел посмотреть в твои лживые глаза, – с неким пафосом ответил Риддл, и он явно хотел добавить что-то типа “пусть они сообщат мне правду” или “глаза – зеркало души”, типичные фразы Гермионы, когда кто-то пытался увильнуть от ответа или соврать, но не успел. Юная Гриндевальд гордо выпрямилась и с равнодушной усмешкой увидела как расширились зрачки Тома. Она сейчас, наверное, выглядит куда хуже и страшнее, чем лич-Волдеморт, который зверствовал в её время. Это её почти позабавило бы, если бы не вся эта дурацкая ситуация в целом. — Насмотрелся? И как тебе, нравлюсь? Боюсь, мои глаза тебе сейчас никакой информации не дадут, – девушка хмыкнула. Гермиону по прежнему не тянуло убить Тома, если только хорошенько проклясть, но от этого было не легче. — Грейнджер... Он явно хотел спросить, что с ней. Она раздражённо цокнула языком. — Знаешь что, Риддл? Пошёл ты. – она обернулась на Вальпургу. – Вызови пожалуйста Дарена при помощи Патронуса и передай ему, чтобы принёс Оборотку и забрал меня. А пока, с твоего позволения, я побуду в гостевой комнате, что вы мне выделили. — Куда ты собралась, Гермиона? – фыркнул появившийся на пороге гостиной, где происходил весь разговор, Орион, лишь на секунду опередив свою супругу. – Полагаю, моя дорогая Вальпурга уже не раз говорила, что ты желанный гость в этом доме. И не важно, как именно ты выглядишь. Девушка хмыкнула, но с благодарностью посмотрела и на подругу, и на её мужа. — Спасибо. – поблагодарила она вслух, а потом решила, что плевать, что будет дальше. Пусть Блэки сами распоряжаются её дальнейшим разрешением, как хотят, потому что Том бывает порой ну совершенно невыносим, когда пытается что-то узнать. – Если наше недоразумение будет вам надоедать, то можешь, Вал, использовать омут памяти и показать весь мой рассказ. Ибо лично я уже не перед кем оправдываться не собираюсь. Даже Орион Блэк и то меньше эмоций показал. Обидно. И больно. Но в конце концов, у Гермионы сейчас голова должна быть забита совершенно другим.